Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Бесы (часть III). Игрок. Неточка Незванова

Начало романа меня совершенно не впечатлило. Генеральское семейство со слугами, прихлебателями и кредиторами живёт в отеле вымышленного германского города Рулетенбург. Разнообразие игроков от безделья или от нужды Ремарк описал ярче. У Достоевского же подробнее душевные метания отдельного среднестатистического игрока.
В начале романа читатель прямо-таки впархивает в жизнь генеральского семейства без особых предисловий и расшаркиваний. Сперва трудно разобраться, зачем все они застряли в игорном городе, да еще и с детьми. Особенно после предыдущей книги детей жаль больше всех. Во второй книге подряд они особо никому не нужны. Генеральские дети ещё маленькие и бесправные, автор им слова совсем не даёт. Хорошо бы, если бы они не понимали совершенно творящегося вокруг безобразия.
Сумерки разгоняет внезапно нагрянувшая из самой Москвы не умершая бабуленька, на что семейство очень уж надеялось. Только с появлением бабушки проснулся интерес и угас с её отбытием. Шовинизм рассказчика, учителя Алексея Ивановича, цветёт буйным цветом. В романе попадутся и наглые полячкИ, и щеголеватые пустые французишки, и угловатые англичане, и скупые немцы... Русским, само собой, достанется больше всех. И иностранцы, и русские герои освещают кучу недостатков нации.
В этом небольшом романе уже проклёвываются Настасья Филипповна и Рогожин из "Идиота". Оба странны и безумны в своих поступках. Неприятной Полине, предтече Настасьи Филипповны, скатиться не даст крепкая рука расчетливого англичанина Астлера, а Алексей Иванович из безумия безнадежной любви укатится в бессмысленность игры ради игры. Кроме детей и вовремя соскочившей бабушки, никто из остальных героев симпатичным не показался. Достоевский едко проходится по способам, которыми сколачивают свои капиталы основательные бюргеры, отцы немецких семейств и фамильных предприятий, и практичные французские мадемуазели. Злой роман получился, беспросветный, жалеть и любить там, кроме безмолвных детей, некого.
Начала слушать роман в исполнении Михаила Позднякова, но уши мои взбунтовали и потребовали смены чтеца. Юрий Васильев хорошо сделал свою аудиоверсию. Есть еще несколько радиоспектаклей. В одном из них, самом коротком, отражена лишь линия проигравшейся бабуленьки, самой яркой средней части романа.
Всё же самыми понятными и приемлемыми для меня у Достоевского остаются "Бесы" и монастырские главы "Братьев Карамазовых". Остальное перечитывать не тянет. Однако, знакомство с творчеством Ф.М. продолжается, прочитано ещё далеко не всё.

Или история о том, как посеять смуту и что из этого выйдет.
Удивительно современное произведение, актуальное и тогда, и сейчас, практически готовый шаблон разрушения конкретного человека, общества, города, готовые сухие дрова, надо только спичку поднести. Правда, поднести её может не каждый, тут нужен особый бес, талантливый.
Маленький, сонный, среднерусский городок, тихое болотце, вялое общество, либеральные заигрывания верхов, грязь и нищета низов, пустозвонство, всё как обычно на Руси, и вуаля! Два человека, чей приезд перевернёт всё с ног на голову, вывернет наизнанку, разрушит, сожжет, сотрет, искалечит. Два неординарных человека, щедро одаренных, правда, совсем по-разному. Талантливый организатор Петр Верховенский - зло в чистом виде, несет в себе всё, что надо отлавливать и уничтожать, неимоверная разрушительная сила, не вызывающая ничего кроме ненависти, но именно за её счет властвующий умами. Бессердечная брошенка, махинатор, манипулятор, игрок высшего класса, человек умный, смелый, находчивый, но настолько сильно презирающий всё и вся, что ни на что кроме разрушения не способен. Человек "поймавший волну", человек, понявший, что революция, вне зависимости от того, верит он в её идеалы или нет, даёт ему возможность быть в этой колоде если не тузом, то точно старшим козырем. Но для того, чтобы выиграть партию, пусть только одну из многих возможных, всё-таки нужен туз. А раз без него нельзя, надо его сделать, нарисовать, подчинить, повязать, заставить играть в свою игру. Вот тут то и появляется Николай Ставрогин, идеальный кандидат на эту роль, человек большого ума и невероятного животного обаяния, человек, который может вести за собой любого не прилагая для этого никаких усилий, человек, испробовавший всё и так и не получивший ничего, переигравший во все игры и так и не нашедший ни удовлетворения, ни удовольствия, человек с дырой внутри, человек и поиске прощения, веры, близости и не имеющий даже шанса найти, потому что найдя не увидит, не поймет, не поверит, не оценит и будет искать снова и снова, потому что в дырявое ведро воды не налить. Но зато какой из него получится туз! Просто красавец!
Потихоньку обрабатывая своего туза Верховенский собирает колоду, полную, разномастную и естественно крапленую. Правда он, как азартный игрок, периодически карты теряет или рвет, но это ничего, ведь можно и переиграть.
Карты розданы, игра начинается. Вовлечены все, никто не сможет остаться в стороне, все губернские обыватели будут перемолоты в муку, жизнь перевернется, кто-то в процессе сломается, да и чёрт с ним. Не всё пойдет по плану, не всё получится, но первый блин, как известно, комом, на то он и первый, будет еще колода и еще туз и да начнется новая игра!
Отдельно нужно сказать об изъятой главе "У Тихона". Я не знаю, почему так получилось, почему её убрали и до сих пор так и не печатают, и это крайне странно, потому что глава нужная и важная. Без неё может сложиться ощущение, что Ставрогин если и зло, то меньшее, а это совсем не так, его признание Тихону прекрасно иллюстрирует пустоту этого человека, холодность, отстраненность, невовлеченность и окончательность этого человека.
Я рада, что читала Бесов не в 17-20-25 лет, а сейчас, именно тогда, когда её время пришло и я уже могу понять и оценить.

Роман написан Ф.М. Достоевским в 1866 году, вскоре после отмены крепостного права и изображает русских за границей, охваченных манией рулеточной игры и прискорбно мало вспоминающих об окружающих реалиях, а тем более о своей родине и своих близких. Текст нервный, торопливый, автор как будто спешил избавиться от собственных лихорадочных наваждений.

Самый колоритный персонаж в романе, безусловно, бабуленька Антонида Васильевна, явившаяся как снег на голову в Рулетенбург и нелепо разметавшая всё своё состояние на зелёном сукне. Ведёт она себя как упрямый деспот, никого не слушая, ни с кем не считаясь, будто всюду она среди своих крепостных. Впрочем, старой барыне уже перевалило за 70, перестраивать её поздно и не удалось никому. Так ведь и никто другой из всей этой русской публики не проявляет ни здравомыслия, ни каких либо положительных устремлений, живут как в чаду, в праздности и пустоте. В первую очередь это относится к Алексею Ивановичу, он молод, умён, образован, с задатками характера, кому как не ему направить бы положительные качества к полезной деятельности, но нет, он позволяет увлечь себя мороку рулетки. Вот и получается во всём романе один только разумный и сдержанный человек, да и тот англичанин – мистер Астлей.

Читая про компанию русских за границей у Федора Михайловича, невольно вспоминается роман «Дым» другого нашего великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева, который в своём творчестве и мировоззрении являл прямую противоположность Достоевскому. «Дым» написан Тургеневым примерно в то же время, что и «Игрок», через несколько лет после отмены крепостного права и тоже изображает русское общество за границей, и именно также в Германии.

И.С.Тургенев – западник, подолгу живущий за границей, любящий и ценящий европейский комфорт и порядок, в романе «Дым» нещадно ругает русских, их безалаберность, пустые разговоры и шатания по заграницам, неспособность к сосредоточенной и целенаправленной деятельности, сатирически изображает спесь военной и аристократической элиты, холодно рисует женщин из высшего общества как бездушных хищниц, критикует прочую праздношатающуюся и малокультурную публику. Много критики в адрес всего русского. Тем не менее, в финале главный герой произведения Григорий Литвинов, пусть с тяжёлыми усилиями, но сумел преодолеть морок больной любовной зависимости, развеять дым пагубной страсти, он возвращается на родину и находит в себе силы заняться практической деятельностью, понемногу начинает выстраивать себя и жизнь вокруг себя.

Забавно, что у западника Тургенева в посткрепостнический период показан хотя бы один достойный человек, который преодолевает себя, своё болезненное наваждение и понемногу возвращается в реальную русскую жизнь, чтобы преобразовывать её хотя бы в том малом, что у него под рукой. У славянофила Достоевского в тот же период в «Игроке» не нашлось ни одного персонажа, кто подал хотя бы малую надежду на возрождение здоровых сил в русской жизни.

Нельзя сказать, что я обожаю Достоевского, но чувствуется при прочтении его произведений нечто родное. Читаешь и осознаешь, что родная душа тебе изливается. И тебе хочется обнять эту искалеченную и одинокую душу, прижать посильнее и сказать…хотя, нет, в этом случае лучше просто помолчать.

Достоевский прекрасный знаток человеческих душ: низменных, притворных, слабых и порочных, но, в то же время, эти души умеют раскаиваться и страдать, они чуткие. Я не знаю, как выходит у него такая палитра человеческих качеств в одном, но это гениально.

История игрока, который зависим от рулетки и который не может жить без игрального стола и адриналина, который он получает, делая ставки. Это страшно и, поверьте мне, Федор Михайлович не хуже Кинга может напугать читателя. А знаете почему? Потому что это реальные истории, а не какие-то там выдумки (я сейчас не пытаюсь никого унизить или оскорбить, дядю Кинга я люблю и обожаю). И вот, ты смотришь как человек падает, падает и падает в бездну безумия, как зависимость стягивает его конечности тяжелыми путами, бедняга корчится и извивается, пытаясь вырваться, но с каждой минутой силы воли его на исходе и вот, он побежден.

Уже довольно давно я смотрела сериал о жизни Достоевского, там как раз и показывали тот период писателя, когда и он был во власти этого проклятого змея. И, как бы это страшно не прозвучало, но я немного понимаю и героя книги, и автора, потому что сама азартна была в детстве, обожала все эти карточные игры, в которых делались ставки на деньги (пусть и на советские). Остановиться невозможно и тебе хочется снова и снова рисковать, чтобы выиграть еще, больше, больше, БОЛЬШЕ! Именно поэтому я и не играю сейчас в подобные игры, не искушаю судьбу. А прочитав эту книгу, так вообще одна мысль обо всем этом вгоняет меня в дрожь.

Прочёл я в своё время этот роман и благополучно забыл его. Однако, поскольку роман знаковый, культовый и идеологически мейнстримный, счёл необходимым перечитать его, чтобы иметь возможность при случае ввернуть что-нибудь.
Писать отзыв о классическом произведении - дело абсолютно графоманское. Ничего сколько-нибудь оригинального написать невозможно и лучше потратить время на ознакомление с работами специалистов. Настоящий текст представляет собой основные тезисы рецензии, которую я, когда-нибудь напишу (вру, конечно).

«С художественной стороны» роман плохой.
Набоков назвал Достоевского детективщиком (определение, которое меня поначалу шокировало), но в «Бесах» автор даже не справляется с задачей поддержания интриги, не говоря уж о полном отсутствии юмора. Фамилия Флибустьеров, в качестве катализатора помешательства Лемке – это уже просто профессиональная беспомощность.
Набоков, наверное, благосклонно отметил бы сравнение сада с сырым подвалом и волосатую руку Шатова.

Но оказывается, что Достоевский и не собирался писать хорошую литературу:
«На вещь, которую я теперь пишу в „Русский вестник“, я сильно надеюсь, но не с художественной, а тенденциозной стороны; хочется высказать несколько мыслей, хотя бы при этом пострадала. Но меня увлекает накопившееся в уме и сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но я выскажусь».
Из письма Ф.М. Николаю Страхову

Ещё до того, как я наткнулся на эту цитату, я сформулировал для себя, что Достоевский в этом романе пожертвовал собой, как писателем, ради …

Ладно, ведь в конце концов: «Tous les genres sont bons, hors le genre ennuyeux.»
Voltaire и
"Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собой признанным …"
А. С. Пушкин

Но ведь и памфлет не получился. Получилось длинное, унылое и часто нечленораздельное ругательство. Это даже хуже, чем у таких одиозных представителей позднего соцреализма, как В. Кочетов и И. Шевцов. (Наверняка у них были и не менее «яркие» предшественники, которых я счастью/сожалению не знаю). Но тех хотя бы интересно было читать из-за злободневности. Впрочем, конечно, и современники Достоевского наверняка лучше понимали все намёки автора и роман также «цеплял» их своей актуальностью.

С «тенденциозной стороны» возможно выделить две составляющие: очернительскую и провидческую.
В первой Достоевский использует своё традиционное оружие – переход на личности, т.е. критикуется не сущность идеологии, а её якобы носители. Адепт ненавистной идеологии описывается, как невесть откуда взявшееся исчадие ада, последний/первый идиот и мерзавец, сладострастно декламирующий человеконенавистнические монологи, выдаваемые автором за квинтэссенцию ненавистного учения. Например, бредовый монолог Верховенского в главе ... или обоснование Раскольниковым необходимости лущения старушек.
В монологе Верховенского вообще-то можно найти, что-то рациональное об особенностях психологии/менталитета русского народа, позволяющих всяким подонкам успешно манипулировать им. Остаётся, однако непонятным, в чём же собственно состоит различие между идеями Верховенского и тогдашней Россией с населением уже и без того достаточно, резко, и прежде всего в смысле менталитета/психологии, поделённым на рабов и хозяев. В этой связи претензии охранителя Достоевского к разрушителям «социалистам» кажутся совершенно невразумительными.
Позиция Достоевского, как оголтелого дёгтемаза того, что при советской власти называлось революционно-демократическим движением, просто нечестная. Ведь в молодости он и сам в нём участвовал, причём в одной из самых радикальных ветвей. Но в отличие от «героев» своего романа его белого и пушистого видите ли ввели в заблуждение «говнюки вроде букашки навозной Белинского». (кстати замечательный пример уровня аргументации Достоевского). Для других же нет и не может быть никаких оправданий.
Короче говоря, вместо памфлета получился пасквиль.

Интересно, было бы и самого Достоевского препарировать (и как личность и как автора), тем же манером как и он своих персонажей, тем более, что он сам нас это провоцирует: возраст Степана Трофимовича Верховенского, перековывающегося в романе из жалкого либерала в патетического православного патриота, 50 лет – столько же сколько и самому Достоевскому во время написания романа. Фёдор Достоевский прошедший каторгу и Федька-каторжник!? Возможные признаки эпилепсии у Кирилова...

НО! НО! НО! Всё вышесказанное не умаляет достоинств Достоевского как гениального футуролога, или попросту говоря пророка!
Возможно он был первым, осознавшим приближение смерти Бога. И считал, что это будет не естественная смерть, а убийство. Он остро чувствовал, что западная/христианская цивилизация с присущими ей гуманистическими ценностями не сможет существовать без идеи бога («Si Dieu n 'existaitpas, ilfaudrait I'inventer.» )
«Я хочу в Европу съездить, Алеша, отсюда и поеду; и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище... вот что!.. Дорогие там лежат покойники, каждый камень под ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни, и плакать над ними, — в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более».
Это стало его навязчивой идеей, но это ведь и обязательное условие превращения обыкновенного человека в пророка. (К тому же ещё и «священная болезнь».) Но участь настоящего пророка всегда трагична: явившееся откровение лежит вне обыденной логики окружающего и следовательно не может быть доказано. Пророку остаётся только кричать («И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей»). В цивилизованном и просвещённом 19 веке это значит писать. Достоевский вопит своими романами: «Не убивайте Бога. Убив Бога, вы убьёте и Человека! Вам, что, мало распятого Христа!?». Но слышим ли мы его? Боюсь, что в его произведениях большинство видит примерно то же, что и европеец, впервые наблюдающий за камланием самоедского шамана или трансом африканского колдуна – не смысл, но экзотику, т.е. так называемое глубокое проникновение в болезненную психику и т.д. и т.п.

Теперешняя канонизация «Бесов» в особо извращённой форме: идея, овладевшая массами, становится пошлостью. "Бесы" - всего лишь пошлый пасквиль!? Так Вы Фёдор Михайлович, разве не этого самого и хотели?
..........................................
«Что у них: старчество, золотая средина, самая мещанская, подлая бездарность, завистливое равенство, равенство без собственного достоинства, равенство, как сознает его лакей или как сознавал француз девяносто третьего года…»
Достоевский «Бесы» 1871 год

Через 15 лет Ницше ставит тот-же диагноз:
«которые называют себя социалистами и хотят «свободного общества» … сходятся с ними в глубокой и инстинктивной враждебности ко всякой иной форме общества, кроме автономного стада …
Мы же, люди иной веры, – мы, которые видим в демократическом движении не только форму упадка политической организации, но и форму упадка, именно, форму измельчания человека, как низведение его на степень посредственности и понижение его ценности»»
«По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего» Фридрих Ницше.1886

И Достоевский и Ницше они оба не могут смириться с гибелью человечества.
Но логика не способна указать выход. (Теперь-то мы и сами убедились, что его нет и не могло быть.)
… смысл пророчества становится понятным только после того, как оно свершилось. ("Раньше считалось парадоксом - теперь доказано")
Шатов Кирилов и Верховенский – три alter ego автора - погибают. Т.е. Достоевский на самом деле не видит никакого выхода?

Ницше вымучивает идею бого/сверхчеловека, а Достоевский - аж целого сверхнарода: русского народа богоносца.
Но ещё до этого Достоевский объявляет вариант сверхчеловека без метафизической идеи тупиковым – самоубийство Ставрогина.
Но и у народа, описанного в романе, никаких задатков богоносности не наблюдается.

Ещё есть вариант Кирилова: "Но я заявлю своеволие, я обязан уверовать, что не верую [т.е. убить Бога. П.М.]. Я начну, и кончу, и дверь отворю. И спасу. Только это одно спасет всех людей и в следующем же поколении переродит физически; ибо в теперешнем физическом виде, сколько я думал, нельзя быть человеку без прежнего бога никак."
И вот этот рецепт похоже сработал. Новый вид homo virtualis, который живёт в искусственной, и даже более того, в виртуальной среде, им самим и созданной, и в этом смысле сам является богом. Вот и разрешение парадокса. И конец истории вида homo sapiens.

Уф-ф-ф-ф!

P.S. Ах да, чуть не забыл! Стояние шпигулинских перед домом губернатора –> 9-е января 1905 года
Уход Верховенского -> уход Толстого из Ясной поляны

Список рекомендуемой литературы.
1.
2. и всё остальное этого автора.

Не думала, что буду предъявлять Федору Михайловичу претензии такого рода, однако рискну.
«Уважаемый, Федор Михайлович, душа моя, Вы же здесь вполне могли себе позволить выйти из зоны комфорта (если это вообще применимо к ФМ), и написать-таки историю без душевно больных и отчаявшихся», - так я обратилась бы к нашему «столпу», если бы могла.
Обстоятельства написания «Игрока» широко известны. Достоевский, выпутываясь из долговой трясины, должен был написать произведение за очень короткий срок. Мне думается, не это ли обстоятельство повлияло не вполне положительным образом.
Чтение было легким. Иронично-философская история давала надежду, что на это раз всё закончится если не хорошо, то, нейтрально. «Мораль сей басни такова» или в таком ключе.
Но я была наивна. Конечно, Федор Михайлович не пощадил своих персонажей.
Нет, шут с ним с Алексеем (главный герой). Он с самого начала был немного ошалелый. Но Полина то чего слетала с катушек? С ней мне сильно не хватило обоснования. Была умная, сдержанная особа, местами даже расчетливая. И вот, держи тебе спасение от всех бед. Нет! Идите лесом! Я рехнулась! Ну….не знаю. Не поверила я в этот сюжетный поворот. Будь это спектакль, я бы сказала, что актриса переигрывает.
Нужно ли говорить, что написано идеально? Слог – как родниковая вода в жаркий полдень. Но, начал Федор Михайлович «за здравие», а кончил «за упокой», и мне мимо настроения/состояния попал. Скажите: «чего ты ждала?», и будете правы.
В итоге, от меня только четверка. Возможно, нужно было взять книгу на прочтение чуть позже. Не так давно читала «Бесы», и эмоции слишком схожи. Перебор.
Но, бабуленька у автора вышла просто фееричной. Она затмевает собой всех героев разом. Браво!
Читайте Достоевского
Всем добра

Со временем Достоевский как будто становится только лучше – так, что каждый раз удивляешься, как он читается в нежном возрасте в школах. С литературной точки зрения ценишь его набор персонажей, их расклад, комбинации, неожиданное выступление на первый план и отход в тень – что особенно касается рассказчика; Достоевский – это такой сериал, где все «актёры» гениально играют свою роль. Даже его стиль письма с обрубленными хвостами, странноватым выбором слов и явными, почти вызывающими, отступлениями от сегодняшней грамматики добавляют очарования и живости происходящему.

Зато с социальной точки зрения он будто становится со временем всё страшнее. Общество людей, чьи души и умы не заняты ничем, и «дьявол находит работу для ленивых рук» - картина, знакомая нам не по одному произведению того времени. Но у Достоевского это получается как-то очень уж выпукло, возможно, благодаря отсутствию положительных персонажей. Одни не знают, куда приложить ум и характер, другие в любой момент готовы на любую пакость, лишь бы пошатнуть устои.

И хуже всех Степан Трофимович, который некогда книги читал, но к моменту начала романа он уже, похоже, ничего не читает (паче чаянья пишет!), давно сменил книги и мудрость на картишки, винишко и провинциальных друзяшек, а к концу распинается, что лгал он – да не лгал, а предал искусство, культуру и все те великие идеи, которые у него до сих пор призраками в голове покоя не дают. Вот настоящий драматический герой романа, куда покруче Николая Ставрогина, с которым-то, в сущности, всё просто и ясно. Бегает по всему роману, каркает по-французски, зависим от всех и от вся, а главное – изображает наивных представителей русской культуры, которые «в народ ходили». Убийством поразить трудно – все эти тайные общества рано или поздно приходят к мистерии убийства, – а вот откуда у русского человека берётся вера, что всё будет хорошо от осуществления великой идеи, «вот есть сорок рублей, а потом – le bon Dieu», тут вот тайна сокрыта великая. Убийцы будут, никуда от них не денешься, а вот в прекраснодушии трусливых интеллигентов таится угроза всему обществу. Смерти надо бы противопоставить культуру, ан нет её! И вот в отсутствии культурной прослойки играют в «светлых личностей» всякие проходимцы. Кстати, брошенные своими отцами на произвол судьбы.

Впрочем, не сомневаюсь, что это – лишь одно из прочтений великого романа. Бесов ли нам бояться, или убогих духом? В то время и у этого автора постоянны попытки приникнуть к религии как к чему-то очищающему, по причине совести. Вот тут Фёдор Михайлович в своей усадьбе сидит и за ворота не выходит. Думаю, и в его время были люди, которые прекрасно себе уезжали в «кантон Ури» и там спокойно наслаждались плодами своих преступлений. Ну а что, коли Лембки у нас не сильно отличаются от Верховенских, а те вино пьют с Липутиными? Вот и революции недолго ждать оставалось. А что делать?

Достоевский, для меня, не совсем стабильный автор. Я искренне люблю его роман «Идиот» , хоть и ругалась на «Братья Карамазовы» , но понимаю, что роман очень понравился и все гоню мысли его перечитать. Теперь очередь дошла и до раннего творчества и слегка в осадке.

Неточка Незванова — это полное, с моей стороны, непонимание героини. Достоевский писал так, что его персонажи всегда казались с каким-то надрывом, но здесь, в очередной раз напоминаю себе, почему не читаю Федора Михайловича запоем. Мне сложно понять Неточку. Девушка с малых лет одержима отчимом и... Даже попав в богатый дом, она ведет себя отвратительно.

Чувствуется фирменный стиль Достоевского, который, в будущем, будет играть симфонию на чувствах читателя, но пока еще зеленый. Жаль, что роман не закончен и обрывается на самом интересном месте.

3 из 5

В 27 лет молодой Достоевский начинает работу над "Неточкой Незвановой". Он еще молод и его сильно клонит в эмоциональность, чтобы каждый герой все повествование ходил по краю эмоционального ножа, колебался в трех шагах от нервного срыва. И, как и многие другие персонажи, герои "Неточки" успешно саморазрушаются.

Повествование ведется от лица молодой героини Аннеты, вспоминающей свое детство с приемными отцом и матерью, жизнь у графа и в семье Александры Михайловны и Петра Александровича. Так что повествование органично распадается на эти три части. Оно ретроспективно, поэтому еще с детства перед нами предстает не по годам умный и одаренный ребенок.

Неточка попала в неудачную семью, где отец пропивал и спускал на ветер каждый грош, кичась своим пропитым талантом и воздушными замками. И по логике мира Достоевского Неточка испытывает непреодолимую тягу жалеть этого слабохарактерного и ничтожного человека, любить его и всячески оберегать от нападок матери.

Во всей этой книге было больше жалко как раз мать, которая по своей молодости решила (о, наивная женщина!) выйти замуж за человека, который, как ей казалось, обладает неимоверным талантом и с ее помощью станет великим музыкантом. В результате честолюбие сгубило ее, превратив мечты в пыль и посадив в жалкой комнате ожидать возвращения своего никчемного мужа, не получая даже любви маленькой Аннеты, любовно прозванной Неточкой. Быстро потратив принесенные женой деньги, скрипач начинается винить жену во всех своих бедах. И так по-достоевски, что он не может пережить ее.

Попав в богатую семью графа, Неточка эмоционально прикипает к дочери графа. И тут опять лезет очень гипертрофированная достоевщина с черезмерной эмоциональностью на грани садо-мазо. Девочки любят друг друга, но мучаются по вине одной из них. Опять все крайне неровно и эмоционально напряженно. Натянутая струна уже гудит, но еще не лопается.

Попав в следующую семью, Неточка сперва отходит от всех этих всплесков, наблюдая жизнь молодой пары с какой-то тайной. Открыв ее, она снова погружается в омут напряжения, разрешающегося финальной сценой, обрывающей роман.

Очень было бы интересно прочитать о всей жизни героини, но не думаю, что с таким эмоциональным накалом он была бы долгой. Все-таки для меня тут был перебор со слезами и вскриками. Вроде бы это все тот же любимый Достоевский, но слегка перегибающий палку. Нет еще гармонии.

И мне очень нравится момент с переделкой имени. Всякий раз, когда читаю дореволюционные воспоминания, встречаю, что любимому человеку давали какое-нибудь прозвище от его имени,. И сразу же было понятно, как это человек дорог. А теперь что? Зайка и рыбка.