Записки из подполья. Двойник

Ф.М. Достоевский «Двойник». С ранним Достоевским я не была знакома. В колледже в рамках учебной программы читала «Преступление и наказание». В ноябре-декабре 2023 году читала «Бесы».

У меня есть в подписках группа, где в СЧ решили читать всего Достоевского, с ранних произведений и постепенно дойти до великого пятикнижия.

«Двойник» 4 произведение, которое я прочитала в ноябре у Достоевского.

Голядкин для меня, наверное, пока лучший персонаж, в отличие от Мечтателя и Макара Девушкина. Интересный подход был у доктора Крестьяна Ивановича к лечению.

Нравится, как Достоевский описывает Питер в своих произведениях. Порадовало упоминание моего города в Двойнике (Саратова).

Это произведение понравилось больше чем «Бедные люди» и «Белые ночи». Непривычно было видеть у Достоевского в произведении Гоголевский стиль, но было интересно. После прочтения так же просмотрено два разбора и прочитано статья, что помогло лучше понять произведение.

Продолжу читать Достоевского. Но уже сейчас могу сказать, в ранних произведениях Достоевского нет мрачности.

Книга, которую можно назвать взрывной бомбой, заложенной под фундамент всей мировой литературы...

Это не просто повесть, а яростный, нервный и невероятно современный монолог. Перед нами — исповедь «подпольного человека», отставного чиновника, который выворачивает наизнанку собственную душу, а вместе с ней и душу всего так называемого «прогрессивного человечества». Он умён, желчен и до боли осознаёт всю фальшь окружающего мира и собственную несостоятельность в нём.

Главная сила этой книги — в её беспощадной честности. Достоевский с хирургической точностью вскрывает самые тёмные уголки нашего «я». Его герой бунтует против закона «дважды два — четыре», против рационального устройства вселенной, где человеку отведена роль винтика. Он готов страдать, лишь бы доказать свою свободу, даже самую уродливую и саморазрушительную. Именно здесь, в этом болезненном самоанализе, и родился русский экзистенциализм.

Книга разделена на две части: в первой — поток ядовитых философских мыслей и отчаянный бунт против «хрустального дворца» рационализма, а во второй — горькая история из жизни героя, которая наглядно иллюстрирует все его теории. Этот контраст между высоким интеллектуализмом и низменными поступками заставляет понять: трагедия «подполья» — это не абстракция, а реальная цена болезненного самосознания.

Чтение это непростое, порой даже мучительное. Герой отталкивает, его мысли кажутся сплошным парадоксом, но вместе с тем ты ловишь себя на том, что в каких-то его язвительных замечаниях узнаёшь и собственные, тщательно скрываемые мысли. Это диалог с самой неприглядной частью себя.

«Записки из подполья» — это вызов. Вызов вашему комфорту, вашим убеждениям и вашему представлению о «нормальности». Это книга-испытание, после которой ты уже не можешь смотреть на мир и на себя прежними глазами.

Федор Михайлович посредством своего героя отправляется в очередной заплыв в глубинные пласты хтонического человеческого сознания.
Бывший чиновник в форме мемуаров повествует о том, как он будто пчела собирает нектар от эмоций ожесточенности, одиночества, смены добрых побуждений на подлые. Автор показывает, на то момент еще новое открытие, что морально-нравственное падение таит в себе неизъяснимые иррациональные наслаждения.
Герой упивается своим подпольем, своей ненавистью к миру, самой природе, которая, по его мнению, противостоит личной свободе, тормозит реализацию свободной воли.
Чем более его уход в «подполье» сознания, тем ярче проявляется эмоция злобы. Ему становится легче, когда он злой.
Естественный и легкий путь виден как состояние человека, когда он уходит в аллегорическое подполье и живет в мире отвержения и изощренной злобы. Герой повести доводит свои изыскания до крайности. Он смеется над общественными утопиями и рациональным эгоизмом, утверждая о противоречии таких устремлений сути человека и поэтому их неосуществимости.
Достоевский предвещает этим текстом философию экзистенциализма и вытекающий из нее абсурдизм.
Жить на «свету» требует усилия и постоянной балансировки на краю того уголка сознания, с которого можно упасть в так называемое подполье.
И в связи с таким авторским виденьем, стоит вспомнить, что на смертном одре Достоевский держался за Евангелие, как за средство преодоления искаженной человеческой природы, как за надежду для того, кто хочет покинуть подполье.

Занятную фантастическую историю я не так давно прочитал. Эка невидаль фантастика, но это была не просто история от человека который подобным мало известен и книги в основном сочинял реалистические. Зовут его Фёдор Михайлович Достоевский.

Создал Фёдор Михайлович вещь достойную Николая Васильевича и может быть мог стать достойным его продолжателем если бы остался на этой стезе.

Итак наша история о двойнике. При этом двойник это не ваш близнец или очень похожий на вас человек. Двойник здесь это некто кто пытается просто заменить вас. Сперва он втирается к вам в доверие, а потом потихоньку потихоньку копирую в том числе ваши привычки и ваши слова заменяет вас полностью. Вы уже не вы, вы это он. Это одна из версий.

Другая очень простая. Она почти всё объясняет. Шизофрения, я полагаю скажет психиатр.

Допустим что психиатр оказался прав и господин Голядкин просто сошёл с ума, но тогда почему его врач Крестьян Иванович вдруг стал говорить с таким ужасным немецким акцентом, что ранее за ним не замечали. Скорее это грубая подделка чем оригинал. Ведь настоящий доктор будет скорее успокаивать даже если пациент сошёл с ума.р

Однако, если другие тоже ненастоящие, то какой смысл доказывать им свою правоту. Ведь ещё в начале нам было не слишком ясно почему не пустили на праздник нашего героя господина Голядкина. Что если это из-за проделок того Голядкина?

Вообще кто вообще эти заместители и как они реально выглядят? Антропоморфны они или просто стараются быть на нас похожими?

В отличие от других, более поздних работ Достоевского, Записки из подполья это одновременно смешная, нелепая книжка в своем содержании, но в каком-то смысле страшная в своей действительности. Повесть представляет собой, как не трудно догадаться из названия, записки. Записки несколько нестандартного, маргинального человека, закрывшегося в своем символическом подполье от какого-либо взаимодействия с обществом. И в этом, скорее всего, не было какой-либо существенный причины кроме банальной обозленности, ненависти ко всему человеческому. Изолируя себя в подполье, он скорее сам вредит себе, но в этом, по мнению рассказчика, и есть смысл, что отлично раскрывается с первого же абзаца, когда он акцентирует внимание на своей болящей печени -

Злость повествователя не направленна на что-то конкретное, она просто существует, он нуждается в ней, как в чем-то необходимом для самого себя. Это вытекает в то, что даже самые тривиальные ситуации, будь то "стычка" с одним офицером, хотя "стычкой" это является только для самого рассказчика, производят на заметочника такой неизгладимый след, перерастающий в настоящую борьбу. Борьба, однако, однобокая, ведь истинно серьезно к ней относится только сам повествователь.
Но, сам по себе же он, следует заметить, личность вовсе не злая - "…я не только не злой, но даже и не озлобленный человек, что я только воробьев пугаю напрасно и себя этим тешу." Он способен поступать без злобы, но она настолько вклинилась в него, настолько стала его неотъемлемой частью, что в попытках сделать что-либо без злобы, он неминуемо падает в яму стыда и самобичевания -

В этом, пожалуй, и заключается трагедия рассказчика. Имея весьма добродетельную почву, он заразился злобой, ставшей неизменной частью этой почвы, что, собственно, приводит к дальнейшей его изоляции в подполье. Ведь такая противоречивая, неустойчивая личность не может взаимодействовать с обществом.

Подполье выступает некоторым символом внутренних глубин разума рассказчика, выстраивающего собственную философию, во многом основывающуюся на иррационализме. В самих его рефлексиях четко прослеживается некоторое разделение на людей сознающих, к которым так же приписывал себя и подпольный человек, и обыденных, не сознающих. Разница в том, что сознающие индивиды в каком-то смысле отрицают рациональный подход, давая волю внутреннему иррационализму. Прослеживается это, например, в сравнении акта места в отношении сознающего и не сознающего. Не сознающий движет свою месть исходя из какой-либо причины, прикрывая свои действия условной справедливостью. В отличие от него, сознающий вершит месть, то есть несет какое-то зло, только исходя из самого акта зла. По мнению рассказчика, иррациональное начало превалирует в человеке, который не способен полностью положиться на рассудок, даже если на кону будет стоять его личная выгода. Человек находит наслаждение в своем упрямстве, нежелании потакать, в этом то и есть его выгода -

Достоевскому удалось изобразить довольно амбивалентного рассказчика, одновременно сознающего бессмысленность собственной злобы, но в то же время принимая ее как часть самого себя. Но в конце концов, он скорее осознает иррациональную природу зла, и начинает получать из нее наслаждение. Иррациональное начало раскрывается в его образе наиболее четко и ясно, возможно, рассказчик и является самим воплощением всего иррационального в человеке. Нелепая часть произведения являет собой действия героя, его прямое взаимодействие с миром, страшно же то начало, что воплощает в себе его философию, в некоторой степени разрушительную, но в то же время отчасти правдивую.

«Умственная жвачка» занимает большую часть нашего внимания, если верить современным исследованиям, то это 47% времени бодрствования.

Стойте, только вдумайтесь, половину времени вы витаете в облаках собственных мыслей...

Это прокручивание (порой бессвязных) идей, которое знакомо всем и вся, иногда перерастает в изнуряющий самоанализ. Можно еще дальше зайти в вопросе и познакомить вас с гештальт-терапией. Её изучение сейчас модно и опошлено одновременно, поскольку если копнуть глубже, то всё окажется не настолько поверхностно.

Собственно о чём мы и зачем?

ЗАПИСКИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ - это внутренний диалог главного героя. Таким какой он был у интеллигента времён Достоевского. И это «круто», поскольку современная культура стала проще и пошлее. Это произведение, исповедь призвана вам показать качественную разницу культур по мотивам внутреннего мира петербургского чиновника.

Если вам не нравится степень аморальности Паланика, то вам к Достоевскому. Вы перенесётесь в философский дискос уже XIX века...

Как может сочетаться безумная любовь к себе и безудержное саморазрушение?

Почему если считать всех глупыми, то в итоге найдёте в центре действия себя?

В какие чертоги сознания может довести идейность и поиск смысл жизни?

Откуда у нас сила воли, нравственность и (в общем смысле) природа человеческого добра?

Нужно ли переносить на себя: «Любой порядочный человек - должен быть трус и раб»?

Для многих людей воображаемый, субъективный мир лучше реального.

«Я то один, а они то все - думал я»...

Вы найдёте частичку себя в главном герое, он вам станет родным и знакомым. Очень весёлое прочтение от Семёна Ярмолинца, он сделает прослушивание незабываемым.

Очень мрачное произведение, оставляющее после себя гнетущее впечатление.

Главный герой без имени, словно внутренний голос любого из нас, который мы иногда удачно, а иногда тщетно пытаемся заглушить, изводит себя бесконечными тягостными мыслями о мироустройстве, о жизни, о людях. Каждый из нас когда-либо предавался саморефлексии, анализу своих поступков, но подпольный человек отдаётся этому занятию со всей болезненной страстью, словно ему доставляет удовольствие ковыряние раны или больного зуба.
Несмотря на кажущуюся правдивость его исповеди, мы не вполне можем доверять всему сказанному. Он, как и любой из нас, не бывает откровенен до конца и ему, как и всем людям свойственно оправдывать свои поступки. Тем и интересен этот герой - Достоевский показал живого, мечущегося человека. К нему можно проникнуться сочувствием, с ним можно соглашаться, а ещё лучше спорить, но равнодушным к нему остаться нельзя.
Подпольный человек вступает в мысленную полемику с современными Достоевскому философами, учёными, к идеям которых он очень восприимчив.
Эту повесть называют предвестницей экзистенциализма, но подпольный человек путь и говорит о важности индивидуальной воли для каждого из нас, всё же приходит к выводу, что человек не состоятелен без христианской веры.
"Записки" скорее не тот текст, который будешь читать для удовольствия, но он важен для понимания последующих и главных текстом в творчестве Достоевского.

Есть классика, к которой неизменно хочется возвращаться, потому что при каждой новой встрече ты смотришь на нее уже немного другими глазами. Я точно знаю, что не буду перечитывать "Двойника". И вовсе не потому, что ранний Достоевский лишен монументальности, просто мне от него хочется выйти в окно.

Федор Михайлович, без сомнений, гений, и, пожалуй, из наших классиков я больше тяготею к нему. Не знаю даже, как это определить, но у него такое объемное слово, что ощущается почти физически. Что со мной, кстати, часто играет злую шутку. Буквально подавляет. Я ненавижу "Бедных людей", с "Двойником" отношения сложились получше, но чувства смежные.

Начиная с оформления, почти не разбитых на абзацы пластов текста, продолжая выбранной стилистикой героя, его путанной, осторожной, сбивчивой речью, пространственными бредовыми рассуждениями, граничащими со здравыми описательными словами рассказчика, нарастающая тревога с каждой главой, почти полное отсутствие отправной точки и базы - все подчеркивает одаренность автора и, даже несмотря на очевидный привкус гоголевщины, его исключительную самобытность. Но при этом восхищении мне хочется ломать себе пальцы и сдирать кожу.

Меня очень забавляет, что в критической публицистике часто можно встретить ремарки о ироничности и даже некой юмористичности "Двойника", у меня повесть вызвала абсолютно противоположные чувства. Некую иронию я уловила лишь в том, как ложится Голядкин на наш современный мир: время идет, ничего не меняется. Мы все так же склоны прикрывать свои амбиции, искать корень проблем не в себе, а в окружающих, при этом, возможно, не обладая должным набором качеств, метить в центр вселенной. Изначально может показаться, что два Голядкина - это противоположные стороны, извечная борьба добра и зла, добродетели и искушения, но если они и стороны, то одного целого. На самом деле Голядкин сам вылепил двойника исключительно по своему подобию, и центральной темой повести является именно внутренний конфликт. Меня немного смущало, что при поднятой теме, не хватало деталей, мы ведь практически ничего не успевает узнать о главном герое, пока не становится ясно, что и узнавать-то о нем особо нечего, он ни к чему не стремится, все, что его волнует - занимать высокую должность в обществе. Отчего он и получает закономерный конец, сдаваясь и теряя последние крупицы индивидуальности. Здесь, как по мне, появляется вторая глобальная тема - подавление личности окружающим обществом. Но немного смазано показанная, и моментами я воспринимала ее, как попытку оправдать происходящее.

Это, возможно, была первая попытка Достоевского уйти от популярного тогда "маленького человека" к "сверх-человеку", желанию им быть, которую позже мы увидим в его же гениальном исполнении. Но а сам Достоевский "Двойника" не считал удавшимся, но не неудачным.