Иуда Искариот. Повести и рассказы

Короткое название и заманчивая аннотация у произведения Андреева вызвали неподдельный интерес. Еще не приступив к чтению, но зная, что речь здесь пойдет о профессоре, который решил избежать наказания за убийство друга притворившись душевно больным. У него появилась мысль. И, казалось бы, в чем причина, зачем и за что лишать жизни человека, тем более того, кого сам главный герой знает лично. Из-за женщины. Женщины, которая выбрала друга. Это довольно глубокий роман о сознании главного героя, проходящего на протяжении всей книги путь самоанализа, доказывая свою мысль. Вызывались противоречивые чувства в отношении профессора - хотелось сочувствовать человеку, как будто всю жизнь жившему в собственной крепости, которая на деле не защищала, а стала тюрьмой. Повествование ведется от первого лица в виде записей для судей из психбольницы.

Что происходит с человеком,  который узнает, что скоро умрет не от болезни? Как человек будет сходить с ума? Что он будет делать? О чем думать? О чем мечтать? Как он будет обращаться со своими родственниками? На все эти вопросы отвечает повесть Леонида Андреева.
Во время прочтения было очень тяжкое чувство обреченности, которое осталось и после прочтения. Вообще, во время прочтения постоянно думаешь о том, как вел бы себя, если знал, что скоро тебя убьют.
Одна из самых моих необычных прочитанных книг.

Самое страшное это ожидание. А ожидание смерти вдвойне бывает мучительной.
Автор рассказа хотел показать что человек чувствует когда через несколько дней его ждёт смерть. Смерть необычная 《казни 》. В рассказе есть пять террористов, бандит и странный эстонец. Нам описывают мысли всех по очереди . Для каждого казни вызывает разные чувства. Кто-то начинает любить весь мир, кто-то ждёт казни в лучшей форме.
Читать рассказ нелегко но в то же время восхищение от повествования не отпускает до последнего. Читая ты думаешь што будет другой финал и все семь встретят другой рассвет, но уже поменять ничего нельзя.

Каждое литературное произведение рождает в голове некоторый визуальный ряд или условную атмосферу. "Красный смех", стоило только открыть книгу, погружал в оранжево-красную пустыню. Воздух становился раскаленным, воображение заносило песчаными буранами, а в голове поднимался гул. Элементы сюжета, как видения, появлялись во всем этом, оборванные, нелогичные, незаконченные.

Могу предположить, что автор добивался отчаяния и растерянности читателя всеми возможными средствами: сюжетом (хотя его немного), литературными приемами символистов (в избытке), построением книги (обрывочные дневниковые записи сначала одного, потом другого героя).

Андреев предостерегает от любой войны. Наверное, ему было проще напугать читателя начала XX века, когда газетные статьи о тысячах погибших могли вызвать шок, а первые кадры кинохроники - ужас. Сегодняшнего читателя напугать было бы сложнее. Поэтому сейчас появляется к автору больше вопросов: что за сюжет? причем тут красный смех? да мне вообще не страшно! А Андрееву страшно было.

Прежде всего стоит признаться, что уже давно мне не попадалось книги, которая заставила бы меня столько всего обдумать и прочувствовать. Регулярное чтение русской классики словно холодный душ по утрам - закаляет сердце и шкуру. На меня же, ленивого читателя всего, что под руку попадётся, рухнул десятитонный метафорический сугроб, и мне это понравилось.

Что вообще можно сказать о сборнике рассказов? Здесь есть невыносимо грустные, жутко правдивые, болезненно красивые, поэтичные, мистические, непонятные - и один почти смешной (на фоне остальных просто уморительный) - рассказы. Есть совсем короткие произведения, есть повести по-длиннее. Есть современные автору ситуации, а есть исторические и даже, так сказать, вневременные. Плохих нет.

Конечно, наиболее сильное впечатление (не могу сказать "запомнились", потому что запомнилось всё и надолго) оставили мрачные вещи, вроде "Красного смеха" и "Бездны". Такие, после которых вообще сложно снова взять книгу и начать читать. Я ведь не впечатлительный человек и не боюсь печатного слова и выдуманных чудовищ. Однако, Леонид Андреев в этом сборнике показал мне целое множество чудовищ реальных, о существовании которых мы и не подозреваем, пока не найдём свою бездну.

Казалось бы, кто только не писал о дне человеческой души. И все эти страшилки не стоили бы внимания, если бы не были так замечательно написаны. Великолепно написаны! Я начинала выписывать цитаты, но вскоре поняла, что придётся переписать почти весь сборник, и дальше просто зависала и восхищалась, наткнувшись на удивительно точное слово, какую-нибудь лаконичную неброскую фразу, вмещающую море смысла. Не стану пытаться объять необъятное и приводить примеры.

Хочется ещё отметить несомненный талант автора в описании антигероев. Особенно это видно в "Иуде Искариоте" и "Мысли". Из комментариев ясно, что Андреев не интересовался психологией (хотя сразу в нескольких рассказах действие происходит в психиатрической лечебнице), но у него блестяще получается выразить дух и образ мыслей асоциального человека, персонажа не вовсе аморального, а с какой-то своей альтернативной моралью.

У кого-то есть традиция 31го декабря ходить в баню, пить пивко, потом не помнить куда и кто должен лететь. И члены «Летучего боевого отряда» возможно в канун 1908 года в бане собирались, возможно, что-то пили или еще там че, не знаю, но взлетели они не по-детски: решили совершить покушение на Великого князя и министра юстиции Российской империи. Не догадывались они, что мил человек, что был среди них, оказался стукачком, и сдал их полиции. Как водится в таких случаях: суд, приговор, повешение. Кто-то стал приземлялся своими мыслями на землю, а кто-то восходил в небеса – об этом и пытается рассказать Андреев.

Где-то месяца два назад смотрел я передачу про тайную полицию, и среди прочих членов фигурировала там некий Азеф, который по сути и является тем самым милым человеком стукачком. Тогда-то, роясь во всей этой истории я и набрел на это произведение. Только сейчас дошло время прочитать его. Якобы, Андреев при подготовке пользовался своими знаниями с организатором покушения, а также материалами суда. Думал, что прочитаю нечто документальное, оказалось – поиски душ приговоренных. Получилось как-то заунывно: на глубину познания души человека (как у Достоевского) не опустился, эмоциями личностного терзания (как у Гюго) не загорелся. Так побарахтался по поверхности.