L'Insoutenable Légèreté de l'Être

Как в принципе и большинство книг о философии — она есть видение мира автором и его взгляды. В моём случае взглядами мы не сошлись. На мой взгляд рассуждения о любви были однобоки: не всё есть мучение, не всё неизбежность. Но эти рассуждения подали не как "мнение", а как истину. Именно это не понравилось. Насчёт "случайности и неизбежности", "лёгкости и тяжести" — тут довольно очевидные вещи под соусом чего-то невообразимого. Философия автора обо всём и ни о чём. Не нравятся мне рассуждения с намёком "псевдоглубины".

Не скажу, что книга плохая. У людей разное мышление и разные взгляды, кому-то вполне может понравится. А во мне просто не вызвала интереса.

своими отступлениями с размышлениями Кундера походит на Толстого(только у классика мыслить получается лучше) и он ему ооочень сильно нравится

чем дальше продвиганшься сквозь книгу, тем больше описаний секса ты встречаешь

в конце книги идут рассуждения о религии и говне, и мне кажется, если дать эту книгу кому то из верхушки власти, то ее непременно запретят

лично меня эти рассуждения автора под конец книги заколебали своей банальностью, но преподносятся они так, будто кундера философ столетия

Милан Кундера осуждает кич, но он сам является его частью

Книга: Невыносимая лёгкость бытия
Автор: Милан Кундера
Первая публикация: 1984 год
⠀
Жанр: роман, современная проза
Оценка:★★★★★
⠀
Book review: Какую жизнь бы Вы выбрали: правдивую гнущую к земле в мире вечного возвращения, где на каждом поступке лежит тяжесть бремени невыносимой ответственности, или жизнь лёгкую, стремящуюся вверх, жизнь единожды даваемую, почти случайную, а потому не обремененную ответственностью, всепрощающую?
Парменид на это бы ответил, что легкость — позитивна, тяжесть — негативна. Думаю, все за редким исключением с ним согласились. Желание найти простой способ, выбрать лёгкий путь есть естественное явление.
Но действительно ли тяжесть так ужасна, а легкость столь восхитительна? Может при ближайшем рассмотрении лёгкость бытия становится невыносимой, бессмысленной и пустой, а тяжесть желанной, ценной и наполненной?

Книга воплощение противоположности: лёгким, летящим слогом автор затрагивает тяжёлые исторические и человеческие проблемы, демонстрирует борьбу тела и души, верности и предательства, кича и уникальности...

Меня, конечно, в книге поразила смерть собачки. То, как пристально автор следит за угасанием живого существа, с какой эмпатией описывает его страдания, тронуло меня в самое сердце, и я плакала почти все финальные главы.
В центре повествования - Пражская весна и пара влюбленных, для которых их привязанность друг к другу стала роковой. Этот роман, посвященный тому, как все мы связаны своими слабостями, стал своего рода одой любви в XX веке, веке постоянной борьбы идеологий. И мне было так необычно почувствовать свою уязвимость, плача над смертью вымышленной собачки, что я поняла, как я рада тому, что могу быть слабой. И что в этом нет ничего постыдного, и как это классно преодолеть свой подростковый максимализм и снова стать ребенком, которого всё задевает и всё трогает.

События в книге разворачиваются на фоне советского вторжения в Чехословакию. Герои живут, как жили всегда, но наступают резкие перемены, как только советские танки появляются на безымянных улицах чешских городов. Для первых—советские войска в Праге стали звёздным часом, таким, что жизнь после проходит в воспоминаниях, для других—закатом профессиональной деятельности, для третьих—вынужденная эмиграция или арест. Перемены происходят во всех сферах жизни: притворство и лицемерие окутывают страну, но только главный герой не хочет притворяться и от этого страдает, теряя положение в обществе и уважение близких людей. Но даже злой рок судьбы и неожиданные перемены не способны изменить главного—Томаш любит, его любят и прощают ему измены, количество которых перевалило за несколько сотен. Пожалуй, антикоммунизм это главная тема произведения, а линия любви вплетена, чтобы расширить круг читателей и не представляет особого интереса для человека знакомого с русской классикой.
Я даже не могу сказать, понравилася мне роман или нет—любовные похождения героев не впечатляют. И ярым антисоветчиком Кундеру назвать нельзя, хотя он имеет на это полное право. В своих рассуждениях он обличает не только притворство коммунистической идеологии, но и тех, кто борется против этого притворства.

Книга ворвалась бесшумно, но стремительно и ярко, осыпалась на тусклую поверхность моего затуманенного разума после прочтения "Земли обетованной" Моруа. С особым запалом, вдохновением и величайшим ожиданием я открыла первые электронные страницы. И вторую, и третью, и тридцать седьмую... Унесло. Захватило. Взбудоражило.
Скрипуче и осадочно-тяжело отдавались в сердце проблески надежды на побег каждого из героев. Болезненно бились в перепонки моего сознания простые истины, передаваемые с откровенной точностью обнаженные чувства героев.
А их здесь всего несколько: хирург, художница и их любовники. Была и ещё одна героиня, вернее, её тень. Её характер, мотивы и чувства, вписанные в отдельные главы произведения показались мне лишь оттеняемым наброском в актах ошалелой судьбы Томаша (хирурга) и Сабины (художницы). Вопреки канонам романтической драмы Сабина - неприкрытый антипод "настоящей" и незыблемой "любви" Томаша - мне импонировала куда больше наивной, простой и чистой Терезы. Кажется, даже имена героев неслучайны, как и все неслучайности в этом произведении: жёлтая лавка, голубиная стайка, лениво клюющая крупицы на сухой земле, радио, бесчувственным голосом вещающее на всю взбудораженную округу, и тёмный фетровый котелок на обнаженном теле красавицы...
Знаки, знаки, знаки - как же увещевательны они и как же страшны. Словно чёрные метки, предсказывающие скорую неминуемую погибель Человека! Человека Разумного, непоколебимого волей, но слабого духом. Чёрное опьянение...

А хочет ли?... Будто бы весь путь осыпан мириадами вопросов, и все они воздеваются к одному - извечному, неизведанному:
Es Muss Sein!
Строки оседали на мой затуманенный разум, как отяжелевшая от времени пыль. Они покрывали его темным ажурным одеялом, окутывали извилину за извилиной, заставляя сомневаться, сомневаться, но продираться сквозь...
Коммунистический апокалипсис в Чехии, Пражская весна, смерть сына вождя, смерть собаки и знакомство с сыном - каламбур жизни и иронии судьбы.
И о чём книга? Об этом?
Не о любви. Не об Адаме и Еве, не о нарциссическом образе личности, не об эгоизме, не о тюрьме внутри и уж точно не о легкости. Книга - энциклопедия жизни, заключенной в простой прямоугольник, очерченный каблуком любящей наивной и простой женщины, предсказывающей и предугадывающей смерть любимого с улыбкой на лице...
Иоганн Себастьян Бах - Токката и фуга pе минор BWV 565

Долго вело к этой книге, как это часто бывает с "вещами" (слово "вещь" сейчас условно), к которым боишься прикасаться. По разным причинам.
Либо боишься не осилить; либо слишком сильного впечатления, а с ним потом ещё как-то жить; с ним не переспишь ночь, не "пережуёшь" и не забудешь.
Наверное, это тот случай.
Читалось волнами: сегодня главы схватывались невыносимым подъёмом, а назавтра штилевало до тоски. Не потому, что скучно; сюжет разорвался (неудивительно, ведь само повествование более чем не линейно) на "моё" и "категорически не"; я нашла "свои" характеры; нашла и те, что растили во мне непонимание и вопрос. Эгоизм так сильно перемешался с настоящим чувством, что я перестала верить в слова героев; мне кажется (и прав был мой добрый друг-рецензент), что многое они говорят, думая совсем иначе; слово расходится с эмоцией; любовь к партнёру настолько своеобразна, фанатична и дика, что атрофируется в боль и собственничество и саму суть любви - затмевает... Это - если верить в слова
но верить ли?
Ничего верного, лёгкого, точного; все эти страницы - сомнение, страх, одиночество, и -
для меня - "невыносимая тяжесть бытия"; хоть мы и читаем и чтём это произведение как роман, как историю любви; нет ничего наивного, "розового", есть лишь проступающая, ядовитая чёрная боль, самые страшные сны; а счастье такое кривое, что веришь ему иррационально, на подсознании, ибо всё описание толкает на мысль: за что так поступать друг с другом?
"Невыносимая лёгкость" стала для меня новым прочтением негативных понятий. "негативных". Подчеркнула зависимость правоты внешней от правоты внутренней; как ты сочтёшь, так и будет; и если ты сочтёшь предательство целью и краем жизни, который необходимо постичь во всей его глубине, - так и будет. и это не будет неверно; это будет новое слово в нашем собственном словаре понимания "морального", "необходимого" и пр.
Союз истории страны и истории любви; и никак - одно без другого. Здесь мы найдём столь необходимый для понимания фон, который не станет "исторической справкой"; скорее, он некое зеркало истинного народного бунта, самых некрасивых проявлений человеческой натуры в смутное время. Никаких осуждений, есть только изнанка множества душ, выброшенных на улицу чуждостью, враждебностью от нечто, исходящего и давящего извне. Не вижу оправдания сторон; вижу запуганных, вижу властвующих; уродство и тех, и других, слабости и пороки враждующих сторон. Конфронтация государств закрадывается в частные жизни, отражается лихостью, слабостью, выгодой, безобразием в глазах натур тщедушных и по-разному сломленных.
Непростой эмоциональный ряд
Я всё ещё думаю о ней.
Она стоит прочтения.