60-е. Мир советского человека

Книга обманутых чаяний. Я была настроена на материал более близкий к антропологии. А повстречала повествование в вольном переборе. Сухое, по верхам, то что пойдет на продажу. Чтобы было на что прожить в эмиграции, и интересно читать американской аудитории. Авторы не любят объект своего "исследования", низкий уровень лояльности, отсутствие эмпатии. Материал также снабжён пустыми рассуждениями, которые пышнее и обильнее любого самого рекордного урожая кукурузы в СССР. Не стану замалчивать, в книге всеже присутствуют интересные включения, к примеру, затронута тема ироничного юмора: "Как жизнь? - Бьёт ключом, да все по голове!" Правда доля подобных тем в общем объеме материала не столь велика, а потому данную книгу никому не советую, в том числе американцам. 2/5

Вот и закончился февраль, для меня он был месяцем совпадений.
После "Орехового посоха" мозги мои усохли, и публицистика поначалу давалась тяжело.
Книга Вайля и Гениса напомнила мне передачу Леонида Парфёнова "Намедни", в которой за час рассказывалось о знаковых событиях одного года.
В книге 24 главы, посвящённые разным сторонам культуры и политики 60-х: от первого полёта в космос и строительства сибирских гэс до спорта и юмора, от Хрущёва до Солженицына и Евтушенко. О Брежневе почти ничего нет, но из книги видно, что после отстранения от власти Хрущёва всё и покатилось.
В предисловии Генис писал о том, что на каждую главу уходил месяц, пока один из авторов искал материал, второй деньги зарабатывал. Так продолжалось два года. Я не смогла отличить, кто какие главы писал, так как авторов по отдельности не читала.
Готовясь к написанию книги авторы брали множество интервью, что отмечали в предисловии. В самой книге отсылок на интервью не нашла, зато есть цитируемые по памяти анекдоты и кабацкие частушки. Но ворчу я зря, работа проделана грандиозная, много выдержек из книг, советских газет, зарубежных исследований, цитат классики.

Первая половина книги показалась мне пессимистичной, каждая глава заканчивалась разочарованием: после смерти Гагарина и космос не нужен, зачем строили гэс раз работать на них некому, романтики превратились в алкоголиков, Куба быстро надоела.
Такое ощущение, что с середины 60-х всё стало стремительно катиться в пропасть и после "Пражской весны" 1968 года наступил полный духовный мрак, пустое безвременье, ничто, (не знаю как ещё назвать).
К середине книги рубеж неприятия был перейдён, и, на мой взгляд, изложение стало более бесстрастным, или я уже привыкла. Авторы тонко чувствуют язык (слово диссидент в душе не откликается, инакомыслящий "теплее чужеродного звучания с присвистом").
Последние главы книги глотала отстранённо на автомате, эмоционально не следя за излагаемыми событиями. Не все темы меня увлекали, это и понятно, у всех интересы разные.
В эпилоге авторы проводят параллель между 60-ми трёх веков: XVIII, XIX и XX. Действительно, похоже на спираль истории. Хотелось бы об этом поподробнее.
Продолжу знакомство с авторами, только читать буду о литературе, никакой политики.

Эта книга стала для меня интересным опытом. Начиная чтение, я рассчитывала на несколько иной контент, нежели получила в итоге. Зная Вайля как талантливого бытописателя, я приготовилась к наблюдениям за характерными приметами жизни 60-х, мелкими деталями, интересными нюансами. На выходе вместо мира советского человека изучила мир советского диссидента. Поскольку все, происходившее между полетом Гагарина в космос и Пражской весной, Вайль и Генис подают исключительно через эту, на мой взгляд весьма ограниченную призму.

Каждая глава посвящена одному из знаковых событий или персон шестого десятилетия прошлого века. Гагарин, Аксенов, Солженицын, Хрущев, Евтушенко. Большие стройки, развитие науки, спортивные успехи, политические заключенные и лагеря, отношения с Америкой и Кубой. Но это, разумеется, не учебник истории, а частный взгляд частных лиц, их восприятие происходящего. Причем, подчас откровенно вымученное. Потому что даже делая скидку на неприятие людьми вроде Вайля и Гениса советской эпохи, ее культуры и ценностей, я не понимаю, например, откровенно притянутых за уши претензий к системе советского школьного образования. Которая, по мнению авторов, была направлена на то, чтобы вырастить из детей конформистов с отсутствием критического мышления. Для этого - внимание! - существовали задачники по математике и упражнения по грамматике с однозначными ответами. Видимо, все же, в мире Вайля и людей его круга у задачи 2+2 должно быть более одного решения.

И это при том, что ябедничество и стукачество никогда не являлось в школьном мире ценностью, а бОльшую ориентацию на нравственный компонент человеческих отношений вряд ли можно было встретить в системе школьного образования как до, так и после этого периода. Но и тут авторам не угодить - они обвиняют образование в стремлении к излишнему идеализму. Вот только надо ли учить школьников, что плотники не пишут стихи, а пьют водку? Они это и так узнают впоследствии.

Кстати, питию водки, как неотъемлемому признаку культуры шестидесятников, уделено в книге особое место. В связке, как ни удивительно, с Хемингуэем. По мнению Вайля и Гениса, популяризация книг Эрнеста Хемингуэя в СССР вызвала к жизни совершенно особый тип людей и отношений - грубоватых и максимально простых, но от этой грубости и немногословности настоящих и правдивых. Как герои романов американского журналиста. “Я люблю, чтобы в моем коктейле была маслина”, как метафора отрицания всего искусственного, наносного в пользу честного, настоящего и правдивого минимума. Любопытно, что чувство товарищества и чувство локтя - как главные ценности эпохи - Вайль и Генис не просто отделяют, но умудряются даже противопоставить чувству коллективизма. Коллективизм - для советского стада, товарищество - для интеллектуалов-шестидесятников. Соцсоревнования, демонстрации и коллективные выезды на природу подаются как развлечения немудреной толпы. Кухонные капустники для узкого круга под водочку - вот достойное времяпровождение людей неполживых и душевно сложных. И пусть первое от второго отличается лишь по форме, но никак не по сути. Алкаш под кустом - просто алкаш. Алкаш в свитере грубой вязки с книжкой Хемингуэя в кармане (возможно, под тем же кустом) - советский интеллигент. Спасительная формула “вы не понимаете, это другое”, оказывается, родилась гораздо раньше, чем принято полагать. Как и многие иные формулы.

Вообще, на самом деле, если бы я не знала, что книга эта писалась в конце 80-х, а Вайль умер в 2015-м году и чисто логически уже не мог стать свидетелем нынешних событий, я бы подумала, что книга скорректирована с их учетом. Читая размышления авторов о Пражской весне, понимаешь, что нынешний конфликт в сути своей вечен. Те же самые формулировки - “настал конец цивилизации”, “страна оказалась за краем Ойкумены”, “был избран китайский путь” - и постоянно приходится напоминать себе, что это о танках в Праге, а не о событиях на Украине. Видимо, диссидентство не возникает как результат исторических процессов. Это исторические процессы трактуются диссидентами в соответствии с уже сформированными взглядами и всегда одинаковы, сколько бы десятилетий их не разделяло.

Переслушал эту книгу несколько лет спустя после того, как впервые прочитал ее на бумаге, увы, в приемлемом, но не слишком удачном исполнении Игоря Князева, и не пожалел об этом. Все черты советского строя, описанные в книге, так или иначе проявлены до сих пор. Вайль и Генис остроумно анализируют причины и следствия их возникновения, и оказываются на удивление прозорливы. Практически все оценки, данные в тексте, написанном в начале восьмидесятых, не вызывают сомнений. Авторам удалось занять объективную позицию, и рассказывая про шестидесятые прошлого века, рассказать про годы двадцатые века нынешнего.

Эпоха 60-х осталась в народной памяти временем, когда СССР достиг пика своего развития, а специфика мышления Homo soveticus выразилась самым ярким образом. Это было противоречивое, эклектичное и возможно самое либеральное время в истории СССР. И вот именно о нем Пётр Вайль и Александр Генис написали книгу. Оба уже жили на тот момент в США и на 60-е смотрели не только ретроспективно, но и, в буквальном смысле, издалека. В итоге книга получилась не столько про быт и повседневность, сколько про дух, смысл и мифологию эпохи 60-х.

Авторы затрагивают множество тем. Тут и про Хрущёва, и про Кубу, и про Хэмингуэя, и про космос. А ещё про национальный миф, про диссидентов, про Север, про бардов, про Солженицына, Евтушенко и Стругацких.

Кстати, про Стругацких. Понимание факта, что построить коммунизм невозможно, пришло именно через фантастику. Именно фантасты увидели противоречия, лежащие в основе коммунистических теорий. Пытались, конечно, как, тот же Ефремов, натянуть сову на глобус и игнорировать человеческую психологию, но проблема уже стала понятна думающим людям.

По-настоящему озадачили меня главы про ввод советских войск в Чехословакию, случившийся 21 августа 1968 г. Советская интеллигенция тогда пережила кризис, подобный сегодняшнему. Сходным было душевное состояние людей, их отношение к происходящему, а также способы преодоления внутреннего конфликта.

"... быть на стороне жертв империи, прорваться через границу государства, чтобы не разделять вину за его преступления. Стать вне родины, чтобы не быть ею поглощенным." Если не знать, что это о людях 60-х и их отношении к событиям в Чехословакии, то текст можно принять за современный.

По книге чувствуется, что писали её два автора. Один весёлый, часто цитирует классиков и современников, его текст, как гиперссылка, как загадка, которую хочется разгадывать. Главы от второго автора, более научные и философские. Но и темы он поднимает более сложные.

Задуматься заставляют оба и, поверьте, тем для размышлений появляется много.

95% книги – невероятные словарные завихрения, 5% - информация.
Авторы упражняются в изящной словесности. Немножко забыли, что, вроде как, хотели рассказать нам о 60-х.

Вот абзац из раздела про Хемингуэя:

Вот так всю книгу. Кустисты пассажи и заумь.
Полезных знаний об эпохе – на ладошку.

Исчерпывающую рецензию на книгу, на мой взгляд, опубликовал bookeanarium. Добавить что-либо непросто, но я попробую.

Это история 60-х годов XX века в СССР, заключённая в 24 небольших главах. Однако здесь не привычное перечисление событий с их анализом, а попытка передать дух того времени. На первый план выходит не только и не столько политика и культура, сколько своего рода психология истории, психология культуры, мышление и мировоззрение современников. Таким образом, главные вопросы здесь не "что", "где" и "когда", а "что изменилось", "как отнеслись люди", "к чему это привело/могло привести", "как почувствовали на себе", "к чему стали стремиться" и др.

Книга помогла мне прочувствовать эти, возможно, самые любопытные, самые неоднозначные, в то же время самые романтичные годы короткой жизни Советского государства. Особенно меня порадовало влияние тех или иных событий непосредственно на культуру, искусство, философию. Я стал лучше понимать литературу того времени. Информации к размышлению очень и очень много.

Безусловно, кое-что написано суховато и не очень подробно. Однако в целом очень неплохая работа. Книга не устарела, несмотря на то что переиздана через 25 лет (написана в 1988 г.). Рекомендую к прочтению всем, интересующимся темой "советского человека".