Мы. Повести и рассказы

Для меня Замятин - это прежде всего роман "Мы". Остальное даже как-то и не рассматривала для чтения. Но в подборке для чтения по Липецкой области выплыла знакомая фамилия. Как мимо пройти?
События происходят в начале 20 века в мелком городишке. В центре повествования - Анфим Барыба, которого отец прогоняет из дому после несдачи экзамена. Куда идти неучу? Живет в заброшенном доме, подворовывает, а потом попадет на содержание к богатой вдове кожевенного фабриканта Чеботарихе. Казалось бы, живи да как сыр в масле катайся. Но понесла его нелегкая к дворовой девчонке Польке. А потом.... Потом его так закрутило, что и не высказать!
Рассказ небольшой, но за это время мы видим постепенное восхождение Барыбы от неуча и беспризорника до урядника. Вполне себе карьера! Только сделана она не своим умом и доблестью, а по чужим жизням (ему оговорит человека, что глазом моргнуть).

Люблю перечитывать Замятина “Мы”. Не слишком длинно, много времени не занимает, но с каждым прочтением что-то новое нет-нет, да откроешь.

Например, стеклянные дома и то, как это перекликается с соцсетями, в которых мы с радостью делимся всем. Мы передаём свои персональные данные сторонним компаниям, получая бонусы и скидки. На серверах хранятся данные о наших передвижениях, покупках, звонках, а телефон помнит всю нашу историю передвижений. Ну, и где Евгений Иванович ошибся?

Сейчас, например, впервые обратила внимание на главу, в которой упоминается День Единогласия.

Как-то в начале 2024 года это читается особенно актуально.

Замятин свой город будущего придумал в 1920 году и всячески отрицал, что это аллюзия на Советский Союз. После трёхсотлетней войны была построена стена, которая отделила Цивилизацию от остального мира. Единое государство лишило своих жителей природы. Всё настоящее там, за стеной. Внутри же суррогат, которым вынуждены дышать, и в котором вынуждены находиться жители. Им не за чем смотреть на что-то новое, на что-то другое. Ведь если человек ни где не бывал, не знает как устроен мир, то ему можно рассказать про “страшных застеночником” всё что угодно. Как он проверит, если он изолирован?

Стеклянные дома, никаких тайн и собственного мнения, которое может отличаться от “линии партии”. Одинаковые люди, одинаковые мысли, одинаковая униформа и одинаковая нефтяная еда.

Имён нет, есть только “нумера”. Город счастья. Недовольных нет. Да и кто же может быть несчастен, если думать больше не нужно. За человека, нет, за нумер, уже всё решил Благодетель. Где нумеру работать, с кем нумеру спать, как нумеру думать.

Прошлого у нумеров словно и не было. Подлинная историческая память стёрта и заменена настоящим”. Изъяв из памяти людей историю, знания о других государствах и формах управления, Единое Государство обезопасило себя. Его жители не знают как может быть иначе. Им просто не от куда взять эту информацию. Нумера знают лишь то, что говорят им власти.

И наконец, Единое Государство лишает своих жителей последнего намёка на свободомыслие — воображения.

А нет воображение — нет творчества. Вероятно, это аллюзия на цензуру. Попытка государства контролировать творческий процесс. Зачем людям получать что-то креативное и уникальное? Есть же общая для всех пропаганда. Однообразная и прославляющая Благодетеля.

Разве мог мой июньский марафон завершиться рассказом с другим названием? Не думаю, слишком гладко меня вела судьбинушка читательская. Скажу сразу, что полученный опыт – по рассказу каждый день – очень меня обогатил, заставил о многом задуматься, увидеть много нового для себя, как-нибудь обязательно повторю. Жаль, что не на все рассказы получилось написать отзыв тут же.

Замятин большинству известен, конечно же, романом «Мы», а его замечательные рассказы часто остаются недооцененными, как и публицистические работы. И это довольно печально, потому что язык его рассказов – это чудесный язык русского модернизма с элементами орнаментальной литературы, в общем, чудо чудное. И именно это кажется лично мне наиболее ценным в данном произведении. «Русь», по-моему, это не столько повествование, сколько картина, изображающая ту самую, почти мифическую уже Русь.

Рассказ начинается с описания тысячелетнего бора, который видел все и помнит все: и княжеские шеломы, и кивера наполеоновских солдат, и многое, многое другое. И после этого символа Руси, ее укорененности в веках, ее «дикости», «дремучести» ‑ в хорошем смысле – автор переходит к описанию событий.

И неслучайно поволжский городок, в котором разворачивается нехитрое действие, называется Кустодиев, ведь именно такую – кустодиевскую – кондовую, купеческую, красочную, с колоколами да гуляками, с освещенными солнцем куполами и богомольцами, яркую, самобытную Русь изображает Замятин. И даже противопоставляет ее России-Петербургу. И в 1928 году, когда был создан этот рассказ, та Русь, должно быть, уже и правда была отчасти мифом, но она до сих пор с нами, она до сих пор в нас. Да будет так и ныне, и присно, во веки веков. Аминь.

Несколько лет назад я решила познакомиться с Джорджем Оруэллом, прочитав два его знаменитых произведения. Увы, но впечатления получила я такие себе... Даже толком не вспомню почему. После "Мы" Замятина даже захотелось перечитать, мало ли.
На данное произведение наткнулась я случайно и спонтанно возжелала прочесть. Научная фантастика, небольшое по объёму, является вдохновителем многих знаменитых писателей и имеет странную речь. Почему бы и нет? Как ни странно, но в своём выборе я не прогадала.
Но больше всего меня заворожила именно речь писателя. Вы больше ни в одной книге подобной не встретите. Она уникальна! В ней столько удачных и необычных образов, метафор, словосочетаний. Читаешь и просто наслаждаешься, смакуешь от всей души. А если вы ещё и математик, то тут уже можно побольше разогнаться. Замятин в своём романе соединил в одно науку и искусство: математика и образная речь.
Однако многим сие очень мешает. Простому обывателю тяжело пробираться сквозь густые плотные ветви и переплетения слов. Он путается и кричит, что ему ничего не понятно. Чтобы понять эту историю, нужно стать ею. Нужно самому говорить эти слова, а не просто читать их с листа. Впусти текст в свою душу, воплоти в него жизнь и тогда ты станешь частью этой истории.
Хотя как бы я тут не распиналась, сама частенько перечитывала некоторые абзацы, наморщившись что обезьяна перед примером с интегралами.
Но в то же время спасала аудиокнига, с ней получше получалось воспринимать чтиво.
Увы, но только вот речь меня и завлекла. Что насчёт остального? А черт его знает. Я смутно только понимала что происходит. Точнее я всё поняла, но чего-то... чего-то мне не хватило. Не появилось у меня точной картины происходящего. Всё было каким-то сумбурным и ненастоящим. Я часто не понимала что вообще происходит то... В общем смутно сюжет понят, смысл донесен. Однако мне понравилась сама концепция и идея.
Советовать ли её? Ухуху. Эта книжонка-то ну совсем на любителя. Решайте сами. Правило 20% тут не действует. Как начнёте, так и продолжите.

Наверное, многие читали «Мы» (1920) Е. Замятина, «О дивный новый мир» (1932) О. Хаксли и «1984» (1948) Дж. Оруэлла, в обратном порядке, но, безусловно, каждый нашел в них общие моменты, например:

• Древний дом, Резервация и Антикварная лавка;
• Альфа, Благодетель и Старший брат;
• Единое государство; - гедонизм и инфантилизм;
• запрет на искусство, фантазию и свободомыслие;
• генетические и селекционные программы;
• половая свобода, контроль рождаемости и т.д.

  Роман рефлексивный и фактически представляет собой спектр тем для внутренних диалогов, при этом изложен высокопарно, в философском смысле, с элементами патетики. В данном произведении нет, как такового, конфликта главного героя и государства. Напротив, он всем доволен и счастлив, притом, что это ощущение ему не навязано пилюльками или нескончаемым потоком агитации, которая с взрослением становится естественной частью жизни.

  Затрагивается вопрос того, что главному герою, и таким как он, не с чем сравнивать, поскольку они не знают иной жизни, формы правления и государственного устройства. Но хочет ли центральный персонаж, и нужно ли ему узнавать альтернативные варианты, если его все устраивает?! В мире, котором он живет, осталось 0,2% населения, нет болезней и войн, но есть работа, цель, а главное чувство комфорта.

  Данные вводные напоминают кинотрилогию «Матрица» (1999-2003) реж.: братья Вачовски, поскольку в ней также, была часть людей, которая отказалась от отключения и выхода в реальный мир. Вместе с тем разница этих произведений в обозначенной части состоит в том, что в «Мы» революция затронула бы всех, а исходя из текста романа согласных с режимом больше, в то время как в «Матрице» сделанный подключенными людьми выбор был принят каждой из сторон.

  Важным моментом обозначенных антиутопий, является невозможность спрогнозировать, и держать под постоянным контролем эмоции, во многом предстающих как – побочный элемент человеческой природы. Те, кто управляет, хотят быть отличными от тех, кем они управляют, то есть стремятся к рабовладельческому устройству, при этом «рабы», в силу эмоций или иных факторов, не должны проявлять несогласие в адрес высшего класса.

  Толчком к запуску химико-биологических реакций, нейронных всплесков и как результата эмоций, является – любовь, она же форма собственного «Я», отделяемого от коллективного «Мы», через проявление сексуальности, что приводит к появлению у ГГ – души, вместо логически выстроенного, математически обоснованного сознания. Хотя любви между персонажами я не усматриваю, так как он мягкотелый «ребенок», а она манипулятор-идеалист.

  У меня сложилось впечатление, что с появлением личностного восприятия, Д-503 не обретает своего пути, как это принято в жанре, а потому и самостоятельного конфликта у него с системой не возникает. Ведомый лишь своей слабостью, желанием угодить «Еве», он готов принять и воплотить ее путь несогласия, даже если это противоречит его теории «о правах грамма по отношению к тонне».

  Вместе с тем, в романе хорошо изложена структура созданного мира и примененного символизма:

• Стена – знак замкнутости и подконтрольности, своего рода Эдемского сада;
• Часовая Скрижаль – систематизированная ритуализация действий;
• однообразность в жилищном плане и внешнем облике;
• частота половых контактов определяется анализами, осуществляется по записи на основании талона, в рамках «сексуального часа», который гарантирует право каждого на каждого;
• Бюро Хранителей – своего рода карающая длань Благодетеля, физическое воплощение Старшего брата.

  Текстуально, произведение выполнено в эпистолярном жанре, поскольку представляет собой конспект записей Д-503, предназначенный для внесения в массив информационной начинки космического корабля – «Интеграл». Сатира в книге есть, но она настолько филигранно вплетена в текст, что фактически, представляет собой неотъемлемую часть быта гипотетического общества будущего.

Как воспринимать Единое Государство с точки зрения интеллигентской – рассказывать не буду. Об этом давно со всеми подробностями рассказали в школах и вузах. А вот с точки зрения обывательской автор пугает читателя совершенно не тем.
Возникло на крови по итогам двухсотлетней войны? Многие государства возникали именно так и не очень-то переживали по этому поводу.
Пища нефтяная? Зато никто не голодает. Кстати, новый урожай получить всяко легче, чем исчерпываемую нефть восстановить – так что тут с рациональностью большой прокол.
Унифицируется внешность и одежда? То-то во все века существовала тенденция подгонять собственную внешность под определённый эталон красоты.
Выносят смертный приговор поэту? Ну не орден же ему вешать за оскорбление государства. Кстати, поэзия и искусство в Едином Государстве вполне себе развиваются, и лояльные творцы получают заслуженные вознаграждения. А то, что население не воспринимает, к примеру, Скрябина, предпочитая ему расписание железных дорог – на вкус и цвет фломастеры разные.
Розовые талоны? Будем честны: далеко не все сходились и сходятся друг с другом по сильной страсти.
Все жители-нумера одинаково бесправны перед Благодетелем? Зато нет сегрегации и дискриминации по расовому и имущественному признаку.
На самом деле страшно другое.
Страшно, что уничтожен институт семьи. Нормальной семьи-ячейки общества, где несколько «Я» объединяются в «Мы» ради общих целей, но в то же время относятся друг к другу как к родным людям, а не как к безразличным «иксам» и «игрекам». Где есть свой уклад, своя память, своё творческое начало – всё то, что способно обогатить уклад существующий. Такие, как, к примеру, О-90 могли бы стать государству прекрасной опорой, дай им государство шанс. Но шанса нет. И вот ни разу не вступавшая в оппозицию О готова реализовать свою мечту любой ценой. Отправившись после этого в Машину Благодетеля, за Зелёную стену или к чёрту на рога - неважно.
Страшно, что у граждан-нумеров, привыкших к гиперопеке государства, нет никакого иммунитета к искушению. И для того, чтобы сделать из лояльного к государству изобретателя Д-503 бунтаря достаточно считаных дней.
Страшна операция по удалению фантазии, которая по сути дела – начало конца: не будет фантазии – не будет прогресса, и сидите в своём загоне со сдобным счастьем, в такт похрапывая – примерно как в «Цивилизации статуса» Шекли и «Возвращении со звезд» Лема.
Но вот именно эти страшные моменты у Замятина и НЕ раскрыты.
В связи с чем возникает неизбежный вопрос: на кой чёрт надо затевать бунт?
Чёрт – потому, что МЕФИ (Мефистофель) против Благодетеля (бога) – если кто не понял. В романе ещё высказывание про Рай есть очень интересное.
На кой – потому, что альтернативный вариант Единому Государству тоже показан: «вороные, рыжие, золотистые, караковые, чалые, белые люди - по-видимому, люди. Все они были без одежд и все были покрыты короткой блестящей шерстью - вроде той, какую всякий может видеть на лошадином чучеле в Доисторическом Музее». Это даже не дикари, отброшенные на века назад, к первобытно-общинному строю. Это обезьяны просто. Ни оружия, ни примитивнейшего передника на бёдрах, ни самого плохонького украшения.
Так что это за свобода с голой жопой и чем массовое висение с обезьянами на деревьях лучше массового хождения строем?
Даже I-330 – главная демоница-искусительница – не может внятно рассказать о целях, выдавая вместо этого пафосную тираду в стиле «а у нас зато кровь горячая…». Остановить Единое Государство, рвущееся причинять добро там, где его не просили? Так МЕФИ в этом смысле ничем не лучше. Реализовать какую-то свою мечту? Но таковой у неё нет, либо она автором не афишируется. Реализовать какой-то свой проект? Такового опять же нет – не считать же конструктивным решение выгнать людей-нумеров «голыми в леса».
Получается бунт ради бунта и слом системы ради слома – невзирая на последствия.
В определённых кругах такое, может, и звучит прогрессивно – даже сейчас.
Но с точки здравого смысла – откровенно убого.
П.С. Интересно, что в тех же 30-х годах Лао Шэ - словно в пику Единому государству – создал свой Кошачий Город, населённый крайними индивидуалистами, не способными объединиться в «Мы» даже перед лицом смертельной опасности. Вот только жизнь в таком свободном городе выглядит куда как страшней.

Продолжаю двигаться по серии классики антиутопий, которую методично собираю. Наконец-то добрался до того, что вообще-то следовало прочесть прежде всего.

Сразу скажу, что Замятин не для всех. Он своеобразный, особенный и, что очень важно, первый! Я не скажу, что роман стал каким-то откровением для меня, но отдаю дань уважения за первенство.

Субъективно, но мне кажется, что те, кто был после Замятина раскрыли тему тоталитарного государства доступнее и с более чёткой структурой в тексте, но пусть об этом рассуждают люди с профильным образованием.

Стоит прочесть хотя бы просто для знакомства с истоками. Ценность в этом есть.

Как-то так.

Ох, уж этот евгенический коммунизм, где все равны и дружно шагают в ногу, где размножаться могут только избранные, потому что забота о чистоте расы, где регламентировано все, каждая секунда расписания, где ты чихнуть не можешь не в унисон.
Ох, уж эти люди, воспитанные в "истинной вере", что так и надо, так и правильно. Что надо быть как все, а то что люди подумают?
Ох, уж этот автор, который в 1920-м написал то, что ждало нашу прекрасную родину. Что настолько въелось в наши печенки, что до сих пор не вывелось. Интересно все это наблюдать постфактум, изучать, когда твои прадеды уже сосланы, репрессированы и в могиле. Когда успела пожить среди людей, которые знали, что кого-то заберут, но точно не их, потому что они не такие. Мы не дошли до стеклянных домов с ханжескими шторками на время совокупления. Нет, мы построили тонкие панельки, где каждый сосед знает, что происходит за стенкой. И каждый может настучать.
Ох, уж эта реальность, в которой мы вроде бы разрушили этот строй, но теперь все тоскуем по нему и рвемся обратно. Хотя, казалось бы, ни память ни фантазию нам не удаляли. Казалось бы, душа для нас нормальна... Но нет...

пенсионеров и детишек
роднит наличие песка
и требованье возвращенья
совка