Мы. Повести и рассказы

Если кто-нибудь меня спросит о чем книга Замятина "Мы"? То смело могу заявить, что я не знаю. Прочитав книгу один раз, понять все ее смыслы и тайны нереально. Это произведение на повторные чтения. Причем чем больше - тем лучше. Но обратная сторона этого - тем больнее.

Роман "Мы" Евгения Замятина это антиутопия, которая сформировала жанр, но не открыла его. Ведь, до Замятина была книга "Путешествия Гулливера" Джонатана Свифта, которая была написана задолго до... "Мы" - это скорее пример того, какими антиутопии стали в конечном счете и какие вопросы, проблемы и смыслы они закладывают.

Роман Замятина рассказывает про жителей Единого государства, у которых даже нет имен. Все они имеют "нумер". Книга повествует о событиях в Едином государстве от лица нумера Д-503. Это инженер и математик, который работает над постройкой космического корабля "Интеграл". Но все меняется, когда он знакомиться с женщиной I-330...

Есть в этом произведении и многие вещи, которые прошли мимо нас и не воплотились в реальности (на этом спасибо). К сожалению, есть и те, которые стали явью... Например, розовые талоны и табели. Да, не в прямом смысле этого слова, но то, что интимная жизнь людей все больше и больше интересует государство, явно не добавляет оптимизма...

Несмотря на всю культовость книги Замятина, поставить ей максимальный балл я не могу. Книга написана очень рвано и иногда в тексте пропадает элементарное художественное описание. Из-за этого выстроить целостную картинку происходящего в голове очень сложно. Тем не менее: "Мы" Евгения Замятина - это книга, после которой вы начнете смотреть на многие вещи в жизни несколько иначе. К прочтению рекомендую!

Стыдно сказать... Несмотря на то, что книга, по большому счету, культовая, я еще пару месяцев назад не знал о ее существовании. Я действительно понятия не имел, кто такой писатель Замятин, и наткнулся я на него лишь, когда смотрел на ютубе какой-то ролик об антиутопиях. Кажется, это была Полина Парс. Спасибо, Полина, как говорится, век живи - век учись. Пробел в знаниях было решено устранять, и роман был куплен буквально на следующий день, благо стоил он в районе 250 рублей за твердый переплет на ВБ. Что я хочу сказать о книге?

Круто! Правда, круто. На этом собственно говоря и можно было закончить рецензию, но пару строк хочется все же написать. Роман (сразу простите за двойную тавтологию) написан в форме дневника-романа писателя-любителя, который хвалит некое фантастическое государство будущего, ведь, в рамках повествования идет 32 век. На дворе своеобразный стимпанк с огромными работающими поршнями двигателей и летающими машинами, а государство представляет собой величественный город за стеклянными стенами с блекджеком, общими женщинами и абсолютно счастливыми жителями, день которых расписан по секундам.

Даже сам сеттинг и лор - хоть и типичны для антиутопии, невероятно круты, даже не через призму факта, что книга написана в 1920 году. Все здесь работает, шестеренки плавно соприкасаются, пар идет, двигатель работает, а детали дают важную целостность картины. Функции полиции и карательного аппарата выполняют хранители, есть медики, есть ответственность, есть синтетическая еда, стеклянные дома с опускающимися для секса по талонам окнами, летающие машины, номера вместо имен у персонажей, "детоводство". Один большой сплошной кайф! "Здесь, наверное, вообще не нужно будет умирать". (с) Функции судьи выполняет глава государства - добродетель, нет никакой религии - она презираема и является объектом насмешек, как пережиток древних времен, но есть идеология, есть узаконенная поэзия, короче все в повествовании работает именно так, как нужно. Дешнер со своим лабиринтом - просто курит в сторонке, если не сказать грубее.

Повествование тебя затягивает в водоворот, казалось бы местечковых событий жизни, нет, - существования главного героя, но даже через призму маленького человека, ты видишь, что люди думают, любят, поэты устают от государственных заказов на поэзию, медики чувствуют, а женщины остаются женщинами, вызывающими пылкие чувства, любовь, симпатию, сострадание, нежность. Это очень, очень круто. Даже в мире тотального посекундного контроля автор вкручивает ячейку революции, которая на поверку оказывается не такой уж маленькой. Символизм с моей точки зрения заключается в том, что даже в условиях тотального надзора и обезличивания личности (о, оксюморон), люди остаются людьми и будут думать, причем думать со всеми вытекающими последствиями.... Только и всего.

Отдельной похвалы заслуживает нарочито дилетантский язык писателя-любителя от лица которого, и идет все повествование. Эти "наивные" рассуждения можно растаскивать на цитаты, это, это, это.... шедеврально? И с точки зрения мысли, и с точки зрения чувств, и с точки зрения "литературной музыки", и сточки зрения предсказания будущего... Интересно, Замятин вообще знал, что он написал? Он написал роман, которым вдохновлялся Оруэлл, причем в открытую это признавал. Да, но ведь у автора "1984" был личный опыт в виде адской мясорубки Второй мировой войны и бэкграунд в виде тоталитарных и авторитарных государств типа Испании Франко, Италии Муссолини, Германии Гитлера и Союза Сталина... По сути своей, Замятин - это предтеча кучи не только тоталитарных режимов, но и кучи других явлений, а если взять нынешние манипуляции через СМИ, повальный контроль интернета и социальных сетей, формирование повестки, то и вовсе становится страшно от того насколько пророческим был роман Замятина.

Еще... Вот в современном искусстве есть мода на всякие отсылки, пасхалки и т.п. Так вот я о чем, даже тут Замятин опередил время. Ментальное убийство Ю - отсылка к "Преступлению и наказанию" Достоевского, сам строй роман похож на его же Записки сумасшедшего, на одной из стен внутри дома - музея совершенно явно висит портрет Пушкина... и... Это тоже круто!

П.с. Обязательная прививка от Ковида уже была, ждем операцию по удалению фантазии? Жуть... 1984 из 5.

Давным-давно я прочитала «1984» Оруэлла, затем «О дивный новый мир» Хаксли, а следом начала читать «Мы» Замятина.

Книга не пошла: слишком сухо, слишком скучно. Особенно, после предыдущих антиутопий.

В этом году я решила прослушать аудиоверсию в исполнении Дмитрия Глуховского.

Всё равно – сухо и скучно, но мне было приятно слушать голос Глуховского.

Почему это роман-антиутопия? Разве мы живём не в мире, где государство следит за нами, контролирует все отрасли нашей жизни? Где все мы – винтики одной большой машины, которые можно заменить другими? Где люди преклоняются перед выбранным правителем? Где «мы» превыше, чем «я»?

Да и вообще: заберите у людей свободу выбора, свободу действий и... люди привыкнут. И привыкнут быстро, если использовать силовые методы. И если появится какой-то смутьян, его быстро приструнят, причём свои же сотоварищи, скорее всего.

Или я не права? Или я просто вижу мир в слишком серых тонах?

По мне, «Мы» слишком простая история, слишком наивная, слишком фантастическая. Но, повторюсь, в исполнении Дмитрия Глуховского – слушать одно удовольствие.

Как все-таки школьная программа пога... влияет на восприятие литературы. Насколько другой (яснее, чище или пыльнее и грустнее, неважно) была бы судьба многих книг, если бы их не проходили в школе. А иных — если бы их проходили. Сколько людей не перечитывают прочтенные в школе книги, и так и остаются в голове у них сбежавшие мцыри, Маяковский на лошади под звездами, Хлестаков с супом.

И вот читаю я, читаю, и как поразит меня: не будь романа «Мы» в школьной программе, он бы читался-то (мной) совсем по-другому. Сейчас я, обремененная одиннадцатым классом, чувствую какую-то границу между мной и текстом, странным и непонятным. Он — отдельно, я — отдельно. Всё вроде просто и ясно до банальности, так что уже оскомина набита, и текст просто не работает, новых смыслов не видится, не созидается вообще. Ну а какой же текст гениальный, если читается каждый раз одинаково.
Записи на десятой я устала. И поэтому стиснула зубы и представила: вот читаю роман в первый раз, но — сейчас. Воспринимаю его внове, просто как некоторый текст. Воспринимаю. Воспринимаю.. И сработало же! Роман на моих глазах оделся в новые, не заляпанные бутербродным жиром и чернилами смыслы. Вырос, глядит статным и чистым, где-то внизу уже валяется сургуч от клейма «антиутопия», на глазах расползаются веревочные тросы политико-социальных аналогий. И вот я, еще бывшая школьница, открываю книжку, вижу свои пометки и вспоминаю, как разбирали на уроке одно, другое, там кусок, тут кусок, царство цифр, все дела, вот как не надо, ох господи боже душа! любовь! Щелчок, и я уже четырехлетний филолог-недоучка, и каждая страница для меня — откровение. Переворачиваю, а следующая — неужели. Следующая — не может быть. Следующая — нечленораздельный звук с придыханием. И следующая. Хорошо пишет Замятин.

***
Вот, например, один из новых для меня смыслов.

Дальше...

«Мы» — как учебник иного сознания; прививает терпимость и стремление понять, а не оценить быстренько и отправить в печь или на пьедестал.

Ведь они действительно мыслят по-другому. То есть, простите, ПО-ДРУГОМУ. Те, с буквенно-цифровыми именами — они же действительно совсем другие. Не похожи на тебя, меня и президента. В школе я и в этом видела только модель доведенного до логического итога известного политического строя, я не думала ничего про интеграл и великую трагедию «Опоздавший на работу».
Теперь попробуй отвлечься от всякой оценки, и просто представить себя в таком мире, в ряду мыслящих такими категориями — взять любой абзац, к примеру:

Каково это. Если, например, сумма углов четырехугольника не 360. Если никто никогда не пробовал овсянки. Просто забудь на пять минут про коммунизм и диктатуру, подумай, что это пишет наш современник про какую-нибудь колонию на Марсе, и нет у них никакого Интеграла, и вообще демократия. Тогда, мне кажется, должно отступить это обычное ощущение, что замятинские цифролюди — итог человеческой деградации (мне в школе вот казалось это очевидным и аксиоматичным: смотрите, Д-503 даже разговаривать толком не умеет). Должно отступить.

Первая мысль (или ощущение): dated. В обоих смыслах (поэтому английское слово здесь больше к месту, чем привычное русское "устаревший"): от этого романа так явственно веет 20-ми годами - и чем дальше читаешь, тем сильнее ощущение, что он, в общем-то, там и остался. Это чувствуется во всем: и в самой наивно-ретрофутуристской обстановке, и в изощренной игре языком, напомнившей не то об Олеше, не то о Кржижановском - к слову, не слишком ли свободно и самоупоенно-эстетски жонглирует словами и смыслами гражданин унифицированного тоталитарного государства, где правительственный план регламентирует даже количество жевательных движений в минуту, а фантазию людям научились удалять хирургически? Таких неувязок в книге много: с одной стороны, "нумера" вместо имен, дома со стеклянными стенами, занавеси в которых дозволяется опускать только на время плановых совокуплений etc.; с другой - если учесть все эти обстоятельства, выходит, что главный герой на протяжении всего романа ведет себя неслыханно свободно слэш безрассудно: шляется неведомо где с загадочной новой знакомой, пропуская рабочие дни, в открытую ведет дневник, в котором описывает все свои похождения (по меркам Единого Государства - на грани преступного), переживания и сомнения, ничуть не стесняясь соседей, глядящих на него из-за прозрачных стен, и не заботясь даже о том, чтобы убрать его перед выходом из дома в более-менее укромное место... А еще, кстати, этот человек XXX века почему-то очень хорошо знает, кто такие Иисус Навин, Достоевский и Кант - при том, что Единое Государство, по идее, не должно бы одобрять какой бы то ни было интерес к "старой" культуре. Но писатель, очевидно теряясь при описаниях будущего, ставит себя в явную зависимость от текущей культуры: оправдываясь, наверное, D-503 в своем послании для жителей других планет постоянно подчеркивает, что его будущие читатели, должно быть, находятся на низшей стадии развития, нежели граждане Государства - скорее всего, примерно на том же уровне, что и дикари ХХ века, и даже в пропагандистских лекциях, которые "нумерам" зачитывают на работе, проскальзывает неожиданное: "Тысячу лет назад, как вы знаете, существовало такое понятие... " Кстати, о пропаганде: идеология Единого Государства тоже прописана не очень четко. Точнее, очень нечетко. Доходящее до обожествления преклонение перед "Благодетелем", воспевается блаженство чувствовать себя единым с миллионами и счастье быть винтиком в огромной машине... как видите, Хаксли явно мог отсюда кое-что позаимствовать (хотя сам он вообще отрицал, что был знаком с романом Замятина - и, в общем-то, на самом деле причин сомневаться в его словах не так уж много); но, находился он под влиянием Замятина или нет, старина Олдос создал мир гораздо более правдоподобный и продуманный, в том числе и в этом плане. И протест хакслиевских героев вышел гораздо более органичным, разумным и оправданным, чем переворот, организованный бунтующими горожанами при поддержке "лесных жителей" (любопытно, что здесь Замятин фактически предвосхитил энвайроменталистские фантазии современных авторов, где "блаженные дикари", живущие "в согласии с природой", противопоставляется уродливой техногенной цивилизации) - у Замятина это больше похоже на навязчивое желание посадить пятно на слишком чистую блузку. Во всяком случае, все, что могут промямлить в поддержку своего проекта революционеры Замятина - это что-то невнятное о том, что счастье-де есть энтропия, а энергия, она же движение - всегда мучительна. (Мне вот, кстати, всегда почему-то казалось, что выбор - спокойствие или принципы - человек должен делать сам, а силком вытаскивать его из счастья-энтропии посредством устраивания в городе хаоса и перехода на военное положение - это как-то не то). Да и I, одна из ключевых фигур в заговоре по разрушению Стены и Великая Любовь главгероя, оказалась слишком уж похожей на тэффиевскую "демоническую женщину"... Кстати, мне было очень жалко О. Жутко бесит эта манера литературных героев бросать заботливых и нежных домашних женщин ради эффектных femmes fatales, стоит только такой появиться на горизонте: мол, очевидно же, "круглая розовая" любящая, но слишком обычная домохозяйка с экзотическим фруктом не сравнится, попробуйте только осудить.
И все же мне скорее понравилось, чем нет. За трогательный, на сегодняшний взгляд, ретрофутуристский антураж. За замятинский язык, за его чудесные хитросплетения слов. За оригинальные "математические" метафоры - хотя, по правде сказать, я их тех, кто мог бы, как герой в детстве, при случае закатить истерику, плакать, бить кулаками об стол и вопить: "Не хочу √-1!" - только не из-за того, что его нельзя было осмыслить... потому что он был вне ratio, точнее, как раз из-за этого, но это потому, что я дура и в принципе не могу осмыслить ничего сложнее чем два плюс два. За обилие ярких афоризмов - есть такие книжки, которые лучше всего годятся на то, чтобы выписывать из них цитаты, в худшем случае это Коэльо, в лучшем - что-то вроде этого романа.
И, наконец, за это. Прекрасное. Короткое. О любви:

Воистину, многие знания - многие печали. Герои мира Замятина твердо знают, сколько раз нужно жевать пищу, какое время уделено удовлетворению физиологических потребностей; верят в Распорядок и Четкость и в то, что любое действие Благодетеля - есть благо и лучшее, что может быть. Не это ли счастье? Не мучиться сомнениями, не искать ответы на вопросы, не видеть дальше стеклянной стены, окружающей твой мир? Чувствовать только то, что нужно, не бояться оставлять дверь открытой на ночь, жить в мире, где нет преступлений.

Д-503 - один из жителей этого четкого мира, строитель космического корабля и просто обычный человек. Но однажды в его жизнь приходит смятение - девушка, которая не похожа ни на кого из них. Она эмоциональна, страстна, протестует против системы. Рядом с ней он начинает видеть и замечать что-то, о чем не подозревал раньше, а в груди появляется совсем новое, тоскливое чувство. Д-503 считает его болезнью и, как знать, быть может это и есть болезнь? Раньше он был счастлив, теперь же все чаще подумывает о том, что закончить свою жизнь в Машине. Потому что узнал - может быть и по-другому.

То, как Д-503 поступил в конце, неудивительно. Он слаб, как слаб каждый человек, которого выдернули из привычной зоны комфорта и поставили перед новыми обстоятельствами. И все же жаль, что Система вновь победила.

P.S. Видимо, я все же люблю антиутопии.

Читая этот рассказ, я постоянно сравнивала его с Преступление и наказание . Пусть главные герои разного пола, у них разные мотивы, но итог один.

Это история большой трагедии. Софья хочет ребенка всей душой. Муж тоже хочет ребёнка. Но всё как-то не выходит. Напряжение между супругами растет, они отдаляются друг от друга. Чтобы спасти свой брак Софья уговаривает мужа взять к себе осиротевшую девчушку. Вроде жизнь налаживается.

Это история большой любви. Софья так любила мужа, что готова была терпеть его измены да ещё и с девчонкой, которую она сама и пригрела. Девчонка выросла и увела у нее мужа. Теперь он каждую ночь с ней, а Софья - одна. Теперь она вынуждена терпеть её улыбки и делать вид, что ничего не происходит.

Всё до поры до времени. Наводнение - здесь как символ неизбежности и освобождения. Как Нева выходит из берегов, затопив всё вокруг, так и чувства Софьи, накопившись до предела, вырываются наружу.

Для меня в этой книге наиболее значительными оказались параллели с христианством. Христианство описывается, как "религия древних", которая служила отдаленным прототипом представленного в книге режима. Итак, в чем же все-таки заключается счастье человечества? Мне всегда казалось, что людям должны прощаться их грехи, ведь человек - совокупность генов, воспитания и окружения. Следовательно, каждый раскрывается в соответствии в тремя этими параграфами, и судить, кто лучше, а кто хуже - как-то неправильно. К тому же, человек всегда руководим собственными желаниями. Наличие эмоций не дают ему действовать, как робот - стремление испытывать положительные эмоции рождает массу всевозможных желаний, от простых материальных до глобальных, несущих успокоение души. Все стремятся иметь деньги, любовь, семью, каждый хочет иметь вес в обществе, следовательно, каждому хочется в душе сделать нечто такое, что заставило бы других признать его важность и значительность. Стремление быть значительным - вот что отличает людей от животных. Вот что дает корм любому устремлению, вот что двигает прогресс. Однако, эти же желания заставляют нас постоянно мучиться и страдать. Для любой власти наличие у человека желаний является опасностью - нужда сильнее закона. Когда человек хочет есть, он скорее украдет, чем умрет с голоду. Если человек по настоящему любит - для него не станет препятствием даже принадлежность к другой религии - желание утолить потребность в любви сильнее условностей. Не только христианство, многие философии и религии проповедуют смирение и отказ от желаний, уверяя, что тем самым человек обретет высшее счастье. Ведь каждый из нас рискует сойти с ума, постоянно думая о чем-то недосягаемом, постоянно боясь за завтрашний день, каждый день вступая в борьбу вместо спокойного созерцания жизни. Таким образом, власть решает обезопасить себя и людей от самих себя. Религия избирает орудия устрашения - идею ада, горящие грешные души. В Едином Государстве проводят Великую Операцию, избавляя людей от фантазии - источника всех бед. Получают толпу зомби взамен. Да, управлять ими намного проще. Но вот вопрос, как долго просуществует культура, где никто более не стремится что-либо изменить в ней? Превращаясь в биологическую массу, люди попросту переходят на уровень животных - их жизнь сводится к потреблению и воспроизведению. Стоит задуматься: если Бог действительно ожидает от людей того, что они придут к смирению, какой смысл было наделять их чертами, с которыми суждено бороться? Только для того, чтобы не было скучно? Похоже, за этим стоит нечто большее.

Ничего не понял.

Это был фельетон?..

Это сатира? Надо смеяться или что?

Раскаявшегося дьякона Индикоплова водворили в камеру. Его теперь посадят? Отправят в концлагерь? Расстреляют?..

Очевидно, в 1926 году все всё понимали. Через без малого сто лет я не понял практически ничего.
Смешно не было -- это единственное, что могу сказать совершенно точно.

Очень странная история, при том что "Мы" -- одно из моих любимых произведений, и не только Замятинских...

Выдающийся русский писатель Евгений Замятин считал, что технический процесс может уничтожить в человеке все человеческое. Свои представление о будущем он воплотил в романе "Мы" — это произведение считается отправной точкой жанра "новой" антиутопии. Оно оказало влияние на Олдоса Хаксли, Джорджа Оруэлла, Курта Воннегута и Владимира Набокова.

Романы "О дивный новый мир" и "1984" во многом аналогичны замятинскому "Мы", где описан жесткий тоталитарный контроль общества над личностью. Действие романа происходит в XXXII веке в едином государстве, где люди в одинаковой одежде и с номерами вместо имен живут в стеклянных домах. И под неусыпным взором верховного благодетеля трудиться во имя рая на земле и других планетах. Рассказ ведётся от лица гражданина D503, который обнаруживает в себе индивидуальность, влюбляется и становится революционером.

В 1921 году Замятин написал статью под названием "Я боюсь", в ней есть такие слова: настоящая литература может быть только там где ее делают не исполнители и благодушные чиновники, а безумцы, отшельники, еретики, мечтатели, бунтари, скептики — это писательская кредо Замятина, которая годом раньше воплотилась в романе "Мы". Автор не побоялся выразить негативное отношение к советской идеологии и реакция властей не заставила себя долго ждать. Его роман заклеймили как злую карикатуру на коммунистическое общество и отказались печатать. Последовала травля со стороны критиков, а литературная газета и вовсе заявила что страна строящегося социализма может обойтись без такого писателя. Литератору лишенному возможности публиковаться на родине пришлось покинуть ссср, в итоге "Мы" был впервые издан на английском языке в 1924 году, на русском только в 1952, а в СССР и вовсе лишь в 1988.

История с публикацией говорит, что Замятин попал в точку. Его роман стал еще популярнее в нашу компьютеризированную эпоху, когда человек перестает быть творцом и мыслителем и превращается в придаток всемогущей машины. По словам самого Замятина, "Мы" — это сигнал об опасности угрожающей человечеству от гипертрофированной власти машин. Роману уже сто лет, но именно сейчас в XXI веке мы близки к его реалиям как никогда.

"Мы" — это антиутопия, то есть противоположность утопии, или даже пародия на нее. Утопия — это изображение идеального общественно-политического строя. Антиутопия же показывает идеализм с негативной точки зрения. В романе "Мы" Замятин берет за основу классические утопии, в частности античное "Государство" Платона. Структура замятинского единого государства пародирует иерархию утопического общества Платона, где правят идолы наделенные высшей властью и абсолютным знанием. Так в романе "Мы" описан культ личности таинственного благодетеля. Низшие слои общества это безликие номера которые с радостью променяли личную свободу на покровительство большого брата. Инженер D503 — один из них, но лишь до тех пор, пока не начинает вести дневник.

Почему главный герой вообще начинает вести дневник? Единое государство призывает всех сочинять трактаты, поэмы, манифесты, оды, чтобы подарить истину жителям отсталых планет. Дневник позволяет D503, который поначалу восхищается утопическим миром, увидеть истину. На первой странице романа появляется фантастический интеграл, имеющий особый символический смысл. Это космический снаряд способный достичь иных миров, принести туда благую весть о существовании единого государства и пересоздать вселенную. Вокруг интеграла завязаны основные события романа, его авантюрные, любовные и психологические сюжеты. Однако образ интеграла не только двигает повествование, но и поднимает важный вопрос о создании нового мира и нового человека.

Антиутопия, научная фантастика, психологический, приключенческий и любовный роман — все это "Мы" Замятина, но есть еще кое-что. Почему D503 выбрал для выполнения социального заказа именно дневниковую форму? Возможно "Мы" — это еще и метароман, то есть роман-попытки стать писателем, то  есть о природе литературного текста и творчества. Взглянув на произведение под таким углом сразу же можно заметить, что огромное количество его фрагментов посвящены этим темам. Более того D503 саму жизнь, похоже, воспринимает как роман произнося фразы вроде "кто тебя знает?". Человек – как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится... иначе не стоило бы и читать. Таким образом роман "Мы" — это не только культовая антиутопия, но одно из ключевых произведений мировой литературы XX столетия.