И. А. Гончаров. Собрание сочинений в 6 томах. Том 6

Борис Павлович Райский, еще в детстве оставшийся сиротой, сначала воспитывался двоюродной бабушкой в ее поместье Малиновка, а став постарше был отдан опекуном сначала в гимназию, а потом в университет. Бабушка мечтала, что внук сделает военную карьеру, опекун пророчил статскую службу, а сам он решил выбрать артистическую карьеру.

У Райского были большие способности к живописи и музыке, пробовал он себя и на литературном поприще. Но был у Райского один серьезный недостаток, он не желал тратить многие годы на достижение результата, ему все нужно было здесь и сейчас. Увлекшись одним делом, он рьяно хватался за него, но поняв, что не может в короткие сроки достичь чего-то значительного, быстро охладевал и с той же страстью переключался на что-то другое.

В его голове постоянно бродили идей по переустройству общества, ему хотелось какой-то свободы, простора, хотелось изменить привычные нравы, выйти за общепринятые границы поведения. Многим своим знакомым он пытался раскрыть глаза на ограниченность их нынешней жизни, пробудить в них стремление к чему-то новому.

Для меня Райский оказался более продвинутым вариантом Обломова. Оба они в своих мечтах строили грандиозные планы, но если у Обломова на этом все и заканчивалось, то Райский энергично брался за дело, но, не желая прилагать особых усилий, быстро терял к нему интерес. В результате получалась интересная ситуация, те люди, из которых он хотел вылепить новую личность, на деле приносили гораздо больше пользы обществу, чем он сам.

Основное действие романа происходит в бабушкином поместье Малиновка. На мой взгляд, Гончаров сумел создать потрясающие образы, особенно ему удались женские.

Бабушка Татьяна Марковна Бережкова олицетворяет собой старый патриархальный уклад, с его незыблемым порядком и традициями, весь быт в усадьбе подчинен строгим правилам. В то же время это очень добрая, чуткая и справедливая женщина, настоящая «бабушка» для своих уже взрослых внуков и не только для них.

Марфенька- младшая внучка Бережковой и троюродная сестра Райского. Эта девушка впитала в себя все бабушкины уроки, она ведет пасторальную жизнь, ее приводит в восторг окружающая природа, она с нежностью относится ко всей сельской живности и проявляет большое участие в людских несчастиях, романы ей нравятся только те, где все счастливо кончается свадьбой.

Совсем другое дело Вера, старшая сестра Марфеньки. У этой девушки сильный и независимый характер. Не смотря на всю любовь Веры и к бабушке, и к поместью, она кажется здесь чужой. Она много грустит, часто явно скучает и никто из домашних толком не знает, что у нее на сердце. Вера послушна бабушке, но в то же время она не позволит принуждать себя сделать что-то против своей воли. В какой-то момент именно Вера, а не Райский становится главной героиней романа.

В романе хорошо показан быт и нравы русского дворянства второй половины 19 века. Новые мысли и идеи начинают внедряться в привычный патриархальный уклад, приводя к неизбежному конфликту. Обрыв, который в начале романа является всего лишь особенностью рельефа, постепенно становится неким символом, той гранью, что отделяет человеческую душу от бездны.

Долго я шла к "Обрыву", видимо, "Обломов" и "Обыкновенная история", прочтенные в школе (что было точно не во время), не способствовали желанию почитать Гончарова еще. Но время прошло, желание появилось и очень кстати в клубе "Читаем классику вместе" собралась теплая компания))
Чего я ждала? Не знаю, наверное, очень хотела исправить то, что испортили в школьные годы. Объемов обычно не боюсь, но здесь немножко подрагивала. Зря, он хоть и велик, но не чувствуется совсем, а Гончаров показал себя, как знаток человеческой души, тонкий психолог, мастер каких мало. Все его персонажи невероятно живые, правдоподобные, встречающиеся на каждом шагу, все их поступки именно такие, какие совершают живые люди, а не книжные картинки.
Несмотря на это я в этом романе запуталась, точнее в своем отношении к нему. Давно меня так не бесили люди, как это было здесь.
Главная проблема русских женщин - русские мужчины, а точнее их отсутствие, потому что то, что есть в наличии, это не мужчины. Райский-1 и Волохов-Райский-2 (усовершенствованная версия) – откровенные неудачники, несостоятельные и несостоявшиеся люди, эгоисты, немощные болтуны, чья гордыня зашкаливает настолько, что аж глаза щиплет. Грубо? Ну, да, зато честно, а именно к честности эти горе-мессии и призывают.
Различия между версиями есть, но не такие большие, как кажется на первый взгляд. Оба нудные, невероятно надоедливые, исключительно самовлюбленные, настолько рисующиеся и любующиеся собой, что хочется корону сбить лопатой.
Версия 1 – ментор-прилипала. Не нужен я тебе? Не хочешь меня в любовники? А в мужья? Может в наставники? Что, вообще не хочешь? Нет, такого быть не может, ты просто еще сама не поняла, как сильно ты меня любишь, как нужно тебе моё вечное нравоучение, наставление, подчинение и прочие виды не физических изнасилований, в которых я просто царь и бог! Не получилось? Ну, тогда я тебя спасу! Кто он? Кто он? Я не смогу тебя спасти, если ты не вывернешься передо мной на изнанку! Господи, помоги, только б не убить такого! И вроде человек он неплохой, не глупый, не подлый, не жадный, даже способный сострадать (хотя в первую очередь все равно рисуется), но это замечательное умение сожрать вашу печень любым доступным способом даже и без соли сводит на нет всё остальное. В первой половине романа он так меня раздражал, что в его искреннюю помощь Вере я так поверить и не смогла.
Версия 2 еще круче, потому что он не только пророк и учитель, он еще и нахал, живущий за чужой счет, заигравшийся избалованный ребенок, и ведь вроде уже бит, а все не помогает, видать, хорошо в детстве избаловали деточку.
И я могу понять, что они оба увидела в Вере, а вот что она в Марке увидела, не могу понять, ведь помимо пустословия и набившей оскомину наглости там мало, что есть.
А еще я могу понять, почему Вера временами боялась Бориса, очень хорошо могу понять. Одержимость – штука страшная, кто его знает, каким боком повернется. Беловодова, Марфенька, Вера, он же не принимал целиком ни одну из них, он хотел видеть в них лишь холст, рисовать, будить, учить, вести, хотел видеть птенца, жадно смотрящего в рот своему мессии. И ни разу за 800 страниц ни Борис, ни Марк не задают себе вопроса, а почему? Почему кто-то должен смотреть им в рот? Чем же они настолько интересны и интересны ли вообще? Не знаю, как с Марком, но Бориса не смущает даже то, что предметы его обожания его всё время не хотят, ну, вот совсем не хотят. Интересно, почему?Ведь по большому счету его кроме Полины Карповны вообще никто не хочет, да и с ней всё не просто.
Очень много громких слов, вообще очень много слов, практически 800 страниц сплошных слов и мало дела. Женщины хоть чем-то заняты, домом, хозяйством, рукоделием, а мужчины? И обе версии, и всё старшее поколение занято исключительно ничем. Ох. Если бы не Тушин и чудо-бабушка, загнулись бы все.
Конец предсказуем до скрипа зубовного, понятен и реален. А что еще могло выйти в этой ситуации? Любовь до гроба? Ни Волохов, ни Райский любить не умеют, они слишком увлечены собой, там вся жизнь положена на борьбу со скукой. Тушин? Вот этот наоборот будет любить до последнего. И хорошо, что он есть, возможно, рано или поздно у Веры всё-таки получится зарыться в теплую медвежью шкуру, отогреться и передохнуть.
И, конечно, отдельно надо говорить о бабушке. Долго говорить, бережно и с любовью. На мой взгляд это главный, самый сильный, самый цельный образ в книге, противовес пустозвонам-мужикам, самый настоящий колодец, где до дна ой как далеко. Только теплый. Деспотичный, генеральский, но мудрый и заботливый, умеющий прощать, сострадать, защищать. Счастливы те, у кого есть такая бабушка.
Поймала себя на мысли, что могу еще писать и писать. Как же долго оказывается можно говорить об этом романе.
Я не знаю, какие чувства Гончаров надеялся разбередить в читателях, не уверена, что то, что видится здесь мне, это именно то, о чем он думал, но разбередил на славу, так что книга однозначно в удачные.

Отличный образец классического романа. Я в полном восторге от красоты и глубины языка, который полностью зачаровывает и увлекает, особенно, когда идет описание природы, русских деревенек, Волги.
Здесь есть все – начиная от широкой матушки-Руси и заканчивая страстью, интригой, дружбой, благородством, любовью. Персонажи, вначале казавшиеся пустыми и легкомысленными, например, главный герой романа – Борис Райский, этот художник, артист, который все время подбивает дам окунуться в омут страсти, поддаться чувствам, несмотря ни на что (и это в те суровые и чопорные времена!), поклонник красоты, который не доводит «дело» до конца, за что бы он не брался – за музыку, живопись или роман. Он, который устает от жизни, который мечтает об «идеалах», о «встряске» в виде сжигающей страсти, после приезда в деревню к бабушке, после событий «обрыва» предстает уже в ином свете.
А как хороша сама бабушка, Татьяна Марковна! Мне очень полюбился этот образ сильной, властной женщины, живущей старыми традициями и устоями, твердой рукой правящей своим «маленьким царством» с нежным, любящем сердцем. А как прекрасна наивная, чистая красота Марфеньки! Она словно птичка, поющая свои песенки, светлая голубка, которую тоже сложно не полюбить. Как сложно и не полюбить «медведя»-Тушина, этого сильного, надежного и простого человека. Я надеюсь, что его «судьба» все-таки сказала ему «да», ответила согласием на его предложение.
Иван Гончаров показал нам настоящую жизнь и светского Петербурга, с его «мышиной возней», с его страстями, и метания русской души, ее «обрыв» и драма, становление, воспитание чувств, весь психологизм и глубину русских характеров.
Книгу с удовольствие прослушала в великолепном исполнении Евгения Терновского, очень понравился чтец, рекомендую к прослушиванию.

ООО «Гончаровъ»

Ну, как я напишу драму Веры, да не сумею обставить пропастями ее падение, - думал он, - а русские девы примут ошибку за образец, да как козы – одна за другой – пойдут скакать с обрывов!.. А обрывов много в русской земле.

«Обломов», «Обыкновенная история», «Обрыв» (хронология – моего знакомства)… Удовольствовалась всем триумвиратом Ивана Александровича, наконец-то. Последний роман не такой «программный», как первый, и не столь ироничный, смешной, как второй. Но в юморе – вполне сопоставим; но в глубине, трагедии – пожалуй, даже превосходит. Впечатление такое, будто за 20 лет работы над «Обрывом», по прошествии 11 – от выхода в свет «Обыкновенной истории» и 10 – «Обломова», талант Гончарова настоялся и вобрал в себя все лучшее, что было в раннем его творчестве. Потому советую всем тем, кому по душе два первых романа, у кого они, как у меня, числятся в любимых книгах: читайте, читайте «Обрыв», это воистину «шедевр русского романного искусства», как значится в аннотации издания «Художественной литературы», этого по размеру и цвету бумажного кирпича.

В ней же значится, что в «Обрыве» «правдиво отразилась жизнь дворянской интеллигенции 60-х годов XIX века», с чем нельзя, конечно, не согласиться. Но только ли быт дворянской усадьбы, только ли провинциальные толки, и «новый» Марк и несколько «лишний» Райский?.. Этот Райский, эта возомнившая себя солнцем электрическая лампочка, которая без чьего-нибудь очаровательного пальчика, нажавшего на выключатель, гореть не может, гиперболизируя все и вся, раздражая порой, как жужжащая муха под потолком, не находящая местечка пристроиться, время от времени вспыхивала вдруг так, выдавала такое глубокое, искренне, несомненное, что ей – отпускалось. Как в известном фильме: «Он, конечно, не гений… Но и не без способностей». Борюшка был к тому же участником всех почти комических сцен, поставщиком всего почти несравненного гончаровского юмора, который я так люблю:

- Нет, я хочу обыкновенной, жизненной и животной страсти, со всей ее классической грозой. Да, страсти, страсти!.. – орал он, несясь по саду и впивая свежий воздух.

- Пора, Борис Павлович, - сказала она, - вон в виске седина показывается. Хочешь, посватаю? А какая красавица, как воспитана!

• Нет, бабушка, не хочу!
• Я не шучу, - заметила она. – У меня давно было в голове.
• И я не шучу, у меня никогда в голове не было.

- В экстазе! – со страхом повторила Татьяна Марковна. – Зачем ты мне на ночь говоришь: я не усну. Это беда – экстаз в девушке! Да не ты ли чего-нибудь нагородил ей?

Проблемный малый Райский, конечно, но золото – персонаж! Творческие муки Бориса очень показательны, кстати, невзирая на комичность, его фигуре присущую. А благородный, лесной хозяйственник, «медведь» Тушин, из тех персонажей, в которых, книжных, влюбляются «русские девы» навроде меня? А трогательнейшие Леонтий Козлов и Тит Никоныч? Я с ними со всеми сроднилась, сжилась, прочитывая с лета, то возвращаясь, как Вера, бывшая близкой мне, в их общество, то отдаляясь, занимаясь другим, прочими книгами и делами, запершись в старом доме. О женских образах подробней не говорю потому только, что не хочу портить предстоящего потенциальным читателям удовольствия: не ошибусь, если скажу, что в романе с большим знанием души слабого (?) пола воспеты женские любовь и нежность, воля и сила. Даровит, мудр и необычайно добр Иван Александрович - он из любимых авторов на всю жизнь.

P.S.

- Вообразите, я всю ночь

• Как летали?
• Будто крылья явились.
• Это бывает к росту, - сказала бабушка, - кажется, тебе уж не кстати бы…

Не вижу особого смысла в написании очередной никому не нужной рецензии на роман, который уже проанализирован вдоль и поперёк: как самим автором, называвшим его «своим любимым детищем», так и многочисленной полуторавековой критикой («Обрыв» увидел свет в 1869 году — юбилей, однако!) Как там у Пушкина: «роман классический старинный, отменно длинный, длинный, длинный, нравоучительный и чинный, без романтических затей».

«Романтических затей», впрочем, здесь хватает — ведь и все сюжетные линии так или иначе связаны с романтиком Райским, художником-дилетантом, стремящимся вносить искусство в жизнь, вместо того чтобы оживлять искусство, и в конце концов посвятившего свой так и не реализованный потенциал пластике формы. Но этот романтизм сталкивается в романе с другими идеологиями: революционным нигилизмом Волохова, патриархальной мудростью бабушки Татьяны Марковны, практическим рационализмом Тушина — за право изваять Галатею в своём представлении из души Веры. И если Райский служит катализатором образов романа, то образ Веры является его стержнем. Какая идея преуспеет в её формировании, на чью сторону она склонится, кто поможет ей преодолеть обрыв — вопрос не праздный, ибо он сродни вопросу: по какому пути пойдёт Россия. Недаром ведь именно образом России заканчивается роман.

Длина и чинность в наличие, Гончаров — давно признанный классик. Что до нравоучительности, то она не даёт должного результата: ни душеспасительные беседы, ни домостроевкое уроки «Кунигунды», ни поэтизация простоты жизненных форм, ни страстные проповеди, ни проповеди страсти. Может всё-таки какая-то из вышеназванных идеологий поспособствует самореализации? Ой ли?

Мечтаешь ли, по плану ль гонишь вал —
Итог один: пройдя горнило страсти,
Взлелеянный в душе потенциал
Оказывается в филейной части.

Это уже эпиграммка от меня. А на самом деле роман действительно мощный, многоплановый и неоднозначный, написанный прекрасным языком, и читать его нужно непременно…

Да простит меня за это слово Татьяна Марковна! :)

Герои данного труда по очереди читали какой-то морализаторский роман – в воспитательных целях, естественно. Читали долго. Одно из мнений сводилось к мысли, что автор «жуёт мочалку». По-моему, этим промышлял и сам Иван Александрович – со всем уважением, не каждый на такое способен. Посему и говорить о своём горе-опыте желания у меня нет – постараюсь сформулировать впечатления кратко.

Сюжет невнятный, и по большей части описывает один год жизни Бориса Райского, вернувшегося из Петербурга в своё родовое имение. По сути, оно ему до лампочки: управляет бабушка, денюжками вовремя снабжает. Такой скучающий лентяй. Не надоедает ему лишь одно: учить женщин жизни, склоняя вступить с ним в более близкие отношения. Но выбирают они всегда не его.

Короче, будет любовный треугольник – как положено, со слезами, соплями, заламыванием рук. И бессмысленными разговорами об одном и том же в тысячный раз (не только о любви, но и о других сторонах жизни).

Главный недостаток романа, на мой взгляд, в том, что сначала автор долго запрягает, превращая пролог в первую часть романа, а потом топчется на одном и том же месте. И в определённый момент это начинает выбешивать. Впрочем, как и главные герои. Остальные (а их много) либо оставляют равнодушным, либо вызывают недоумение: Гончаров выбирает какое-то одно качество, выпячивая его и игнорируя другие. Итог – персонажи искусственные, поступки нелепые, повествование лишено логики, а иногда кажется, что и смысла. Перевалив за середину, перестал утешать даже «великий и могучий». Ну и куда делся Гончаров-сатирик, так полюбившийся мне в «Обыкновенной истории»?

Короче, кому как, конечно, но, на мой взгляд, это далеко не шедевр – не вся классика хороша.

Неужто это роман о женщине? «Ну я так не играю!» - говорил в таких случаях разочарованный Карлсон. Мне-то показалось, что Гончаров создал роман о любви во всех её аспектах, этакий золотой эталон, сферическую любовную драму в вакууме. О которой есть мнение, что «тайна сия велика есть». Читать оригинальное исследование на эту тему, да ещё и написанное великолепным языком русского классика — дело полезное «для общего развития», говорила мама. А о женщине зачем? Я и сама женщина, и пожила на свете не меньше бабушки Райского. Может ли Гончаров, умерший за сто лет до моего рождения, поведать что-то новое обо мне?.. Кроме того, сложилось впечатление, что о мужчинах из «Обрыва» также можно узнать немало.
Так что решила игнорировать сентенции героя и поставить эту книгу после прочтения на полочку с мудрыми и необычными произведениями о страстях человеческих.
Центральный персонаж романа, Райский, любит женщин. В смысле ориентации (не мужчин), но и в высокопоэтическом. Он учит их жить и чувствовать, «пробуждает» и призывает к освобождению — сам точно не зная, зачем. Видимо, именно в этом «просветительском акте» он видит смысл своего существования: развивать собственные таланты, работать над самим собой, трудиться ему скучно. Родись Райский полвека спустя, стал бы, вероятно, психологом, ярым фрейдистом. Забавно, что «препарирование женских душ» не пропадает втуне, а приносит плоды (вспомним Софью) — однако герою они не достаются. Ему, как всякому целителю-шарлатану, стоило бы вспомнить совет «Cura te ipsum». Или хотя бы попытаться представить себе будущее «пробуждённой» им женщины. Неуёмную деятельность Райского описывает чудесное выражение, которое мне так и не удалось перевести ни на один иностранный язык, которыми я владею: «Хотел как лучше, а получилось как всегда». Help! Есть идеи?.. «Шишков, прости...»
И вот «врачеватель сердец» уезжает в деревню к бабушке. Ожидает встретить там сельское однообразие, простоту нравов, а обнаруживает множество удивительных личностей. Начав со снисходительного воспитания родни и приятелей, Райский переходит к неподдельному интересу, а затем начинает видеть в каждом жителе Малиновки человека, личность, каждая из которых достойна повести, романа, трагедии. Именно за готовность учиться на ошибках, внимательность к людям - я не могу презирать Райского с его жалким преследованием Софьи, Марфеньки, Веры, с безобразной сценой в доме Леонтия. А после его великолепного выступления против Тычкова — так просто простила всякие псевдофеминистские благоглупости и наслаждалась поступками и мыслями Райского, безнадёжного, увлекающегося циклотимика.
И смотрела его глазами за метаниями семейных, друзей и знакомых.
Чтобы не спойлерить (да, в этой почти двухсотлетней давности истории есть неожиданные повороты, о которых стоит не знать, когда читаешь впервые), перечислю только моменты, которые поразили меня до слёз или вызвали довольный смех совершенно счастливого читателя.
Вот практический идеал по старинке:

Совершенно согласна. Никогда не чувствую себя лучше, как возвратившись с тяжелейшего дежурства домой и вытянув ноги на диване! В отпуске или на выходных — совершенно не то.
Вот восхитительные, леденящие кровь картины экзистенциального ужаса:

.
Не менее жутко выглядит первый спуск героя в обрыв. Типичный эпизод первоклассного ужастика. Не ходи, кричишь ему, дураку неосторожному, с этой стороны книжного переплёта, да поздно! Рубикон перейдён, проклятая дверь отворена, безымянный ужас покинул свою сырую могилу и выступил навстречу...
Очаровательны убеждения героя. «Кто это нажужжал тебе про эту свободу?» - спрашивает Райский Веру в совершенной уверенности, что женщина в принципе не способна дойти до подобной мысли. Забавно, как «воспитатель» недоволен, встречая идеальное воплощение своих идей! Представьте себе, вспомнив об «эффекте бабочки», что именно в этот момент на плодородную российскую почву упала идея феминизма. Не захотелось ли вам убить Райского или, хуже того, Гончарова?.. Надеюсь, что нет.
Наконец, лучшее, что я нашла в романе — разумное, толковое объяснение, почему Вера не вышла за своего возлюбленного, несмотря ни на что. Приводить здесь не буду, но советую ни в коем случае не пропустить этот момент. Здорово и то, что что Марк - сам! - понял, в чём был неправ. Потому что с ничьим чужим мнением он бы не посчитался. А так... Может, этот тип не вполне безнадёжен?
А Тушин? Это ли не князь Андрей, только сильнее, умнее и благороднее в аналогичной ситуации? Тушину и в голову не пришло не только «прощать» Веру, но и вообще — торжествовать над ней моральное превосходство или демонстрировать обиду ревнивца. И вдруг стало ясно: не любил Андрей Наташу. Уважал, восхищался, может быть, но не любил...
Впрочем, это уже совсем другая история.
Финал, дебют Райского на литературном поприще, мне не понравился. Этот манифест-обращение к женщинам:

- неубедителен. Мы сами хотим считать звёзды и переплывать моря!

Хорошая книга, которая на 100% оправдает ожидание если:

• вам хочется прочитать что-то классики;
• хочется насладится красивым языком и отдохнуть от множества матов, грубых выражений и других подобных изысков современной литературы;
• вам хочется прочитать о красивых чувствах, но надоели постельные сцены через каждый десяток страниц. Хотя в подобных книгах (там где обнажаются через один абзац) не так уж и часто речь идет о чувствах;
• вы не против описаний в несколько абзацев (природы, одежды, чувств);
• вам нравится следить за внутренним состоянием каждого героя книги и улавливать их настроение по тому, в какого цвета сегодня на нем сюртук, или как она посмотрела утром на пейзажи за окном;
• вы нормально относитесь к тому, что в книге, объемом в более чем 500 страниц, действующих лиц будет около десятка, а динамика событий тут выражается не в беготне и резкой смене мест действий;

С этой книгой я совершила критическую ошибку - пыталась читать ее наскоком. Последняя книга в гончаровской “Об” такого не прощает и становится неприступной крепостью, после покорения коей жалешь, что стратегия была такая топорчатая. Почему? Да потому что это кладезь. Кладезь живых персонажей со своими уникальными историями. Кладезь ценных и мудрых мыслей и размышлений. И, разумеется, атмосферность не только совсем не идиллической деревни, но и бабушки, и чего-то неуловимого в своем собственном прошлом. Эту книгу надо читать зимой, как говорится укутувшись в плед, по нескольким главам в день, не более, и наслаждаться этим чудесным летом-осенью, что описываются в романе. Проживать жизнь с героями и окунаться в этот неидельный идеальный мир.

О чем эта книга? Об очень многом. И о борьбе нового мира со старым. И о любви и страсти. И о творческих личностях. И о деревне и баринизме, и как все непутево как-то получается, хоть люди и стараются…

Сказ о неудавшимся художнике.
История начинается с уже немолодого мужчины, Бориса Райского, потомственного дворянина, лишнего человека в своем обществе. Живет он в Петербурге, бросил недавно службу, старается быть художником и начинает даже писать Роман. И для Романа он начинает собирать сценки и людей. Но не поэтому он уезжает в деревню, свое родовое поместье и единственной семье - бабушке и двум кузинам, Марфеньке и Верочке. Он уезжает, потому что его отвергла Софья, девушка из высшего общества, которой кроме дружбы ничего не надо было, а у него страсть! И вот со своей страстью, и разбитым сердцем, и обидой, и разочарованием ныне любимой богини уезжает он домой. Писать настоящую жизнь - деревнскую, а если и получится даже уставы сменить, потому что он человек нового времени, без всякого вам домостроя и прочих рудиментов как важные люди и выход в общество.

Какое отношение у меня к этому персонажу? Сначала он мне очень нравился своим задорным духом, вниманием к деталям, воображению, страстью к творчеству… Мне было жалко его, когда ни общество, ни артистическая общность его не принимали. Обществу нужно, чтобы он остепенился, занялся армией и службой, вернулся в деревню, женился и был достопочтимым человеком (о боже, как эта присказка мне знакома!). Но ему “летать охота!”. А точнее писать романы, портреты, играть различные мазурки и заниматься всякой “салонной ерундой”, что для приемов нормально, но для жизни - позор. Мне было его еще жалко, потому что он сам свой главный враг - никогда не хватало терпеливости реально набраться мастерству или даже просто закончить проект. Если честно в этом персонаже просматривались черты СДВГ, тоже очень знакомая и больная тема. Но он все равно шел против общества и старался. Его размышления, мысли, может даже сами работы были полны очарования и глубины наверняка, но всегда были незавершенными и заброшенными, к сожалению… Пропадал талантливый человек.

Но все это разбилось вдребезги, когда увидела его отношение к женщинам и к жизни самой. Да, человек нового времени - “делаю, что сам выбираю и хочу”, но в нем это идет в крайности. В нем это жизнь без обязательств, как вечный подросток. Счетами не хочу заниматься, библиотеку делайте, что хотите, жениться не буду, и вообще я артист и буду только писать и наслаждаться жизнью. Но свобода приходит вместе с ответственностью, чего к сожалению, никто в Петербурге его не научил. Хотя портрет Петербурга совсем в книге не лестный. С женщинами вообще провал…

Построили ли новый мир?
В романах Гончарова одна из тем исследования - сравнение нового мира и старого. И вроде бы увидев теплоту бабушки и деревни, сравнив, сколько свободы было у Марфеньки и Веры по сравнению с Софьей и кто из них выбрал более свой путь, нежели быть вечно птицами в клетке, можно подумать, что настоящая свобода - здесь, в деревне. Там, где есть тепло и любовь между людьми, несмотря на то, что Райский вечно спорит с бабушкой о новом устрое. Но проблема в том, что сравнение здесь с Петербургом.
Или с идеями не совсем удавшихся персонажей.

Кто у нас новые люди в этом романе?
Борис Райский. О нем уже написала достаточно. Его проблема в идеях нового мира была в том, что он вел себя как подросток, совсем не хотя никакой ответственности за свою жизнь.
Марк Волохов. Абсолютно то же самое. Да, он жертвует своей жизнью и честью. Да, он говорит красиво о построении нового мира. Но как Вера заметила, мир этот будет пустышкой, без всякого смысла и наполнения, потому что у самого будущего революционера нет никакого наполнения и желания, кроме как крушить, ломать и самые примитивные желания.
И она в него влюбляется. Но не из-за идеи и романтизм. Ей захотелось вернуть волчонка в устье добра и теплоты, но как мы знаем роль спасительницы обычно не заканчивается хорошо.

Вера. О да, Вера, хоть и вернулась в русло бабушки, очень хороший типаж нового человека, который сделал это правильно. Конечно, сбросить все устои прошлой жизни не получилось, и травма возможно загонит ее обратно в старый мир, но ее подход был очень мудрым. Она не столько впитывала и проживала новые идеи, сколько ставила их под вопрос, фильтровала, задумывалась, примеряла к старой жизни и создавала нечто другое, свое. И если не была бы она женщиной, и если бы не случилась жуткая трагедия и травма, кто знает куда бы эти изыскания привели.
Потому что парадигма нового мира “освободить человека из тисков общественного/барского мнения” совсем не значит только секс и отношения без обязательств, а так же отброс абсолютно всех человеческих отношений и обязательств в общем. Это значит перестроить сам социум, что ожидания от отдельного человека будут совершенно другими, как к примеру, с бабушкой и Верой - она не была в клетке и была вольна делать, что ей нравится в рамках разумного, только для всех, а не для одной семьи. И вторая мысль, что “человек делает что хочет” совсем не про нигилизм - иначе получится полный беспредел. Ребятам точно не хватало Джона Локка с его теорией социального контракта и того, что свобода твоего кулака заканчивается там, где мой нос начинается. Вера, однако, интуитивно это чувствовала и совсем не отвергала полностью старые устои, потому что видела много чего доброго. (А недоброе тоже было - были люди и были люд, как бы полуживотные, а не человек с его высокой душой. Этого в принципе достаточно, как аргумента).

И, наконец, Тушин Иван Иванович. Почти эпизодичный, но яркий в своей идеальности персонаж. Каким боком этот медвежонок - джентельмен в этот новороченный новый мир? В эпизоде про его хозяйство можно было увидеть, что он уже не просто барин / феодал. Он мало-помало становился бизнесменом, давал свободу своим мужикам и наверняка совсем не игнорировал дуновения ветра перемен. И такой продуктивный переход в новый мир (в том числе понимание, прощение и принятие Веры в ее “грехе”) гармонично содействовал с навыками и чертами старого уклада, потому что некоторые традиции и обычаи людям в новом мире нужны. Плюс, есть абсолютные велечины без которых общество загнется, такие как доброта, милосердие, справедливость, разумность и прочее.

Вердикт.
Книга читалась сложновато, несмотря на отличный слог. Но скорее всего из-за того, что я была очень уставшая и в книге очень много всего прекрасного, что все хочется скушать и насладиться (поэтому советую ее для долгих зимних вечеров!). Но она остается в любимых, как и 5 лет назад. И думаю, лет через пять еще раз вернусь, потому что действительно отличная классика, которая ни капельки не разочаровывает. А копать там, наверное, можно еще, всяких крутых штучек и тем!