Полное собрание трагедий в одном томе

Главное, что впечатлило меня в пьесе - её совершенно вневременной характер. Во время чтения напрочь забывается и время, и обстановка, и даже то, что персонажи говорят стихами. Вот когда Ясон оправдывается, что он же всё как лучше сделал, это Медея просто ничего не понимает. Или их диалог, обмен короткими репликами, такая перепалка, когда каждый пытается побольнее уязвить другого. Как сейчас говорят, жиза ведь! На задний план богов и их колесницы, психологичность рулит!
Ещё интересным оказался момент с оригинальным мифом, где Медея, оказывается, детей не убивала. Неважно, какие мотивы были у Еврипида (хотя версия про взятку забавная), главное, его вариант теперь все знают. Без детоубийства совсем не то, именно оно застревает в голове, заставляет возвращаться к пьесе и обдумывать её заново.
И наконец, мне понравились стихи (перевод Иннокентия Анненского), хотя в принципе я стихи без рифмы недолюбливаю (изредка рифма всё-таки попадается, чтобы быть точной). Красиво получилось.

Прошло чуть больше 1000 лет, и в краях, ну, достаточно близких к библейским, происходит "новая" история той же темы. Сакральная жертва . Свой ребенок. Своя кровь. Своё продолжение в веках и во времени.

Эсхил, Софокл, Еврипид - если читать, то читать одного за другим.
Эсхил, Софокл, Еврипид - если читать, то неспеша, если не вслух, то губами, хотя бы губами произнося читаемое. Почему так? Потому что греки интерпретируют не очень большое количество сюжетов. Но как они это делают! Вы бы знали - как они это делают!

Эсхил в "Агамемноне" выводит супругу Агамемнона Клитемнестру совершеннейшим Злом, олицетворением вероломства, предательства и абсолютного цинизма. И вся трагедия - об этом.

Но приходит Еврипид и что же? Он находит, или почти находит, оправдание царице победоносного вождя победоносной Эллады. Победа в троянской войне - о, они ещё только отправляются к Илиону. И в этом-то всё дело - они только отправляются.

И нужна сакральная жертва.

Для победы. Кто же она, эта жертва? Ифигения, дочь царя Агамемнона. Невозможно обсуждать это намерение царя. Жертва - "требование" богов. Здесь, как и в Книге Бытия - здесь нет посредников между человеком и богами. Здесь - человек и боги. И их диалоги. И жертва, которая должна быть принесена.

Напрасны мольбы и логические доводы близких: есть воля богов. И что против этой воли может быть противопоставлено? Доводы рассудка или вопль обезумевшей от невозможности жизни после смерти ребенка той самой, ещё не ставшей коварной предательницей царицы? Нет. Воля богов.

И "старые" вопросы: зачем? почему? за что?

В чем нравственная чистота и сила Ифигении? В смирении воле богов, конечно же. Но не только. Послушаем, во имя чего она приносит, она соглашается на жертву себя:

В муже правдою и силой нам довольно любоваться…
И его, скажи, родная, разве смеем не беречь мы?
Разве бой бесплодный стоит тех несчастий, что таит он?
О, в душе пережила я много-много, мать. Послушай:
Я умру – не надо спорить, – но пускай, по крайней мере,
Будет славной смерть царевны, без веревок и без жалоб.
На меня теперь Эллада, вся великая Эллада
Жадно смотрит; в этой жертве беззащитной и бессильной
Все для них: попутный ветер и разрушенная Троя;
За глумленье над Еленой, за нечестие Париса —
В ней и кара для фригийцев, и урок для их потомства,
Чтоб не смел надменный варвар красть замужнюю гречанку.
Умирая, я спасу вас, жены Греции; в награду
Вы меня блаженной славой, о спасенные, почтите…
А еще… Прилично ль смертной быть такой жизнелюбивой?
Разве ты меня носила для себя, а не для греков?
Иль, когда Эллада терпит и без счета сотни сотен
Их, мужей, встает, готовых весла взять, щитом закрыться
И врага схватить за горло, а не дастся – пасть убитым,
Мне одной, за жизнь цепляясь, им мешать?.. О нет, родная.
А куда я Правду дену? Разве с истиной соспоришь?
Ну, скажи мне, разве стоит против всех аргосцев мужу
Из-за женщины сражаться, может статься, быть убитым?
Да один ахейский воин стоит нас десятков тысяч…
Погоди… еще, родная… если я угодна в жертву
Артемиде, разве спорить мне с богиней подобает?
Что за бред!.. О, я готова… Это тело – дар отчизне.
Вы ж, аргосцы, после жертвы, сройте Трою и сожгите,
Чтобы прах ее могильный стал надолго мне курганом.
Все мое в том прахе будет: брак и дети, честь и имя…
Грек цари, а варвар гнися! Неприлично гнуться грекам
Перед варваром на троне. Здесь – свобода, в Трое – рабство!

Что же "получается"?
Во-первых, исход в двух историях один.
Во-вторых, жертва Богу приравнена жертве во им Отечества. Потрясающе!

Посмотрите, прочтите и первый, и второй первоисточник. Поверьте на слово: они стоят вашего внимания. Стоят.

Я сразу должна признаться: произведение это я брала на флешмоб только из-за размера, не хотелось второпях читать что-то объемное. В греческой литературе я, мягко говоря, не заинтересована. Потому и "Медея" мне не понравилась.

Начну с того, что мне было сложно читать эту пьесу. Из-за ее слога, ритма, странного стиха. Мне и современная рифмованная поэзия нелегко дается, а уж когда еще и порядок слов в предложениях такой непривычный, то и вовсе надеяться не на что. Не знаю, это особый навык нужно развивать, чтобы читать подобную литературу, или просто родиться гречанкой лет этак пару тысяч назад...

Сюжет. После поверхностного чтения мне вся ситуация представляется так: два эгоцентричных персонажа столкнулись лбами друг с другом, пожиная плоды своих эгоистичных поступков.

С одной стороны мы имеем очень гордую (и не без оснований) Медею, которую серьезно оскорбляет Ясон, пользуясь своей привилегией просто взять и выгнать надоевшую жену из дома. Самое противное в нем - это то, как он пытается выставить ситуацию в таком ключе, будто им двигало одно лишь благородство. Имей смелость прямо заявлять о своих мотивах! Разонравилась жена, наклюнулась партия выгодней - возьми да скажи об этом, оскорбленная жена - последняя, перед кем нужно себя презентовать героем.

С другой стороны Медея - униженная, оскорбленная, уставшая женщина в отчаянии. С ней не посчитались, с ней не поговорили честно, ей попытались навешать лапши на уши, тем самым снова оскорбив. Мне неизвестно, как мыслили гречанки в ту пору. Не знаю, какие были в те времена нравы и как сильно людская молва могла бы испортить Медее жизнь, насколько серьезную обиду по меркам морали тех лет нанес ей Ясон... Но убийств это никак не оправдывает.

И тем не менее сочувствовать хочется именно Медее, а не Ясону, который потерял и старую жену, и новую, и детей. Потому что Медея честна. Она хочет отомстить и она говорит об этом открыто. Она хочет сделать мужу больно. Ею движут ненависть и обида. Она не прячется за красивыми словами и лживыми масками. И именно это заставляет сопереживать именно ей. А не то, как она пестовала свое страдание, скрывая мокрое от слез лицо в ладонях.

И тем не менее мне не понравилось. Я прочитала пьесу без удовольствия.

Прочитать - и забыть.

Еврипиду с "Медеей" не очень-то повезло. В состязаниях драматургов она принесла ему только третье место - последнее, что равносильно провалу - и сколько иронии судьбы в том, что именно эта пьеса дошла до наших дней и закрепилась в мировой культуре. Медея по сей день продолжает вдохновлять людей творчества, писателей, режиссеров. "Комплекс Медеи" вошел в психологию. В честь нее даже астероид назвали!

Миф о Медее - история бабы, которой начисто сорвало крышку от слепой любви. Воспылав чувствами к аргонавту Ясону, она не только помогла ему завладеть золотым руном с помощью колдовства, но и расчленила своего братца, чтобы сбежать с Ясоном, пока ее отец будет собирать куски сына. Наконец, узнав, что Ясон изменил ей, Медея расправляется с разлучницей и назло мужу отправляет собственных детей на смерть.

Интересно, что Еврипид переделал концовку мифа. Его Медея не оставляет сыновей на растерзание коринфянам, а убивает их своими руками, перерезая горло. Поговаривают, что коринфяне дали поэту большую взятку, чтобы тот избавил их от клейма детоубийц. В пьесе Медея предстала обезумевшей от предательства, одержимой неистовой жаждой мести, готовой на все (вообще на все!), чтобы нанести обидчику еще большую рану.

Яркие, сильные, проработанные женские образы - это то, что отличает трагедии Еврипида от сочинений прочих античных авторов. Никогда бы не подумала, что так проникнусь античной литературой, но я реально прочувствовала и психологизм, и накал, и драму! Насколько скучным казалось все это в детстве, настолько же интересным и захватывающим стало сейчас! Настоящая древнегреческая Санта Барбара, не иначе.

М.

Такое небольшое по объему произведение и сколько в нем уместилось отчаяния, безысходности, ненависти...Тяжелое чтение, которое сразу вызывает столько мыслей (например, все ли можно в жизни простить и является ли месть лучшим выходом, когда выхода в сущности и нет)...

До чтения этой книги, я, конечно, слышала имя "Медея", но не знала содержание этой легенды. И во время чтения все надеялась на счастливый финал, что все обойдется...

Написанная много веков назад, эта пьеса поражает своей современностью, актуальностью, вневременностью...

По-человечески мне даже немного жаль главную героиню: до какого же отчаяния надо дойти, чтобы решиться на такое...

Оценка: 5 баллов из пяти (даже несмотря на то, что счастливого конца я так и не дождалась).

P.S. После "Медеи" захотелось прочитать "Одиссею" и "Илиаду" Гомера и ознакомиться с "Легендами и мифами Древней Греции" Куна, настолько меня захватила атмосфера Древней Греции в этой книге Еврипида.

Событий как таковых не очень много: больше страданий, сомнений и диалогов (это всё-таки пьеса). Поэтому смысловую нагрузку в равной степени делят между собой ключевые персонажи — в том числе и те, которых мы не видим или видим не сразу.

Видимо
Электра у Еврипида очень зла, и по прошествии восьми лет всё ещё страдает по неотомщённому отцу (что, кстати, является единственным слабым намёком на комплекс имени её). О Еврипиде говорят как о драматурге, который по-новому трактует мифологические сюжеты, привнося бытовые детали и увеличивая роль женщин (как в случае с Электрой). Но самое забавное, что любая читательница, не зная этого, возмутится тому, насколько Электра у Еврипида безынициативна и пассивна в жажде мести. Что она делала восемь лет? На пороге объявились какие-то подозрительные гости, и она сразу оживилась, — это как-то подозрительно.
Муж Электры, микенский пахарь мне понравился: благородный, понимающий, вот только нет денег и приходится пахать. Буквально, ага. Электра уважает его за то, что «зол моих позором не венчал». Не могу не отметить, что в современной адаптации Электра испытывала бы к нему потрясающе противоречивые чувства, одновременно и уважая его, и ненавидя за то, что он остался фиктивным мужем, так и не исполнив свой прямой супружеских долг (то есть не признав Электру своей женой, но мне нравится ход ваших мыслей). Упоминаю об этом, потому что люблю древнегреческое почитание царских отпрысков и благородство до победного конца: по большему счёту, им было плевать на смятение чувств, и трагедия от начала до конца заключалась в предательстве крови. Другие времена, другие нравы.
Также забавно, что полпьесы Электра не узнаёт брата, но практически с самого начала чувствует расположение к незнакомцу, которым он предстаёт перед ней. Электра с Орестом стоят друг друга: оба подозрительные и осторожные, плоть от плоти отца, которого лишились, — всё же они ведут себя довольно странно. Электра как будто готова довериться первому встречному, который скажет, что он от брата, а Орест тем временем не может сразу открыться сестре, которую сам же и искал. Орест — мрачно ироничный и страшный, — он напугал даже меня, отдалённую от него тысячелетиями и стеной текста. И спрашивается, зачем ему помощь Электры? Особенно с учётом того, как многословно она оплакивала нищету, изоляцию и несправедливость (никто не любит нытиков). Такое впечатление, будто Оресту сестра нужна, только чтобы подтвердить его притязания на звание наследника Агамемнона и его трона. Впрочем, это уже совсем другая история, никакого отношения к версии Еврипида не имеющая.
И если с братцем всё как-то мутно, то с Еврипидом — намного яснее: он заставил Ореста разыскивать сестру, чтобы повысить накал страстей и усугубить драматизм. Несмотря на общие цели, эти брат с сестрой по сути были соперниками. Их мать должна заплатить за своё преступление, но кем будет тот, кто воздаст ей по заслугам? Что сильнее: долг крови или долг ребёнка? И самое главное: зачем всё это? Клитемнестра на словах — дама весьма деловая и активная, но на сцене — пассивнее даже Электры: царицу приносят, и она умирает. По предыстории, поведению, характеру это один из самых интересных персонажей в произведении, даже не смотря на то, что пьеса озаглавлена в честь её дочери: Еврипид, кажется, ничего не смог поделать с этим ярко сияющим образом. Но всё-таки заинтересовать меня и отвлечь заданными чуть выше вопросами ему удалось: только к моменту появления на сцене Клитемнестры я наконец прочувствовала, что «Электра» — трагедия, а кульминация — близко, и перестала отвлекаться на хиханьки да хахоньки. Этот женский персонаж прекрасно выполнил свои функции одним лишь появлением на сцене, а некоторым иным из персонажей даже появляться для этого не пришлось.

Невидимо
Так вот, о тех, кому даже появляться не пришлось. Агамемнон хоть и умер, но продолжает жить у всех на устах. Царь буквально оживает перед глазами читателя в музыкальных антрактах, из которых мы узнаём о судьбинушке сего мужа и героя. Узнать-то узнаём, но он остаётся не более чем человеком, который отправился туда-то с таким-то намерением и таким-то снаряжением, а после с его именем на устах убивали других людей. В данном случае он — пресловутое яблоко, из-за которого начинается драка (знаю, знаю, избитая, хаха, метафора).
Также на глаза не показывается царствующий любовник и сообщник Клитемнестры — Эгисф, которого по ходу действия убивают самым кровавым образом, а потом с не менее кровавыми подробностями пересказывают сие приятное событие Электре. Если уж Электра покорно ожидала восемь лет возвращения братца и не рыпалась, то, само собой, и мать её не могла прибрать к рукам власть без прикрытия какого-нибудь мужчины. Во всяком случае, у Еврипида Эгисф выглядит как орудие в руках амбициозной женщины, тогда как в большинстве других интерпретаций мифа он сохранял статус главного злодея. Пожалуй, начинаю думать, что насчёт вклада Еврипида в благородное дело древнегреческого феминизма исследователи не преувеличивали.
Итак, Электра, муж Электры, брат Электры, мать Электры, отец Электры, любовник матери Электры — таковы шесть основных героев. Был ещё старичок-воспитатель, ставший чем-то вроде «камео» Эсхила в пьесе: Электра спорит с воспитателем, доказывая, что локона, отпечатка ноги и детской одежды, сшитой её рукою, недостаточно для подтверждения личности царевича, сильно повзрослевшего за восемь лет, — и это является открытой полемикой с аналогичным сюжетом у Эсхила, который как раз таки считал их убедительными доказательствами.

Исходя из композиции и законов жанра, кульминация трагедии — смерть матери. Она умирает второй, после смерти Эгисфа. В те времена распространённой была версия, что она умерла первой, а уж за ней был убит Эгисф — и это кажется мне более логичным. При обратном порядке (который использовал Еврипид) сомнения Ореста абсолютно недостоверны с психологической (или правильнее сказать «психопатической»?) точки зрения: говорят, человек, который убил впервые, убьёт и во второй раз, так почему же после смерти Эгисфа Орест начинает ломаться аки красна девица? В итоге для Еврипида долг крови и драматизм оказались важнее этой нелогичности, которую к тому же всегда можно списать на состояние аффекта и сильные переживания. Другие времена, другие нравы.

Да, главная мысль произведения, как мне кажется, заключается в том, что Электра и Орест не могли не покарать свою мать, несмотря на кажущуюся бессмысленность такой мести. Особенно остро последнее чувствуется, когда брат и сестра осознают тяжесть своего греха и, терзаемые чувством вины, просят прощения у богов.
Этот момент прекрасен в своей драматичности. Ноныче уже всё не то, люди как-то мельче пошли, боги перестали отвечать, убивать стало сложнее. Другие времена, другие нравы.

Бойся влюбленной женщины - она способна на все. Она все отдаст и всем пожертвует, если она любит; все заберет и ничего не пощадит, если не любишь ты.

Любовь Ясона - как вода, переменчивая и неудержимая. Сейчас она здесь; завтра она там, другую поит. Кажется, будто вот она, в твоих ладонях, а ее почему-то прямо на глазах становится все меньше и меньше. Хотя, судя по произведению, любовь Ясона была для Медеи не то, что как вода - как воздух, так же призрачна и так же необходима.

Любовь Медеи - как огонь, бешеная и неконтролируемая. Она больше жжет, чем греет, ведь все-таки много несчастья принесла ему эта женщина. Страсть невероятной силы, уничтожающая все и всех на своем пути; обычно любовь возрождает, но в Медее она напрочь убила все человеческое. Никому не пожелаешь, чтоб его любили так.

Эта женщина вывернула меня наизнанку; я совершенно не могу ее переварить, я не знаю, как к ней относиться.

С одной стороны, она ужасна, без шуток. Ни в литературе, ни в истории я еще не встречала женщин по жестокости равных ей. Разумеется, ее никак нельзя назвать психически адекватной: одно дело, когда эмоции и чувства берут верх над разумом, другое - когда над человечностью. Сейчас уже не докажешь, действительно она убила своих детей или же это неплохо проплаченная фантазия Еврипида, - но оправдывать ее я не стану и пытаться. Хотелось бы верить, конечно, в безграничность материнской любви, но верилось бы куда охотней, будь это единственным страшным поступком на совести этой женщины.

Но с другой стороны, сила ее любви завораживает. Только безумные, но великие могут ради незнакомого в сущности человека покинуть и предать свою родину и семью, пойти на зверские убийства, в том числе и родных людей, променять величие на неизвестность. И, не найдя ответа, жестоко мстить за неразделенную любовь так, чтобы никто не посмеялся, чтобы помнили и содрогались, чтобы месть эта осталась не в веках - в тысячелетиях.

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою:
ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность;
стрелы ее - стрелы огненные.

Это, конечно, трагедия с моральным уроком: "Не гордись и люби". но я не могу не попошлить!  В центре повествования сын Тесея - добровольный сознательный инцел Ипполит, который отрицает любовь, чем оскорбляет чувства Афродиты, а также влюблённых в него альтушек. "Экстремист" древней Греции, считающий себя выше любви, которая является волей Афродиты. В него влюбляется скуфиня Федра - жена отца и мачеха, а также сестра Ариадны (последнюю Тесей вывез из родных краёв и закинул на остров к Главному специалисту по созданию этанолсодержащих напитков  Дионису). Инцел Ипполит предпочитает Артемиду, которая по ходу является фемцелом. Он игнорит богиню-альтушку Афродиту и не почитает её статую, не хочет становиться ни масиком, ни скуфом, ни Аленем. Он предпочитает на оленей охотиться и жить для себя (Мужское движение). Скуфиня Федра выходит из чата и обвиняет Ипполита в последнем месендже для мужа Тесея в абьюзе и харассменте. Тесей агрится на сына и начинает дознание и следствие в целях его репрессирования, агрится и Афродита. Респектит Ипполита только Артемида. В общем финал не очень весёлый.

P. S. Нормальная такая заварушка в антураже Древней Греции. Тут ещё из женских персонажей не хватает только Геры, чтобы замутить серьёзный шухер. Понимаю я Зевса, огребал он немало, раз иногда делегировал полномочия по модерации этих богинь на низовой уровень, что собственно привело когда-то к большой войне, терминологию с которой юзают современные IT-инфекционисты. На Земле Зевс масик, а вот рядом со своими альтушками точно скуф.

За этим мифологическим персонажем прочно закрепился образ детоубийцы. Однако, такой Медею сделали как раз поэты античности.

Постановка еврипидовской «Медеи» в далеком 431 году до н.э. возмутила афинян. Поэт показал внучку Гелиоса слишком жестокой, но при этом честнее и выше Ясона-изменщика (напомню, что Ясон взял в жены Медею, в браке родилось двое детей, а затем, в политических целях, Ясон решил жениться на царевне Коринфа).

Трагедия разбитого женского сердца - тема второстепенная, а вот центральная - тема порядочности, честности и верности. Афинские мужчины не считали зазорным обзаводиться любовницами и привыкли к тому, что это никак не ущемляет достоинства их жен. Поэтому тема, поднятая в произведении Еврипида была, мягко говоря, неудобной.

А вот афинянки, в свою очередь, упрекали Еврипида в ненависти и презрении к женщинам, считая, что детоубийцей он сделал Медею намеренно, лишь бы в очередной раз показать насколько порочен от природы женский род. Кстати, так думают и сейчас. Я в корне с этим не согласна, потому как читатели не замечают очевидного: поэт защищает женщин, заступается за них и оголяет правду их жизни (чего только стоит монолог Медеи о несчастной судьбе женщин!).

После предательства Ясона, Медею сжигает внутри огонь мести. Она в таких муках и терзаниях, что сердце буквально разрывается от сострадания к ней. Покинув родные места и пожертвовав всем ради Ясона, она в итоге остаётся одна в чужих краях, брошенная, одинокая и сломленная.

И кажется мне, что Еврипида восхищала в ней именно смелость сердца свершить свой страшный суд, защитить свое достоинство и добиться поставленной цели, чего бы ей это ни стоило.

Причины, вынудившие Медею убить своих сыновей, таковы:

а) дети - самое уязвимое «место» мужа-предателя, руководствуясь жаждой мести, она хочет «ужалить» своего обидчика побольнее; убить Ясона - слишком слабое наказание, он должен страдать как можно дольше;

б) в сложившихся обстоятельствах Медея не видит благоприятного будущего для своих детей, их предали, изгнали. Лучший жребий - смерть.

Поначалу мне казалось странным то, что Медея остаётся безнаказанной (это несвойственно сюжетам древнегреческих мифов), но по сути, убивая своих детей, чтобы сделать больно Ясону, она убивает саму же себя (или какую-то часть себя), хоть и не буквально.

Что касается поэмы Сенеки, то на фоне еврипидовской она выглядит более блекло, на мой взгляд. Душевные муки Медеи, ее метания и сомнения по поводу убийства - всё как и полагается, однако выделяется произведение Сенеки довольно подробным описанием магических «приемчиков» Медеи. Как мы помним, колдовской дар у нее в крови, ведь она племянница Цирцеи. Обратившись к Гекате и другим богам, она пропитывает дьявольским ядом плащ и венец - дары для будущей невесты Ясона, которые расплавят ее голову и пожрут тело. Месть свершится…

Мне бы не хотелось видеть в образе Медеи лишь дикое безумие, опасность и жестокость. И Еврипид, и Сенека показали ее как человеческое существо, раздираемое внутренними противоречиями.

Жестокая, печальная, но показательная поэма о том, что может случиться, если предать влюбленную женщину.

- Как вы считаете, есть ли оправдание ее поступку?

• Как бы вы поступили на месте Медеи?

Решила послушать это произведение ничего от него не ожидая, но получила колоссальное удовольствие.
И в очередной раз убедилась, что классика, какой бы она ни была древности, не устаревает. Люди не изменились, и тема мужской верности, а правильнее сказать неверности, была такой же актуальной и в то очень далекое время.
И семейные отношения, и то, как они сказываются на детях, все тоже самое, ничего не изменилось. Ну, может, средства стали помягче, да и то не у всех.
Вообще при обсуждении одной из книг не могла убедить своих собеседников, что женщина, даже будучи хорошей матерью, может сломаться в моменты, когда семья разваливается, и не думать о детях, или думать, что им вот так лучше, коверкая на самом деле им жизнь и психику. Вот эта книга для меня очередное подтверждение тому. Очень тяжело не сломаться.
Но как потрясающе описано, как она прощалась с детьми, ее сомнения, колебания! Задевало аж до слез.
И не оставляет мысль, как же она дальше жила вот с этим? Мне даже не детей жалко, а ее, потому что она их очень любила и жить дальше после такого...
Да, немного высокопарный слог, который был принят тогда, но в целом это не мешало. Иногда даже и не замечала его. Кузьмина прочла неплохо, мне кажется, что можно было лучше, прям не хватает спектакля, но и не испортила книгу. Вот теперь думаю, что надо бы этого автора еще почитать.