The Grapes of Wrath: Upper Level

Вообще, неудивительно, что эту книгу запрещали и кое-где до сих пор запрещают. Очень-очень "красная", критикующая, фактически подрывающая капиталистические ценности и религиозные устои, можно даже сказать прокоммунистическая, практически призывающая к открытому бунту против властей. Интересно, как ее напечатали-то в те годы, не говоря уже про лит. премию. Ведь богатеи во время депрессии и голода в америках обносили свои владения колючей проволокой и ставили пулеметчиков в будках, дабы голодающие не прорвались, не разгромили их уютные гнездышки и не растащили добро из закромов. И экономически подняться америкам помогла лишь вторая мировая война, во время которой они весьма разжирели, и пошло-поехало их последующее благосостояние, а вовсе не национальная сплоченность или там великий прорыв в производстве.

Когда читала про банковскую политику, прямо накрывало чувством дежавю. Ну, вот же оно, все это уже было, казалось бы. Так учимтесь на ошибках, делаемте выводы, тем более, что в нынешнее время у обывателей нет такой жесткой зависимости от кредитов и заемов, как у несчастных фермеров в 30-ее гг. хх века. Но все мы - люди, такие люди. И вот америки, спустя почти век, завязли в жесточайшем ипотечном кризисе, впрочем, как и россия, влезшая в кредиты. Эра массового потребления под припев "Мне все нада и прям щас". И ведь все знают, что банки - зло, банкиры - кровососы, но грабли так завлекательно выглядят, как не наступить?

В своей книге Стейнбек рассказывает историю рядового американского семейства Джоудов, согнанного со своей земли из-за банковской закладной и вынужденного скитаться по стране в поисках работы и пропитания. Семейство большое, но как только начинаются их беды, предсказуемо разваливается. Представляю, какая безнадега творилась у тех, у кого не было толпы народу в доме. Хоть ложись и умирай. И многие, наверное, так и делали. Впрочем, у Джоудов дела обстояли не лучше. Дед и бабушка почти сразу умирают, самые слабые духом и уязвимые откалываются от семьи. И грустная ирония состоит в том, что в это же время Стейнбек пишет о необходимости вести себя сплоченно, чтобы противостоять кровопийцам, наживающимся на бедах народа. Тут семьи разваливаются на куски, куда уж собрать всех в один кулак и долбануть по богатеям.

И центральная фигура семейства, духовный лидер, настоящий столп - это миссис Джоуд, конечно же. Именно она берет все в свои руки и штопает разваливающую семью, именно на ней, как на суперклее, держится все, когда мужчины падают духом, готовы опустить руки и плыть по течению. Как тут не вспомнить россию 90-х, когда мужчины, теряя привычные ориентиры и работу, массово укладывались на диваны, плакались о тяжелой судьбе и спивались. Зато женщины, прекрасные женщины доказали на практике, у кого на самом деле суперлапищи.

А семейство там откалывало те еще номера. Очень бесили младшие отпрыски Джоудов, особенно, девочка. Какие-то избалованные барчуки, а не фермерские дети. Наглые, несдержанные, скандальные, подставляющие семью, словно не понимающие, что сейчас не время выделываться. Все, детство закончилось. И средняя дочь тоже выступала на пятерочку. Ясное дело, что беременность - это разгул гормонов. Но не до такой же степени, чтобы бесконечно мотать всем нервы, истерить и требовать к себе повышенного внимания. Черта с два беременность лишает последнего ума. И очень даже понимаю мать, когда она говорит, если бы не твое положение, доченька, я надавала бы тебе оплеух за такое мерзкое поведение. Короче, семья морально держалась за счет миссис Джоуд и ее второго сына Тома, остальные же показывали характеры. Но уже то ладно, что хотя бы более-менее подчинялись после периодической вправки мозгов.

Теперь о минусах. Через главу, буквально через каждую главу Стейнбек вставляет какие-то непонятные потоки рассуждений, без нормально построенных мизансцен и диалогов от множественного числа оклахомских и прочих скитальцев. Нет, я, конечно, понимаю, что таким образом он пытался показать массовую трагедию огромного количества американцев, оказавшихся на грани выживания. Но делать это таким нелепым, неуклюжим образом? Половину книги я читала нечто из разряда: мужчины сидели на корточках возле машин и тяжко раздумывали, женщины молчаливо стояли за их спинами, изможденные дети болтались поблизости, трактора разрушали их дома, собаки надрывались в хриплом лае. Опиши одну семью - увидишь трагедию целой страны, опиши кучу безликих персонажей, совершающих стереотипные действия, - увидишь странный фарс. Короче, лично меня такой "интересный" лит. прием ни разу не пронял, и если бы не финальная сцена я поставила бы серую тройку "Гроздьям гнева". Это совсем не тот Стейнбек, которого я люблю.

В романе "Гроздья гнева" автор на примере миграции (в пределах страны) одной американской, фермерской семьи Джоуд показывает всю трагедию, лишения, трудности простых людей, работяг, которые оказались за чертой бедности и безысходности во время 1930-х годов в период американской депрессии.
В стране спад экономики, финансовый кризис, не качественная внутренняя политика, последствия этих и многих других факторов для простых людей превратились в безработицу, бедность, недоедание и вынужденную миграцию внутри страны в поисках работы.
В результате кризиса и неправильной внутренне государственной политики многие семьи были вынуждены переезжать в более промышленно- развитые, западные штаты страны в поисках работы, заработка и лучших условий жизни.
Фермерская семья Джоуд - представители аграрного слоя общества, которые занимались обработкой земли и после некоторых операций Банков и государства, были вынуждены покинуть обжитые места в поисках лучшей жизни.
На примере конкретной семьи и действий её членов, автор затрагивает такие важные вопросы, как: сплоченность семьи в одно целое для преодоления трудностей, важность участия каждого члена в критических моментах, а также негативные последствия обособленности (когда каждый "сам за себя") для решения общих задач!
Несмотря на некоторые нюансы в стиле автора, которые не весьма понравились, роман в общем пришелся по вкусу!

Я долго не могла закончить это произведение. Сначала мне было скучно, потом стало надоедать постоянное нытье героев, а под конец мне стало очень грустно.

Книга погружает читателя в трагическую и одновременно вдохновляющую историю семьи Джоудов, которые, потеряв свой дом в штате Оклахома, отправляются в Калифорнию в поисках лучшей жизни. Автор мастерски изображает жестокие условия Великой депрессии, когда миллионы людей, потерявшие работу и землю, становятся жертвами социальной несправедливости. Он не только повествует о страданиях, но и о стойкости, о борьбе за человеческое достоинство, о солидарности и надежде. Роман пропитан реализмом и философскими размышлениями о природе человеческой жизни и общества.

Персонажи книги яркие и многогранные. Выделить кого-то из героев я не смогла. Каждый их них пройдя через личные трагедии, раскрывает в себе невероятную силу духа. В то же время их встреча с другими людьми показывает, как важно объединение для борьбы с системой, которая разрывает жизни простых людей.

Прогнило что-то в американской республике. Хотя почему "что-то": прогнил несобранный урожай. Прогнили вишня, груши, апельсины и виноградные гроздья. Одни люди владеют землей, а другие ее любят. Одни не живут на земле и не трудятся, земля пропадает. Другие хотят трудиться, но работы для них нет. Земля плодоносит, а люди голодают. Дисбаланс, дисгармония. Нарушение естественного хода вещей. Мир на грани катастрофы.

"Гроздья гнева" - остросоциальный роман, конфликты тут чисто социальные. Богатство и бедность, технологии и традиции, собственность и ее отсутствие, право по документам и право по совести, ассоциация и коммуна. Поэтому искать глубокой психологии не нужно: обрисована коллективная психология, типичная.

Стиль этого романа я бы назвала "гармошкой". Стейнбек то предельно сжимает, сгущает повествование в небольших главках, то растягивает его на многостраничные бытовые диалоги героев. В интермедиях автор концентрирует слова и смыслы, дает яркие образы (тракторы, пустые дома и т.д.) В этих вставках все безлично или обобщенно, никто не назван - так рисуется образ целого слоя страны.
Когда же автор пишет о семье, текст скорее похож на сценарий: диалоги, никакой внутренней речи, герои говорят о своих мыслях и чувствах напрямую. Некоторые реплики как будто созданы для пьесы, для произнесения со сцены, кажутся излишне выспренными:

Коммунизм, стихийно возникающий на обочине жизни в виде идеального правительственного лагеря, возможен только в кризис. Когда все граждане жили-не тужили, хоть и бедно, но сыто, никакого коммунизма не было. Он был не нужен.

Правительственный лагерь – это протокоммуна: самоуправление, распределение обязанностей, взаимопомощь, забота о каждом члене коммуны, уважение к человеку, наивысшим символом которого являются горячая вода и унитаз (я тут нисколько не иронизирую, к слову сказать, для меня примером глубочайшего уважения не только к духовным, но и к телесным потребностям человека является собор Святого Петра в Ватикане: там целых три туалета на разных уровнях, притом один из них – на куполе!).

Главные злодеи, «чудовища» у Стейнбека полностью обезличены: подчеркивается, что это «не люди», а конгломераты, компании, ассоциации, банки. Они устанавливают правила. Капитализм показан как тупой механизм, пожирающий жизни и судьбы ради наживы. Люди-капиталисты, которые владеют всем этим добром, как будто и не существуют.

Одним из конкретных символов этого абстрактного капитализма выступает трактор: он железный, он вступает в контакт с землей чисто механически (образ его бездушного полового акта с землей врезается в память, как плуг в почву).

В романе совсем нет правительства, нет управления страной. Кажется, что вся Америка - это дом без хозяина, совсем как те дома, которые в романе стоят покинутыми. Если помощи "сверху" ждать не приходится, тогда, по Стейнбеку, единственный способ что-то изменить - это организация снизу. На стороне сильных законы, оружие, злые полицейские, помощники шерифов. Том, который пытается решать вопросы в одиночку своей грубой физической силой, проигрывает, вынужден скрываться. Нет, это не тот метод. Стейнбек считает, что у слабых сила может быть только в сплоченности, в единстве, в профсоюзах.

Но у Стейнбека коммунизм больше, чем объединение средств производства и "общая земля". Он предлагает коммунизм с христианским оттенком. Резонером выступает, как мне кажется, проповедник Кэйси, который постепенно переливает свои идеи Тому, как кровь. Они оба выражают заветные мысли автора о невидимой связи между всеми людьми. Это уже даже не духовное, а какое-то мистическое, сверх-духовное единение (явно идущее вразрез с материалистическим миропониманием капитализма).

Последняя сцена получилась очень сильной, ведь именно Роза, казалось бы, самое отстраненное от других людей существо в книге, сосредоточенное только на своем муже и будущем ребенке, без слов понимает, что нужно помочь другому человеку. По сути она делится с ним своим телом. Она отдает даже больше, чем последнюю рубашку. Это идеал автора – братство, единение без слов, родство не по крови. Вся история семьи в книге - с одной стороны, распад и урон (смерть, уход), а с другой - обретение. Вместо своего мертворожденного ребенка - чужой погибающий человек. Начинается расширение семьи до всего человечества, а разве не в этом истинный смысл христианства?

Это, конечно, утопия. Так же, как другой идеал автора - своего рода крестьянская утопия.

Прямо какая-то мать-родительница земля, которая дает силу богатырям в русских былинах!

Мне не понравилась эта излишняя поэтизация труда, матушки-земли. В идеал возведен непременный физический контакт человека с землей как условие для ее плодородности.

Но это идеал. А реальность отражена в самой книге: она начинается с того, что погибает урожай и на той земле, которая обрабатывалась вручную. Поливалась потом, трогалась руками, была любима. Не помогло.

До "Гроздьев" я читала у Стейнбека "О мышах и людях" и "Жемчужину". Оба произведения были о недостижимости мечты. И здесь Калифорния - мечта, идеал, у-топия (место, которого нет) - не оправдала надежд. Нет работы, нет еды, даже райского климата нет. Проливные дожди и наводнение также губят урожай, как это делает пыль в Оклахоме.

Пусть у моей рецензии будет такой же открытый финал, как у самой книги.

... Но если это все же аллюзия на всемирный потоп, то скоро, скоро голубка принесет Розе Сарона персиковый листок.

Счастье и лучшая жизнь - об этом мечтают те, кто идут за "американской мечтой. Идут, едут, плывут и летят. Но во времена Великой депрессии даже американцы шли за "американской мечтой", только ее оплотом и символом был один единственный штат - Калифорния.

Семья Джоудов, как многие до них и после них потеряли ферму и, соответственно, дом. Надо было что-то есть, где-то жить и работать и они поехали туда, в лучшее место куда стремились почти все, оказавшиеся в похожей ситуации. Но преодолеть надо было не только полстраны, но и тяготы пути, горечь потери, чужую злобу, предубеждения и агрессию.

"Гроздья гнева" - это роман об американцах и, скорее всего, для американцев. Буквально с первых глав я поняла, что яркого эмоционального отклика у меня не будет. И виновата в том, наверное, разница менталитетов. Какие-то вещи я искренне не понимала, что-то меня вгоняло в ступор. Какие-то моменты, в которые, скорее всего, должно было что-то ёкать, вызывали недоумение. Реалии Великой депрессии временами казались мне не страшнее нынешних реалий нашей родины, хотя разница во времени - почти век...

Однако, меня захватила легкость авторского стиля. Читается книга, на удивление, быстро.
Сюжет интересный, герои очень колоритные, запоминающиеся и в то же время простые. Порой, правда, уж больно везучие, если, конечно, в их-то ситуации вообще можно говорить про какое-то везение.

Манера повествования по началу может сбить с толку. Она довольно грубая и топорная.
Но постепенно я поняла, что она идеально вписывается в сюжет и отлично дополняет героев. Она настолько же простая, насколько просты они сами.

По мере чтения, я не думала, что поставлю книге высокий бал, но она так тихо и метко "достукивалась" до меня, что я и сама не заметила в какой момент она меня победила.
Но что-то все-таки ёкнуло. Надломилось. И сломалось.

Эта история - она без начала и без конца. В книге, нет ни как таковой завязки, ни развязки. Но история реальная, даже слишком.
И после прочтения хочется остановиться, задуматься. Меня все-таки задело, остался горький осадок, хотелось плакать.
Это грустная история, печальная книга. Но отличная.
Просто отличная.

Мне было очень сложно читать эту книгу. Сюжет мрачный и тяжёлый, полный злобы и негатива. Благо написана легким и простым языком. Таким же как и герои в этой книги, на долю которых выпали чудовищные испытания. Хотя виноваты они были частично сами. От сюжета мне стало тошно. Читала книгу очень долго, по несколько страниц в день и буквально заставляла себя. Одна навящивая мысль дятлом стучала в голове: Лучше совсем не родиться или наложить на себя руки, чем жить так. За что бороться? Что в принципе и происходило в 30х годах прошлого века в Америке. Масштаб этого бедствия нам людям двадцать первого века понять сложно. Ее можно только прочувствовать читая подобные книги. Но нужно ли это сейчас нам? Кому то да, а кому то нет. Нужно людям сильным и способным и в избу горящую, и коня на скаку... А чувствительным, таким как я, лучше не читать такое. Лишняя информация. Долго и нудно говорю, знаю но это не мое чтиво, мне не понравилось, если бы не две игры, я бы читать не стала. С пятого редактирования рецензии я определилась со своим отношением к книге.

Серьезное драматическое произведение хорошего писателя, классика своего государства и даже, возможно, мирового классика. Государственная машина развернулась на полную катушку. Казалось бы, есть земля и есть кому ее возделывать и отдавать в казну денежки. Но государственной машине уже не достаточно просто ручного труда, можно зарабатывать с этой земли гораздо больше, нерентабельно чтобы землю, способную давать урожай занимали под жилые дома. И шестеренки машины закрутились, людей в Оклахоме было решено выселить, потому что жили они, как оказалось, не на своей земле, а на государственной. Вот вам и завязка сюжета. А дальше ничего хорошего. Люди вынуждены срываться с мест, всем хочется попасть в Калифорнию, где на деревьях растут ананасы и вообще, вроде бы, живется гораздо лучше. Многие так и делают, на последние деньги покупают бензин и уезжают из своих родных мест, практически в неизвестность. У калифорнийских фермеров появляется возможность использовать очень дешевую силу для сбора своего урожая, чужаков презрительно называют "оки", не считают за людей и практически приравнивают к животным, которых, если будут брыкаться не зазорно и пристрелить.
До того как самому прочитать эту книгу я, каюсь, придерживался примерно такой же точки зрения, что представлена читательницей LadaVa в ее рецензии на книгу. Интересно, изменилось ли мнение LadaVa сегодня. Пять лет назад, возможно, книга не была так актуальна, как сейчас. Актуальна она, слава Богу, не в России, но, к сожалению, актуальна в Европе и лет через пять будет актуальна в США. По сегодняшним временам и реалиям, предлагаю считать Джона Стейнбека агентом Путина)
Хочется вспомнить бородатый анекдот - "И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!") Но это не относится ни к Стейнбеку, ни к его очень депрессивному, но очень нужному произведению.

Для меня стало откровением, что Великая депрессия не ограничилась крахом биржи и глубокомысленным сплином поколения джаза - она расплющила, погребла под собой миллионы простых жизней, раскрошила свою же землю, разъединила свои же семьи, предала свои же плодородные поля. Немалое мужество требовалось писателю, чтобы поставить словесный памятник страданиям тысячей, миллионов людей-мышей, выкинутых на обочину дороги и жизни. И Стейнбек поставил. Внушительный такой, монументальный, грозный памятник. И сделал это с такой любовью, что она просачивается сквозь сдержанные, рубленые строки и расцветает ало-кровавыми цветами в руках читающего.

Просто представьте, что у вас отняли дом: землю, заработок, уверенность в завтрашнем дне, а податься-то некуда, - у всех родственников и знакомых такая же ситуация. Разве что ехать, ехать, ехать на разваливающемся грузовичке, питаясь маисовыми лепешками и надеждой, и стараться не замечать полчищ таких же грузовиков, ползущих в ту же Калифорнию, которая ведь не резиновая. Которая не собирается рьяно потчевать отчаявшихся сограждан персиками, апельсинами, виноградом и даже работой. Чем вам не коллективизация?

И все же однобоко было бы обвинять их в бессердечии и жестокости: а что бы чувствовали мы, вторгнись в наш город, в нашу крепость толпы нищих голодных оборванцев, претендуя на наши блага, жилье и работу? Стало бы страшно. Страшно, что начнется бесчинство, воровство, убийства, беспорядок, что и нас утянут за собой в бездну. Это и есть самое ужасное: никто конкретно не виноват, некому мстить и некого свергать - дело-то происходит в мирное время. Не виноваты ни трактористы, которым тоже нужно кормить детей, ни представители банка, которым дали указ с мифического верха, ни заправщики и продавцы, которым тоже надо как-то зарабатывать, ни даже понятые, которые боятся не меньше мирных жителей. Но осознанием этого не поможешь, не накормишь детей, не построишь из этого дом.

Теперь в семье Джоудов, которая представляет собой собирательный образ американской фермерской семьи, землю заменяет мать. Мать как источник силы, веры, как воплощенная скорбь, плодородие и подобие крыши над головой. А мертвый ребенок Розы Сарона символизирует перебитый источник этой жизни, трагедию, которая препятствует рождению новой жизни и здоровых детей, а значит ведет к попранию главных человеческих ценностей. Что может вырасти из такого сломленного поколения? Слабо верится, что ему удастся подняться и начать жизнь заново.

В историю Джоудов вплетаются сотни других историй - разных, но одинаково несчастных. Краткие эссе-зарисовки, разделяющие главы, создают атмосферу зыбкого, дрожащего от жара воздуха; горячих, раскаленных дорог, сухой красной придорожной пыли и тусклого красного солнца над пыльными полями.

Что касается "мяса" в заглавной рецензии, то мне кажется, что мы, русские, просто привыкли думать, что страдали больше всех. Да, мы страдали больше многих. Но если мы сохранили, перенесли через это горе большую русскую душу, - мы просто не сможем отказывать другим народам в праве на их личную боль и трагедию, даже если она несоизмерима с нашей. Да и так ли уж несоизмерима? И зачем вообще сопоставлять трагедии и определять их позицию в "рейтинге страданий"?

P.S В эти дни я ела с благодарностью. Грустно это или смешно, но еда, сон и дом - главные ценности человека, без которых его просто не хватило бы на созидание высших.

Эта книга Джона Стейнбека неожиданно для меня самой, глубоко запала мне в душу. Запала настолько, что, я точно её когда-нибудь перечитаю.
Вообще сложно представить, что такая демократично настроенная страна как Соединённые Штаты Америки на страницах своей истории запечатлела вот такие эпизоды, когда в расцвете капитализм и технологии, когда укоренилось понятие свободы и человеческих прав, а на деле её гражданам нечего есть, негде жить и нечем себя занять. Когда целые семьи вынуждены оставить всё, что они нажили - дом, любимую деревню, собрать остатки имущества и отправиться в никуда в поисках лучшей жизни.
Что может быть страшнее чем вражда внутри одного народа? Когда человеческие чувства уступают инстинктам? В такой обстановке волей-не волей но черствее станет практически любой. Хотя, нет, не любой. Что действительно восхищает, так это то, как рассуждает и поступает мать семейства. На протяжении всей книги я от души наслаждалась этим персонажем, её мудрость и доброта не могут не покорить. В создавшихся условиях, когда мужское самолюбие и гордость уступают разумности и граничат с безумием, перед нами выступает образ необычайной стойкости и ума, заключённый в хрупкое женское тело! До последнего она старалась облегчить существование несчастной бабки, сошедшей с ума и ставшей тяжким бременем. Из последних сил она старалась защитить дочь от проклятой святоши, отравляющей жизнь своими проповедями и пугающей муками ада любого, кто посмеет позволить себе малейшее удовольствие. Благодаря Матери семья не разбилась на мелкие осколки в такой тяжелый период.
Авторский талант просто на высоте, погружение в тот мир безнадёжности и нужды, которое испытывают герои книги, читатель может испытать на себе, всего лишь читая книгу.
Особенно запомнилось описание домов, покинутых, опустошённых... эта мрачная картина встаёт перед глазами, и страшно представить себе свой дом, точно так же, опустошённым и ветхим.
Не может так же оставить равнодушным случай с ребёнком Розы, ох, эта тема для меня почти запретна. Подобное просто невозможно вынести. После такого действительно начинает казаться, что Бог отвернулся от людей и что в мире не осталось ничего святого....
Эту книгу читать всем и обязательно. Я бы даже ввела её в школьную программу, если её ещё там нет.
Она меняет душу, она меняет взгляд на жизнь.

История одной семьи
«Гроздья гнева» — это история о социально-экономической катастрофе, которая поразила США в период Великой Депрессии, рассказанная на примере одной семьи.
Семья Джоудов — типичная семья мелких фермеров, которая была вынуждена покинуть свой дом и отправиться на поиски лучшей жизни. После засухи, лишения собственности и работы, случайная оранжевая листовка о найме сезонных рабочих становится билетом в рай и единственной надеждой на спасение. Джоуды, как и сотни тысяч других семей отправляются в Калифорнию по трассе 66.

Уроки истории от Стейнбека
Роман начинается с описания засухи. «Пыльный котёл» или Великая Засуха в США с 1934 по 1941 привела к скитаниям более 300 тысяч фермеров из Оклахомы и других регионов. Они кочевали из одной части страны в другую, образовав огромную армию наёмных рабочих.
До наступления пыльных бурь, технический прогресс и появление тракторов резко сократило потребность в ручном труде. Издольщики (мелкие арендаторы земли) брали деньги в долг и выплачивали его после сбора урожая. Когда засуха и буря уничтожила все посевы, фермеры не смогли выплатить долги, и тогда банки забирали их владения, лишая фермеров одновременно и домов, и работы.
Так бывшие собственники превратились в «Оки» — уничижительное прозвище, которое применялось по отношению к бедным мигрантам из Оклахомы и соседних штатов в 1930-х годах в Калифорнии.
Оки проживали в специальных лагерях для мигрантов — «Гувервилль», названных именем Герберта Гувера — президента США, которого многие американцы обвиняли в случившимся кризисе.

Тема кризиса
Любое мощное социальное потрясение снимает покрывало и обнажает болевые места общества. Помимо очевидного экономического и сельскохозяйственного кризиса, в романе отражён социальный кризис, а также кризис религии и семьи.
Отчаявшиеся люди теряют веру и надежду, семьи распадаются. В душах людей, уставших от несправедливости, зреют гроздья гнева, которые выливаются в забастовки против произвола работодателей.
Отдельного упоминания заслуживает проповедник Кейси, утративший свою веру. На мой взгляд, он самый интересный персонаж в романе. По его словам, раньше он, как Христос удалялся в пустыню, в поисках истины, но по-настоящему начал обретать её только оказавшись в тюрьме. Там он понял, что всё зло от нужды, после чего возглавил забастовку против бесчеловечных условий труда. Через этот образ чувствуется, что симпатия автора на стороне угнетённых, обиженных и бедствующих.

Женский образ
Меня очень поразил образ матери семьи Джоудов. Её стальной характер и выдержка проявились ещё в дороге, когда она провела ночь в грузовике с умершей бабкой. Позже, когда атмосфера безнадежности будет нарастать с лавинообразной скоростью, именно она станет опорой и главой оставшейся семьи.
Когда я думаю о событиях Великой Депрессии мне сразу вспоминается известная фотография «Мать-переселенка», сделанная Доротеей Ланж. Теперь для меня женский образ, созданный Стейнбеком — это один из символов того времени. Сохранить достоинство и самообладание в таких тяжёлых, унизительных условиях — это воистину героический подвиг. Только часто такие маленькие подвиги остаются незамеченными...

Жизнь вопреки всему
Последняя сцена, описанная в романе, точно запомнится мне надолго. Уж настолько это яркий и символичный образ! Девушка, родившая мёртвого ребёнка, которая так и не познала, что такое материнство, кормит своей грудью умирающего от голода человека. В этом и сострадание, и надежда на жизнь вопреки всему.