Утро помещика. Повести

Печорин - очень противиречивый герой по моему мнению.
Со школьных времен он мне запомнился эдаким героем. В настоящее время, перечитав эту книгу, я оказалась просто поражена, насколько я не разделяю его "геройские действия", насквозь пропитанные чистой воды эгоизмом, самомнением, безнаказанностью и лживым благородством.

Нам преподносят его в роли своего рода фаталиста, когда повстречавшихся в его судьбе людей ждет гибель или несчастье.
Я долго думала и анализировала стиль его поведения, и, даже с учетом его трудного детства, упомянутого в тексте довольно вскользь, с учетом всех моих личных жизненных убеждений, считаю этого человека (в данном случае, литературного персонажа) самовлюбленным болваном и негодяем. И мне искренне жаль невинных девушек, которые пострадали от его вмешательства и "любви", которой вообще-то и не было, были только бравада, глупость и жестокость на самом деле.

Само произведение, конечно, гениально. Особенно если учесть, в каком молодом возрасте оно было написано.
Поражена в очередной раз писательским талантом классических авторов, читаю классику с большим удовольствием, чего и всем советую.

Я искренне не понимаю, почему нас в школе мучили «Войной и миром» и «Анной Карениной», когда у Льва Николаевича есть короткие повести и рассказы, которые не только проще воспринимаются, но и эмоционально гораздо ближе молодому читателю. Лично у меня после школы осталось стойкое отвращение к Толстому, и только теперь, с годами, я начала открывать его для себя заново — и с удовольствием.

Повесть «Казаки» — одно из таких открытий. Конечно, не обошлось без фирменных толстовских самокопаний и философствований на тему смысла жизни и природы счастья. Но, честно говоря, это мелочи на фоне удивительно живой, почти осязаемой картины казачьей станицы.

Толстой переносит читателя на Кавказ, в мир вольных людей и нетронутой природы. Его Кавказ — это не просто фон, а полноценный персонаж. Горы, река, солнце, степь — всё дышит свободой. А какие персонажи! Какая Марьяна, какой старый казак Ерошка! Читая, я будто сама прожила с ними целый год.

Герой повести, молодой дворянин Оленин, уезжает на Кавказ, надеясь сбежать от светской пустоты и найти настоящую жизнь. Его внутренние поиски и влюблённость в казачку Марьяну постепенно приводят его к главному выводу: убежать от себя невозможно. Каким бы ни был мир вокруг, если внутри нет гармонии — ты её не найдёшь нигде.

Мне кажется, что именно в повестях и рассказах Толстого наиболее ярко раскрывается его талант. Здесь нет тяжеловесных многотомных построений, зато есть атмосфера, живые характеры и искренние эмоции. «Казаки» — прекрасный повод заново

Удивительно, но повесть мне не понравилась. Обожаю Льва Николаевича, но это совсем не моё. Поставить меньше рука не поднималась. Толстой - гений, его произведения незабываемы. Но в этой повести мне не хватило событий, она показалась мне скучной и затянутой. Возможно, потому что я не люблю разговоры с попутчиками, они мне кажутся какими-то ненастоящими, вымученными, никому не интересными, даже тому, кто хочет поделиться своими историями. Сама никогда не веду задушевных разговоров с попутчиками и не хочу, чтобы соседи по купе погружали меня в свою жизнь.
А здесь как раз то, что я не люблю. История в истории. Один пассажир поезда рассказывает историю своего брака своему попутчику. Мы становимся свидетелями его личной жизни, слушаем его рассуждения о морали брака и безбрачия, о своих представлениях о мужчинах и женщинах, о его отношениях с женой, о любви и ненависти, а главное, чем всё закончилось. Я не могла оправдать главного героя, я не могла ему посочувствовать, я не могла его понять. Вероятно, у меня просто другое мнение, абсолютно не совпадающее с мнением автора, которое он вложил в уста главного героя.
Жаль, что мне не понравилась повесть. Я настраивала себя на получение удовольствия от чтения, а не смогла насладиться повестью моего любимого автора.

«О, поверьте, мы еще не раз с ним встретимся на дороге жизни и встретимся не так холодно, как ныне.»

ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Неоконченный роман М. Ю. Лермонтова «Княгиня Лѝговская» очень напоминает выходку подростка с ущемлённым самолюбием. Известно, что он во многом автобиографичен. Для автора свойственно было, по его же выражению «Теперь я не пишу романов – я их делаю», взятому из письма к Верещагиной (весна 1835), совершать неблаговидные поступки, затем описывать их в своих произведениях.

Мы ещё не знаем имён персонажей и героев неоконченного романа М.Ю. Лермонтова «Княгиня Лѝговская», как автор с ходу в карьер окатил своего читателя … ненавистью. Вот она – живая, трепетная, непонятная, беспричинная – в лице молодого чиновника. Ни имени пока нет, ни звания, ни чина: ничего, кроме ненависти, плещущей в нём, словно в сосуде. Пустой человеческий «сосуд» с ненавистью внутри, идущий от Департамента в 4 часа пополудни по Вознесенской улице Петербурга 1833 года.

Шёл по городу … нет, не волшебник. Чиновник. И нёс свою ненависть на фоне козырька бесформенного своего же картуза, ваточной шинели с старым бобровым воротником и сумерек. Мечтал о вкусном ужине.

Позвольте! Но тогда уж для ненависти места нет. Тут уж или – или. Или злоба, вытесняющая все остальные чувства, или – мечтания: есть хочу! И больше ни о чём не думается, ибо базовый инстинкт по пирамиде Маслоу: сначала пища, а потом уж и можно ненавидеть.

Да не тут-то было! Этот «сосуд с ненавистью» ведёт себя необычно. Вы только полюбуйтесь на него.

«… казалось, он не торопился домой, а наслаждался чистым воздухом морозного вечера, разливавшего сквозь зимнюю мглу розовые лучи свои по кровлям домов, соблазнительным блистаньем магазинов и кондитерских; порою подняв глаза кверху с истинно поэтическим умиленьем, сталкивался он с какой-нибудь розовой шляпкой и смутившись извинялся …»

Конфуз получается, однако. Не потому ли наш голубчик (как бишь его там?) едва под Ваську не угодил. Был бы раздавлен. Как муха. Кто такой Васька? – А это рысак гнедой. Тогда ведь на лошадях гоняли по «прошпекту». А чиновник – ножками, пешочком. Завидно ему …

А вот сами попробуйте-ка раздвоиться. Это чтоб снаружи – розовая пастила сахарная, а внутри плещет вот то – оно самое. Да ещё и с завистью. Ненависть скрыть можно, а зависть – труднее. Зато зависть скоро переходит в ненависть.

А поскольку роман автобиографичен, то лично я проецирую описываемые эмоции на самого автора: он знает то, о чём пишет. Это его «золотая рыбка», исполняющая желания, – душа.

Всю жизнь ненависть преследовала М.Ю. Лермонтова по пятам. И сам он возбуждал её немало. Словно она вливалась в него, как в сообщающиеся сосуды: вольётся в один, а из другого – выплёскивается, если не установить равновесие.

Вот так Лермонтов создаёт интригу уже с первых страниц романа. И текста ещё немного. А многое уже сказано. И эмоций – много. Особенно – ненависти. А ей, как известно, нужен выход.

«… и с этой минуты перенес он всю ненависть, к какой его душа только была способна, с извозчиков на гнедых рысаков и белые султаны.»

… Нам же Михаил Юрьич ужо и приключений наобещал. Ждём-с.

Рассказчик – некто безымянный. Что он видит, о том и повествует.

Лермонтов не пожелал сделать рассказчика бесстрастным. Рассказчик, словно двойник главного персонажа – Жоржа Печорина (не тот самый Печорин!), в разы эмоционально усиливает его психологический портрет, написанный негативными красками. И это производит отнюдь не приятное впечатление.

Кажется, что Печорин манипулирует, как сознанием рассказчика, так и читателя. Читателю ничего не остаётся, как смотреть и видеть (!) картину глазами Печорина при поддержке рассказчика.

А если вам главный персонаж не симпатичен? Он – ваш противник. Тогда он действует при поддержке тяжёлой артиллерии: сам повествователь на его стороне – бьёт точно в цель!

Кстати, Мишель любил привлекать на свою сторону друзей, заручаясь их поддержкой. Вот и «Княгиню Лѝговскую» они пишут вдвоём: с Раевским. Да и в интригах против Сушковой он использовал её же ближайшую подругу и его родственницу – Верещагину.

В романе два потока повествования: сюжетная линия «Печорин» и – «Крáсинский». Они пересекаются.

Станислав Крáсинский – небогатый чиновник, сотрудник департамента государственного имущества. Беден. Бесславен. Ни друзей, ни товарищей, ни милой подруги. Единственная привязанность – старушка-мать. Она для него – всё. Настолько ВСЁ, что он, дворянин, человек чести, готов поступиться ею, не приняв вызов на дуэль, будучи жестоко униженным в чувстве собственного достоинства и раздираемый страстями.

Красинский, в отличие от непривлекательного Печорина, высок и невероятно хорош собой. Прототипом этого персонажа стал близкий друг Лермонтова – С.А. Раевский (1808-1876), который действительно служил в Департаменте государственных имуществ.

Конфликт возникает между незаметным чиновником из дворянского сословия, страдающим от бедности, – это его едва не задавил на санях другой дворянин – офицер Жорж Печорин – очень богатый по меркам того времени.

Печорин с первых же страниц романа предстаёт подлым человеком: скрылся с «ДТП», хвастался в театре перед случайными «друзьями» своей лихой ездой, гнедым рысаком и тем, что едва не задавил человека (!).

Однако он трус: боится попасть в историю. Чтобы приспособиться к жизни в свете, необходимо соблюдать правила: быть незаметным – не попадать в истории, ни в плохие, ни хорошие.

Возбуждать ненависть в людях – насущная потребность Григория Печорина. Он ею питается, как вампир кровью своих жертв. И, как вампиры не выносят дневного света, так Печорин не выносит историй: пересудов, сплетен … Они могут стоить карьеры, положения в обществе …

Сообщающиеся сосуды: нужно самому наполняться ненавистью, чтобы возбуждать её в других. Можно ли при таких вводных быть «обласканным толпой»? – Это вряд ли. Ты будешь замечен. Но не любим. Что остаётся тебе? – Научиться возбуждать любовь. Мимикрировать. Приспосабливаться.

А разве сам Лермонтов не такую жизненную парадигму избрал для себя? «Ночное светило русской поэзии» по выражению Дмитрия Мережковского (годы жизни 1865 - 1941). Есть в этом что-то тёмное, тайное, вампирское, двухмерное: не «Светить всегда, светить везде», а только – ночью …

Литературный, вымышленный персонаж – Печорин Григорий Александрович – зеркалит страсти и внутренние природные убеждения своего отца-создателя – М.Ю. Лермонтова. Поэтому так интересно читать роман, в котором в главной роли прототип автора – Жорж Печорин.

Для писателей – удачная возможность выплёскивать бушующие страсти, сводить счёты, если не в жизни, то – на бумаге. Мишелю Лермонтову удавалось совершать и то, и другое: сначала в жизни, устраивая какую-нибудь пакость, а потом описывая эти действия в повести, или романе.

В «Княгине Лиговской» много психологизма. Этим роман приближается к произведениям нашего времени.

Вот два персонажа, наполненных ненавистью. Только ненависть ненависти – рознь. Она зависит от вектора направленности. У Красинского с «прекрасным лицом» – вовне. Но можно ли утверждать, что он не потерян для общества?

«ʺХорошо, – подумал он, удаляясь, – будет и на нашей улице праздникʺ, – жалкая поговорка мелочной ненависти.»

Печорин, имея неприятную внешность, полон ненависти к себе. Проявления такой ненависти могут быть бесконечно многообразными вплоть до … любви к себе. «От ненависти до любви расстояние короче, чем от любви до ненависти». Только вот любовь эта – извращённая.

Нарциссическое расстройство личности (НРЛ) характеризуется любовью к себе … ненастоящему, а идеализированному образу. Вот почему нарцисс ищет в своих жертвах качества, ему недостающие для созданного идеала. Таким образом он возвеличивается в собственных глазах, пуская пыль в глаза окружения. Себя любить ему не за что. Себя – он ненавидит: его ненависть направлена не только вовне, но и внутрь себя. Вот что страшно. Саморазрушение. Оно определяет судьбу поэта.

Человек, не способный полюбить себя, других любить не может. Он способен лишь изображать любовь, имея о ней собственное представление. Вот, что думают о любви Печорин и рассказчик:

«Грустно, а надо признаться, что самая чистейшая любовь наполовину перемешана с самолюбием.»

Нарцисс – жертва самого себя. Разрушать, крушить, ломать, заставлять страдать, извлекая из страданий других энергию. Нарциссическая личность – ещё и энергетический вампир.

Высосав из нарциссического ресурса всё, чем тот обладал, этот ресурс становится ему не нужен: он бесконечно презираем им. Ему нужна новая жертва. Это находит подтверждение, как в незаконченном романе «Княгиня Лѝговская», так и в реальной истории Лермонтова и Сушковой.

Присмотритесь к Григорию Печорину, и вы увидите характерные черты нарциссического расстройства личности. Да вот хотя бы это:

«Увлекаясь сам наружной красотою и обладая умом резким и проницательным, Печорин умел смотреть на себя с беспристрастием и, как обыкновенно люди с пылким воображением, переувеличивал свои недостатки.»

Лермонтов, на мой взгляд, – злокачественный нарцисс: прекрасно сумевший адаптироваться в обществе оборотень. Владимир Сергеевич Соловьёв (годы жизни 1853 – 1900) самым первым назвал Лермонтова оборотнем, определив, к тому же, его последний проступок в отношении Мартынова, как злокачественный.

Женские персонажи.

Сначала нам представляют Лизавету Николаевну Негурову. Прототипом этого образа послужила Екатерина Александровна Сушкова (Хвостова). Как известно, она служила Лермонтову в своё время нарциссическим ресурсом. Красавица со стройным станом, длинными до пят (!) и чёрными, как смоль, волосами, огромными чёрными глазами и смугловатой кожей. Умна. Образованна. Именно такие умницы-красавицы в классическом варианте становятся жертвами хищников-нарциссов.

Уж и поиздевался Мишель Лермонтов над Катериной Сушковой! Расстроил намечавшийся брак с Лопухиным (удачная партия), насмехался над ней на глазах света, а потом – бросил, сначала влюбив в себя.

Чтобы читатель не сомневался в том, что перед нами «Ужель та самая» … Екатерина Сушкова, автор матушку Лизаветы Негуровой нарекает Екатериной.

И не насмешкой ли над Лизаветой является описание её горничной – Марфуши?

«Лизавета же Николавна… о! знак восклицания… погодите!.. теперь она взошла в свою спальну и кликнула горничную Марфушу – толстую, рябую девищу!.. дурной знак!.. я бы не желал, чтоб у моей жены или невесты была толстая и рябая горничная!.. терпеть не могу толстых и рябых горничных, с головой, вымазанной чухонским маслом или приглаженной квасом, от которого волосы слипаются и рыжеют, с руками шероховатыми, как вчерашний решетный хлеб, с сонными глазами, с ногами …»

И это лишь частица всего многословного издевательства над Марфушей. Неловко даже ни читать, ни приводить целиком здесь этот «портрет». Боже мой … какая гнусность. Зачем? Это мерзко.

После такого высмеивания горничной что бы вы подумали о её барыне? Драгоценный камень требует дорогой оправы. А тут … Вот такое «завуалированное» издевательство не над Марфушей, а над Лизаветой, которое заканчивается так:

«… о, любезные друзья, не дай бог вам влюбиться в девушку, у которой такая горничная, если вы разделяете мои мнения, – то очарование ваше погибло навеки.»

Кто это говорит: рассказчик или главный персонаж? Оба! Вот почему – тяжелая артиллерия.

Лермонтов, на мой взгляд, владеет в совершенстве методами психологического насилия, бессовестно эксплуатируя положение писателя, являя особый цинизм и жестокость: в случае издания романа Екатерина Сушкова прочла бы эти колкости, «тяжёлые для самолюбия и сердца». Не всякий способен такое вынести. А Мишелю всё мало …

И он не успокаивается на этом. Продолжает издеваться над Лизаветой – 25-летней «отцветшей красавицей». Не стану приводить того, что лично о ней поведал рассказчик. Стыдно должно быть Лермонтову, когда все знали, какой хорошенькой была Сушкова и каким косолапым, кривоногим, хромоногим, большеголовым, кифозным коротышкой (169-170 см) с редкими усишками и волосами на самом деле был Лермонтов. Хотя психопаты («негодяи») не ведают стыда. И мстить могут своей жертве даже, сошедшей в могилу.

Забавно, что даже в определении своего главного персонажа – Жоржа Печорина, как «негодяй», сквозит некое поощрение, ласковое потрёпование по щёчке: мол, не он один такой на свете.

«… все его путешествия ограничивались поездками с толпою таких же негодяев, как он, в Петровский, в Сокольники и Марьину рощу.»

Перед читателем предстанут в качестве ярких иллюстраций все этапы (круги) манипулирования хищника своей жертвой. Уже только ради этого роман стоит прочитать: познакомиться с приёмами низведения жертвы до состояния «ничто». Вряд ли Лермонтов был знаком с психологией. Манипуляциями закомплексованной личности с оскорблённым самолюбием движет ненависть. И все они метко попадают в цель: унизить, растоптать …

***
Не трудно догадаться, что другой женский персонаж – Вера Лѝговская будет идеализирован в пику презираемой и ненавистной Катеньке Сушковой, всего-то на 3 года старше Лѝговской. И это тоже ничто иное, как «ужимки и прыжки» деструктивной личности, жаждущей отомстить по полной.

… Своё отношение к роману, думаю, я выразила, не касаясь его содержания, развития сюжета. Интригу не нарушила.

Роман – неоконченный. Как и моё впечатление об этой книге. Ещё многое осталось невысказанным …

Читайте и вы всё поймёте сами. Делитесь своим мнением. Не только книги, но и мнения о них помогают расти. Иногда потому что. А иногда вопреки.

P.S.
Если бы не знать душевные качества М.Ю. Лермонтова с его очевидным злобным нарциссизмом, то ряд отсылок в тексте к А.С. Пушкину можно было бы рассматривать, как некий оммаж гениальному поэту. Но слишком маленький временной отрезок отделяет одного от другого для того, чтобы Лермонтов признал превосходство Пушкина и поклонился ему. Нет. Не в его характере. Всё с точностью до наоборот: завуалированная издёвка, вызванная нарциссической завистью. Это моё мнение.

Если интересно, то при чтении романа обратите внимание, где, зачем и почему Лермонтов «шаркает ножкой» в сторону Пушкина…

Пушкин не успел стать жертвой нарциссической зависимости Лермонтова. Но зависть к гению Александра Сергеевича он скрыть не смог. Она проявляется непроизвольно, как неосознаваемый защитный механизм – психологическая рвота (здесь пока ещё – психологическая отрыжка), которую сдержать он не способен.
Смотрите сами. Эпиграф, «охота к перемене мест», «малиновый берет» на старушке (ни к селу, ни к городу), над которой Печорин издевается …

За каждым издевательством Печорина – цинизм и жестокость к реальным людям, которых непросто сломать.

P.S. P.S.
Роман не окончен. Работа над ним застопорилась. Каждый волен думать почему. Я думаю, что «два брата-акробата» (Лермонтов и Раевский) цели своей достигли: поглумились над теми, над кем хотели. И выдохлись. А больше сказать-то и нечего. Психологический стриптиз окончен. Жертвы наказаны.

«Теперь любопытно знать, куда склонится русская публика, на сторону истинного вкуса или на сторону моды.»

"Любить всё жизнь одну или одного - это всё равно, что сказать, что одна свечка будет гореть всю жизнь."

Представьте, да.
Лев Николаевич открыто выражал своё враждебное отношение к сексу и к женщинам, в целом.

В "Крейцерову сонату" как раз и заложена идея того, что естественная развязка половых отношений - убийство. Причем подобная развязка любви грозит исключительно женщине.

Через главного рассказчика - Василия Позднышева - сам Толстой делится с читателем своими мыслями о том, как мешают страсти достижению высших целей, как важно целомудрие, как отвратительно вступать в сексуальные отношения с женой после родов, например, так как это приводит к духовному и физическому истощению женщины.

Называя женщину "орудием наслаждения", Лев Николаевич порицает женский пол за их откровенные наряды и умение через чувственность покорять мужчин, таким образом, приобретая страшную власть над последними.

Во главе угла здесь христианская мораль, а точнее её нормы. Людям, далёким от этих норм, ступивших на путь разврата и возвеличивания плотской любви, не познать счастья, они обречены на страдания и смерть.

Естественно, что корни морального мазохизма у Толстого стоит искать в его детстве. Что будет лишним поводом глубже изучить его биографию.

Подводя итог вышесказанному, хочу заметить, что "Крейцерова соната" - повесть очень автобиографичная, личная, подобна исповеди великого классика. За свой "скандальный характер" она поначалу была запрещена цензурой, и теперь ясно почему. Кого-то суждения Толстого повергнут в шок, кто-то в чём-то согласится.

Лично я жадно поглощала мысли главного героя, анализировала его рассуждения о любви, браке, женщинах, пыталась понять. Его печальная история разрушения семьи - не что иное, как последствия губительных нравственных принципов.

Достойнейшее произведение!

Острая, даже через 127 лет после издания острая история. Дело даже не в банальном адюльтере, не в радующем полемическом задоре автора, а в том, насколько Толстой психологически точен.

Точен вовсе не в исследовании того, что привело главного героя к хватанию кинжала дамасской стали и печальным последствиям оного. Толстой, вероятно, для того и сделал Позднышева таким неуравновешенным и отталкивающим, чтобы спокойно вложить ему в уста свои взгляды на брак и сущность отношений между полами. Этот маневр не спас его, правда, от царской цензуры – сразу было понятно, что это идеи самого графа.

О чем же нам говорит Лев Николаевич? О том, как выглядит нелакированная человеческая жизнь. Ссоры, сиюминутные интересы, отсутствие какой-либо дальновидности, то, что люди не принадлежат себе, особенно если у вас есть дети. Все это так волновало имущие классы XIX века, и все это до сих пор волнует многих городских жителей современной России. Здесь Толстой играет на привычной для себя высоте титана русской классической литературы, создавая, прости за пафос, очередной вневременной шедевр.

Но я с обычным занудством вцепился в детали времени, тем более, что обратить на них внимание дал себе слово после прочтения Поезда в современность , в котором автор не раз обращается к творчеству Толстого для иллюстрации социальных перемен, которые принесла в Россию железная дорога. Вот и в «Крейцеровой сонате» зачин и канва всем обязаны этому сравнительно новому транспортному средству.

Судите сами – смешение классов (билет в первый мог купить и богатый купец, не только дворянин), отсутствие спальных купе (общий сидячий вагон на дальние расстояния), сложное сочетание чугунки и транспорта, использующего лошадей. Мир пассажирских и курьерских поездов, чая на станциях, прогулок до отправления и выпивки с закуской в буфетах. Толстой умел пользоваться этим колоритом.

Не издевался ли он слегка над Позднышевым? Не добавил ли он слишком много гротеска в финал? Так и кажется, что вместо продвижения идеала воздержания, Лев Николаевич просто иронизирует над ним, посмеивается.

Уже не помню, по каким причинам пропустил изучение данного произведения в рамках школьной программы. Но, определенно, это к лучшему. Уверен, что в период детства основной смысл книги просто бы прошел мимо сознания. Слишком далек я был бы в то время, со своей не истощенной еще жаждой жизни, от понимания характера Печорина. Как максимум, занес бы его в типичные отрицательные герои. Но теперь другое время, другой этап развития, и... Печорина я во многом понимаю. Понимаю его цинизм, его душевное опустошение, его скуку, его усталость и тоску от бессмысленности происходящего с ним. Мне нравится, что он не пытается заниматься самообманом, не пытается взглянуть на мир глазами оптимиста, потому что этого нет в нем. Он такой, какой есть. Он не пытается изменить себя или мир, понимая бессмысленность и того и другого. Жизнь для него театр, и ему нравится играть свою, а не чужую роль. Местами Печорина становится реально жалко, ибо все его душевные недуги в данном случае лечатся только одним - пулей в лоб. Может быть, я ошибаюсь, но во время чтения романа не раз возникало четкое ощущение того, что Лермонтов срисовал часть Печорина с себя самого.

С тяжелым сердцем приступаю я к написанию этих строк, ощущая себя поручиком в отставке (привет вам от Булата Шалвовича), в забытой Богом и людьми усадьбе, едва ли не участником описываемых графом Львом Николаевичем событий.
Повесть о блестящем, тщеславном до бешенства Стиве Касатском несомненно удалась. Ничем дополнительно не украшая свою речь, граф Толстой не стремится к описаниям, к красотам стиля и языка. Более всего речь эта напоминает исповедь умного, честного до болезненности, благородного человека, которому очень, очень важно докопаться до самых глубин своих истинных мотивов.
Печальное зрелеще, дорогие мои, представляет собой духовное сословие в повести графа. Попы-карьеристы, попы-купцы, торгующие чудесами, попы-лицемеры, попы-администраторы и прочие гадости и мерзости. Уж как, казалось бы, вскрывает свои грехи Касатский, как выворачивает наизнанку низменность своей души, а в итоге он один, по мнению автора только и живет духовной жизнью. Он один только и ищет Бога...

Находит ли? Граф считает, что да. Да где же? В унижении, в полном отречении себя, в нищете, в смирении.
Красиво граф придумал, что и говорить. Только почему же Бога нет в Церкви? Почему его нет в достоинстве? В разумном устройстве своих дел?
Что-то, вы, граф, того... погорячились.

Ну как сказать "погорячились"... Хм. Сто с лишним лет прошло с момента смерти графа, а до сих пор жители несчастной нашей родины в большинстве своем уверены, что быть верующим означает быть нищим, сирым, вечно униженным, одно слово - юродивым. Только тогда верующий заслуживает право считать себя истинно верующим.
А иначе ну как же ж... лицемерие-с.

Удобная идеология для борьбы с верующими. И кто придумал-то? Глыба! Матерый человечище!

Сделав все эти правильные и разумные выводы, можно было бы и успокоится.
Но скребет что-то в моей душе, тревожит...

Знаете, если бы я, попав в ситуацию Стивы Касатского, подалась в монахи... то...то... то со мной приключилась бы именно эта самая история. Слово в слово.
Честность, стремление к Богу и любовь к славе людской сплелись бы именно в этот узор.
"Отец Сергий" - не история офицера, не история монаха, это история читателя.
Если вы честны, благородны и не врете себе, то это ваша история.

Решила восполнить пробел в образовании и прочесть «Двух гусар», которых, сейчас проходят в школе, но я не помню, была ли эта книга в наше время в программе. Повесть совсем небольшая, но в ней, как это часто бывает у Толстого, уместилась целая жизнь, а точнее, две.

Интересно, что изначально Лев Николаевич назвал её «Отец и сын», но под давлением коллег-литераторов сменил название. И, пожалуй, «Два гусара» действительно точнее передаёт суть. Это не просто история о родстве, а скорее — яркое сравнение двух эпох через двух офицеров, графов Турбиных, отца и сына.

Отец, гусар эпохи Наполеоновских войн, — это сама стихия. В его удали, широте души и бесшабашности есть что-то органичное, пусть даже это и граничит с самодурством. Его кутежи, карты и любовные авантюры кажутся неотъемлемой частью его яркой натуры. А вот его сын, служащий в сороковые годы, лишь бледное подобие отца, хотя внешне они очень похожи. Он пытается повторить его путь, но в его поступках сквозит мелочный расчет, а не удаль. Читая, невольно ловишь себя на мысли, что Толстой, сам недавно вернувшийся с войны, будто задаётся горьким вопросом: куда девался тот самый лихой офицерский дух? И ответ, который напрашивается сам собой, печален: возможно, что время героев прошло, им на смену пришли люди другого склада — измельчавшие.

Честно говоря, я ждала чуть больше интриги, особенно в первой части. Но всё меняется во второй — там появляется и сентиментальность, и живая, почти авантюрная история, которая по-настоящему цепляет. Жаль только, что финал показался мне слишком обрывистым, не хватило какой-то завершённости.

Теперь очень хочется пересмотреть одноимённый фильм 1984 года, где обе роли, отца и сына, гениально сыграл Олег Янковский. Раньше я его смотрела, но это было очень давно. Думаю, его игра добавит персонажам тех красок, которых мне, возможно, не хватило в тексте.

В итоге — твёрдая четвёрка. Не главный шедевр Толстого, но очень любопытная и глубокая зарисовка ушедшей эпохи.

Несколько цитат:

Сложно не соглашаться с тем, кого любишь. Это я про Толстого и про себя. Я его люблю, и повесть мне очень понравилась, как литературное произведение. Но, учитывая, что это его личная исповедь, поскольку имеются даже пояснения и уточнения его взглядов в "Послесловии к Крейцеровой сонате", я, соглашаясь с ним в деталях, не принимаю общей концепции его взглядов на отношения мужчин и женщин и о предназначении человека в жизни в целом.

В современном жаргоне есть такое название определённого состояния человека, когда у него накипело, он достал шашку и порубил всё вокруг или наоборот - всех и сразу простил и полюбил.  Про такого говорят - психанул! Некая спасительная крайность, на которой всегда удобно отчаявшемуся. Чёрное и белое. Лишнее отсёк, которое смущает, и оставил то, с чем, как он считает, и надо было бы жить с самого начала и всю жизнь.

Толстой считает, что главное предназначение человека - движение к Богу, всеобщее единение и максимальная польза от каждого в стремлении к добру и помощи друг другу? А половое влечение к женщине - это, по его мнению, как раз то, что мешает этому движению. Я, разумеется, не претендую на точную формулировку его взглядов, могла что-то упустить или не так понять. Но, поскольку рецензию свою рассматриваю как личные рассуждения для своего же удовольствия, то я их и продолжу, не боясь ошибок. Так вот - нет, не соглашусь, история человечества доказывает иное. Никуда мы особо не стремимся, а, вернее, стремимся мы, конечно - жить и жить как можно лучше. И только в этом суть! И не так далеко ушли мы от наших инстинктов, где и борьба за существование, вытекающая в соперничество и похоть, без которой продолжение рода просто немыслимо! И именно она и двигает жизнь на Земле. И бороться с основными инстинктами, придумывая всякие концепции - пустая трата времени и сил души.

Да, он описал весь процесс, происходящий между полами. Желание мужчин, наталкивающееся на соблазнение женщины и продажа её самой себя. Ну это старо как мир. Спрос рождает предложение, и так будет всегда! И тут все замешаны. Природа придумала, и не нам это отменять. Низковато, не романтично? Да. Но не надо перегибать палку. И не надо превращать любовь в похоть. Все разные, хоть и одинаковые. Мы же всё-таки помимо инстинктов и интеллектом богаты! И если у некоторых самцов зашкаливает влечение на всё живое, то не все ж такие! Вот тут Толстой, как всем известный ходок, опирался на свои личные ощущения женщин. Не в силах бороться с постоянным желанием - давайте отсечём его вовсе? Ну это проблема личного порядка и для всех не подходит.

В повести главный герой после похождений решил жениться. Но как, боже мой! Чуть познакомился и давай жениться. Где любовь, когда успел? И что же ты хочешь от брака? Конечно - ссоры и разногласия, а с чего по-другому то будет, когда брак надуманный? Ой, я нагулялся, пора и честь знать, и ты, дорогая, будешь моей женой, согласна?! Так что же на этом странном примере делать выводы о взаимоотношении полов?

И про детей, и про врачей, на которых возвёл полный поклёп - всё очень субъективно. В общем, вместо стремления к гармоничному сочетанию души и тела и регулированию перегибов, он решил просто убрать ненужное, на его взгляд! Но, с другой стороны, произведение литературное - что думаю, то и пишу! А уж это ваши проблемы - хотите ешьте, как говориться, хотите - нет! Но чувство такое, что изрядно у него накипело и решил он вывести спасительную концепцию для спасения души. Но всё это - полная утопия, не имеющая отношения к реальной жизни, что доказывает само время.

И тем не менее, вся повесть у меня в закладках! И мои рассуждения можно было бы продолжить в размер этой самой повести... У-ух, как много там всего, с чем согласиться, а с чем поспорить. Написано, как всегда, гениально, с чем согласился сам, всеми уважаемый, Чехов! Да и сам сюжет напомнил мне чеховскую "Драму на охоте". Обязательно перечитаю позже ещё раз и, возможно, напишу ещё отзыв более полный и осмысленный. Всем советую, кто дочитал мою рецензию, прочитайте повесть - равнодушными не останетесь!