Над пропастью во ржи

Сэлинджер был и останется для меня, прежде всего, автором гениальных рассказов. "Над пропастью во ржи" (тут надо пошутить, что это роман Райт-Ковалёвой, но это так предсказуемо, что я сделаю вид, будто промолчала), впрочем, обойти не удастся. Хотя бы потому, что корни рассказов растут из этого романа, и никуда от этого не денешься. "Куда деваются зимой утки в пруду?" — вот вам и первый шаг к хлопку одной ладонью. Чеховская маниакальная дотошность к деталям, которые зачастую трудно интерпретировать, — вот и второй шаг к одному из самых сложных для разгадывания символическому коду. Общая направленность на противостояние популярной психологии успеха и американской мечте — вот и третий шаг к дзен-буддизму вообще.

Неудивительно, что "Над пропастью во ржи" стал культовым, особенно в среде подростков и тех, кто патологически боится взрослеть. В нём как раз та здравая толика нонконформизма и противостояния взрослому миру, которой достаточно, чтобы обозначить протест, но недостаточно, чтобы этот протест перетёк в визгливую пафосную истерику. Впрочем, боюсь, современные подростки как раз могут усмотреть в "Над пропастью..." то же самое, что и в книгах Паланика, то бишь банальное нежелание быть не таким, как все. Такой цели у Холдена Колфилда и вовсе-то не было. Ну не сложилось у него с этим лицемерным взрослым миром дурацких правил, где без бумажки ты какашка, где нужно идти по заранее определённой дорожке, чтобы прибежать потом к такому же определённому итогу "дом"-"работа"-"дом", к цепочке, в которой отсутствует слово "счастье". Нетрудно разделить с ним нелюбовь к этому миру, ведь всё вокруг говорит ему: Холден, задумайся о будущем, а мы с главным героем на пару понимаем, что живёт-то он не в будущем, а в сейчас.

Разрывает Холдена не столько сама грубоватая пошлость окружающего мира, сколько внутреннее несоответствие. Он полон любви, ка таковой, в её первостатейном значении, но при этом он лишён возможности эту любовь проявлять. Точнее, все его проявления любви окружающему миру даром не нужны. Всё, что он (мир) может Холдену в таком случае предложить — это дешёвая наглая проститутка. Совсем не то.

С этим романом легко можно зарезонировать, но точно так же легко может случиться и полный провал со взаимопониманием. Думаю, причина в личном посыле, насколько глубоко жизнь каждого читателя макала его в необходимость приспосабливаться к общественному вокруг себя. Всё же, попытаться прочитать его стоит каждому. А вдруг?

Два раза переписывала текст рецензии, в первый - показалось, что отзыв по итогу вышел грубоват и выглядит так, будто я не довольна книгой, а это в корне неверно. Второй - решительно не случилось передать то, что чувствую…

Неоднозначное впечатление, но точно не разочарование! Скорее это похоже на сконфуженность от того, что она открывается абсолютно по другому, не так, как ожидаешь…

«Над пропастью во ржи» - встречается в любом приличном списке mastread, лидирует в топах мировых шедевров, именно потому я не смогла пройти мимо! Чего ожидала: жесткого отрыва вперемешку с философией прямиком от молодой ещё не загрубевшей души. А получила нечто совсем иное… но обо всем по порядку!
Итак повествование ведётся от лица 16-летнего подростка из обеспеченной семьи, находящегося в разгаре пубертатного бунта, которого выгнали из очередной частной школы, и вместо того, чтобы явиться домой с повинной, он решает устроить предрождественский "вакейшн" в НЬЮ-ЙОРКЕ. Ммм… сладкий сахар!
Все события предсказуемы, мысли, роящиеся в голове Колфилда абсолютно не оригинальны. Книга сдобрена сленгом 50-х (скурвился, пошлятина, отдать концы - та ещё милота). Динамики в сюжете, лично мне оказалось мало… В процессе все ждала ну вот сейчас начнётся жара… нет? Еще пару глав… Ну наверное сейчас? Ан нет! Мечтала прям, что он попадёт в какую-нибудь сочную передрягу с местными жуликами или что-то в этом роде, но нет, и ладно… по итогу всего лишь естественный кутёж с выпивкой и одна единственная, и то провальная, встреча с проституткой…Воображение само дорисовывало картинки как можно было бы оторваться в Нью с приличными деньгами, да в 16 лет… но не судьба…

Только под конец начала анализировать, что весь сказ совсем не про то… Это история одиночества, глухого и вязкого. Холден глубоко замкнутый юноша с номинальными родителями, абсолютно заброшенный, неумело пытающийся прожить горе по умершему брату. В шаге от депрессии, в миллиметре от уныния, и все у него скверно, и всех ему жалко… И везде какой-то серый невероятно паршивый фон… Кажется что он и есть тот самый маленький малыш, во ржи, играющий на краю пропасти в жестокую взрослую жизнь, но так только кажется! По моему он вовсе не на краю, а давно в ней. А какое у Вас осталось послевкусие? Кто читал?

Книгу я прочитала, будучи ровесницей Холдена. Очень вовремя я ее прочитала.

Холден-замечательный парень. Одинокий замечательный парень. Он еще не смог найти тех самых нужных, дорогих людей. Так у него получилось, что не смог он примкнуть, найти свою компанию, достойных друзей:

У баскетбольных игроков - своя шайка, у католиков - своя, у этих треклятых интеллектуалов - своя, у игроков в бридж - своя компания. <…> Попробуй с кем-нибудь поговорить по-настоящему.

У него нет этой самой точки опоры, которая так нужна в этом возрасте. Есть чувства: нравится - не нравится, люблю – ненавижу. Чаще – «ненавижу». Его точка зрения на мир гораздо глубже, чем его сверстников. Он умеет различать «липу» и настоящее, стоящее. Он хочет быть другим, он не боится быть другим. Он не хочет быть стандартным, шаблонным.

А вот я почему-то люблю, когда отклоняются от темы. <…> И вообще, разве по чужому желанию можно обобщать и упрощать?

И видя «липовое» гораздо чаще настоящего, он почти отчаивается.
И просто перестает искать:

Пропасть, к которой ты летишь, - ужасная пропасть, опасная. Тот, кто в нее падает, никогда не почувствует дна. Он падает, падает без конца. Это бывает с людьми, которые в какой-то момент своей жизни стали искать то, чего им не может дать их привычное окружение. Вернее, они думали, что в привычном окружении они ничего для себя найти не могут. И они перестали искать. Перестали искать, даже не делая попытки что-нибудь найти.

У него есть Фиби. Она – настоящая. И они похожи. Просто Фиби пока что не над пропастью. Она еще видит мир цветным. И пока сестренка есть в жизни Холдена, он еще не пропал. Она одна из ребятишек, которых Холден «ловит над пропастью»:

А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело – ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. <…> Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи.

Среди ребятишек не только Фиби. Среди них мы, и задача Холдена и этой книги – ловить нас над пропастью.

Ведь ты не первый, в ком люди и их поведение вызывали растерянность, страх и даже отвращение.

Книга - напоминание о том, что надо искать в людях то родное, светлое, чистое, чего так часто не хватает, и к нехватке которого мы привыкаем. Искать, найти и не терять.

В первый раз я прочитала эту книгу еще школьницей. Сюжет мне не особо запомнился, единственное, что у меня отложилось в голове, что книга неплохая. Поэтому я была очень удивлена наткнувшись на многочисленные негативные отзывы о книге. Мне прям стало интересно, как же так может быть. Ведь лично у меня книга негатива не вызвала, более того книга на слуху и считается одним из лучших произведений прошлого столетия. По этим причинам я решила её перечитать.
Перечитала и не поняла, почему в первый раз книга не вызвала у меня такого негатива, как сейчас? Наверное, всё дело в том, что на тот момент мне было столько же лет, как и Холдену. Видимо тогда я могла воспринимать его проблемы, как-то сопереживать им. А сейчас мне они кажутся бессмысленными. От этого чтение книги мне давалось с трудом. Ей богу я еле-еле смогла дочитать её до конца. Главный персонаж вызывает просто сплошной негатив. Он совершенно не состоятелен как личность, его даже бунтарем не назовешь, потому что бунтари хотят каких-то изменений, но герою просто всё не нравится. По сути он прожигает свою никчемную жизнь в праздности и еще при этом всем недоволен. Нет я к примеру, могу понять тургеневского Базарова, тот недоволен существующими порядками, но при этом он является молодым учёным, со своим сложившемся мировоззрением. Здесь же речь идёт о совсем «зелёном пацане».
Опять же книга не блещет никакой особенной мудростью. Я вообще не понимаю за какие заслуги она была включена в сотню лучших произведений века? Единственное объяснения, которое я могу этому дать, это то что данную подборку составляли подростки, но никак не взрослые люди. Кто-то пишет, что эту книгу нужно понять. Простите, но классика славится тем, что она понятна всем. А так абсолютно про любую книгу можно сказать, что она шедевр, но только её нужно понять. А если захотеть, то хоть в чём можно усмотреть глубокий смысл, даже там, где его никто не закладывал.
В общем после повторного прочтения, моё мнение о книге кардинально поменялось, и я перехожу в лагерь недовольных этим шедевром литературы.

Нет, конечно, главный герой, ставший уже именем нарицательным, Холден Колфилд, не дурак. Но и нормальным молодым человеком, в очередной раз бросившего учебу и ненавидевшего буквально все, что он видел и с чем-кем встречался (наверное, кроме своей маленькой сестры Фиби и умершего брата Алли), его назвать нельзя. Странный подросток, объявивший бунт против образа жизни американского послевоенного общества. Его грубая речь, протестные мысли и злое, нервное поведение стали в свое время даже причиной запрета книги в Америке. Плохой, мол, пример для молодежи.
Впрочем, по классическому переводу книги от Риты Райт-Ковалевой, сделанному еще в 1955 году (именно он в основном используется при переизданиях романа), ощутить весь негатив Холдена Колфилда не получится. Особенности цензуры в советское время. Даже единожды употребить слово "говнюк" не позволили. Поэтому в переводе Райт-Ковалевой главный герой сильно смягчен.
Позже появились еще два перевода единственного романа (!) Сэлинджера. В 1991 году от Сергея Махова книга вышла под названием "Обрыв на краю ржаного поля детства", а в 2008 году от Максима Немцова с вновь немного другой вывеской - "Ловец на хлебном поле". Последнему переводу с откровенными нецензурными выражениями можно смело ставить "+18". И это, я считаю, перебор. Как в случае с классическим переводом Райт-Ковалевой, - недобор. Истина, как обычно, где-то посередине (но не факт, что у Махова).
Я долго обходил вниманием этот всем известный роман. Почему, не знаю. Но, наконец прочитав его, понял, что опоздал лет на двадцать (плюс еще несколько десятков лет по сюжету)). Я, скорее, разочаровался, чем получил удовольствие. Роман все-таки больше для подросткового возраста. Только, боюсь, не для нынешнего поколения. Им просто не понять, чего так страдал Колфилд от общения с неприятными ему людьми. Забил бы на всех, сел за комп и живи своей, отдельной от всего мира жизнью.
Протестные подростковые книги были всегда, в разное время. И, наверное, каждая хороша для своего периода. Но почему-то самой популярной является именно эта. Не такая уж большая по объему, да и и не сказал бы, что по сюжету. Всего несколько дней из жизни подростка, потерявшего всякие цели в жизни. Не знающего, чего же ему хочется. В такие моменты проще всего все отрицать, во всем обвинять окружающий мир. Стандартная, в общем-то, ситуация для подросткового возраста.
С художественной точки зрения произведение великолепно. Прекрасно описана жизнь послевоенного Нью-Йорка, глубоко препарировано подан противоречивый внутренний мир Холдена, много эмоций и переживаний, с лихвой хватает возможно скоротечных и спонтанных, но живых и заставляющих содрогаться мыслей. Колфилда больше жаль, чем хочется его поддержать и понять. Но... такова жизнь, она не всем дается на блюдечке с каемочкой.
Читая книгу, вспомнил роман Джона Фаулза "Коллекционер". Там главный герой, похититель девушки, по ее настоянию прочитал "Над пропастью во ржи". Миранда (похищенная) спрашивает Фердинанда (похитителя), что он может сказать о Холдене Колфилде. На что Фердинанд и говорит, что, мол, нормальный парень. Одного поля ягоды)) Фердинанд - это, наверное, следующий возможный этап развития Холдена. Если б, конечно, автор захотел развить тему. Видимо, Фаулз это слелал за него.
Продолжая подобный ассоциативный ряд пришел на ум еще и фильм 1993 года "Падение" с Майклом Дугласом в главной роли. Обычный клерк среднего звена пытается добраться до дому и его наконец переклинивает и он выплескивает наружу весь внутренний протест против мира вокруг. Он берется за оружие и творит насилие. Чем не выросший, взрослый Холден Колфилд?
История, описанная в книге, очень грустная. История, которая в лице других, похожих людей будет в том или ином виде повторяться всегда, в любые времена. Наверное, это неизбежная погрешность нашего общества. Никогда не будущего идеальным.
Написано под музыку: Dagda - "Underworld".

Где мои 17 лет на Большом Каретном над пропастью во ржи

Troubled times, you know I can not lie.
I'm off the wagon and I'm hitchin' a ride.

«Green day»

Сегодня я окончательно и бесповоротно утвердилась во мнении, что нельзя полагаться только лишь на чужое мнение, тем более – относительно книжек. Разумеется, и мне говорили, что «Над пропастью во ржи» нужно читать, будучи подростком, что тогда только роман Сэлинджера («Сэлинджер» - «ржи» - связка звуков «эр» и «жо» роднит как-то…) производит должное впечатление и «цепляет». Нет! Быть может, прочесть его, отмотав свои 16-17, куда лучше: подросток-правдолюб в тебе начинает не к добру (?) подминаться лицемерным взрослым, но еще не поздно поостеречься такой, вот, литературой, чтоб не стать совсем уж какашкой. Все субъективно, и это, честное слово, изумительно! Холден страшно не любил это «пошлое» слово, но я употреблю его, ибо оно вырывается искренне.

Но самое страшное, что я и с к р е н н е предлагал ей ехать со мной. Это самое страшное.

Это не страшное, Холден, это – прекрасное. Что подкупало в герое, так это – его искренность: он искренне чертыхался, коль черт просился на язык, а после искренне умилялся детям… Прошлым летом на себе испытала, каково это – находиться в постоянном контакте с детьми, не переметнувшись еще окончательно в стан взрослых: в тебе обнаруживаются вдруг подзабытые чувства, впечатления, черты поведения; и невозможно лицемерить с ними – лицемерить просто-напросто не хочется!.. Точно такой «бум» получился сей книжкой, в мае, преддверии лета – здорово.

Но я никуда не швырнул снежок, хоть и собрался его бросить. Сначала я хотел бросить в машину – она стояла через дорогу. Но потом передумал – машина вся была такая чистая, белая. Потом хотел залепить снежком в водокачку, но она тоже была чистая и белая. Так я снежок никуда и не кинул. Закрыл окно и начал его катать, чтоб он стал еще тверже. Я его еще держал в руках, когда мы с Броссаром и Экли сели в автобус. Кондуктор открыл дверцу и велел мне бросить снежок. Я сказал, что не собираюсь ни в кого кидать, но он мне не поверил. Никогда тебе люди не верят.

После эпизода со снежком, когда Холден затрепетал так перед белоснежностью и чистотой неодушевленных (!) предметов, вопрос о том, симпатичен ли мне герой, отпал сразу – да, да, сотню раз да! По предварительным пересказам я опять же воображала, что он – напротив – будет меня жутко бесить. Мальчишка этот так относится к предметам (перчатке брата, разбитой пластинке для сестренки, этим машине и водокачке) и детям, «малышам», потому что они своими поступками иль отсутствием таковых никак его не покоробили. В младших он видит союзников, тогда как «взрослая жизнь», в которую он хочет было влиться (залиться даже, точней, алкоголем) оказывается неприятельской, чуждой. «Э-э-э, ребята, вы мне совсем не нравитесь», - морщится герой и находит утешенье, ориентир, как угодно – в обществе только лишь маленькой Фиби.

Как узнать, делаешь ты все это напоказ или по-настоящему, липа все это или не липа? Нипочем не узнать!

Самокритичен он, вот еще что. Других кроет, но и в собственных трусости, неумении ясно излагать мысли (а ведь очень даже!) и падкости иной раз на всякую пошлость признается. Ему, наверно, не понравилось бы даже и то, что рассказ его столь популярен и тогда, и ныне. Но, думаю, рассказ его даже и не надо очень уж обсуждать; лучше пусть каждый переварит его секретно как-нибудь; приватно «обратится и сделается как дитя» - как-то так. И, если уж быть до конца честной, то я хочу сейчас, как всегда, когда мне ну очень хорошо, восхищаться матом. Но не буду, буду про себя. А вслух скажу, как сказал бы, наверное, Холден: чертовски, чертовски приятная книжка! Я от нее балдела!..

P.S. Одному Богу ведомо, почему не могу смело занести ее в любимые. Потому, может, что «бумкнуть» так сильно она должна единожды, и не хочется после соглашаться на меньшее?.. Не знаю. А Сэлинджера непременно продолжу читать.

Мне 36 лет, и я, подобно Карлсону, в самом расцвете сил. Если и вспоминаю ностальгически какой-либо период своего прошлого, то точно не подростковый возраст. Прошло, и слава богу! Помню, как мне было непросто, видимо, поэтому герой романа Холден Колфилд мне понятен и симпатичен. Знакомы его противоречивость (говорит, что ненавидит кино, а сам постоянно ходит в кинотеатры; старается быть сильным, но порой проявляет трогательную слабость; умнее сверстников при детской наивности), его этический максимализм (не терпит "липы" и фальши), его подростковый нонконформизм (это способ проявить свое свободомыслие), его инфантильность (не хочет взрослеть и определять свое будущее), его привычка врать (это своего рода защита от окружающей действительности). Очень сложно, когда ты уже не ребенок и еще не взрослый, найти себе место в мире. Нашего героя в очередной раз отчисляют из частной школы. Школа Пэнси с рекламой молодца верхом на лошади символизирует ту самую фальшивую реальность, в которой невозможно оставаться собой. Никакой речи об игре в поло не шло, Холден ни разу не видел лошади на территории школы.

Если выбирать из архетипических сюжетов Борхеса, то это история о возвращении героя домой. Прежде чем родители узнают об его отчислении Холден решил провести время в Нью-Йорке вне стен дома. События романа длятся два дня, две ночи и несколько часов, но Холден так подробно описывает все свои мысли, диалоги и действия, что кажется, будто домой из Пэнси он не может вернуться уже несколько лет.

На самом деле, "Над пропастью во ржи" воспевает индивидуальность. Этим наш герой точно обладает. Очень показательна его красная охотничья шапка: опуская уши, он прячется от мира, но в то же время ярким цветом стремится выделиться. Холден в равной мере может стать как великим человеком, так и великим неудачником. Но в пропасть способна заглянуть только личность, заурядные спокойно идут себе мимо нее.

Для меня этот роман глубокий, забавный, интересный своими деталями. Так же в романе важны действия и жесты героев, порой они более содержательны, чем слова. Сэлинджер стремится отразить в своем тексте невозможность нормального человеческого коммуницирования.

Роман на века. В нем непреходящие проблемы человеческого созревания, человеческого взросления и человеческой борьбы за собственное "Я".

Роман "Над пропастью во ржи" был выпущен аж в 1951 году и работал Сэлинджер над этим произведением более 9 лет. Эта книга уже давно стала культовой классикой, которую по сей день читают,обсуждают и все чаще критикуют, пришло время и мне вставить свои пять копеек.
Если честно, порой я сам удивляюсь тому, как быстро у меня с каждой новой прочитанной книгой меняются вкусы. Если раньше эту книгу я бы назвал скучной и неинтересной, то сейчас я остался в полном восторге!

Образ нашего главного героя Холдена Колфилда оказался очень простым и в тоже время таким ярким и уникальным. Джером Сэлинджер создал не персонажа, а живого человека, в котором каждый увидит частички своего отражения. Иногда именно такие простые романы с глубокими размышлениями и хочется читать.

В этой книге я увидел маленький отрывок из жизни юного бунтаря, который находится в том переходном возрасте, когда вокруг весь мир кажется лживым и фальшивым, когда хочется ломать систему и делать все по своему. Наверное, самый важный момент формирования личности, а точнее поиски самого себя... Признайтесь, ведь у вас тоже бывали такие периоды в жизни, когда хочется все бросить и бежать от всех проблем, только возникает вопрос "Куда?".

Эту книгу я явно захочу перечитать, ведь размышления Холдена пришлись мне по вкусу. Я увидел в нем себя.

Оценка: 5/5.

Я могу понять, почему эту книгу многие не любят, поэтому критиковать их мнение не хочу.

У Ширли Джексон есть рассказ "Луза, вернись домой", семнадцатилетняя девушка, уходит из дома в день свадьбы сестры, прихватив триста отцовских долларов, чтобы никогда не вернуться. Семья более, чем обеспеченная. Время действия примерно то же, что в романе Сэлинджера, побег планировала заранее. Отчисление из колледжа, о котором родные еще не знают, послужило дополнительным, но не основным, аргументом "за". Сменила прическу и гардероб, поселилась в соседнем городке, сняла комнату у славной пожилой леди, с которой живет душа в душу. Устроилась продавщицей в универсальный магазин, делает скромную карьеру. И в каждую годовщину побега слышит обращение матери по радио: "Луиза, пожалуйста, вернись домой"

Это могло бы стать, отчасти и стало, феминистским ответом истории Холдена Колфилда, мечтавшего вырваться из обстоятельств, частью которых не хотел быть, но непродуманными действиями лишь усугублявшего их тяжесть. Рациональность женщины, знающей, чего хочет, против бессмысленных бестолковых метаний мужчины-подростка. И не говорите, что она всего лишь встраивается в иную систему в то время, как он хочет вовсе перестать быть частью какой бы то ни было. Каждый ищет, где ему лучше, а человек, такое уж существо, какому вовсе вне социума хорошо быть не может.

Необходимость любить The Catcher in the Rye можно отнести к требованиям социума. То есть, если бы роман не считался едва не главным произведением второй половины двадцатого века, можно было бы и не париться, что он мне совсем не нравится. Но все мы встроены в те или иные системы. Та, в которой уютно и удобно мне, предполагает любовь к одиссее Холдена Колфилда. А я, блин, ну никак не могла отыскать в себе ее ростков. В семнадцать прочла: фигня какая. И ни одного человека не знаю, кто был бы в восторге. Хотя нет, одного знаю, успешно пустил свою жизнь под откос, прав Боэций, подобие стремится к подобию.

То есть, антипатии не было, жалела и сочувствовала, и он будил во мне с тех семнадцати материнский инстинкт, но обаяния романа не понимала - ну мотается дурачок без руля, без ветрил. Не знает, чего хочет, придумал картинку ловца детей над пропастью и нужно на него умиляться? Да с уровнем его самодисциплины и способности выделять приоритеты, этой решимости на пару часов хватит. А дальше, пусть хоть все малявки в пропасть сверзятся. Или нет?

В общем, было в этой книге что-то, чего никак не удавалось ухватить, а понять хотелось. Потому взяла ее сразу в двух переводах; "Над пропастью во ржи" Риты Райт-Ковалевой и "Ловца на хлебном поле" Максима Немцова, и в оригинале. Про канонический перевод что сказать? Каким ты был, таким остался. Новых высот и глубин прошедшие с первого чтения тридцать лет и три года не открыли. Все то же самое.

За "Ловца.." Немцова ругали, вроде как, святыни наши осквернил своими вольностями, но эта книга живая. Да, перегруженная жаргонизмами по самое не хочу, что поначалу сильно раздражает, после адаптируешься. Но стоит заметить, что в оригинале у Холдена речь не академически правильная, и сорняк "всяко разно" в различных вариантах: "и все это", "и все такое", "и всякое такое" - часто проскакивает.

Это вообще-то поток сознания, вся книга по типу монолога Молли Блум, роман только маскируется под связное повествование, на самом деле внутренняя речь, обращенная главным образом к самому себе в желании разобраться, что же такого было в эти три дня. Может потому часто в тексте обращение "boy", которого ни в том, ни в другом переводе не увидела (хотя могла и пропустить).

Вот он сидит в этом санатории, который на самом деле частная недешевая психушка. Умненький мальчик из хорошей семьи. Вспоминает свой побег из последней школы, и что за этим последовало, примешивает кучу неважных, на первый взгляд, подробностей, достаточно жестко анализирует свои поступки и характер, перескакивая с темы на тему.

И, кстати, о сленге, у Сэлинджера бесконечные "старики" и "старухи", применимо ко всем персонажам книги: "старушка Салли", "старушка Фиби". Тоже ни в одном из переводов этого не увидела, но понятно, откуда ноги растут у распространенного во времена стиляг обращения. И кажется понятно, почему в "Ловце..." мама- трансформировалась в штруню (как по мне,словечко очаровательное, хотя и дурацкое). Интернеты говорят, что на жаргоне это слово как раз значит "старуха".

Так вот, о чем хотела сказать, с "Над пропастью..." ни разу не было смешно, а с "Ловцом..." смеялась. Помните сценку с таксистом Хорвицем, которого Холден пытает про уток, ну, втемяшилось ему, куда деваются утки с пруда в Центральном Парке, когда зимой замерзает. У Райт-Ковалевой ни разу не смешно, бытовой абсурд, усугубляющий общую депрессивность атмосферы, а в немцовском переводе дико смешно, после нашла ее, перечитала, и снова хохотала.

И с ущербным сутером лифтером Морисом; и когда Холден звонит Салли, надравшись в хлам, что придет украшать рождественскую елку. А когда сестренка Фиби повторяет раз за разом: "Папа тебя убьет" - это по-настоящему трогательно. А когда про парня, который выбросился из окна - страшно и горько. Нет, роман не стал моим-моим, это вопрос базовых расхождений мироощущения. Но с опытом английского чтения, и с переводом Немцова он живой, дышит. Выбрался из хитиновой оболочки.