Полное иллюстрированное собрание сочинений в одном томе

Несмотря на то, что «Полное иллюстрированное собрание сочинений в одном томе» Льюиса Кэрролла массовое издание, оно позволяет разом ознакомиться и с известными сочинениями, и сделать открытия в поэзии и малой прозе, которые не сразу отыщешь. А еще полюбоваться рисунками самого Кэрролла и Артура Б. Фроста, который иллюстрировал поэтические циклы. Впрочем, полное собрание далеко не полное, а только художественное. Здесь не хватает беллетризованных научно-популярных, научных и публицистических трудов писателя. И его дневниково-эпистолярного наследия.

«Алиса в Стране чудес»
Восхитительную сказку Льюиса Кэрролла можно перечитывать как калейдоскоп. Какие мотивы и размышления отзовутся на этот раз? Понятно, что текст уже давно весь изучен вдоль и поперек, а поколения читателей берутся за книгу в поисках беззаботности, безумия и хулиганства, какой бы на дворе ни стоял год.

Кэрролл показал, что свежий и наивный ребенок наполнен вовсе не ребячливыми глупостями, а искривленными правилами и догмами, из которых состоит взрослая и, казалось бы, правильная жизнь. Алиса отражает условности этикета, тонны школьных знаний и случайного информационного мусора, который складывается в пасьянс Страны чудес. Со всей серьезностью и рассудительностью взрослых героиня пытается рационализировать сюрреалистический мир. И получается шаловливая пародия. Но за смехом и иронией проступает неприглядный вид общественного договора.

Кажется, что здесь властвуют легкомысленная фантазия и воображение. Но на самом деле Страна чудес враждебна к Алисе. Все встреченные на пути персонажи постоянно грубят маленькой девочке. Конечно, ее пародийная рассудительность чужеродна сумасбродству и прихотливости мира. Но Алиса и не пытается с ним подружиться. Она назойливо стремится проникнуть за маленькую дверцу, хозяйничает в доме Белого кролика, прикидываясь не собой, бестактно разговаривает с Мышью и почти не скрывает раздражения перед Черепахой Как бы. Здесь все и всё не то, чем прикидываются, чтобы сбить с толку, доставить неудобства, показать дурной нрав и невоспитанность.

Не удивительно, что сказка стала инструментом для психоаналитиков и не раз переигрывалась в депрессивном и хоррор-ключе. И хотя последние строки Кэрролла сентиментально развеивают жестокое и опасное очарование Страны чудес, каждое новое прочтение начинается с новым настроением.

Давно уже стали классикой виртуозные пассажи перевода Нины Демуровой. Оригинальные лингвистические игры Кэрролла местами утрачены, но мастерски реинкарнированы и послужили поводом для самостоятельной ветви аллюзий в отечественной поп-культуре. А иллюстрации Джона Тенниела точнее подчеркивают мрачноватый ракурс сказки. Коренастая, страшноватенькая Алиса попадает в окружение, где классическая карикатура смешана с жизнеподобием. Один из самых ярких примеров – птица Додо. Кэрролл намекает, что Алиса не знает, как выглядит птица, потому что он протягивает ей руку. И художник вышел из положения, нарисовав Додо и крылья, и человеческие кисти, усилив тем самым жутковатый сюрреализм. А вот Чеширский кот и Грифон у него самые красивые и изящные персонажи, противопоставленные Черепахе Как бы – гротескному теленку с панцирем. Техника гравюры придает пародийности рисунка классическую увесистость, будто споря с работами для серьезных взрослых книг.

«Алиса в Зазеркалье»
До дрожи азартно наблюдать, как Льюис Кэрролл создает мир, в котором насмехается над чопорностью, логичностью, снобизмом, этикетностью, поправляемый рассудительным ребенком, имеющим о рассудительности уморительно смешное представление. Писатель сталкивает лукавую иллюзию зеркал и строгость шахматной партии. Но ведь зеркало – всего лишь физические законы, а чтобы выиграть в шахматы, простых расчетов мало, нужны талант и воображение. В общем, всё так запуталось…

Конечно, зазеркальные приключения Алисы очень интересно разбирать на символы и шурупы. Это техническое литературное совершенство, игра разума, которая притворяется страхом перед культурной энтропией. Героиня продолжает сражаться с грубым и наглым хаосом, порожденным ее собственным невежеством и наивностью.

Детский фольклор и воспитательные догмы оборачиваются опасным кошмаром, убивающим самое себя. Шалтай-Болтай бьется, Труляля и Траляля дерутся, а Льва и Единорога прогоняют трубным зовом. (Прямо)линейность шахматной партии заведена в кольцо юмора и архетипической деконструкции, которые стали щитом и мечом искусства на протяжении столетия. И до сих пор не могут наиграться. Ясно, что травестирование возникло еще в культуре античности. Но Кэрролл не столько пародирует или ревизионирует общеизвестные культурные клише, сколько придает им реалистические черты, ставящие вопрос о нормальности того, что мы считаем нормальным. Незадачливость Алисы на тщеславном пути к королевскому титулу обнаруживает вздорность рацио при его чрезмерном употреблении. Поэтичность абсурда, сентиментальность нелепостей и чепухи облагораживают повседневность, совершая воображаемые метаморфозы от предмета к образу и обратно.

В Зазеркалье Алиса видит обыденные вещи, которые наделены если не личностью, то движением, жизнью. Она проходит путь творца, создавая из своего воображения и сопротивляясь этой своей способности. Можно снисходительно улыбнуться, как в финале девочка передразнивает своих воспитателей, укоряя равнодушных котят в проступках, которые сама же и нафантазировала. Но от этого становится грустно. Алиса сама себе делает операцию по удалению иррациональности и радости от мифотворения. Которую и попытался не по-детски вернуть в кино Тим Бёртон, напрочь убив кэрролловскую поэтику и изящество.

Неизменно восхищение вызывает перевод Нины Демуровой, непостижимым образом заставившей англичан заговорить по-русски. Сделавшей такими родными остроумных персонажей британского детства. Ну, а Самуил Маршак сотворил наше детство из песенок и чудных стихов, впаявшихся в язык любви к прекрасной чепухе.

Кстати, разницу между настроением оригинала и перевода хорошо подчеркивают иллюстрации Джона Тенниела, в которых художник искал сатиру на национальную чопорность, разрушаемую хулиганской карикатурой. Забавно, как он изображает шахматные фигуры. Игрушечность и антропоморфность в них довольно обыденны, но абсурда добавляет то, что они одновременно могут иметь ноги и неуклюжие пьедесталы, мешающие фигурам перемещаться. Скульптурные детали превращаются в одежные складки, неуклюжие жесткие обручи. В этом все непоследовательное воображение Алисы, сосредоточенной на правдоподобности характеров и событий, но совершенно не обращающей внимания на физическую правдоподобность своего сна. Кэрролл и Тенниел всё об этом знали.

«Алиса под землей»
Строчки Нины Демуровой, будто заклинание, знакомой будоражащей магией касаются мозга и души. И пусть сказка Льюиса Кэрролла еще не обрела своего стихотворного предуведомления, начало – это грандиозная увертюра, растекающаяся по детству и взрослости, расходящаяся тропками, а потом… нет бега по кругу, вместо веера – букет цветов, ни Болванщика, ни – о, ужас! – Чеширского кота.

Первоначальная сказка, которую таки опубликовали для любителей раритетов, не хуже всемирно признанного шедевра. Она просто короче. Но как же тяжело смириться с этим. Это будто обманутое детство, испорченный праздник, придушенная мечта. Очарование Кэрролла настолько велико и величественно, что даже другие переводы могут ранить, если это не Демурова в содружестве с Заходером. Как мамин голос – он не меняется всю жизнь. К счастью, первую версию можно читать в том самом переводе.

И, конечно, важную часть этого литературного артефакта составляют рисунки самого Кэрролла. Они вроде как любительские, но позволяют увидеть историю Алисы глазами автора. Маленькая девочка в этих рисунках серьезна до невозможности, а игры с размерами Кэрролл решает просто – искажая пропорции отдельных частей тела, он добивается впечатления саркастического бреда, буквально воплощенного образа. А вот животных он не делает антропоморфными, кроме разве Белого Кролика. Зато карты – карикатурные человечески. Кажется, что Кэрролл как-то не определился со стилистикой, набрасывая пером портрет своей любимы и ее фантазии, мешающие отрывочные знания об окружающем мире с нелепицами.

«Сильвия и Бруно»
Слава «Алисы» как детского чтения настолько затмила остальное творчество Льюиса Кэрролла, что и во взрослом состоянии нет мысли перечитывать и деконструктировать, импровизировать и пародировать что-то еще. А ведь у Кэрролла есть совершенно сногсшибательный роман «Сильвия и Бруно» в упоительном переводе Андрея Голова.

Лирический герой – именно так – отправляется в метафизическое путешествие по волшебной стране, населенной эльфами и переживающей игру престолов. Вместе с тем рассказчик существует в абсолютно реальном мире викторианской Англии, где безуспешно помогает своему застенчивому другу добиться внимания возлюбленной. В его голове мешается обыденность и фантазия, герои переходят из одной параллельной вселенной в другую, вторгаются в размеренную жизнь леди и джентльменов, чудят и хулиганят. Непрекращающаяся струя сюрреализма обрывает все связи с реальностью и уносит в безбрежный поток фантазии.

Любовь Кэролла к детям воплотилась в образах Сильвии и Бруно, сестры и брата. Наследники престола, волей интриг оказываются бесприютными странниками. Они крошечные эльфы, умилительно преодолевающие гигантские трудности. И в то же время крошки могут становиться обычными детьми, чтобы смешаться с реальным миром. Художник Гарри Фарнисс изображает их, как было принято в ту эпоху – малышами, одетыми в дикарские костюмы из природных материалов, шекспировскими эльфами. Скромная старшая Сильвия с викторианской рассудительностью и состраданием постоянно вытаскивает брата Бруно из бед и утешает после неудачных шалостей. А рассказчик пытается следовать за ними в их путаном приключении, неохотно возвращаясь к своим собеседникам и банальной любовной интриге.

В романе происходит постоянная игра не только реалистическим и фантастическим планами, но и словами, понятиями, шаблонами. Первые главы наполнены абсурдистскими стихотворениями, которые Фарнисс с удовольствием воплотил в таких же странных, дерзких, немного пугающих рисунках. Кэрролл смеется над философскими и религиозными модными темами своего времени, но довольно сдержанно использует сказочный фон, который, впрочем, сам является насмешкой над увлечением наукой и рационалистским объяснением мироздания.

Может, поэтому творение Кэрролла не сможет до конца порадовать любителей сказочных историй или житейской юмористической прозы. Да и сюжетные линии постоянно прерываются, противоречат друг другу. Но разве не в этом упоение разрушением банального здравого смысла ради собирания его в другую, пластичную и непредсказуемую реальность?

«Сильвия и Бруно. Окончание»
Вторая часть романа оказалась менее волшебной, но с большим погружением в салонные беседы викторианской Англии. Герой-рассказчик завершает историю женитьбы своего друга Артура на леди Мюриэл в реальном мире и показывает возвращение эльфийского короля и восстановление справедливости в магическом мире. Старинный эпос встречается с бытовым романтизмом, и побеждает последний, с настойчивым религиозным мистицизмом.

Вера в эльфов окончательно превращается в метафорические сновидения, не противоречащие христианским догматам. Более того, Сильвия и Бруно почти сливаются с небесными ангелами, сохраняя невинность, теряя языческую сущность. Роман провозглашается гимном любви, любви христианской, жертвенной, и обязательно со счастливым концом. Любовь к детям Кэрролла вообще не знает границ, он с восторгом наблюдает за их шалостями, пробуждающейся серьёзностью, ведь они – единственная возможность заглянуть в мир грез, где нет светских условностей и всегда торжествует добро. Детская непосредственность, строптивость, в конце концов, сдастся перед общественными нормами. И в этом непреложном для автора ходе вещей - светлая тоска, которую он передает читателям.

Поэтическая, нежная, даже сентиментальная окантовка не может скрыть выдающийся интеллект Кэрролла. В романе находят отражение многие волновавшие общество его времени научные, философские, политические темы. Через разговоры, кажущиеся светской остроумной болтовней, Кэрролл осознает противоречия стремительно меняющейся жизни, стремится заглянуть в будущее, где чудеса совершаются силой научного ума. Игры, которые впоследствии проделывал Умберто Эко, у Кэрролла, может, не столько хитроумны и монументальны, но тоже задевают за живое, поскольку отражают его действительность, а не ретроспективу.

Кэрролл видел, как несправедливо устроен мир, сколько мало в нем уделяется внимание чувству, фантазии. Он следовал за своими волшебными провожатыми и в богатые дома, и в хижины бедняков, сочувствуя горю. Он умел в стихах посмеяться над фундаментальными пороками и глупостями человечества. И как же искусно фантасмагории писателя передал в классических гравюрах Гарри Фарнисс. Реальный мир он рисует с бытовыми подробностями, выразительными, на острие эмоционального момента позами, выстраивая театральные сцены. Изящество находится в великосветском салоне, и простом доме. А фантастическая вселенная полна карикатурной насмешки, пугающих, злых, сатирических искажений. Нелепицы, изображенные Фарниссом, завораживают осязаемой кошмарностью. И хотя его стиль почти не отличается от газетной моды своего времени, для текстов Кэрролла – это прекраснейшая интерпретация, чутко настроенная на зыбкость и нервность его гения.

«Охота на Снарка»
Небольшая поэма, а какая большая заковырка. В переводе Льва Яхнина она поименована как «Переполох в восьми ОХАХ». Каждый переводчик старается найти такой эквивалент, который не столько демонстрирует фантазию Льюиса Кэрролла, сколько находчивость его соавтора. И это чрезвычайно здорово.

Судить об этой поэме исключительно по переводу невозможно. Калейдоскоп фантасмагорических, абсурдных образов кажется пустяковым. Но язык, удивительные сочетания лексем, создающие то ли смешные, то ли пугающие образы. Шальная компания разношерстных матросов отправляется охотиться на Снарка, что приводит к трагедии, потому что невиданное существо может обернуться губительным монстром. Но дело ведь не в фантастическом сюжете, а бесконечно разматываемых аллегориях. В поговорках, игре с первоначальными значениями слов, поставленных в неловкую, неэтикетную ситуацию.

Удивительно, что за тот путь, который прошла литература к настоящему времени, кэрролловское безумие остается все таким же острым, напористым, жутким. Он попадает в самую мякоть человеческих желаний, пороков, ошибок. И при этом показывает, насколько глупы и сомнительны многие правила, сковывающие восторг существования.

«Охота на Снарка» - вызов не только для переводчика, но и иллюстратора. Классические гравюры Генри Холидэя сохраняют аромат викторианского газетного шаржа, вкус той гиперболы, которая превращает жуткое в смешное, а смешное – в жуткое. Невероятные языковые ситуации, масштабы приключения художник превратил в тонкие и пугающие портреты. Будто смотришь на привычный реальный мир через искажающее зеркало. Изящество и мастерство тоже в свою очередь наполнено аллюзиями и культурными символами своего времени. Детализация, может, менее игровая, чем поэзия Кэрролла, но обладает особенным чувством собственного достоинства.

«Фантасмагория» и другие стихотворения
Какая же едкая лирика у Льюиса Кэрролла. Конечно, ей местами не достает формы, но читается она как экспромты, газетные вирши, где важнее содержание гладкости стиха. Относительно большая «Фантасмагория» - это жалобы привидения. Фантом делится тяготами своей жизни, которая, конечно, является пародией на условности социума. Юмор на пару со скептицизмом развенчивают веру в потустороннее. И в то же время чрезмерная рациональность убивает красоту фантазии. Как будто некое предшествие рассуждений Толкина о волшебных сказках чудится в поэме.

Гротесковое стихотворение «Три голоса» показывает философскую схватку двух персонажей, имитирующих светскую беседу. Разговор мужчины и женщины, явно флиртующих, доходит до вершин абсурда. Что чудесно подчеркнул в иллюстрациях Артур Б. Фрост. Оставаясь в рамках реализма, он настолько исказил напряжением лица, нашел экспрессивную пластику, что смех доходит до отчаяния. И улыбка уже кажется неуместной, хотя сама ситуация остается по-прежнему малозначительной и нелепой. Иллюстрировать лирику Кэрролла, конечно, дело в принципе благодарное. В ней есть ситуативная конкретика, которая замечательным образом может быть трактована напрямую, что создает дополнительный комический эффект.

Но вот другие стихотворения сборника целиком посвящены общественной сатиры. Будь ли это выспренные максимы восьмилетней девочки («Эхо») или мизантропические размышления об общественном пляже («Морская болезнь»). Кэрролл насмехается над увлечением портретной фотографией («Гайавата фотографирует»), английским сплином у барышень («Меланхолетта»), флиртом («Послание ко дню святого Валентина»).

«История с узелками»
Не самое популярное сочинение Льюиса Кэрролла. Кому охота читать сборник математических задач, где далеко не каждый бывший школьник может распознать ответ? Тем не менее мудреный текст «Историй с узелками» - изумительный образец абсурдистской литературы. Здесь строгость и педантичность точной науки (хотя, такой ли уж точной, судя по задачкам) сходится с упоительным словотворчеством, переведенным Юлием Даниловым (тут вообще удивительная история советских титанов науки и просвещения, когда физик и математик блестяще переводит фантастику).

Кэрролл, тонко чувствовавший грань между гармонией рацио и безумным хаосом фэйри, создал альтернативную вселенную, где экзальтированные чудаки поучают недальновидную молодежь, предлагая зубодробительные задачки «на местности». Вот уж действительно, без арифметики даже в путешествие не отправишься. Условия настолько хитроумные, что не только герои, но и читатели о-задачен-ы… Кстати, предложенные автором решения нисколько не помогают, оставаясь сплетением умозаключений.

Но судя по финальным строкам, математик Кэрролл все же полюбил больше в себе писателя. Фантастическое сумасбродство его сочинения составил едкий, бойкий юмор превосходства талантливого во многих отношениях человека над теми, кто прожигает бытом бытие. Можно сказать, что автор беспощаден к тем, кто путешествует налегке, как молодой рыцарь или Клара.

Сущность безумия и цена разума – краеугольные вопросы произведений Кэрролла, которые в «Узелках» наиболее выпукло выглядят хотя бы потому, что у них есть вполне утилитарное применение. Герои попадают в абсурдные ситуации, продиктованные не только анекдотическими обстоятельствами, но и непреодолимостью буквального воплощения фантазии. При этом она становится рядом с логикой, порождая иллюзии и фокусы. Несколько иллюстраций Артура Б. Фроста, где главным атрибутом становятся круглые очки, похожие на расширенные в безумии глаза, подчеркивают переплетение сказочности, иронии и педантичной реалистичности.

«Три заката» и другие стихотворения
Кто бы мог подумать, что Льюис Кэрролл еще и автор романтических баллад, любовной лирики? В сборнике «Три заката» практически безраздельно царствуют фэйри и маленькие девочки до степени неразличения. Впрочем, более взрослые девушки, по которым вздыхает лирический герой, пытаясь преодолеть границы миров, иногда безуспешно, тоже присутствуют.

Какого-то сильного впечатления поэзия Кэрролла не производит, образы кажутся вторичными, строки местами неуклюжими. Даже будучи серьезным, автор держит иронию про запас, а патетика тяготеет к пародии. Отсылок к классическим образам тоже немало. «Пак утраченный и обретенный» - привет Джону Мильтону. «Долина тени смертной» - парафраз Джона Баньяна. Есть среди образов Кэрролла и шекспировская «Ива».

Удивительно, как христианское страдание уживается в поэзии с барочной красочностью, основанной на магическом восприятии мира. Литургичности отдельных стихотворений нисколько не мешает фривольность других. Соавтором поэта выступает Артур Б. Фрост, изображая на заставках ренессансных младенцев, которые прячутся под листочками и грибами, катаются на омарах. Они невинны и чисты, будто ангелочки. Но всё же энергичны и строптивы, как силы природы. Их невинность и беззащитность обманчива. За этой салонной игривостью могут скрываться тайные страсти и желания.

Ранние стихи
В поэтическом наследии Льюиса Кэрролла есть еще ряд произведений, незаслуженно отставленных в сторону. И пусть в них, как и в более зрелых циклах, нет стройной формы, зато есть острый ум и проницательность. С сатирической беспощадностью Кэрролл наблюдает за обществом, что отражается даже в названиях – «Пунктуальность», «Правила и нормы», «Факты», «Ложные понятия». Сквозь шутовство и легкомысленность строк хорошо проглядывает строгость и распущенность викторианской эпохи, ее парадоксальная логичность и вера в волшебство. Мода на средневековые мотивы, легенды и фольклор, тоже не обошли пародийную смекалку молодого Кэрролла. В стихотворении «Леди ковша» двадцатидвухлетний поэт распевает о любви к кухарке в ритмах старинной баллады. И хоть «Лэ» не отличаются изяществом строки, они уморительно смешны, воскрешая настроение рыцарский дух в современных автору людях. Из этой неуклюжести рождается меткий портрет времени. Сбивает Кэрролл и лирический пафос с Уордсворта, тасуя в стихотворении «На вересковой пустоши» популярные романтические тропы в жанре вопросов и ответов лирическому герою. Получается уморительная абсурдистская песенка, воспевающая отнюдь не романтические моменты жизни. Эпическая поэзия Кэрролла при всей литературной сиюминутности, обладает мощной харизмой и умом.

«Новизна и романцемент»
Как же сильно Льюис Кэрролл язвил романтизм! В небольшой новелле он вывел поэта, чьи притязания на высокую поэзию не пришлись ко двору, причем буквально – он завидует придворному успеху Альфреда Теннисона. Как гоголевский маленький человек, он гуляет по лондонским улицам, одержимый отыскать формулу романтизма, а натыкается на роман цемент – грубую техническую материю. Словоизобретательство, сделавшее славу писателю, и здесь срабатывает в комическом ключе, обрекая героя во власти иллюзий на душевные муки. И горька его судьба – не отыскав романцемент, рассказчик «вступает в коммерческие отношения» с поставщиками вина и крепких спиртных напитков. Писатель смеется над графоманством и возвышенной лексикой, искусно обыгрывает абсурд как модель реального мира. Но оставляет после себя пустоту. Такое ощущение вообще свойственно юмористическим текстам, а здесь особенно чувствуется ленивость и грубость жизни, самовлюбленность и бессмысленность мира искусства.

«Фотограф на выезде»
Увлечение Льюиса Кэрролла фотографией привело не только к появлению серии снимков, отражающих викторианскую эпоху, но и симпатичного маленького рассказа о превратностях судьбы фотографа. В сюжете или стиле рассказа нет ничего необычного – это меткое и хлесткое юмористическое наблюдение за окружающими. Герой, конечно же, влюблен в девушку из семьи социальным статусом повыше. У нее есть неприятный (в оптике рассказчика) соперник. А сеанс фотографирования семейства превращается в череду курьезов. Всем досталось в его хлестком описании непоседливости, чванства, сумасбродства, коме возлюбленной. На снимках появляются монстры – не только люди, но и животные. И то, что для фотографа тех времен представляло серьезную технологическую проблему, у простого читателя вызывает закономерный смех. Композиция построена как объяснение, почему фотограф появляется с синяками, и в финале его незавидная участь проясняется. В этом слышны мотивы, которые станут классическими для первых кинематографических комедий, заимствовавших фарсовые приемы и ситуации.

«Вильгельм фон Шмиц»
Пародийное балагурство, отсылающее к немецким романтикам и весьма эмоциональной британской прозе реалистического направления. В небольшом эскизе Льюис Кэрролл с иронией оттаптывается на прозаических и поэтических клише. Они касаются и сюжетов, и портретной манеры, и персонажной системы, представленных с фельетонной беспощадностью. Подзаголовки «старинная пьеса» к отдельным главам добавляют еще своеобразной театральности. Герои используют приподнятую риторику, общаясь с театральным пафосом. Да и развязка тоже не без сценического эффекта, осмеянного едким опрощением. Кэрролл в таких миниатюрах предстает светским шутником, у которого находится искристая шутка на самое модное и серьезное, что волнует общество.

«Шотландская легенда»
Еще одна безжалостная пародия Льюиса Кэрролла на модную в его времена литературу. На этот раз осмеянию подверглись готические истории как ответвление романтизма. Замки, призраки и глупые обыватели стали героями ироничного повествования из XIV века. Да, и при этом Кэрролл даже вводит анахронизм, позволяя рассказчику напевать песенки из несуществующего наследия Шекспира. Кстати, смешное выдержано именно в шекспировской манере, когда суеверия и страхи представлены абсурдным образом. По сюжету некто Мэтью Диксон рассказывает о призраках в замке Окленд. При жизни эти люди были карикатурными, а их существование в виде потусторонних видений и вовсе глупое. Увлечение такими историями писатель превращает в любимую игру со словами и категориями, где основные клише буфонно обыгрываются. Кстати, один из эпизодов может показаться пародией на нейросети. Хозяйка замка мечтает о портрете, но никак не может сойтись в цене с художниками. Пока не появляется шарлатан, который по любому запросу быстро изготавливает картину. Только изображения получаются ущербными – то нет ног, то головы. Очень напоминает лишние пальцы в интерпретации искусственного интеллекта.

Думаю, эту книгу, если не все, но многие читали в детстве. Я же просто не помню всех подробностей, поэтому решила перечитать.
Вообще, я до сих пор нахожусь под впечатлением от фильмов 2010 и этого года. Но сравнивать эти фильмы и романы не совсем правильно - в киноленты добавили много экшена, драмы, да и героиня там взрослая. В любом случае, и там и там присутствует эта волшебная атмосфера, чудесные жители Страны Чудес.

Перейдем к книге. Уже в самом начале Алиса замечает бегущего белого кролика, который держит в лапке часы и боится куда-то опоздать...И наша героиня уже мчится за ним - интересно же, кто это и вообще, откуда? Но тут Алиса падает в нору - и начинаются ее веселые приключения и встречи с забавными существами.

Несмотря на всю "детскость" произведения, Кэролл оставил и нам, взрослым, кучу смысла, метафор, афоризмов. Это как с "Маленьким принцем". Для детей эти книги хороши своими приключениями и картинками, для взрослых - тем, какой урок он подчерпнул для себя.

Я считаю, что такие сказки хороши для каждого - даже взрослый не должен забывать, что и он был малышом и верил в чудеса. Стоит только приглядеться - и наша обыденная серая жизнь обретет новые яркие краски.

Наверное, нет на свете человека, который хотя бы раз не слышал про Алису в стране чудес) Несмотря на безумный мир, окружающий девочку, погнавшуюся за белым кроликом, история волнительна, глубока и интересна. Я её люблю с детства и в последнее время мне попадается очень много красивых изданий. Очень сложно устоять и не купить!

Я в принципе падка на красивые обложки и увидев новинку от издательства Metamorphoses захотелось на полочку эту красотку)

Внушительная книжка с ярко-обворожительными иллюстрациями как маленькими, так большими и на разворотах, белой бумагой, крупным шрифтом и новым взглядом на старо-любимую и странно-очаровательную сказку)

Знаете, чем больше я перечитываю Алису, тем больше нахожу заложенных автором деталей, философии, да и в целом глубины картины. Казалось бы, по истории плачет психиатр, но на самом деле в ней запрятано множество образов и тайных смыслов, которые начинаешь понимать лишь с годами и опытом.

Из всех героев мне, как и раньше, нравится Алиса и мой любимый мурлыка Чеширский Кот! (Если говорить про экранизацию, то самая любимая от Тима Бёртона с Джонни Деппом в роли Шляпника). Я кстати, из-за экранизации часто забываю, что в оригинале истории Болванщик, а не Шляпник и всегда сравниваю образ Деппа с иллюстрациями. Разумеется, ничего схожего, ибо каждый художник видит по-своему.

Атмосфера сказки родилась в безумно ярких тонах и образах. Это непривычно, но очень оригинально и красиво) Чеширский Кот обворожительно-наглый получился у художника и это мерзавцу-коту очень к лицу/морде. Червонная Королева тоже обрела новый и элегантный образ, даже временами можно было забыть какая она "прелестно-добродушная" особа.

Плюсы:

I Очаровательно-красивое издание Алисы в стране чудес,

II Безумная история, которая могла происходить на самом деле,

III Повествование ведётся от третьего лица и демонстрирует яркий и многогранный мир,

IV Восхитительное оформление: сочная обложка с Алисой, атмосферный фон на форзаце и нахзаце, очень много роскошных иллюстраций: маленьких, средних, больших и на разворотах, белая плотная бумага, крупный шрифт, хороший перевод,

V Читается на одном дыхании,

VI Невероятные приключения,

VII Подарочное оформление,

VIII Понравится детям (12+, но можно и раньше) и взрослым,

IX Колоритные и незабываемые герои,

X Волшебная атмосфера,

XI Поднимаются важные темы: дружба, целеустремлённость, умение адаптироваться к быстро изменяющимся условиям, безумие не порок, доброта, честность, справедливость...,

XII Непредсказуемо,

XIII Завершённый финал.

Минусы/Предупреждения:

Только предупреждение:

I Очень яркая книга, которую не хочется выпускать из рук)

Атмосферно-яркое издание Алисы в стране чудес. Герои безумной истории ожили под рукой художницы Марины Будановой и обрели новые голоса, как если бы история случилась на самом деле.

Обворожительно, роскошно и свежо)

Книга понравится любителям Алисы в стране чудес, безумных историй, необычных авторских миров, философии, заложенной между строк и образах персонажей, а также тем, кто любит красивые издания книг.

А я буду надеяться, что издательство выпустит и вторую книгу в этом же оформлении)

Наверное, нет человека ни разу не слышащего про Алису в стране чудес. Каждый да хоть что-то знает, а кто-то смотрел мультики/фильмы, читал книги. Я отношусь ко второй категории, поскольку люблю и фильмы, и книги. Необычная история, заставляющая иначе посмотреть на мир.

Новое издание от Бумажного фонарика просто великолепно - оно теплое, милое и притягательное, как осенняя листва. Корейский художник Ким Минджи постарался на славу! У меня на полочках есть и другие книги серии, и каждая из них по-своему интересная и красивая.

Яркая обложка с переливающимся золотом названием, атмосферный арт на форзаце и нахзаце, множество красочных и уютных иллюстраций: есть большие и маленькие, а есть и на целые развороты. Белая плотная бумага, хороший шрифт, волшебно-эстетичное внутреннее оформление. Книга будто соткана из чудес)

Алиса, как и прежде, гонится за белым кроликом, который вечно торопится и опаздывает, а мир преображенный художником, распускается на страницах, позволяя погрузиться в волшебство. Практически каждый шаг Алисы проиллюстрирован, а главные герои обрели лица. Чешир всё также задиристо милый, Королева величественна и непреклонна. Единственное... я позабыла, что в оригинале истории Болванщик, а не Шляпник из фильма. Здесь его образ показался чужим, но я на этом не заостряю внимание.

Атмосфера сказки благодаря чудесному оформлению уютно-осенняя и волшебная, в ней будто оживают все герои "не в своём уме" и позволяют взглянуть на историю с новой стороны.

Милый и очаровательный белый кролик, оказавшийся в роскошном костюме. Чеширский Кот появляющийся там, где ему заблагорасудится и его дерзкая улыбка, мерцающая во тьме.

Плюсы:

I Волшебная история о девочке, попавшей в Страну чудес,

II Повествование идёт от третьего лица и при этом позволяет услышать мысли самой девочки,

III Богатый язык,

IV Увлекательный слог,

V Понравится детям (6+) и взрослым,

VI Подарочное издание,

VII Чудесное оформление книги: красочная обложка, атмосферный арт на форзаце и нахзаце, роскошные иллюстрации, разбросанные по всей книге (есть маленькие, средние, большие и на разворотах). Белая плотная бумага, хороший шрифт. Эстетичное внутреннее оформление,

VIII Книга дополнена комментариями от Н.М. Демуровой,

IX Классическая история поднимающая важные темы: дружба, сила духа, умение справляться со сложными ситуациями, вера в собственные силы...

Минусы/Предупреждения:

Только предупреждение:

I Изумительное издание, которое не хочется выпускать из рук.

Яркое и по-осеннему уютное издание классическо-любимой сказки о девочке, случайно попавшей в Страну чудес и "сумасшедших"! Иллюстрации корейского художника Ким Минджи придают истории сочности и некой дерзости, книга будто оживает на глазах)

Сказка понравится детям (6+) и взрослым, которые всем сердцем любят волшебство, а также тем, кто обожает красивые издания книг)

Вновь читатель встречается с Алисой. На этот раз девочка проходит сквозь зеркало и попадает в Зазеркалье, где ей предстоит пройти по шахматному полю и стать Белой королевой.
Во время пути Алиса встречает Чёрную (Красную) и Белую королеву, близнецов Труляля и Траляля, Шалтая-Болтая, рыцарей и несколько других героев. Каждый из героев встречается на определённом этапе, что символизирует различные этапы взросления.
Книга наполнена разнообразными стихами, в ней много игры слов, что делает книгу весьма любопытной для прочтения, но при этом очень запутанной. Довольно интересно читать различные трактовки сюжета, они мне понравились даже больше, чем сама книга. Мне не удалось просто насладиться сюжетом, не обращаясь к различным сноскам.

Наконец-то издательство "Лабиринт-Пресс" пополнило свою серию "Книга+Эпоха" продолжением "Приключений Алисы в Стране Чудес". И вот спустя три года после прочтения первой части я взялась за вторую, пришло время продолжить путешествие с Алисой. На этот раз мы отправились в Зазеркалье, чтобы принять участие в необычной шахматной партии.

Эта книга выполнена с не меньшей тщательностью и разглядывать, вертеть и открывать вкладки также интересно как и в первой книге. Что позволяет взрослому человеку (как я) читать книгу с не меньшим интересом и удовольствием, чем ребенку.

По сюжету книга мне понравилась, но чуть меньше, чем "Приключения Алисы в Стране Чудес". Наверное я устала от обилия стихов также, как и Алиса в Зазеркалье. И книга показалась чуть более сумбурной (нет-нет, я помню про смысл книги, о чем вообще она и что это сон), Страна чудес мне помнится более стройной по сюжету.

И все же читать каламбуры, изучать отсылки к реалиям Викторианской Англии и наслаждаться путешествием по новой стране чудесно. Наверное стоит как-нибудь прочитать эти истории снова, но уже без такого большого перерыва (хотя читателям Викторианской Англии и вовсе пришлось ждать 7 лет, чтобы снова отправиться с Алисой в поисках приключений, ну или хорошо поспать в случае Алисы).

Кэрролл, несомненно, что-то употреблял перед тем, как сесть за написание этой... сказки. И не зря, ибо популяризаторы квантовой теории, шахматисты, филологи, ученые и другие мудреные люди жуть как заинтересовались этой книгой и повсюду искали глубокий смысл.

В произведении полно убийственных и неожиданных, непонятных и сложных поворотов. "Боже мой, так это все сон!" - думаем мы, читая концовку. Приснится же такое маленькой и впечатлительной девчушке! "Что? Алиса? Нет, нет, мы так не думаем, — говорят нам исследователи. — Алиса ведь берет Черную королеву, объявляя законный шах и мат Черному Королю, который проспал всю партию, ни разу не двинувшись с места. Победа Алисы придает всей сказке легкий дидактический оттенок, ибо белые фигуры известны своей добротой и кротостью, в отличие от черных, которые славятся мстительностью. На этом сновидение кончается; однако вопрос о том, чей же это был мон, Алисы или Черного Короля, так и остается открытым".

Все персонажи "слегка" чудаковаты и любят бросаться стихотворениями и друг на друга. Особенно мне понравился заключительный стих автора, который написан в форме акростиха: из первых букв каждой строки складывается имя: Алиса Плэзнс Лидделл:

Ах, какой был яркий день!
Лодка, солнце, блеск и тень,
И везде цвела сирень.

Сестры слушают рассказ,
А река уносит нас.
Плеск волны, сиянье глаз.

Летний день, увы, далек.
Эхо смолкло. Свет поблек.
Зимний ветер так жесток.

Но из глубины времен
Светлый возникает сон,
Легкий выплывает челн.

И опять я сердцем с ней —
Девочкой ушедших дней,
Давней радостью моей.

Если мир подлунный сам
Лишь во сне явился нам.
Люди, как не верить снам?

Более понятным и красивым чтение делают иллюстрации Lostfish. Также комментарии после произведения были очень познавательны; так, они меня познакомили с популярной в Викторианскую эпоху игру.

Читать это произведение тем, кто легко и с большой радостью читает сказки.

Жила-была маленькая девочка, которая никогда не видела белого кролика с часами. И вот в один прекрасный день кролик не просто появился, а даже увел ее с собой в волшебную подземную страну. Это было не совсем обыкновенное подземное государство, а какой-то сумасшедший дом, с запертыми в нем больными на всю голову существами. Здесь живут милые зверюшки и другие не совсем обычные персонажи:

Чеширский Кот — самый загадочный из всех жителей подземелья. Кошки внешне вообще невероятно очаровательные существа, но улыбчивые — в особенности. Эта улыбка очаровывал сотни людей, а сколько еще в нее влюбятся неизвестно. Этот персонаж действительно достоин приза за самую обаятельную улыбку. Ну разве может быть такой котик недоброжелательным?! Но это еще не все, чем он может нас удивить. Таким способностям, как у Чеширского кота позавидует любой иллюзионист. Конечно, ни один иллюзионист не сможет раствориться в воздухе, оставляя только исчезающую улыбку, а жаль. Говорят, что свою уникальную способность — исчезать в самый ответственный момент Чеширский кот, скорее всего, перенял у другого мистического персонажа — Конглтонского кота, который, согласно легенде, в виде призрака являлся своей хозяйке. Об этом призраке белого кота, посещающего чеширское аббатство, наверняка был наслышан Кэрролл. Создавая образ своего улыбчивого персонажа, автор, вероятно, использовал и эту старинную легенду.
Шляпник — настоящий шляпных дел мастер, один из участников постоянного чаепития. Свои странные чаепития в компании Мартовского зайца и Сони Шляпник сопровождает бесконечными рассказами, бестактными замечаниями, загадывает Алисе загадки и периодически пытается разбудить Мышь-Соню, хоть это и неблагодарное занятие. Червонная Королева настаивала, что он "убивает время" и приказала стражам казнить его. Шляпнику удалось сбежать, но с тех пор Время обиделось на него, и стрелки часов навсегда замерли на пяти часах вечера, и Шляпник всегда проводил чаепитие! Шляпник – настоящая находка для хорошего врача-психиатра. Ни его поведение, ни его странные рассказы никак нельзя назвать адекватными. Не зря он носит прозвище Безумный Шляпник. Оказалось, что кот был прав, куда ни пойди все не в своем уме.
Белый Кролик – говорящее животное с розовыми глазами, одетое в жилетку и лайковые перчатки, носит часы в кармане и живёт в чистеньком домике. Особенность кролика в том, что он вечно куда-то опаздывает и является неким проводником для Алисы, помогает ей попасть в Страну Чудес. Второй раз Алиса встречает Кролика, когда тот путает её со своей служанкой Мэри-Энн. Сразу видно, что ушастый зверь не последняя личность в своей стране. Не каждый зверек в финале сопровождает королевскую чету и выступает в качестве глашатая.
Червонная Королева – правительница страны чудес. Как и большенство жителей своей страны, она отличается неадекватным поведением. Любимый приказ этой королевы – «Отрубить голову». Всякий раз, когда какой-либо персонаж "оскорблял" её, она приказывала стражам обезглавить его. Однако Король Червей в тот же день приказывал помиловать приговорённых. Да она не самая милосердная королева, зато помогает мужу командовать картами. До прихода Алисы в Страну Чудес она провела концерт, на котором выступил Безумный Шляпник. Когда Алиса впервые встретила её, королева отдавала приказ о казни трёх карточных садовников, потому что вместо кустов красных роз были посажены кусты белых. Садовники пытались скрыть ошибку, перекрашивая розы в красный, и Алиса помогла им. Позднее в тот же день королева проводила масштабную игру в крокет, где фламинго использовались вместо молотов, ежи – вместо мячей, а стражи были воротами. Стражи, боясь быть обезглавленными, позволяли выигрывать только королеве. Остальным приходилось бегать сначала за фламинго, а потом и за "воротами".
Мартовский Заяц – сумасшедший заяц, которого Алиса встречает на чаепитии. Мартовский заяц, как и его знаменитый друг Шляпник, чувствует себя вынужденным постоянно вести себя так, словно сейчас время пить чай. Заяц живёт в доме, где вся мебель и все часы имеют форму головы зайца, что убеждает Алису в том, что заяц действительно помешанный.
Гусеница – насекомое синего цвета и трёхдюймового роста, восседает на белом грибе и курит кальян. В первые минуты встречи Алисе не нравится Гусеница, поскольку та не обращает на нее никакого внимания, а после неучтиво разговаривает и задаёт трудные вопросы. Гусеница придерживается философских взглядов и просит Алису откусить от разных сторон гриба, чтобы изменить свой рост.
Мышь-Соня – сидит за столом между Мартовским зайцем и Шляпником, которые используют Соню в качестве подушки, до того как Алиса подходит к ним. Она большую часть времени спит, очень ленивая и часто рассказывает истории, которые не успевает закончить. Про эти истории-сказки лучше вообще промолчать.
Герцогиня – один из персонажей, взбаламошенная женщина средних лет с острым подбородком. Первый раз появляется при довольно странных обстоятельствах, как и все герои. Королева приказала казнить Герцогиню за то, что та её отшлёпала.
Додо – птица, которую Алиса обнаруживает у Моря Слёз. У Додо речь перегружена научными терминами. Он устраивает Бег по кругу, после чего объявляет победителями всех, кто участвовал в забеге. Додо является косвенным отражением самого Кэрролла.

Думаю, что уже все догадались о какой сказке идет речь. Кто же не знает знаменитую сказку Льюиса Керролла «Алиса в стране чудес». Хоть в книге есть такое огромное количество, мягко говоря, странных персонажей, она не перестает нравится уже повзрослевшим людям. Сказка должна быть доброй, уютной, веселой и интересной для детей. Лично для меня эта, поставленная на полочку, книжка всегда будет лучом света в темном царстве. На знаменитой сказке английского писателя Кэррола Льюиса выросло много поколений, а экранизация Диснея, показанная зрителям в далеком 1951 году - одна из самых ярких и примечательных. Картинки на экране выглядят безукоризненно и красиво, впрочем как и все рисованные мультфильмы Диснея того времени. Понравилась идея с говорящими цветами, о которых не упоминалось в книге, а Чеширский котик ну бесконечно обаятелен. Я думаю, что это самая лучшая экранизация из всех, что я видела.

Историю Алисы я пропустила. Просто взяла и не прочитала в детстве. Позор? Может быть, но меня как-то пугала эта странная девочка. Прочитав эту детскую книжку сейчас, я осознаю, что наверно стоило ее прочитать тогда - я явно не думала бы, что автор укурился. Нет, я серьезно. Хотя даже не смотря на такое мнение, произведение потрясающе.
От истории буквально веет волшебством, магией, необычностью. Путешествие по Зазеркалью, шахматы, абсолютно ненормальные животные и люди - потрясающий компот для фантазирующего ребенка и еще не до конца повзрослевшего человека. Вспоминая экранизацию, хочется спросить сценаристов, как они так умудрились искаверкать книгу, потому что в фильме явно намного больше того, что написано Кэроллом, а многое опущено (как обычно бывает).
Я не жалею, что вернулась в детство. Это иногда бывает очень нужно.