Федор Достоевский. Полное собрание повестей и рассказов в одном томе

Наверное каждый житель России знает Достоевского. Его "Преступление и наказание" обсуждают в школах, не обращая внимание на то, что старшеклассникам такое произведение не по душе. Но как и у каждого автора, у Фёдора Михайловича был свой литературный дебют. Именно дебютом и стала повесть "Двойник". Достоевскому на тот момент было двадцать четыре года, а это значит, что читая данную повесть впечатления будут не такими яркими, как от его более поздних произведений.

Повесть знакомит нас с титулярным советником Яковом Петровичем Голядкином. Будучи человеком честным, он никогда не строил интриг и всегда действовал открыто. Одновременно Голядкин чувствует себя жалким человеком, но его моральные качества не дают ему сдаться. Постепенно главный герой ни с того ни с сего начинает терять расположение в обществе. Начальство и богема отстраняются от Голядкина, намекая на его отвратительное поведение. И вот, как это обычно бывает, с грозой приходит ответ. В невероятный ливень главный герой возвращается к себе домой и видит своего двойника. Поначалу, Голядкину и даже читателям кажется, что это его сон, но в следующем действии начальник главного героя усаживает напротив того совершенно идентичного Голядкина. Двойник не только имеет внешность главного героя, но и его имя с прилагающейся биографией.

Как вы уже поняли, двойник это злой, полная противоположность Голядкина, единственная задача которого заменить собой главного героя, забрав у него всё, что дорого. Самое интересное, что окружающих совсем не интересует сходство Голядкиных. Грань сходства совершенно стирается в финале повести, который нельзя назвать, иначе как, неожиданным. За сюжет 8 баллов.

Про персонажей уже было сказано достаточно. Стоит добавить лишь то, что ещё до появления двойника, у Голядкина уже была неверная трактовка слов окружающих. Герой уже в начале считал, что его осуждают.

Среди второплановых персонажей, исключительно, петербургская богема и слуга Голядкина. На многочисленных балах и трапезах царит атмосфера чрезмерное пафосности и лицемерия. Достоевский показал состоятельных персонажей, не ставящих других выше себя.

Роман интересен, но, к сожалению, стиль его написания не оставляет шанса современному читателю. Диалоги настолько раздражают, что просто нет сил. Не знаю, с чем это связано, но вот ,допустим, в романе "Игрок", такие проблемы отсутствуют. Постоянные обращения по имени-отчеству настолько выводят из себя, что хочется бросить книгу и никогда не открывать. Если у вас всё же силён дух завершения дел, то дочитать повесть стоит. В остальном стиль мало чем отличается от произведений тех времен. Сложно судить, но в наше время такие книги будут иметь успех только в случае их экранизаций.

Атмосфера романа очень хороша. Достоевский создаёт напряжение там, где это требуется, добавляя к действию помощников в виде дождя, грозы или сложных философских мыслей. Богемные балы преподнесены более чем достоверно, а финал получает по школе атмосферности высшую оценку.

Итог

Повесть "Двойник" - это классическое произведение эпохи романтизма. Своего рода, русская версия "Странной истории Доктора Джекила и мистера Хайда", только написана более чем на сорок лет раньше и в отличии от повести Стивенсона, герои у Достоевского действуют одновременно.

Книга оставила тягостные впечатления. Перед прочтением, я знала, что книга автобиографична. И эта мысль преследовала меня почти на протяжении всего чтения. Какую же душевную боль испытал Достоевский находясь в каторге? Если описанное в книге это только малая часть того, что он пережил. Быт, нравы каторжан так реалистичны, сразу понятно, что не авторский вымысел, а виденное собственными глазами.
Мертвый дом, но люди в нем живые. Живее многих на воле. У всех свои судьбы, характеры. Острог стал их домом и в этом "доме"свои негласные правила, свои законы. Особенно запомнилась глава "Акулькин муж" и про время, проведенное в госпитале. Майор тоже живо описан, видимо, есть прототип. Да сколько таких майоров самодуров и сейчас есть. Можно сказать, собирательный образ.
В целом книга понравилась. Много глубоких мыслей, как всегда у Достоевского.

Последняя из непрочитанных мною книг Достоевского. Наверно, надо было это сделать. Хотя «мой» Достоевский в ней не очень чувствовался поначалу, но книга вполне добротная, гармоничная. Что же касается сюжета, то он весьма незамысловат: несколько сцен из провинциальной жизни русских помещиков. Временами казалось, что это балаган не балаган, водевиль не водевиль, и самое главное, непонятно, кто это все устроил: сам автор, или, как это заведено у порядочных авторов, герои баламутят, или точнее говоря, герой, Фома Опискин. Не то чтобы за героев сильно переживаешь, но небольшие опасения по поводу финала время от времени все же появляются, но к счастью автор не забывает и о своем читателе, которому, конечно же, хочется, чтобы все закончилось хорошо. И все заканчивается хорошо.
Фома Опискин стал вдруг добрым,
И лучше выдумать не мог.

Моя рецензия на повесть будет состоять из чётко поставленных вопросов и точно найденных ответов, равно самой повести. Разумеется это моё восприятие повести, поэтому я не хочу что бы читающие судили меня строго.

Читая эту повесть, мне было противно. Согласны ли вы, что смотреть правде в глаза - героизм? Ведь единицы способны на это. Ведь многие заметили, что часто бывает стыдно за поступки других, но ведь повесть ведёт к тому чтобы мы взглянули на себя. Так вот, мне было противно, противно от того что я так часто читала в строках саму себя. Нам должно быть стыдно не за других, а за то что этими другими, для кого-то, являемся мы сами.

Изменилась ли я после прочитанного? Я думаю нет. Человек привык делать странные, неприятные вещи в отношении других. И как бы от не выворачивал себя на изнанку, пытаясь совершенствоваться, для кого-то даже тогда он будет омерзительным и кто-то за него покроется румянцем, а за тем фыркнет. Наверное дело не в человеке, а в обществе. Поэтому, я думаю все просто, необходимо просто оставаться собой и не делать зла. А своё общество, свою компанию, своих слушателей и понимающих, равно как и своих неприятелей никогда не потеряешь, будь ты честен перед самим собой.

С юных лет меня вгоняют в дрожь байки о том, что нынче нравы стали совсем не те, что были раньше. Лишь крайне необразованный человек, не знающий истоков и совершенно не читающий художественную литературу, может сказать подобное. Ведь, по сути, в мировой истории чего только не встретишь. И просвещенных греков, считающих, что педофилия - это нормально. И аристократов-римлян, убежденных в том, что лишь неполноценный член общества не вступает в гомосексуальные отношения и не увлекается анальными утехами. И древних славян, устраивающих массовые, уличные групповые оргии по поводу и без.

Античные, средневековые, да и нынешние, так сказать, века не многим отличались от эпохи 18-19 вв наших славных предков. Об этом можно судить по книгам как зарубежных, так и наших отечественных классиков. Толстой, Пушкин, Достоевский - лучшие тому доказательства.

Ого-го-го! - как наши прародители проводили свое свободное времечко. Какие только не придумывали лазейки, чтоб оказаться рядом не с законным супругом, а наедине с любовником, и как только не обманывали своих мужей, просто обзавидуешься смелой фантазии и невероятной изворотливости ума человека, желающего постичь азы сексуального мастерства на стороне.

А потому, наверное, Федор Михалыч нисколько не стеснялся своих читателей, описывая некоторые из возможных ситуаций, похожие на которые сплошь и рядом происходили вкруг него. Герои-любовники под кроватью у семейной четы, а также нервный муж, караулящий свою неверную жену у подъездов города, - извечные темы любой эпохи, а потому книга всегда будет достаточно актуальной.

Впрочем, Достоевский меня не сильно порадовал на сей раз. Временами читать было откровенно скучновато, и я позволяла себе нескромный зевок; временами - забавно, а потому кое-где я пускала и едкий смешок. Однако ж, в целом, к чтению годно, познавательно и всё же чрезвычайно нежелательно ярым моралистам, угрюмым ревнивцам и трепетно-уязвимым однолюбам.

Читаю Достоевского и каждый раз чувствую себя мазохисткой — слова колючие, читать неприятно, но почему-то возникает зловредная радость и душевный подъем — хотя вроде как ты и побит морально. Так и с «записками» - ох и колючее же произведение! Достоевский официально отменил всех героев нашего времени, потерянных людей, которые не знают, как жить со своим сплином. Ф.М.создает свою колючую паутину и впутывает в нее и самые наши основы. Ах как чудесно читать после него Сартра! Идеи экзистенциализма присущи обоим, но если после прочтения Сартра чувствуешь себя окрыленным, человеком выбора и поступков — то тут уж, извините, вот они — твои поступки, и речи перед Лизой, и все прочее — и что с этим-то ты будешь делать? И начинаешь припоминать все сделанные тобой мелочные хм дела, и тут уж никто тебе не поможет — вон он ты, со своей голой (не обнаженной, возвышенной, нет — голой! А это — и стыд, и незащищенность, и неуверенность) душой, и делай что хочешь теперь, но ты — свой проект, отнюдь не идеальный, со всей своей двусмысленностью — в глубине души есть эта страсть, эта возвышенность, а что у нас на поверхности? Лучше уж — сидеть в подполье, спрятаться от всех, спрятаться от других, и упиваться своею отвратительностью, мелочностью и великой — но — бессильной душой. Но сил на исследование своего сознания у автора записок достаточно. Не скрывая, говорит он себе всю правду, но и что с того? Эх, скажу правду, и — будь что будет! И нет никакого противовеса, в этой книге всего один герой, никто не уравновешивает его своей нравственностью, милосердием, нет здесь Алеши, Сонечки, а есть — голая правда о нашей великой, могучей русской душе. Как же ему удается сделать слова такими пронзительно ползучими, как змеиное шипение? Но пробираясь через ползучесть его слов, пробираешься через ползучесть самых основ своей души, колючесть того дна, на котором покоится все наше сознание.
В таком небольшом художественном произведении собраны идеи многих авторов, по которым мы пишем наши эссе (видимо, в свете того, что среди них много экзистенциалистов). Идея ответственности человека за свою жизнь, свои поступки - «и что, сверх того, на свете есть еще законы природы; так что все, что он ни делает, делается вовсе не по его хотенью, а само собою, по законам природы. Следственно, эти законы природы стоит только открыть, и уж за поступки свои человек отвечать не будет и жить ему будет чрезвычайно легко. Все поступки человеческие, само собою, будут расчислены тогда по этим законам, математически, вроде таблицы логарифмов, до 108 000, и занесены в календарь; или еще лучше того, появятся некоторые благонамеренные издания, вроде теперешних энциклопедических лексиконов, в которых все будет так точно исчислено и обозначено, что на свете уже не будет более ни поступков, ни приключений" — одна основных идей экзистенциализма, вот она, черным по белому. «Человеку надо - одного только самостоятельного хотенья, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела" — о необходимости свободы он пишет тоже. Много чего пишет и много о чем рассуждает автор записок — вот и мы с вам много о чем рассуждаем, много чего говорим, но поступков-то это нам не прибавляет, как и ему не прибавляет поступков его сидение в подполье своей души, куда он сам себя и отправил.

О, эта странная любовь человека к страданию. Эти вечные процессы сенсибилизации и адаптации. Поиск объекта, следом зависимость от него, боль, привыкание, новый поиск объекта. Вся схема зацикливается. И не обязательно объект должен быть человеком реальным, ну или вообще человеком.
А эта вечная смена мотивов, которая происходит словно рулетка в казино, где крупье не "ты", а твоя система. Человек живет не ради своей выгоды, человек живет ради удовлетворения потребности и все чаще это внутренняя потребность в страдании. Трудно признаться в этом, но отрицать данного факта не могу.
Внутренний анализ показал, что организм дабы не сдохнуть поддерживает боль, ибо постоянное счастье ведет к забвению реальности, а следовательно гибель.

Иногда казалось, что я читаю хорошо оформленные на бумаге мои мысли, чувства, эмоциональные состояния. Этим и располагает к себе Федор Михайлович. Такое глубокое проникновение в голову и сердце, оставляющее большой след.

Как это было неожиданно! Каюсь, но я не знала, что Достоевский при всех своих талантах обладает еще и таким чувством юмора. Живые диалоги, комедия ситуаций, апофеоз нелепости, непредсказуемое развитие сюжета - все в одном флаконе. Финал, правда, какой-то оборванный.

Читая этот рассказ, невольно крутила в голове: "Это Питер, детка". Ну а где еще на лысину падают любовные записки с верхних ярусов театра, а ревнивцы способны изъясняться в изысканных выражениях с любовником. И на память сразу приходят другие показательные вещи (осторожно, нецензурная лексика!)
Москва

Петербург