Ваша оценкаРецензии
Аноним15 марта 2021 г.Читать далееЭта книга - обвинение богам.
Так говорит о своей рукописи властительница Глома, царица Оруаль.
Миф об Амуре и Психее - один из многих античных мифов, и воспринимается он легко и поверхностно, как сказка. Красавица, принесена в жертву богу и любима им, предана злыми сестрами, наказана служением богине и утешена воссоединением с возлюбленным. Античная Золушка. Красивая сказка о любви.
Пока читатель не скажет - "Я".
Я - Унгит.
Я - Психея.
Я - Оруаль.Одень на себя все лица, пока не обретешь свое.
Дивное чувство, когда книга настолько "Я". И не просто "Я", случайно отраженное в одном из героев. Это "Я", сверкающее в каждом. Это "Я" не от схожести, а то честности. От прозрачности каждого, кто появляется на страницах книги. Не просто "я - вижу", но "я - чувствую". Это могло бы быть игрой. Назови мне эмоцию - и я скажу, где я испытала ее.
Страх.
Я боялась Жреца, но совсем не так, как боялась своего отца. Ужас внушал мне запах, который источал Жрец. Это был запах святости, запах храма, запах жертвенной крови (обычно голубиной, но иногда – человеческой), запах горелого жира, паленых волос и прогорклого ладана. Это был запах Унгит. Еще ужаснее были одежды Жреца, сделанные из звериных шкур и сушеных рыбьих пузырей, а на груди у служителя Унгит висела страшная маска в виде птичьей головы. Казалось, что клюв растет у этого человека прямо из сердца.Нежность.
Я смотрела в глаза сестры, голубые, как весеннее небо и вода ручья, и жалела, что я не жена Царя и не мать Психеи, жалела, что я не мальчик и не могу влюбиться в нее, жалела, что я довожусь ей только единокровной сестрой, жалела, что она – не моя рабыня, потому что тогда я смогла бы даровать ей свободу и богатство.Горе.
Мы обнялись в последний раз. Счастливы те, в чьей жизни не было подобных объятий. А те, кто с ними знаком, – смогут ли они дочитать до конца мою повесть.Поклонение.
Психея шла среди всего этого безумия, спокойная и торжественная, как дитя идущее к доске отвечать урок. Она прикасалась к людям, и люди падали к ее ногам пытаясь поцеловать если не ступни ее, то хотя бы край одежды, или тень, или землю в том месте, где ступила ее нога. А Психея продолжала прикасаться к больным, и казалось, что этому не будет конца, потому что толпа на площади, вместо того что бы таять, все росла и росла.Презрение.
– Да, – сказал Царь, уже успокаиваясь, – кого здесь стоит пожалеть, так это меня. Это я приношу себя в жертву. Но я исполню свой долг до конца. Я не имею права губить страну даже во имя жизни собственной дочери. Мы ведем пустые разговоры. Все предрешено. Мне жаль девчонку, но Жрец совершенно прав. Унгит должна получить причитающееся ей. Разве безопасность страны не дороже жизни любого из нас? В каждой битве случается так, что один умирает, чтобы спасти многих.Сожаление.
Бардия умер, так и не услышав от меня тех слов, которые, возможно, лишь смутили бы его. Просто мне самой стало бы намного легче, если бы я успела склониться к уху верного воина и прошептать:«Бардия, я любила тебя».
Когда тело положили на костер, все, что было мне дозволено, – это стоять и смотреть. Я не была ему ни женой, ни сестрой и поэтому не могла оплакивать его и бить себя в грудь. А если бы могла – я бы надела на руки стальные рукавицы или ежиные шкурки!Благодарность.
Но не успела я еще отойти ко сну, как ко мне явился Лис. Лицо его посерело, он был тихий и какой-то надломленный. Если бы не отсутствие увечий, могло бы показаться, что он только что вырвался из рук палача.
– Поздравь меня, доченька, – сказал старик, – ибо я одержал победу над самим собой. Человек должен радоваться радостям своих друзей и жить их жизнью. Я – лишь часть Целого, и мое место там, куда меня определила Участь. Я остаюсь, и…
– Ах, дедушка! – сказала я и заплакала.Оцепенение.
Я отлично знаю, почему боги не говорят с нами открыто, и не нам ответить на их вопросы. Пока мы не научились говорить, почему они должны слушать наш бессмысленный лепет? Пока мы не обрели лиц, как они могут встретиться с нами лицом к лицу?Страсть.
Может, я все-таки ненавидела его? Может быть. Любовь иногда состоит из ненависти на девять десятых, но при этом остается любовью. В одном нет никаких сомнений: в моих безумных ночных грезах (в которых Ансит умирала или, еще того лучше, оказывалась блудницей, ведьмой или изменницей), когда Бардия искал моей любви и сострадания, я заставляла его вымаливать у меня прощение. Иногда я терзала его так жестоко, что он был почти готов наложить на себя руки.Печаль.
Голос и свет исчезли одновременно, словно их отрезали, а затем в наступившей тишине я услышала чей-то плач. Я никогда не слышала, ни до, ни после, чтобы кто-нибудь так плакал – ни брошенный ребенок, ни мужчина, потерявший руку, ни девушка из захваченного города, которую волокут в рабство. Если бы женщина, которую ты ненавидишь больше всего в жизни, плакала так, ты бы кинулся, чтобы утешить ее, читатель, даже если бы на пути у тебя был ров с острыми кольями или река с текучим огнем. Хуже всего было то, что я знала, кто это плачет и почему и кто повинен в этих слезах.И не стоит огорчаться из-за преобладания в этой подборке цитат эмоций, кажущихся негативными на первый взгляд. В этой книге столько любви со всеми ее оттенками, столько нежности и трепетности, что и горе, и печаль, и страх кажутся лишь ее гранями и тенями. Для меня эта книга в первую очередь о любви. Попробуйте, перечитайте цитаты еще раз - только всякий раз заменяйте имя заглавной эмоции словом "любовь". Попробуйте - и вы поймете, о чем я.
И последнее. Я готова петь оды Ольге Битюковой, озвучившей эту книгу так великолепно, что лично для меня собственное прочтение глазами с бумаги/экрана не дало бы и половины того эмоционального эффекта, произведенного глубоким голосом чтицы. Аудиозапись длится чуть больше 12 часов - но жалеть не приходится ни об одной минутке. Стоит только упомянуть, что, начав слушать, я остановилась только через шесть или семь часов! Хотя в дальнейшем, конечно, стала растягивать свое наслаждение, ограничиваясь одной-двумя главами за раз. На первых порах исполнение кажется манерным, чрезмерным - но это продиктовано самой книгой, и вряд ли можно было озвучить книгу лучше (да, я беру на себя смелость сказать это). К концу мне хотелось лишь только чтобы этот голос никогда не умолкал.
Книга оставила сильнейшее впечатление. Впервые со мной так, чтобы мурашки бежали по коже во время прослушивания аудиокниги. Впервые со мной так, что закончив чтение, мне захотелось бы немедленно прочесть заново, уже глазами, впитывая визуально каждое слово, произнося его в голове голосом прекрасной чтицы. Впервые со мной так, что мне хочется подойти к каждому из своего ближайшего круга и дать эту книгу, как величайший подарок, с просьбой - прочти ее, пожалуйста. Потому что там - "Я".
19986
Аноним14 декабря 2017 г.Гимн эгоизму
ВНИМАНИЕ!!! СПОЙЛЕРЫ!!!Читать далее
Миф об Амуре и Психее известен мне с детства. Он всегда чем-то завораживал меня. Именно поэтому он вошёл в то небольшое число мифов Древней Греции, которые я любила и, следовательно, регулярно перечитывала. В том числе и поэтому я возлагала особые ожидания на данное произведение (ну, ещё и потому, что автор – Клайв Стейплз Льюис, из-под пера которого вышли не только всемирно известные и любимы «Хроники Нарнии», но и ряд эссе, посвящённых религиозно-философским темам). Но в данном произведении миф об Амуре и Психее играет далеко не главную роль. В центре повествования находится старшая сестра Психеи (она же Истра), Оруаль – дочь царя, а затем царица небольшого государства, дневник которой мы и читаем. Оруаль, обделённая красотой, но не лишённая ума, старшая из трёх сестёр стала своей младшей, осиротевшей сразу после рождения, сводной сестре матерью. Истру она любила всей душой. И, как это часто бывает, именно Оруаль, а точнее, её ревность и эгоистичная любовь стали причиной трагедии Психеи. И в этом ничего удивительного, ведь чем сильнее любовь, тем мощнее желание слиться с объектом своего чувства, подчинить его себе, ни за что его не отпускать от себя. Казалось бы, если ты любишь, ты желаешь только самого лучшего объекту своего чувства. Но любой, когда-либо испытывавший настоящую любовь (особенно это утверждение актуально для родительской любви), человек знает, что очень сложно сдерживать свой эгоизм, своего внутреннего тоталитарного монстра, который, естественно, желает счастья своему любимому человеку, но при этом уверен, что только он знает, каким должно быть это счастье. Именно поэтому очень сложно отпустить своего ребёнка на поиски своего собственного счастья, если ты сам мечтаешь о том, чтобы никогда не разлучаться с ним, привязав его к себе.
Вот и Оруаль не смога смириться с тем, что Истра счастлива без неё. Она отказалась подождать того момента, когда сестра уговорит своего возлюбленного продемонстрировать спрятанный от людских глаз дворец. Ей не хватило того, что на лице её сестры-дочери явно выражалось счастье. Как же так, маленькая и глупая девчушка может оказаться права, если я, умная и образованная взрослая женщина считаю иначе?! Как итог, Оруаль обрекла свою любимицу на страдания.
К слову, эгоистичной Оруали не хватило одной разрушенной жизни любимого человека. Лис, которого после смерти отца Царица освободила, так, по сути, и остался рабом, ведь он не смог исполнить свою мечту – вернуться домой. И, как мне кажется, причина этого заключалась не только, да и не столько в солидном возрасте советника – ведь по его же собственным словам ему было бы достаточно добраться хотя бы до моря.
Ещё одной жертвой Оруали стал Бардия – любимый мужчина Оруали. Да, он не любил её как женщину, но был предан ей как своей царице. И Оруаль неосознанно выжимала из этой преданности (как и из самого Бардии) всё возможное. Как итог, внешне сильный мужчина просто сгорел изнутри.
Оруаль считала, что она имеет все права на этих людей, требовала (пусть и не в столь откровенно тираничной форме, как её отец, но всё же довольно настойчиво) беспрекословного подчинения. Она ведь любила Психею, отдавала всю себя этому чувству, значит, Психея принадлежит только ей одной. И невольно возникает вопрос: а так уж отличалась Оруаль от своего деспотичного отца?
К концу книги становится понятным, что и Редиваль стала той, кем является по вине Оруаль: после рождения младшей сестры, она полностью отвернулась от средней, отныне видя в ней только недостатки.
Ещё один любопытный момент – взаимоотношения Оруали с богами. С одной стороны, она сомневалась в их существовании, а в том, что мужем её сестры никак не может быть бог и вовсе была убеждена. С другой – не прекращала жертвоприношения Унгит. Ну, а в конце книги и вовсе бросила им вызов, откровенно высказав своё недовольство их поступками.
А столь ли велика вина богов в несчастьях Оруали и её любимых? Вовсе нет. Возможно, перечитав свою книгу, царица могла бы осознать, что виновник всех этих бед вовсе не всевышние силы, а её эгоизм, воплотившийся в нескольких разных формах. Но умная Оруаль не захотела этого осознавать – ведь гораздо легче переложить ответственность на кого-то другого.19920
Аноним12 мая 2017 г.«-- Неужели мы таковы, какими увидели себя? - спросила я. -- Да. Все здесь правда. -- Но мы же говорили, что любим ее"
Читать далееОчередная встреча с книгой Клайва Льюиса стала событием неординарным. В основе этого сказочного романа Льюис использовал миф о Психее, которая своей красотой возбудила ревность Афродиты. В этой сказке роль Афродиты играет местная языческая богиня Унгит. У книг К.Льюиса есть уникальное свойство – таинственная глубина, причем такая, словно мозаика на морском дне. Видно все как будто ясно, сквозь прозрачность сказочного сюжета, но… непросто ухватить камешки со дна, придется и «нырнуть»… И даже дочитав до конца, понимаешь, что там в этой сказке для взрослых есть много таких зашифрованных «кодов», где сам читатель сможет открыть важный смысл.О чем книга, которая имеет столь загадочное название? Пока я читала эту сказку, меня не покидало предвкушение тайны, связанной с мнимым уродством Оруали. Но не это было главной тайной. Казалось, что даже сама эта женщина -девственница, пересказывая свою жизнь, не могла понять – в чем же главная загадка ее жизни, в чем смысл этих многолетних терзаний, потерь, которые так и не дали ей ответа от богов. А именно с претензии к богам начинается текст книги. Человек и боги, которые вмешиваются в земную жизнь, неведомые, но жестокие. Однако, постепенно повествование ясно обозначило главную тайну всей этой сказки – способность любить: как ее отнимают боги, как ее понимают люди, чего жаждут, в чем им видится справедливость их ожиданий и притязаний, какие жертвы они готовы принять или заплатить во имя любви?
Тема любви и жертвы – центральные. Важен сам смысл жертвы и связанной с ней властью, выгодой, ценой…И вот в конце начинается такое действо, что понимаешь, что вся жизнь этой женщины, которая и не познала себя женщиной лишь пролог к главному, ради чего прошли эти годы, пролиты эти слезы и пройдены все испытания и так и не получены еще ответы на вопросы.
«Только тот, кто прожил долгую жизнь, знает, как многолетнее чувство, пропитавшее насквозь все сердце, может иссякнуть и увянуть в краткое время. Возможно, в душе, как и в почве, не самые красивые цветы пускают самые глубокие корни. А может, я просто постарела. Но, скорее всего, дело было вот в чем: моя любовь к Бардии (не сам Бардия) стала для меня невыносимой. Она завела меня на такие высоты и бросила в такие глубины, где любовь уже не может существовать - она задыхается то от отсутствия, то от избытка воздуха. Жажда обладать тем, кому не можешь дать ничего, изнашивает сердце»
«Я была новой Баттой, всепожирающей, но бесплодной утробой. Глом был моей паутиной, а я - старой вздувшейся паучихой, объевшейся людскими жизнями».И начинается прозрение. Человек начинает в чем-то обретать себя истинного, свое темное нутро открывается, обретается свое «лицо» - то, с чем ты пойдешь на суд богов.
Последние главы самые сложные и самые красивые… Очень яркое впечатление оставил эпизод, когда Оруаль читает свою жалобу богам:
«Вокруг царило молчание. И тут до меня дошло, что я делала. Еще когда я читала жалобу, меня удивило, что я читаю так долго такой маленький свиток. Теперь я осознала, что книга была прочитана мною вслух раз десять, и я бы читала ее вечно, начиная читать каждый раз с первой строки, если бы судья не остановил меня. Голос, которым я читала книгу, звучал как-то странно, но именно поэтому я была наконец уверена, что это - мой собственный голос.
Молчание тянулось так долго, что, наверное, я успела бы прочесть жалобу целиком еще один раз. Наконец судья сказал: - Ты получила ответ? - Да, - сказала я. Моя жалоба и была ответом. Я должна была сама выслушать ее из собственных уст»Поистине, в обычной жизни человек порой так и не услышит того, что он сам произносит другим – просто потому что о себе самом и о собственной правоте у него искаженное представление… Наверное, в чем-то это произведение для поиска нами собственных ответов. А сюжет книги – это своеобразный «квест» - набор некоторых «кодов», чтобы найти собственный смысл. Хотя, для героини ответ будет дан довольно наглядный и много прозрений ждет ее от тех, кого она любила – от Лиса, от Ансит, жены Бардия.
«Я же знаю, что ты остался только из жалости и любви ко мне. Я же знаю, что сердце твое разрывалось от тоски по Греции, - я должна была отправить тебя домой. А я набросилась на любовь, которую ты мне дал, как голодный пес на кость. Ах, дедушка, Ансит права. Я утучняла себя человечиной...»И все равно, после прочтения книги хочется вернуться и найти простой, самый понятный ответ, как и Оруаль…
« -- Неужели мы таковы, какими увидели себя? - спросила я.
-- Да. Все здесь правда.
-- Но мы же говорили, что любим ее.
-- Это так. У нее не было врагов опаснее нас. И чем ближе день, когда боги станут прекрасными, или, вернее, явят нам свою изначальную красоту, тем больше будет ревность смертных к тем, кто стремится слиться душой с Божественной Природой. Мать и жена, сын и друг станут стеной на пути у них»А Льюис нам отвечает:
«Все, что случилось дальше, могут назвать сном, могут назвать явью - сама я не берусь судить. По-моему, единственное различие между явью и сном заключается в том, что первую видят многие, а второй - только один человек. Но то, что видят многие, может не содержать ни грана правды, а то, что дано увидеть только одному, порой исходит из самого средоточия истины..."19157
Аноним4 июля 2012 г.Читать далееПока мы лиц не обрели - книга о любви, причем о женской любви. Ибо только она может быть столь слепа, эгоистична и разрушительна.
Я поняла, что есть любовь более глубокая, чем та, которая ищет для любимого человека только счастья.
Любовь Оруали к младшей сестре, Лису, Бардии врывалась в их жизни как пожар, не оставляя места никому и ничему иному, стремясь заполнить собой все пространство, не задумываясь о боли, которую она причиняет. И сила ее была достаточна, чтобы выполнить задуманное, вот только остался один вопрос - а стоило ли оно того? Не упустила ли она в этой борьбе за полноправное владение чужими жизнями кого-то кто по доброй воле разделил бы с ней свою жизнь со всеми радостями и горестями?Прочитано в рамках флэшмоба "Дайте две"
1974
Аноним26 мая 2019 г.Читать далееВо многом неожиданная для меня книга. Необычно встречать Льюиса в таком амплуа, необычно видеть на первых страницах подпись "Илья Кормильцев". Книга сразу становится ближе, если переводил ее не неизвестный далекий переводчик, а совершенно определенный человек из твоего города.
Романа очень быстро становится много. В нем нет ничего лишнего, нет воды, но от стилистики устаешь, и уже к концу первой трети наступает перенасыщение. Но сейчас я не хочу книгу ругать. Хочу рассказать, почему мне она запомнилась.
Авторский пересказ мифа об Амуре и Психее. Совершенно по новому обработанный, уникальный. Но ценность романа для меня была не в этом. Его можно отнести к жанру ненадежного рассказчика (хотя то, что нам говорят - правда). Просто в какой-то момент все переворачивается с ног на голову. И то, как Льюис совершил этот переворот, я очень ценю. Последний кусочек мозаики встает на место, и, наконец, виден пазл... Нет. Картина была перед нами с самого начала. "Пока мы лиц не обрели" рассказывает о том, как однобоко мы видим ситуацию, и становится действительно страшно. Правда - то, что мы хотим. Правда - то, что нам показывают. Даже если доказательства противоположного находятся под носом - как просто и как часто мы решаем их не замечать.... Мысли переплетаются с концовкой, развиваются, идут дальше. Многое крутится в голове - Оруаль, Бардия, Лис. Контуры персонажей превращаются в трехмерные фигурки, я приближаю их, стараясь рассмотреть упущенное. Но гораздо больше хочется рассмотреть то, что относится к людям в целом.
Не смотря на то, что через роман я продиралась как через дремучий лес, поставить плохую оценку не поднимается рука. В этом произведении скрыто очень многое, его хочется советовать.18475
Аноним22 марта 2018 г.Читать далееЧестно говоря, я ничего не ожидала от этой книги, и была не очень удивлена, когда поняла, что это смесь мифологии и философии, и сквозь это нужно будет продираться со скрипом. Но нет - оказалось, что читается произведение легко, но вот если анализировать и думать...тогда пропаду и зависну. С философией в целом у меня туго, поэтому я отбросила все попытки размышлять и решила читать книгу как просто художественное произведение, без всякого подтекста.
В книге немало необычных имен и достаточно линейный сюжет. Тут есть место и любви, и самопожертвованию, и мести... Возможно, это прозвучит странно, но мне, на удивление, понравился персонаж Оруали, хотя она откровенно негативный герой. Возможно дело в силе духа и в последующем в конце книги исцелении и понимании всего, что она сделала. А Психея наоборот порой выводила из себя - хотя вряд ли это подразумевалось автором.
Я не могу дать однозначную оценку книге - наверно, это связано с тем, что нужно знать оригинальный миф о Психее, нужно уметь глубоко анализировать текст и что заложил в него автор. Поэтому, пожалуй, я просто не буду ее оценивать - историю оценивать бесполезно.17526
Аноним24 июня 2015 г.Читать далееМне книга не пошла. Может быть, потому что античной мифологией я никогда не увлекалась, как, впрочем, и религией. Читала в рамках общего развития, но особого восторга не испытывала. Поэтому при чтении Льюиса сначала попыталась абстрагироваться от мифа, потом, когда при отвлеченном чтении все чаще начало появляться желание книгу закрыть и написать "DNF", все же вернулась к оригинальной мифологической концепции. Но все равно, если воспринимать книгу как историю, то она не цепляет: ну были три сестры, одна посвятила себя людям, другая - бабским сплетням, а третья - первой. Рассказ ведет третья и всю книгу подробно живописует, как пыталась защитить сестру сначала от отца, потом от жрецов, потом от неизвестного, которого сестра считала богом, и в итоге потерпела поражение на всех фронтах, прозрев лишь перед смертью. Осмыслять все произошедшее философски можно попытаться, можно приплести познание человеком Бога и полный цикл пути от атеиста до истинно верующего, можно поразмышлять о семье и границах дозволенного, действительно ли свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого, каковы рамки ответственности и верна ли поговорка о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Но все эти мысли рождаются уже после прочтения, а при перелистывании страниц только и думаешь: "И чо?". Может, не догоняю я что-то.
Сам Льюис считал этот роман венцом своего творчества, однако же он малоизвестен и в популярности с "Хрониками Нарнии" не идет ни в какой сравнение, но так часто бывает, что писатель считает своей сильнейшей работой одно произведение, а в веках остается другое, пользующееся читательской любовью. Так получилось и со мной и этой книгой: вроде как и интересно, и для общего развития полезно, но забудется быстро.1785
Аноним6 июня 2015 г.Читать далееЯ, если честно, абсолютно не поняла, что за лабуду написали в аннотации. Потому, что те, кто составлял аннотацию, не читали послесловие автора. Все знают, как автор относился к религии и вере, однако это не значит, что в каждой книги будет прямо говориться об этом. И я не думаю, что легенда, взятая из греческой/римской мифологии, это вера в Бога и какие-то к нему отсылки. По мне так все эти аллюзии и образы это бред, особенно в данном контексте. Да и автор сам сказал, что это всего лишь интерпретация мифа в новом изложении и сослался на схожие источники. И аннотация для меня была из разряда «у кого что болит, тот о том и говорит». И хочется сказать несколько моментов о самом сюжете. Я люблю греческую мифологию, однако здесь, лично для меня автор слишком буквально подошёл к этому вопросу, хотя 90% текста меня очень порадовала.
Но возьмем, например «Дневник Пенелопы» и данное произведение, возьмём ту же Каст и это произведение. Я понимаю, что автор очень хорошо разбирается в религии, но, в отличие от Каст он делал не игровую книгу, а философскую. Но кто лучше разбирается в греческой истории и философии? Костас Варналис – человек, проживший в Греции и родившийся в Греции, или же тот, кто живёт совершенно в другой стране с совершенно иными религиозными канонами? Поэтому лично для меня это выглядело так, словно автор начал за здравие, а под конец запутался. Да, книга очень и очень интересна, но создалось ощущение, что автор не понимает значение мифа, поэтому концовка вышла псевдофилософской. Вряд ли Гомер, когда создавал Одиссею и Иллиаду задумывался об переселении душ и какой-то метафизике. Это ж не Аристотель и не Платон с теорией о Государстве. Клайв Льюис, на мой взгляд, пытался перенести вот эту греческую мифологию в его время и сопоставить с реальностью. На мой взгляд, это вышло шероховато, иногда миф, это всего лишь миф, а не что-то скрытое в подсознании. Мне кажется в концовке, страниц 5 можно было смело убрать и оставить финальную сцену.
В основу книги лёг миф о Психее и Купидоне и их вселенской любви. Естественно в рамках мифологии. И автор попытался создать легенду в легенде, несуществующих персонажей живущих по выдуманным легендам. Мне это очень понравилось и как у Варналиса идёт всё так же, но иной взгляд на действительность. Если в оригинальном мифе у Психеи злые сёстры, которые приносят её в жертву, то в этой истории не было злых сестёр, не было как таковой зависти (хотя одна из сестёр всё-таки мне кажется, не спроста ходила к провидцу), всё равно бы Истру принесли бы в жертву, потому что народ требует жертв. А красота чаще всего остального приносится в жертву. И остальное развитие сюжета это не противодействие чьей-то любви, а недопонимание и банальная попытка помочь. Поэтому у книги есть такие стороны, которые заставляют задуматься. Первое, то, что мнение толпы не обязано совпадать с твоим мнением. Народ может думать все, что ему вздумается, судить и рядить, потому что зачем кто-то должен что-то говорить и предоставлять? Это первый аспект. Второй аспект – не всегда выводы кого-то и чего-то являются правильными, и если ты совершаешь ошибку, то это надо исправить. Третий аспект – не суди по внешности, красавец может оказаться тупым, в то время как человек не красивый окажется талантливым бойцом и стратегом. И героиня в какой-то степени очень похожа на Клеопатру, если уж говорить, то некоторые моменты напоминают жизнь Клеопатры. В общем-то, очень даже интересно.
Из того, что я не поняла – зачем было всё это про разные личины, про ты перерождённая Психея. Кто-то скажет, так можно же глубже в это заглянуть. Вопрос зачем? Что мне это даст? То знание, что у человека в голове есть ряд обличий и в нужный момент что-то из качеств становится доминирующим? Ну, если только дальнейшие лекции про карьерный рост и развитие тех нужных качеств. Но это понятно и без такого финала, это жизненный опыт всему этому учит, а смысл об этом в книге говорить? Но, в целом, если вычеркнуть эту мысль, то книга стоящая и на неё можно обратить внимание.
1732
Аноним15 мая 2013 г.Эта книга была написана Оруалью, Царицей Гломской, самой мудрой, доблестной и милостивой властительницей в наших краях.Читать далее
Одна из книг, после которых не находится слов, чтобы выразить свое впечатление. Очень тяжело она мне далась. Повороты сюжета не будут новостью для знакомых с сюжетом мифа об Амуре и Психее. Я его не знала и, наверное, зря, подсмотрела в Википедии. Там сказано, что сестры Психеи злы и завистливы. Льюис показывает те же события глазами одной из сестер, Оруаль, внеся в миф некоторые изменения.
Эта поправка, безусловно, изменила характер героини и сделала весь миф менее однозначным, пока в конце концов полностью не поменяла его на другой лад.
Оруаль говорит, что любит Психею. Но это скорее одержимость, чем любовь. Если ты любишь человека, разве будешь шантажировать своей любовью? Разве причинишь ему горе, когда он счастлив? Но вот тут-то поправка Льюиса и играет свою роль. Будь все так, как в мифе, поступила бы Оруаль так, как поступила? Это была бы другая героиня, с другим, как подчеркивает сам автор, характером.
Оруаль считается справедливой и мудрой Царицей, но... она разрушает жизни всех, кого любит, и кто любил ее. И ее обвинение богов, в итоге оборачивается обвинением себя самой.
Очень сильная книга. Она захватывает, погружает в себя и заставляет думать, смотреть, сравнивать. Трудно сказать, была ли права Оруаль в случае с Психеей. Если взять за основу, что богов не существует, то ее рассуждения о муже Психеи вполне логичны. Тогда девушке, действительно, нужно помочь. Но в книжном мире боги есть. Тогда, наверное, Оруаль должна была просто верить? Я не знаю. Да и есть ли однозначный ответ?1751
Аноним4 марта 2013 г.Читать далееНовый Льюис
Это открытие. Давно слышала, давно хотела, но ленилась добраться. Ох, как зря ленилась! Ох, как хочу в домашнюю библиотеку! Где бы всего Льюиса сразу заграбастать, чтоб не мучиться? ^_^
Не узнала, поразилась, окунулась и... узнала снова. Это самый глубокий и мощный Льюис, как мне кажется сегодня. Может быть, перечитав другие книги или узнав новые, я скажу на волне восторга то же и о них, но сегодня эта история превыше всего.
Поначалу нелегко было уложить в голове "моего" милого умницу Льюиса и жёсткую, жестокую царицу Оруаль. Нелегко было смотреть её глазами, больно было быть ею. Люди и события, боги и чудеса, вера и разум - всё звучит здесь так по-нашему, и так не хочется узнавать себя в этом, казалось бы, чужом языческом мире.
Чем дальше, тем больше уносила меня легенда, чем дальше, тем удивительнее было происходящее. И как прекрасно это всё, как мощно! Одной фразы бывало достаточно, чтобы пригвоздить меня к месту, точно громом поражённую.
Есть, есть во мне та же грубость, то же уродство, та же любовь к саможалению и нежелание перерождаться. Оттого и неприятно смотреть глазами царицы, когда всё спрятанное от себя становится таким явным. Проходя все стадии жизни Оруаль, всё глубже опускаешься в её сознание, находя там себя, ужасаясь и стыдясь. А потом, из этой глубины, начинаешь писать вторую часть её книги. О, какая это часть! Нет, это нельзя впитать и осознать за один раз, к этому нужно вернуться и пережить ещё и ещё раз. Это такая вправка изуродованных костей в скелете души, что одного сеанса уже недостаточно. Чего-то, зная Льюиса, можно было ожидать, но не всего и не так. Ещё! Ещё!
Ах, Психея, мне не быть тобой, хотя смею надеяться, что частицу тебя я тоже нашла в себе. Старый Лис, собрат по заблуждениям и мудрствованию лукавому, жажде знаний, любви к родным краям, попыткам быть верным собственным убеждениям! Милый Бардия, я рада учиться у тебя, твоя простая мудрость так нужна сегодня... Живые герои, многих из которых тоже можно найти в себе, доводят всё здание до уровня шедевра.
Умница Льюис? Нет, здесь моё умилённо-восхищённое определение однозначно не подходит. Хирург! Костоправ! Скульптор души! Нелегко граниту в руках у Льюиса-скульптора, но камушек доволен. О да, камушек однозначно счастлив. Повторить, непременно повторить.
1744
