Зависть. Рассказы. Ни дня без строчки

Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек. Желание петь возникает в нем рефлекторно. Эти песни его, в которых нет ни мелодии, ни слов, а есть только одно «та-ра-ра», выкрикиваемое им на разные лады, можно толковать так:

«Как мне приятно жить… та-ра! та-ра!.. Мой кишечник упруг… ра-та-та-та-ра-ри… Правильно движутся во мне соки… ра-та-та-ду-та-та… Сокращайся, кишка, сокращайся… трам-ба-ба-бум!»

Эти первые фразы автор «Зависти» Юрий #Олеша перепробовал сотни раз, пока не нашёл нужно звучание – ёмкое и неожиданное.

«Зависть» с ее сочным метафорическим языком настолько аппетитна, что читать лучше на сытый желудок. И всё же, чтобы оценить ее в полной мере, нужно жить в 1920-е. Или хотя бы хорошо чувствовать глубину разрыва между старым и новым миром. В противном случае содержательная часть ускользает под давлением лексических и стилистических изысков.

Эта читательская истерия по зарубежной антиутопии приводит в легкое недоумение. Конечно, видеть в руках эйфорического центра и периферии книги Оурэлла, Голдинга и Хаксли отрадно, но, что насчет русской антиутопии?
Смело можно открывать список романом с романа Юрия Олеши «Зависть». Возможно, он-то и создаст долю сомнения по поводу его определения как антиутопии, но это невероятный апогей безумства и величайший симбиоз русского и антиутопического. Этот винегрет с галлюцинациями, благородной колбасой, душой поэта и демократичностью фимозного капиталиста заставит вас платить и плакать.
Продолжить можно романом Замятина «Мы», характеризуя его любимой читательской приманкой (и на этот раз она правдива): книга была запрещена, в ней есть все о свободе и совершенном «обществе равных», но ничего о привычной нам жизни.
И как не вспомнить Андрея Платонова и его «Котлован»- историю человечества от первых мамонтов до сотворения коммунизма, историю о людях, как источниках деструктивной и конструктивной энергии, к черту личность!
И, наконец, антиутопическая русская классика- «Приглашение на казнь» Владимира Набокова, ныне крайне актуальный роман как раз о нетипичных личностях и гносеологической гнусности.

Что ж, хоть гнило, да только мило.

Ведь я не шарлатан немецкий,
И не обманщик я людей!
Я – скромный фокусник советский,
Я – современный чародей!

Писатель умело маскирует под завистью ненависть, негодование против новых порядков, против индустриализации как врага духовного развития, против советской бюрократии, против "машин", где нет места высоким чувствам, где творческий человек, мыслитель, мало кому интересен, он лишний, он художник, но он не промышленник, не чиновник, он бесполезен новому миру, миру технического прогресса. Олеша был человеком старой формации, "последним человеком", он родился на рубеже двух столетий, его молодость прошла в эпоху больших перемен при становлении советского союза, от власти которого он был не в восторге. Роман был написан при жесткой цензуре, поэтому суть его спрятана. Мыслителей обличающих устои в то время притесняли, у писателя и "Три толстяка" и "Зависть" пропитаны политической сатирой, недовольством, несогласием с порядком вещей. В этом маленьком, но емком многоуровневом романе много аллюзий, метафор, много смысла, а в центре повествования выступает "ненужный человек". Олеша создаёт антигероя, который заключает в себе проблемы и позицию самого писателя — это Николай Кавалеров завистливый, озлобленный неудачник, бездеятельный маленький "лишний человек" и его зеркальное отражение Иван Бабичев помешанный фантазёр, которые на фоне великого деятеля, прагматичного и практичного, большого человека во всех смыслах, чиновника Андрея Бабичева, очень ценного кадра для государства, выглядят недостойно, они являют собой общество "художников" в лице первых и общество "власть имущих" в лице второго, а Валя вместе с Володей олицетворяют новое поколение, принимающее правила игры господствующего класса, они плывут по течению вместе с большинством.

Роман неоднородно читается и дело не в темпе повествования. Сюжет то увлекает, то приходится продираться сквозь текст, из-за чего делаешь паузы. На первой половине велик соблазн бросить книгу. Благо что история короткая. В читалке поместилась на 300 страниц.
Текст написан занятным языком, который не лишен находок вроде удачных фраз, смыслов. Например,

или

Стоит прочитать один раз. Не более.