Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. За рекой, в тени деревьев. Старик и море. Опасное лето. Праздник, который всегда с тобой. Очерки. Публицистика

...в поисках места, где можно было бы выпить вдвоем, поужинать вдвоем, а потом любить друг-друга...

Что это? Книга воспоминаний? Описание жизни творцов того времени? Путевые заметки о Париже?

Каков главный герой? Начинающий безмятежный писатель? Любящий отец семейства? Один из "потерявшихся"?

Читая книгу, не трудно было догадаться, что окончательно составлял ее не сам автор. Но этим она и прекрасна: все вроде бы преподносится от первого лица, но в тоже время и со стороны, не предвзято, без лишних выводов и навязывания. Не то что без лишних, а даже вообще без них. Но задумываться каким-то образом заставляет:

О чем?
Приходит ли счастье лишь от понимания того, что ты находишься в том самом месте в то самое время?
Можно ли довольствоваться малым и что значит для всех или для каждого в отдельности вообще это "малое"?
Насколько сильно влияют, пересекаясь в той или иной степени в своих судьбах, люди друг на друга?

Есть у меня еще несколько вопросов не знаю, к кому НЕ по содержанию:
Кто дал это как нельзя лучше подходящее название?
Доволен ли был бы Хемингуэй опубликованным?
Читали ли эту книгу упоминающиеся в ней личности и какова была их реакция?

Это моя вторая книга Э. Хемингуэя. И первая книга о "потерянном поколении" НЕ немецкоговорящего автора. В первом случае, был сюрприз, так как она кардинально отличается от "Старик и море" , а во втором - горькая улыбка, потому что все тааак знакомо... Ожидаемая оскомина что-ли...

Несмотря на отсутствие яркого сюжета, многогранность чувствуется. Видимо, она и притянула и не отпускала, пока я не перевернула последнюю страницу.

Для меня представление о книге все-таки уложилось в строках:

...ты принадлежишь мне, и весь Париж принадлежит мне, а я принадлежу этому блокноту и карандашу...

Даже и не хочется пока больше ничего для себя выводить. Лучше перечитаю через пару лет. Или/А потом лет в 50. Или когда наконец-то попаду в Париж. Или когда буду пить вино. Или в дождливый день, усевшись в кресло. Или в парке на скамейке в солнечный.

Не забуду "Праздник, который всегда со всеми". Звучит слишком...Но и впечатления тоже слишком...

Чем больше читаю книг, тем больше понимаю, что не всё так, как написано, нужно постоянно уметь читать между строк. (Особенно в классике)
А ещё я понял, что просто обожаю истории про сильных духом и телом людей.
И эта книга именно о таком человеке.
Надеюсь, что я стану таким же стариком, уверенным в себе и здраво рассуждающим.
На страницах этой книги вы познакомитесь с молодым и пожилым человеком. У обоих добрая и красивая душа. Происходит событие, которое извлекает из человека всё от самого плохого, до самого хорошего. А еще здесь о единении с природой и что всё, что мы имеем, мы имеем благодаря ей. И это нельзя забывать.
Это было моё первое знакомство с автором и что-то мне подсказывает, что оно будет не последним.
Если вы хотите унестись в красивый мир слов, из которых получается невероятной силы книга, то "Старик и море" идеальное для этого произведение.

Это произведение считают великим, но, прочитав его во второй раз я так ничего и не поняла. Ну старик. Ну море. Ну рыба. Ну и что?

Да, конечно, эта повесть - о борьбе, силе воли и цели. О том, что не нужно сдаваться и опускать руки. О том, что порой нужно что-то уничтожить, чтобы выжить самому. Сантьяго старый рыбак и повидал много разной рыбы, но эта... эта стала его испытанием, проверкой на прочность. Как человек, который любит море, который с таким восхищением смотрит на всех его обитателей (ну, кроме, пожалуй, акул) может их убивать? Когда стоит выбор "ты или тебя" долго думать не приходиться. Я восхищалась им, этим стариком, его упорством и стойкостью, но рыбу было жаль. Сильная, красивая и свободная - она погибла для того, чтобы накормить людей, а в итоге досталась акулам.

Жаль было и старика. Бедный, голодный и одинокий. Хорошо, что у него был такой верный и преданный друг, как мальчик. Без него он бы совсем пропал. В конце этого рассказа я чуть не расплакалась вместе с ним, старик был похож на скелет от рыбы, выброшенный волнами на берег, такой же одинокий и истерзанный. Интуиция подсказывает, что жить ему остается совсем не долго, так что хорошо, что в его жизни была эта большая рыба.

3 из 10

Обреченность. Безысходность. Тоска. Воспоминания о былом. Последняя, настоящая и единственная любовь к совсем еще юному созданию. Война и ее круги ада. Потерянное поколение. Молодость, прокрученная сквозь мясорубку войны. Искалеченная судьба. Подорванное здоровье. Последние дни жизни 50-летнего полковника, который очень остро это ощущает. А вместе с ним и читатель, что придает роману особую атмосферу.

Венеция. Осенне-зимняя. И при этом не менее красивая и величественная. Главный герой, когда-то ее защищавший потом и кровью и безумно в нее влюбленный. Юная и прелестная девушка, влюбленная в этого мужчину... А впереди последнее прощай и пустота... Весь роман построен на воспоминаниях героя о былых поражениях и победах. Попытка освободить самого себя от тяжкого бремени ошибок прошлого. Попытка наслаждаться жизнью и веселиться последние дни. Только мало что из этого выходит. Возраст, пошаливающее сердечко и воспоминания делают свое дело и засасывают в болото рутины и тоски... А потом вполне закономерный конец.

Э. Хемингуэй пишет о войне честно и без пафоса. Его коротким и рубленным фразам веришь. Атмосферу его романов удается прочувствовать сполна. От страниц так и веет тоской и безысходностью. И уверенность в завтрашнем дне тает.

Неужели это и вправду было?
Неужели был мир тесных парижских улочек, были кафе с теплыми круассанами в корзинке?
Было много кофе и разной выпивки, вкусной еды, книги напрокат, карты, игра на ипподроме?
Журналисты, поэты, писатели, молодые, азартные, уверенные в своем и чужом таланте, они тоже были?

Они были нищие – «не считающие себя бедными», голодные – причисляющие себя к избранным.
Подкладки их карманов царапали коготки стершихся кроличьих лапок, которые просто обязаны были приносить им удачу.
Но все они тогда запросто могли обойтись и без нее.
Удачей был уже сам Париж, и молодость, и любовь, и надежды.
И это вовсе не потерянное поколение.
Я не хочу помнить, что впереди снова будет война.Я завидую им.

Скажите, это – тоже Хемингуэй?
Без войны, без оружия, без нарочитой мужественности?

Кажется, я готова читать его дальше.

Игра в Классики, 2 заявка, усложненная версия, 8 ход

Автора я раньше не читала, но сюжет этого рассказа в общих чертах знала; знала, что у истории множество премий, заслуг, критики, в большинстве, благосклонно отнеслись к данному творчеству. Но меня история не впечатлила.
Да, в истории есть отсылки на христианство, на некие философские идеи, проблематика противостояния человека и судьбы/рока/стихии, аллюзия старика и рыбы на самого автора и его критиков/сотрудников ФБР.
А что, если это история, в которой нет второго дна? Автор открыто говорил, что символики никакой нет, что море это море, что старик это просто старик.
Я увидела обычный день из жизни старого рыбака на исходе его жизни. Судьба предоставила ему шанс поймать рыбу своей мечты, но он был слишком ослеплён своим страстным желанием, во что бы то ни стало поймать эту чёртову рыбу, чтобы понять, что иногда стоит просто осознать, что ты это сделал. Не обязательно показывать это другим людям. Мысли старика были похожи на обычный бред человека, который испытывает жажду и солнечный/тепловой удар; в его возрасте на одном адреналине три дня не продержаться без проблем, сырая рыба тут мало поможет.
Противостояние рыбака и пойманной рыбы мне напомнило момент из фильма про дракона, когда рыцарь застрял у дракона в пасти – дракон не мог закрыть пасть, поскольку тогда бы меч рыцаря проткнул его мозг, а рыцарь не мог вылезти из пасти, поскольку для этого надо было убрать меч.
Беседы старика и мальчика я восприняла как естественную передачу опыта молодому поколению; мальчик единственный кто слушал и общался со стариком. Причем из разговоров видно, что старик уже устал от жизни, ибо он видел некоторое дерьмо, они ничего хорошего от будущего не ждёт, а мальчик испытывает детскую радость и предвкушение от каждого нового события и дня.
Бейсбольные вставки я не оценила – слишком далека от этого вида спорта.
Описание моря, его обитателей автору удалось. Как живые перед глазами стояли синяя гладь, ядовитый кораблик, марлин с фиолетовым отливом. Наверняка этой книгой зачитывался Ив Кусто.
Я не рыбак, мне не понять этой страсти и такого суеверия, граничащего с фанатизмом.
Читать книгу я не стала, сразу искала аудиоверсию. Вариант с озвучкой Владимира Роговцева мне понравился.
А вот от самого знакомства восторга нет: сюжет в подробностях узнала, со знаменитым автором познакомилась. Можно идти дальше, но не с ним.

Читайте то, что я пишу, и не ищите ничего, кроме собственного удовольствия. А если вы еще что-нибудь найдете, это уж будет ваш вклад в прочитанное.
Э. Хемингуэй

Хемингуэя как-то больше принято ругать. Слог у него совсем не литературный, ни тебе метафор с эпитетами красивых, ни каких-нибудь гипербол и антитез. Скупой и четкий язык корреспондента. Герои – так себе. Слишком человечные и не героические. То мужик, страдающий из-за б… («Фиеста»), то слюнтяй на чужой войне («Прощай, оружие!»), а то вот какой-то кубинский рыбак Сантьяго со своей рыбой. Приземленно, скучно, никак. Зато какой прекрасный повод в очередной раз обсудить «объективность» жюри, присуждающего Нобелевку!..

Однако, на мой взгляд, Нобелевскую премию просто так не дают, а в «Старике и море» есть и своя глубина, и смысл, и стиль. Когда Хемингуэй своим лаконичным языком рассказывает читателю о любви, частенько возникает чувство отторжения. Хочется большей выразительности и красочности. Но для отношений «человек-природа» нельзя придумать лучшего способа передать всю их простоту и сложность, чем именно такой мужской и сухой хемингуэевский слог. Есть море, есть старик, и есть рыба. Жизнь, человек и смысл (цель) жизни. Вечное уравнение с постоянной неизвестной, уравнение, которое удается решить далеко не каждому. Старик – сверхчеловек, образ лучшего из нас. Он простой, мудрый, добрый и четко знает, чего хочет. Возможно, именно последнее его как раз и делает добрым, мудрым и простым. Он в гармонии с собой и с природой. Его рыба – ускользающая цель и старик не готов ее упустить. Может показаться глупой такая упрямая и где-то бестолковая настойчивость, ведь он был почти уверен в исходе схватки с акулами. Ключевое слово – почти. «Почти» - не повод отказаться от попытки. Ведь в итоге старик ничего не потерял, а только напомнил себе и окружающим, что он еще может, что временные неудачи только временные неудачи и ничего больше. Уже за это можно полюбить повесть Хемингуэя: за мотивацию к действию.
Между тем, есть в повести еще одна важная составляющая: связь старик-мальчик, учитель-ученик. Идеальная модель отношений «отцы и дети», когда уважение к старшему поколению не вынужденное и навязанное, как это часто бывает, но искреннее, основанное на восхищении и добровольном признании мудрости. Старик привязан к мальчику не меньше, чем тот к нему. Они не родственники, их разделяют практически два поколения, однако Сантьяго видит в Манолине свое продолжение, он, несмотря на молодость своего помощника, уже признает его выносливость и мастерство, находя в нем не только верного ученика, но и надежного бескорыстного товарища.

Я не литературный критик, не мне судить, как и за что становятся Нобелевскими Лауреатами, одно знаю твердо: мне Хемингуэй симпатичен. Чистого восторга и неземного восхищения пока ни одна книга не вызвала, но его проза – отличный пример такой очень американской литературы своего времени, где главное не сама литература, а ее герои: колоритные, брутальные и очень мужчины. Любой персонаж Хемингуэя – целая вселенная, у которой свой путь, свои радости и горести, своя жизнь. Но главный смысл существования каждого – испытание на прочность себя и этого мира. Надо просто верить, что «однажды он прогнется под нас».

Эту книгу уже читала. Когда-то очень-очень давно, еще в школе. Все, что я помнила о ней перед тем, как перечитать ее еще раз - это история старика рыболова, вышедшего в открытое море. Как оказалось, перечитав книгу я мало что могу добавить к скупому резюме десятилетней давности.

У книги великолепная атмосфера - читая, ты слышишь шум волн, со страхом выглядываешь приближающихся акул и боишься, как бы не свело руку, которая держит леску. В ней много действия и переживаний. Но, хоть убейте, язык не поворачивается повторить вслед за многими: "Шедевр!".

Как это бывает со многими чрезмерно перехваленными книгами, я ожидала слишком много. Поэтому всего хорошего, что несомненно есть в этой книге мне показалось очень мало. Сила воли и уверенность в собственных силах показалась эгоизмом. Любовь - сумасшествием. Победа - проигрышем. И только Манолина было по-настоящему жаль.

По-хемингуэйевски добротная и натуралистичная, но совсем не Великая книга. Извините.

P.S. В оригинале лучше читать текст, адаптированный Ильей Франком. В книге довольно много специализированной морской терминологии и названий рыб, которые заставят намучиться со словарем.

Все в этом чертовом мире несправедливо: то, что ты любишь либо умирает, либо у тебя его просто-напросто отбирают, хотя это, в принципе, одно и то же - в любом же случае теряешь частичку себя. Старика я не поняла - сам осознавал, что она тяжелая, сам понимал, что акулы в любой момент могут настигнуть его, но уперся в рыбу эту как баран. Мне уже и рыбу эту жалко стало, ну больно ей, дурак старый, отпусти ты ее, а он ни в какую.
А этот маразм его чуть ли не через каждую страничку - "Вот бы мальчик был рядом". Сколько можно?><
Начало растянутое, долгое и нудное, к концу более-менее стало интересно читать, но все равно не то.

Ну ладно, зато одна цитатка пришлась мне прямо по душе.

После прочтения меня ждали великие дела :)

По мотивам стихотворения про принцессу и людоеда, где погода была прекрасная, принцесса была ужасная - получается так:
Париж был прекрасен, Хемингуэй был ужасен. Это если кратко, а если не кратко, то:

Зарекалась же после "Прощай, оружие" ни за что, никогда не притрагиваться больше к Хэмингуэю. Но Париж, двадцатые, Вуди Аллен - и я сдалась, и принялась читать книгу с таким восхитительным названием.
Но никакой это не праздник, который всегда с тобой, а откровенный ужас, который никогда не забудешь.
Мой любимейший литературный фетиш - Париж - здесь какой-то блеклый и совсем не очаровательный.
Двадцатые годы у Хэмингуэя получаются откровенно скучными и совсем не заманчивыми.
И может об охоте или войне таким нудным языком писать самое-то, но о Париже в двадцатые годы - совершенное извращение