Ангелова кукла: Рассказы рисовального человека. Подарочное издание

Неожиданное открытие. Казалось бы, художник, с прошлым беспризорника, но какой сочный язык, понятное повествование. Быть может, в этом заслуга "антиков"? За каждым рассказом - яркий образ незнакомого человека. Конечно, не все рассказы одинаково впечатлили, но это нормально для любого сборника, тем более что и тематика их разная: вначале -детство, затем - легенды Васильевского острова, и в заключение - поездки по Северу.
А учитывая то, что слушала аудиокнигу - нельзя не отметить превосходное прочтение В. Смехова.

Илья Эренбург "Ленинград" 1945

До недавнего времени Эдуард Кочергин был знаком мне исключительно, как театральный художник. Его писательская деятельность стала неожиданным и весьма приятным открытием. Признаюсь, после прочтения аннотации особых ожиданий я не питала. Со школьных пор у меня выработалась аллергия на классическую для русской литературы тему "маленького человека". Движимый самыми высокими помыслами, автор, как правило, представляет жизнь героя в самом невыгодном свете, смакуя её драматизм.
Произведение Кочергина иное. Следуя по страницам своей жизни, он отказывается от привычной формы автобиографии. "Ангелова кукла" - это воспоминания, живые и искренние, это лицо эпохи, изуродованное, но улыбающееся лицо.
Мне представилась возможность совершенно иначе взглянуть на родной город: глазами мальчишки, чьё детство прошло в долгом пути домой, глазами ленинградских алкоголиков, бывших героев и академиков, островных проституток и карманников.
Автор не приукрашивает, не поэтизирует жизнь своих знакомцев, не тыкает пальчиком в их боль, не ищет виноватых. Он рассказывает о простых радостях тех, кого предпочитают не замечать.
Текст легко погружает тяжёлую послевоенную жизнь, но не давит осознанием безысходности. Напротив, несмотря всю горечь поломанных судеб, та теплота, с которой автор вспоминает разного рода босяков и отщепенцев, оставляет надежду. Острую необходимость жить и любить.

Потрясающая книга. Самое впечатляющее из того, что я читала из современной русской литературы.
Прочитать хотела давно, об авторе узнала из "Школы злословия", где ведущие восхищались им безмерно. Но собраться прочитать никак не могла: да и останавливало какое-то предубеждение, что ли. "Вот, - думала, - там будет про всяких блатных да юродивых, что там может быть интересного?.." Но стоило только начать читать - оторваться невозможно. Читать страшно и безумно интересно, а то, как пишет автор, - бесподобно.

выпуск "школы злословия" с Эдуардом Кочергиным

Вот с такими книгами всегда сложно и, судя по отзывам, не у меня одной. Эмоций, впечатлений, мыслей много, но сконцентрироваться и выбрать из них что-то стоящее, не распыляясь на мелочи, не выходит. А по мелочам тут нельзя: слишком жизненно, слишком правдиво, слишком горько. Здесь уж либо весомо - одним словом, либо детально и развернуто - углубляясь в каждый эпизод.
Одно могу сказать точно: книга хороша и открывать ее нужно, а, благодаря юмору и жизнелюбию автора, читать "Ангелову куклу", несмотря на сложность и болезненность темы, легко и интересно.

Наверное, самая лучшая характеристика книги - в словах ее героев:

Для меня же самым любопытным стал последний раздел, о людях из сельской глубинки: с виду - простых и грубоватых, а внутри - необыкновенных, ярких и талантливых в своей приверженности любимому делу.

Эдуард Кочергин
Ангелова кукла
У нас в семье после девяносто первого года стало известно, что бабушку мою должны были отправить в Сибирь за то, что в годы войны крестила, помогала принять последнее причастие, помогала сохранить традиции, обряды православия. А дядьку после немецкого плена отправили в Гулаг. Бабаня от расстройства померла, так и не попала в места отдаленные. История родных скрыта была от малолетних, подробности не дошли. Выросла я на сто первом километре, долго не знала, что это такое, со шпаной знакома не понаслышке. Это был поселок контрастов. В ушах свистало от мата и фени. Невероятно культурные интеллигентные учителя школы, к каждому ученику с индивидуальным подходом, и поножовщина по выходным. Позже объяснили, что на сто первом километре жили те, которым после амнистии 1953 года не разрешалось жить в крупных городах ближе ста километров. В одном конце жили - политические, в другом, уголовники. Там были построены бараки, и я, дочь учителя, любила наблюдать жизнь в этих бараках. С детства усвоила, что шпана эта не слишком отличается от прочих граждан, живёт по своим, особым, законам. Временами кого-нибудь из соседей забирала милиция – за мелкое хулиганство или поножовщину. Это активно обсуждалось всем двором. Весело, в общем, жили.
У Кочергина всё жестче, но тут и время посуровее, и блатные покруче. Читать больно и жутковато, хотя автор пишет без озлобленности, и временами с юмором. Про учителей художественной школы было интереснее, чем про воровские законы. Я при нашей шпане тоже была навроде придворного художника.
Помимо барыг, щипачей и прошмандовок, а также колоритных педагогов героями Кочергина становятся маленькие люди. Кто сказал, что из маленьких людей не бывает героев? В нашей стране – это основные герои русской литературы. Вот участники войны, их жизнь в окопах была подвигом, а потом они стали просто инвалидами, бродягами, алкоголиками, язвами на теле общества. Меленьким ребенком запомнила на улицах в пятидесятые годы большое количество так называемых "самоваров". Суровая книжка . Особенно меня потряс "Капитан". Рыдала навзрыд. И рассказы - Василий Питерский-Горский", "Ангелова кукла", "Жизель ботаническая". Жесткая, неудобная правда. Мне нравится скупой язык этой книги. Написано сердцем. И то, что он Эдуард Кочергин - художник, проявилось в том, что он несколькими штрихами буквально создает картинку, художественный образ города на Неве и всех тех, кто населяет его.

Дочитала..книгу, в которой успела разочароваться ещё на середине. Но обо всем по порядку. 

жизнь автора в «казенных домах» (в домах, куда попадали дети репрессированных, раскулаченных и просто осуждённых в 30-е гг.) и о воровской жизни рассказчика

максимально неинтересная часть про юродивых Петроградской стороны (единственный рассказы, который я полюбила оттуда — «Трамвай» и «Сэхэшовские антики»)

рассказы о проститутках разных мастей

работа автора в театре

его внезапные путешествия по Северу

— «Машка Коровья Нога. Густой рассказ»

— «Томас Карлович Японамать»

— «Альбом брандмайора»

— «Куроводец» (Пометка: Евгений Шамбраев — персонаж наиболее симпатичный мне из всей книги, добрый и удивительный человек)

— «Россия!…Кто здесь крайний?» (из-за красивого названия)

На этом все. Из-за моей постоянной злости на несвязность происходящего я почти не делала заметок, сделала лишь три:

Эта книга очень нехорошо перемешана с биографией рассказчика и опустившимися людьми. Даже если это часть литературного приема, я не оценила такое  

Общая оценка: 5/10.