Die Gouvernante

Цвейг, конечно, мастер и в изображении разных сторон человеческих душ, и в вытягивании эмоций из читателя. Причем спектр эмоций может быть самым разнообразным и порой неожиданным, что еще лучше видно, когда начинаешь сравнивать свои впечатления с другими читателями. Но в этот раз я несколько в растерянности, почему-то рассказанная история вызывает у меня сплошь негативные эмоции, никого не жалко и вся эта ситуация оставляет после себя какое-то липкое чувство брезгливости, как будто, сунув руку в ящик с овощами, я случайно влезла пальцами в подгнившую картошку.

Можно, конечно, долго рассуждать о том, кто прав, кто в виноват в сложившейся ситуации, но вот мне даже здесь почему-то и не хочется этого делать. Не вызывает у меня эта семейная пара желания разбираться в их чувствах, эмоциях и страданиях. Тут я скорее вместе со случайным свидетелем трагедии их жизней поспешу на поезд, чтобы побыстрее оставить позади жалкого, несчастного, скаредного мужчину и его надменную, несчастную, озлобленную жену. Может, они не настолько и плохи, просто судьба свела вместе двух людей, которые категорически не подходили друг другу и этим несоответствием вытащили друг из друга самое низменное и мерзкое? Любовь облагораживает, говорите? Имхо, кого как. Мне кажется, с другими спутниками жизни и он, и она могли быть вполне счастливы и прожили бы обычные, ничем особо непримечательные жизни. Но вот случилось так, как случилось и на том моменте, на котором с ними знакомятся рассказчик и читатель, жалеть их у меня уже не получается.

Кто лучше всего всего подходит для решения внутрисистемной (семьи, друзей, коллег) проблемы? Вовсе не один из ее участников, а тот, кто посторонен, тот, кто способен смотреть со стороны, не становясь на чью-то сторону, не утративший еще объективного взгляда. Об этих людях чаще всего и рассказывает в своих новеллах, содержащих в нескольких страницах океаны чувств, Стефан Цвейг...

И снова автор со всем свойственным ему неповторимым умением описать чью-то трагедию окунул меня в историю сумасшедшей любви, переросшей в манию - один мужчина настолько утратил себя без своего идола, что распластался перед этой женщиной половой тряпкой, но так и не понял, о чем она ему твердила все время. Изменись он, перестань зацикливаться на деньгах - все, возможно, в их отношениях могло бы восстановиться, но мужчина лишь еще сильнее растворялся в своих иллюзиях, прекращая быть человеком. Драма, разыгравшаяся между этими двумя, не ограничилась парой - о ней знали все окружающие, над мужчиной смеялись уже, даже не скрывая этого, местные жители. Но не только местные находились в курсе - случайным свидетелем, возможно и окончания эпопеи, стал и совершенно посторонний кратковременный гость местности - надо же было заглянуть ему в таверну, чтобы окунуться в мерзкое и унылое болото, принадлежащее двоим. Однако, такова судьба многих героев австрийца - абсолютно посторонние люди становятся свидетелями ужасных событий, происходящих в чужих семьях, и зачастую трусят, бегут куда глаза глядят, пытаясь отстраниться и позабыть, что прикоснулись к подобной гадости. А ведь именно они могли бы помочь. исправить, поскольку находятся вне ситуации, за ее границами.

Сложно, если честно, описать свое отношение к каждому из персонажей "Улицы в лунном свете" - не жаль никого из них: ни мужчину, сотворившего кумира из дамы сердца и смысл жизни из денег, ни женщину, насмехающуюся и издевающуюся над ним (уподобившись его отношению к ней), вместо того, чтобы просто отойти и оставить его в прошлом, ни рассказчика- случайного свидетеля, не проявившего ничего кроме страха испачкаться, притронувшись к чужой боли. Все герои разочаровывают как личности и пугают тем, что от подобного будущего не застрахован никто - любой может сойти с ума, любой способен из роли жертвы перейти на позицию обидчика (треугольник Карпмана), сам того не осознавая даже, любой не огражден от выбора побега вместо поддержки. Страшно...

Гувернантка, соблазнённая кузеном хозяйки. Прислуга, на которую не стоит обращать внимания. Да и завтра её не будет в поместье. Как же! Опозорила семью, в которой служила. А какой пример детям?
Вот только завтра для бедной девушки так и не наступило.
А как теперь жить двум наивным девочкам, которые узнали, что их любимой фройлен больше нет? Как быть с ложью, которую на них обрушили?
Кузен им противен. Родители тоже. Бедные малютки закрыли скорлупки своих душ, сердца заледенели после беспросветного горя.
Очень страшно, когда детство заканчивается в один день. Они не были готовы стать взрослыми.
«Никто не разговаривает с детьми. Они сами тоже хранят молчание. Бледные, испуганные, они бродят из комнаты в комнату; встречаясь, смотрят друг на друга заплаканными глазами и не говорят ни слова. Они знают теперь все. Они знают, что им лгали, что все люди могут быть дурными и подлыми. Родителей они больше не любят, они потеряли веру в них. Они знают, что никому нельзя доверять. Теперь вся чудовищная тяжесть жизни ляжет на их хрупкие плечи. Из веселого уюта детства они как будто упали в пропасть. Они еще не могут постигнуть всего ужаса происшедшего, но мысли их прикованы к нему и грозят задушить их. На щеках у них выступили красные пятна, глаза злые, настороженные. Они ежатся, точно от холода, не находя себе места. Никто, даже родители, не решается к ним подступиться, так гневно они смотрят на всех. Безостановочное блуждание по комнатам выдает терзающее их волнение, и, хотя они не говорят друг с другом, пугающая общность между ними ясна без слов.»

Теперь только поддержка друг друга поможет им пережить беду. Но что же с ними будет дальше?

История стара, как мир. И, что интересно, не зависит ни от времени, ни от места. Было, есть, и, увы, будет. Меняется только отношение людей к случившемуся.
В наше время осуждения общества не так многозначно.

Ещё один мой очень давний личный долгострой. И что я так долго к ним иду? Учитывая то, что некоторые такие маленькие.

"И снова я ощутил, - это чувство способно радовать меня до слёз, - что за каждым окном неминуемо притаилась чья-нибудь судьба, каждая дверь вводит в какую-нибудь драму; жизнь вездесуща и многогранна, и даже грязнейший уголок её так и кишит, словно блестящими навозными жуками, готовыми образами."
О навозных жуках в лунном свете так красиво и надрывно может рассказать только Цвейг. Эта новелла не исключение.
Есть потрясающие любование ночной прогулкой по узким улочкам, когда всё покрыто лунным светом и тайной. Такие прогулки неизбежно приводят или к трагедии, или к наблюдения за чем-то особо интимным. В этот раз на глазах рассказчика разыгрывается сцена возмутительного садо-мазохизма. Но не все то, чем кажется. Особенно при лунном свете.
И по ходу событий жертва и палач в глазах героя меняются местами.
Как всегда много страсти и очень мало здоровых чувств. Такое ощущение, что оба героя, включая рассказчика любят страдать.

История потрясающе атмосферная. Проститутка вульгарная, скряга просто маньячина какой-то.
Все было на высшем уровне, но финал...
Я бы предпочла, чтобы он просто уехал, все произошедшее можно было расценить как наваждение.

Капризная, своенравная природа вольна делать всё, что ей заблагорассудится. Может заморозить, покрыв всё вокруг снегом и льдом, может разрушить всё живое своим стихийным проявлением. Может щедро одарить красотой и блаженством, подарив незабываемые ощущения, которые вы потом никогда не забудете. Ну а если у неё родится каприз, и она слегка задумается, то может и не заметить, что вы уже давно изнываете от удушающего зноя, рассудок ваш помутился, и уже давно пора, проявив милосердие, облагодетельствовать вас прохладным дождём и успокоить нервы, а то в таком состоянии можно наделать разных глупостей.

Такая она природа... Но что поделаешь - мы в ней и без неё не можем, потому что её часть. И кто-то из нас сильно её напоминает по мнению Цвейга. Быть может она создавала женщину по своему образу и подобию? Такая же переменчивая. То прекрасна, то невыносима, но без неё не будет жизни на земле.

Прочитайте этот рассказ и постарайтесь не утонуть в чувственном безумии, которое может передаться со страниц новеллы об одном знойном летнем дне.

Ох, Цвейг, опасаюсь тебя, как и Набокова. Опять ты лезешь под кожу, опять смешиваешь душу с телом, опять заставляешь то парить в облаках, то опускаться на самое дно человеческой природы. Здесь, конечно, сплошное дно и никаких облаков.

Мораль рассказа такова, а вернее здесь их две. Первая - "Не возвращайтесь к былым возлюбленным, былых возлюбленных на свете нет..." Ну или можно по-другому - в одну реку дважды не войдёшь. Любая подойдёт. Коль бесило тебя что-то в твоём спутнике жизни, то ни время, ни его старания этого не поправят. Проявится всё пренепременно, ибо люди не меняются. Так что, "...что не сложилось вместе - не сложишь" и не надо.

Вторая - нет психически здоровых людей, есть просто не обследованные, особенно у Цвейга. У него все герои - тихо или буйно помешанные. Идут, бредут, заходят, куда не хотят, делают то, о чём жалеют потом, и никто из них не знает меры - отдаются своим страстям полностью и без остатка.

Что ж, это его почерк. Слог прекрасен, проникновение глубокое и немного безумства. А в этой новелле к тому же много жуткого и удушливого, как в прокуренном помещении.

Каждый раз прикасаясь к творчеству Цвейга, я замираю: каждая книга, каждая новелла - отдельный тайник самых сокровенных человеческих чувств, постыдных, тяжело переживаемых, осязаемых. Только Цвейг может так просто и в то же время так проникновенно писать, чтобы ты, читая, чувствовал то же, что и герое - отвращение, мерзкую жалость, тайное злорадство и жестокую жалость.

В "Лунном свете" рассказчик хотел остаться незамеченным в маленьком припортовом городке, только издалека наблюдать за каждым отдельным миром, таящимся в осветленных окнах. Но невольно он стал свидетелем человеческого горя, а из-за бездействия - на толику и соучастником. Страшно нести на себе исповедь случайного человека в темной подворотне, ведь тебя она тоже будет мучить.

Как всегда - блистательно вывернутый на изнанку души. Тебя потрясает вихрь этих эмоций, залитых лунным светом - стыдно смотреть на униженного мужчину, тебя трясет от этой жестокой игры грязной проститутки в темном пустом баре, тебя подкупает его отчаянная робость и ком в горле, который не дает говорить, его мучительная тирада о сокровенном трогает - ибо наши пороки порождают наши трагедии, наше безумие.

На утро страшные истории рассеиваются в тумане, и ты почти все забываешь, пока не видишь блеск лезвия ножа в зажатой руке...

Цвейг никогда не наделяет кого то только добрыми или плохими чертами, не объясняет мотивов, не читает морали. Он просто дает полную, откровенную картину. Все остальное в ваших руках.

Но все же мораль сей новеллы такова: никогда не ломайте гордую женщину, не унижайте её достоинство, заставляя просить у вас деньги или нежность, ибо жестокость разочарованной и обозленной женщины не знает границ. И ответ она вам сторицей. Даже если это будет стоить ей жизни.

Цвейга советую читать всем. Оценить его может каждый, наслаждаться сполна - истинные его любители.

Моя оценка неизменна - 10/10.

С творчеством Цвейга знакома ещё со студенческих времён. Многое уже подзабылось, решила перечитать и сравнить впечатления.
Небольшая новелла, типичная ситуация для наивной девушки, не принадлежащей к высшему обществу, которую соблазняет молодой человек. Почему наивная? Потому что в то время маловероятно было, что мужчина женится на девушке не своего круга.
Как же ей быть? Куда идти? Где искать поддержку?
Конечно, то, как она поступила, это не выход из положения. Трагично.
Кроме того Цвейг показал яркие образы детей. Они любопытствуют, сочувствуют гувернантке. Не совсем понимают, подслушав, где же ребёнок. Но в то же время, искренни.
Сама нанимательница жестока и бессердечна. Ей всё равно, что будет с девушкой...

---

Это взгляд, мимолетный взгляд девочек - подростков в мир взрослых людей. В мир, в который им придется прийти уже скоро. Гувернантка, милая гувернантка занимается воспитаем этих девочек. С ней случается тривиальная история . Девочки догадываются, что у нее есть какая- то тайна. И эта тайна становится явной и, конечно, губит ее. Страшно. Да. Сколько было таких историй, да и сейчас есть. История стара, как мир. Этот жестокий , злой, лицемерный мир.
А девочки заснут и проснутся завтра как ни в чем не бывало. Они приоткрыли окно в этот мир. Вид из окна их напугал. Но им легче смириться и принять данность, противопоставить - то ей нечего. Они просто дети своих родителей. Смею надеяться, а вдруг , став взрослыми, столкнувшись с подобным , они поведут себя иначе, чем их родители.
Прекрасная небольшая новелла .