Цикада и сверчок

Наверно, японская литература – это все-таки не мое. Она вся такая созерцательная и неспешная, что несмотря на небольшой объем, я с трудом продиралась через «Стон горы».

Речь идет о жизни японской семьи после войны: престарелых отца и матери, сына с женой, а затем и вернувшейся в родительский дом дочери с двумя маленькими детьми. Рассказ ведется от лица отца семейства – Синго. Именно его глазами мы видим мир вокруг – описанию природы здесь отводится много места, так как Синго отмечает и цветение вишни, и двойной ствол сосны, и большие головки цветущих подсолнухов.

На фоне смен времен года Синго вспоминает свою молодость, старшую сестру своей жены, в которую он был влюблен, смерть своих одноклассников, разлад в семейной жизни своего сына и невестки. Наверно, единственное, что мне понравилось – это трепетная любовь Кикуко к своим свекру и свекрови, то, как она называет их отец и мать, а сестру своего мужа – сестра.

Но само повествование и кажущиеся отсутствие сюжета меня скорее утомляло, чем увлекало. Наверно, я просто люблю более динамичный сюжет, чем наблюдение за цветением сакуры.

В последнее время Синго просыпается чуть свет и не знает, что делать.

Завтра я стану Синго. Так получилось, что сама того не замечая стала вставать до 6 утра, хотя обычно борюсь за каждую минуту сна и тщетно пытаюсь заставить себя встать ещё немного пораньше. А теперь как-то само. И если до сегодняшнего дня я открывала глаза, совершенно чётко зная, какую работу мне надо выполнить - то с завтрашнего абсолютно свободна. Абсолют страшит и завораживает. Может, как и герои Стона горы, я завтра чуть свет сяду с чашкой зелёного чая на веранде - балконе, буду созерцать цветущий сад - панельную девятиэтажку и заброшенную лесистую территорию. Всё такое прочее. И внезапно! в этот сияющий момент мне откроется медитативная сущность бытия и доселе неизведанные красоты мира. В лучших традициях японской классической литературы, где безусловная в своём абсолюте природа соседствует с людской обыденностью, наполняя её зыбким смыслом.

Впрочем, японская литература мне всегда даётся тяжело. Стон горы исключением не стал. Я буквально заглотила этот роман, тщетно пытаясь насытиться стерильными чувствами героев, закованных в свои традиционные устои как в кандалы. Ни капли сострадания ни к предающему мужу, ни к разрывающемуся между двух огней отцу, ни к обманутой дочери у меня не было. Я снова впала в состояние прострации, когда всё на что я оказываюсь способна - бездумно наблюдать за падением нравов и бессмысленными попытками пришить окровавленные уши. Да, это реальная цитата. С японской литературой мне не по пути. Но за очищение чертогов моего измученного разума от болючих мыслей книге спасибо.

Милая сердцу Япония…
Сумятица воспоминаний, всполох чувств, яркие краски ощущений и сердечный трепет, рвущихся наружу сладчайших поэтических метаморфоз, любопытного исследования и мгновения, мгновения, мгновения восторженного ликования. Такова была первая встреча с Японией. Мне казалось, что я нахожусь не в реальности, а на сцене громадного театра без границ. Природа Киото, сады, парки, храмы, маски воссоздают яркий и в то же время достаточно приглушенный колорит древней столицы Японии – Киото.
Современный Киото поделен на две части – древнюю и новую. Вот новый проспект, новые дома и рваный стиль жизни, а там, за углом – старый Киото. С замедленным ритмом, приглушенными тонами, приглушенными голосами. Там, не говорят громко, не спешат, не толкаются, все степенно, мерно и созерцательно.

Вот такое же замедленное, созерцательно-философское направление уютно раскинулось на страницах романа классика японской литературы Ясунари Кавабата.
Помнится, тогда, много лет назад, я, погруженная в созерцательную меланхолию, находясь под огромным влиянием навалившихся на меня впечатлений, замечала только положительные проявления киотской жизни - тягучую задумчивость, неспешность, замедленность, ликование, активно-пассивное погружение в киотскую жизнь.
И вновь неожиданное повторение - отчетливое и ясное картинное видение «моего» Киото, которые вспыхивали нежданно-негаданно на страницах романа «Старая столица». Конечно, я ждала, что новая встреча со старой столицей Японии подарит мне вновь огромное наслаждение. Так все и случилось. Ясунари Кавабата подарил мне необычайные ощущения. Я почувствовала аромат тишины, что живет в старой столице, увидела замершие мгновения Красоты, что живет здесь, вновь повстречалась с вишневым деревом, которое так торжественно утопает в цветах, а цветущие деревья не отпускают надолго, они требуют, просто требуют оценить их цветение по достоинству. Умение созерцать и замечать красоту очень ценится в Японии. Можно просидеть возле дерева час, замечая и ощущая всевозможные нюансы красоты, и это будет неповторимый экскурс в прекрасное, так, что ты, наконец, услышишь то, о чем шепчутся ветки на деревьях, ты даже можешь поговорить с ними. Язык один – красота.
Удивительный экскурс в прекрасное делает тебя иным. Ты понимаешь, чувствуешь и откликаешься на красоту. И красота живет здесь.
Трудно пересказывать роман. И я еще и еще раз твержу сама себе - нельзя пересказывать произведение, особенно такое, где главное – это игра чувств, игра воображения, обнажение полуоттенков, мазки новых красок, новые видения. И самый наивысший приз, доверительное отношение к тебе цветочных душ ….
Все японские сады абстрактны. И в этом их откровенный шарм.
Пейзаж с опавшими лепестками – это образ невозвратности любви.
А цветущие вишни - сколько в их цветении необъяснимого обаяния, прелести.

Бесспорно, роман классика японской литературы Ясунари Кавабата не только о познании Красоты, без которой японцы не мыслят свою жизнь. Его тревожит и вызывает беспокойство судьба национальной культуры.
Киото уцелел случайно. Именно на него американцами было решено сбросить первую атомную бомбу в 1945 ,но планы изменились, и ядерный удар пришелся, как известно, на Хиросиму и Нагасаки.

Это роман с романтической фабулой. Это история двух сестер-близняшек, разъединенных вскоре после рождения и случайно нашедших друг друга. Рождение близнецов не приветствовалось в японских семьях. Это означало, что потусторонняя сила пометила эту семью, и несчастье придет в дом. Оберегая себя, свой дом и дальнейшую судьбу детей, родители избавлялись от одного из близнецов, подбрасывая их другим бездетным семьям. Они старательно оберегали свою тайну. Кто бы посмел взять такую девушку замуж с зловещим клеймом от потусторонней силы. Это поверие было сильно и в то время, когда было написано произведение.
Но японцы пытались стать другими и у них это неплохо получается.
Они уверены, что образ, мечту невозможно пинать ногами, наступать на нее. Тот, кто попытается это сделать, сам споткнется и упадет. Это они уже проходили.

Быть может это уже сложившаяся традиция, но, когда я берусь за чтение японских или китайских авторов, то кружка горячего крепкого чая является неотъемлемой его частью. И, да, только тогда всё для меня гармонично.

Эта книга совершенно удивительная. Здесь мудрость сливается с тишиной, умиротворение переплетается с неспешностью, звуки и ароматы вторят жизненной философии, а "беды и горести минувшего оказываются неразрывно слитыми с новыми испытаниями, которые приносит жизнь".

Прекрасный образец японской литературы. И на сегодняшний день, по моему мнению, лишь "Снежная страна" этого же автора превосходит по красоте и мелодичности данное творение. Всё настолько чётко и органично. Каждая фраза взвешена и как следует продуманна автором. Чудесные наблюдения и описания увиденного. И, конечно же, берясь за чтение произведений зарубежных писателей, в том числе и азиатских, нельзя не учитывать особенности их культуры. У многих читателей некоторые моменты в романе могут вызывать недоумение именно в силу невосприятия культурных различий. Вряд ли оценят "Стон горы" те, кто несётся по жизни галопом, кто ожидает экшна или одного из отступлений в японской литературе - расчленёнки и прочего на эту же тематику. Тем же, кто захочет услышать, как "с листа на лист падают капли ночной росы", книгу рекомендую непременно! Разочарованы не будете. Что касается меня, то перечитывала с удовольствием.

Проза о судьбах, о времени, скрытых чувствах. Рассказывая о людях, Кавабата будто сравнивает их, выявляя таким образом их недостатки и достоинства.

Синго - мудрый и молчаливый старик.

Ясуко - жена Синго, ворчлива и бестактна.

Фусако - старшая дочь, мама двоих дочерей. Брак её рушится.

Сюити - младший сын, своенравный, избалованный и наглый, не проявляющий по отношению к отцу ни малейшего почтения или сочувствия.

Кикуко - молоденькая жена Сюити, тихая и скромная. Она с уважением относится к мужу и его родителям.

Первое, что бросается в глаза, это взаимоотношения вышеупомянутых людей между собой. Они будто безразличны друг другу. Холодный сквозняк в сердцах и душах. Исключением являются Синго и Кикуко.

У каждого - своя история и свои невзгоды. Живут так, как заведено много столетий назад. Сожаления о незавершенном и о том, что не успелось. Старость и мысли о том, что жизнь прошла. Стон горы, вой собаки, рёв моря, сны об умерших - всё это Синго воспринимает как предвестников своей скорой кончины...

Секунды, минуты и часы каждого человека от рождения и до зрелого возраста пролетают так быстро, что их не замечаешь. Они с каждым днём спешат всё быстрее и быстрее. В детстве - мечты о скорейшем взрослении, когда кажется, что время стоит на месте. После двадцати - годы летят уже так, что удивляешься: еще один год позади. Не успеешь оглянуться - уже сорок... И тогда начинаешь думать о том, что с момента появления на свет просто шёл обратный отсчет времени и остановить его сможет только одно - смерть.

Рецензия на японских классических авторов - и на Кавабата в особенности - рискует зачастую скатиться в две крайности: растолковывание своего понимания того, "что хотел сказать автор" и описания своих же ощущений от переданной автором истории - эмоции эти никак не могут быть замутнены анализом, но все же - это слишком личное, зачем им делиться?
Поэтому я попробую не скатываться ни в психоанализ, ни в описание, и попробую просто перечислить, почему можно прочитать "Стон горы".
Прочитать "Стон горы" можно, чтобы увидеть два поколения японцев - поколение тех, кто вырос до войны, и поколение тех, кто вырос на войне. И просто посмотреть, в чем война, иностранное влияние и западные веяния изменили японский менталитет.
Прочитать "Стон горы" можно, чтобы увидеть именно японских женщин. Женщин, которые жили до войны - и выходили замуж, не думая о любви, и женщин, которые потеряли своих молодых мужей на войне - и потому теперь слишком часто думают о любви.
Прочитать "Стон горы" можно даже просто для того, чтобы погрузиться в радость выращивания карликовых деревец бонсай, умиротворенного разглядывания цветов в саду соседей, изучения истории масок театра Но.. И чтобы понять, что в каждой этой мелочи иногда скрывается свой смысл.
"Стон горы" получается неярким, словно слабое нажатие угольного карандаша. Чтобы увидеть узор, нужно приглядеться.
Но мне нравится.

Этот роман очень японский, до последнего слова, до последней буквы. Действие развивается медленно, герои сдержанны в эмоциях. Природа здесь настолько прекрасна, что хочется ею любоваться:

Сюжет незамысловат. Молодая девушка Тиэко, удочерённая когда-то семьёй Сада, случайно встречается с девушкой, очень похожей на неё. С этого момента начинаются её душевные страдания в попытке загладить свою несуществующую вину перед сестрой, с которой когда-то давно её разлучили.

Конечно, всё не так просто. Мало быть счастливой от воссоединения с родной сестрой, ведь теперь между двумя девушками - огромная пропасть, поскольку выросли они в совершенно разных социальных условиях. И именно это, кажется, мешает им быть счастливыми. С той же силой, с какой Тиэко пытается сблизиться с Наэко, та старается ускользнуть от неё, не желая бросать тень на её репутацию. Вот такие два полюса, которые не могут сблизиться. Неслучайно в старой Японии рождение двойни считалось дурной приметой, знаком того, что над домом тяготеют некие злые силы.

Не скажу, что Кавабата произвёл на меня сильное впечатление своим романом. Как-то совсем не отозвалась история Тиэко и Наэко. Не то чтобы я ждала драмы или какого-то буйного развития событий, но эмоционально вовлечься в судьбы главных героинь я не смогла.

Люди в романе не яркие, на мой взгляд, зато старая столица, Киото, хороша. Вот о ней написано с нежностью и иногда с некоторым сожалением, поскольку в «старую» столицу проникают новые реалии, и автор оплакивает это. Было приятно погулять по храмовым территориям, особенно в знаменитом Киёмидзу, прокатиться на крошечном трамвайчике «Динь-Динь», узнать о традиционном празднике Гион и кострах Даймондзи.

Киёмидзу-дэра — буддийский храмовый комплекс в районе Хигасияма города Киото

Фильм «Старая столица», снятый по этому роману, даже номинировался на премию «Оскар» в 1964 году в категории «Лучший фильм на иностранном языке». Однако для меня лично «лучшим» в какой-бы то ни было категории этот роман не стал.

Японцы такие японцы. Вся книга практически без событий, словно медленный танец или игра в шахматы с неспешной перестановкой фигур на доске.
Вот Синго, трепетно любящий невестку, притерпевшийся к ворчливой жене, недовольный собственными детьми, но не знающий, как помочь. Вот Кикуко, нежная, тонкая, легкая, со скрытым потенциалом упрямой силы. Вот Сюити, потрепанный войной, не могущий найти жизненную опору и баланс между страстями и долгом. Вот Ясуко, твердая, жесткая, точно знающая, как должно быть, но не имеющая возможности противостоять непреодолимой силе, вершащей чужие дела и судьбы. Вот Кинуко, так много потерявшая, почти сломившаяся, но выстоявшая благодаря собственной гибкости и ускользающей возможности обрести почву под ногами во имя важной цели.
И где-то здесь автор, который наблюдает, описывает, симпатизирует каждому понемногу, сочувствует, но тоже ничем помочь не может. И в то же время обычная жизнь, которая совсем не такая, как ожидаешь... И конечно, здесь нашлось место удивительно красивым японским традициям: посещениям храмов, праздникам девочек, любованию кленами, цветами, животными, прогулкам под трепещущими жизнью деревьями. В них как будто нет ни цели, ни смысла, потому что они сами есть и цель, и смысл.

Когда Наэко станет шестидесятилетней старухой, ваш образ, Тиэко, будет таким же молодым в сердце Хидэо, как вы сейчас.
Образ, мечту невозможно пинать ногами, наступать на нее. Тот, кто пытается это сделать, сам споткнется и упадет.

"Старая столица" - это образ Киото, который в сердцах любящих и помнящих не изменится даже через шестьдесят лет, когда страну заполонять сотовые телефоны, чай будут продавать в пакетиках, а профессия гейши станет всего лишь туристическим аттракционом. "Старая столица" - немного грустная и безумно красивая история, пропитанная все той же атмосферой Японии, запахом сакуры и предощущением осени. "Старая столица" - это люди, которых западному, да и российскому человеку, находящемуся как бы на перепутье, никогда не понять, чьи поступки никогда не назвать правильными, но в то же время это люди, которыми невозможно не восхищаться.
Две фиалки тянутся одна к другой, чтобы не встретиться никогда или встретиться лишь на мгновение. Женщина, слишком гордая, чтобы согласиться быть чужой тенью, более изысканной и дорогой. Неужели эта женщина хуже барышни из дорого квартала? Неужели старый Киото хуже современных мегаполисов? Но как бы-то ни было, эта женщина отдаст все за счастье своей сестры, а старый Киото всю свою жизнь трудился, чтобы подарить жизнь Киото-будущему.
В этой истории много линий, оттенков, тонов. Но не заметить, как Кавабата любит свою страну просто невозможно.

Рассказы понравились ощутимо меньше. "Ночная игра в кости" также пропитана мистической атмосферой Японии, а "Письмо о родинке" - трагизмом, хоть частично, но знакомым, наверное, каждой женщине. Остальные, к сожалению, оставили равнодушными. На самом деле, "Отраженная луна" тоже во многом хороша, но после "Старой столицы" воспринимается слишком слабой.

Если быть стервозной и крайне современной барышней, любящей динамичную литературу с крепким четко развивающимся сюжетом, то можно смело заявить, что "Стон горы" Кавабаты - книга ни о чем. И дело не в том, что в ней ничего не происходит. Дело в том, что все происходящее ничем не заканчивается, из чего лично я делаю вывод, что все это происходящее, то есть события, они же - сюжет, в книге отнюдь не главное. Главное - это чувства Синга. Чувства человека в возрасте, который переживает по массе разных поводов. И все эти поводы такие же важные и волнующие, как у молодых. Просто принято считать, что у стариков нет эмоций.

Синга смотрит за цветением деревьев, наблюдает, как раскрываются лепестки подсолнухов, как черные лилии свешивают головки. С таким же трепетом он наблюдает за отношениями сына с невесткой, за его изменами, ее абортом. Все это для него - важно.

Конечно, любовь к невестке, как почти сразу становится очевидно, выходит за рамки обычной любви свекра к жене сына, но ни единым жестом, ни единым словом Синга не выдает себя даже самому себе. И только в сны его иногда прорывается то, о чем он не просто не говорит - не думает.

Мягкая, неспешная книга, идеально подходящая для прощания с зимой и плавного входа в весну.

Рецензия содержит спойлеры

Пожалуйста, если вы подумываете о том, чтобы прочесть эту книгу (или любые другие книги классиков японской литературы), прежде ознакомьтесь хотя бы в общих чертах с японским мировоззрением, менталитетом, культурой, бытом. Если вам понравится предмет изучения, то и удовольствия от книги вы получите больше; если нет - рискуете по прочтению остаться не у дел, но с вопросом: "Что это вообще было?"

Я заметила, что многие ожидают в историях, рассказанных японцем о японцах, какого-то действия, "экшна", как сейчас говорят, ответов на поднимаемые вопросы. Эти же многие критикуют повествование за неспешность, обилие бытовых сцен и больше всего - за непрерывные картины любования японской природой, флорой, архитектурой etc. Лично мне обидно за далёкую территориально, но близкую духовно державу - Японию.

У японцев, как и у любой другой нации, есть множество типичных черт: чудовищная (по сравнению с нами) душевная закрытость, запрет на проявление личных эмоций и чувств (в том числе перед читателями книги, да), поразительное внимание к мелочам, умение находить красоту в деталях, крайняя иерархичность поведения, некоторая ограниченность, боязнь выйти "за рамки общепринятого" и многое другое. Что важно, на мой взгляд, - если человек эмоций не показывает, это не означает, что он их не чувствует, верно? Пример: главная героиня, девушка 20 лет, - подкидыш в семье торговца тканями, случайно встречает в городе свою сестру-двойняшку, о наличии которой даже не подозревала. Кавабата не будет на 765432 страницы описывать душевные муки и смятение главной героини. Вообще, чтение японской прозы похоже на попытку рассмотреть чужую комнату сквозь замочную скважину в потёмках: радиус обзора крайне ограничен, поэтому о многом приходится только догадываться - по обрывкам разговора, деталям одежды, случайным вещам. Многое же и вовсе останется непознанным - там, за дверью. Вот и тут: догадайтесь сами по нескольким фразам и действиям, что думает и чувствует данная героиня. Что она может думать и чувствовать... Вам не страшно? Мне - как-то не по себе.

Придирки по поводу описаний природы и вовсе кажутся мне неуместными: в той же классической русской литературе навскидку такое же количество этих пресловутых описаний (ещё из школы мы помним, что они там нужны для "косвенного выражения чувств героев, их потаённых настроений, тайных дум"). Почему нам можно, а японцам нельзя? =) К тому же, это в самом деле потрясающе красиво.

Ещё книга производит впечатление некоторой камерности, абсолютно не лишена уюта, очарования действительно "старой столицы" (здорово, что произведение именно про Киото. Столицу в истории несколько раз переносили, но почему-то мне очень хотелось прочесть именно про Киото. Успех!). Львиную долю этого очарования, на мой взгляд, составляет описанный быт и работа людей, которых нынче принято называть ремесленниками - ткачи, которые вручную ткут, рабочие, которые вручную обрабатывают деревья, даже торговец в магазине платья и тканей, критикующий собрата по цеху за выставленные на продажу новые магнитофоны фирмы "Sony" - в угоду иностранцам, очевидно - вызывает улыбку понимания. Очень импонируют люди, честно любящие свой ручной труд и достойно выполняющие его. Такие сейчас - штучны, но крайне драгоценны.

Я только злюсь на автора за то, что он написал так мало: хотелось бы узнать, что было дальше в жизни у обеих девушек, и "встретятся ли фиалки"... Однако нам в скважину видна только смутная, но светлая надежда, что всё будет хорошо. Наверное, этого достаточно.