Америка. Письма к Фелиции

Петь ей запретили соседи, а кричать никто запретить не может, вот она и кричит, впрочем, теперь это случается редко: мы с Деламаршем стали осторожны. Ведь ей это очень вредно.

Слуги — люди очень привередливые.

Грешно так говорить, но я часто боюсь сойти с ума.

Ждать я тебя не буду, но если захочешь, приходи. Напоминаю, ты обещал поиграть мне на фортепьяно.

Здесь расхаживала эта девушка, останавливалась, говорила, а она ведь так ему надоела.

Мне тебя жаль, ты вполне симпатичный парень и, если бы обучался джиу-джитсу, наверное, поколотил бы меня. И все же, все же у меня просто руки чешутся дать тебе пощечину, пока ты тут лежишь.

Ничего хорошего — жить так близко от Нью-Йорка, беспокойства не оберешься. Нам нужно обязательно уехать подальше, даже если мне придется полночи добираться до дому.

Карл внимательно смотрел в глаза дяди, с которым почти соприкасался коленями, и у него зародилось сомнение, сможет ли этот человек когда-нибудь заменить его кочегара. А дядя отвел взгляд и смотрел на волны, бившиеся о борта шлюпки.

Ведь самое заманчивое не забывают...

Я по-прежнему живу в том домишке, но время теперь хочу распределять иначе, буду больше, допоздна, захватывать вечер...