Полное собрание сочинений. Том 20. Повести и рассказы 1892-1894 гг.

Короткий, но очень пронзительный рассказ о том, как не надо проживать свою жизнь. Яков был человек слишком расчетливый, настолько, что подсчитывал убытки от не случившихся вещей и от того, на что он повлиять никак не мог. Скупой, неприятный, никогда не бывавший в хорошем расположении духа и за всю жизнь даже собственную жену ни разу не пожалевший и не приласкавший. Только с ее смертью он как будто бы что-то понял, смутно и продолжая соскальзывать на старые убеждения, но все-таки понял, что прожил пустую жизнь. Какой в ней смысл, если она проходит без пользы, без счастья? Так он и умер бы, не совершив ни одного поступка от чистого сердца, если бы не внезапное осознание, что любимую скрипку с собой прихватить не получится - а значит, пропадет впустую. И подарив её тому, кого не раз обижал, Яков продолжил жить в своей скрипке, в музыке, печальной мелодии, что подарил Ротшильду, даже не подозревая об этом.

Коврин - работоспособный и увлеченный своим делом человек: увлеченно работает по 15 часов, даже получает самостоятельную кафедру впоследствии.
Но что-то (возможно, чрезмерное восхваление со стороны Песоцких?) взрастило в нем нарциссизм, который вкупе с хроническим переутомлением спровоцировал психоз и манию величия. К Коврину приходит Черный монах, который вещает о его гениальности:

Конечно, жить с больным человеком страшно: как бы не навредил кому-то, и в первую очередь себе. Поэтому семья отправляет его на лечение. После лечения маятник качается в другую сторону: теперь Коврин несчастен и считает себя посредственностью.

И в отместку за это изводит жену и свекра; с женой впоследствии разводится, оставляя ее в полном раздрае, а свекор умирает, и в его саду хозяйничают чужие люди, чего он больше всего боялся.

Жаль смотреть на то, как были загублены жизни сразу троих людей, причем не по чьей-то вине, а по стечению обстоятельств и воле судьбы.
А больше всего почему-то жаль сад Песоцкого.

Он и она. Муж и жена. Началось за здравие, кончилось за упокой.
Почему так произошло? Кто виноват? Первое впечатление: ну, конечно же, жена! Это же насколько надо быть глупой, чтобы, имея в руках журавля, помчаться за синицей и в итоге самой остаться ни с чем и журавля погубить.
Вот только в семейных отношениях виноваты оба, и в большей степени вина ложится на того, кто более умный, более проницательный, более знающий.
Главная героиня настолько увлечена желанием хоть как-то быть причастной к обществу известных неординарных людей, что в силу своего легкомыслия, беспечности не замечает, как своим поведением не считается с мужем, унижая тем самым его достоинство. Но это не может не замечать сам муж, который по причине своей бесхребетности никак не пытается разрешить ситуацию, тем самым её усугубляя, что в итоге приводит к трагической развязке.
Сам А.Чехов, хоть и оценивает главного героя весьма положительно, именно, как специалиста медицины, но оценку личности дает ему крайне уничижительную, называя его не иначе как «оно»:

Зачем же скрипка Ротшильду? Известен ведь он нам как богач-банкир. Неужели играет на скрипке в свободное время от зарабатывания "легкого хлеба"?!
Три жизни - три героя. Яков и Марфа, муж и жена, да еврей Ротшильд, бедняк из народа, которого Яков очень ненавидел. Просто так. Без причины. Они вместе играли в оркестре только Ротшильд на флейте, а Яков - на скрипке.
Ах, да, и скрипка...как символ музыки, творчества, душевного. Жизнь коротка, смерть на пороге у похоронившего только что свою жену гробовщика-скряги, копившего всю свою жизнь деньги. Перед смертью мучительные размышления о своей жизни, ее смысле, о прошлом, об отношении к жене и людям, о своем таланте, почти зарытым в землю, ибо власть сребролюбия у Бронзы (какое прозвище у Якова из новеллы - само за себя и говорит!) была выше всего. Недолгая исповедь перед смертью с просьбой отдать скрипку Ротшильду как символ своего таланта для дальнейшего прославления Ротшильда, закинувшего флейту и ставшего играть на новом музыкальном инструменте.
...и песня унылая и скорбная до сих пор играется в народе Ротшильдом, напоминая о его авторе...

Признаться, не любительница я таких философских произведений, а рассказ "Студент" именно такой. Студент духовной академии смог познать высший смысл жизни, заключенный в правде и красоте, которые есть самое главное в человеческой жизни. Рассказав двум женщинам историю Христа, увидев в измученных женщинах ответную реакцию, их искренность и доброту, герой чувствует перемену, произошедшую в нем. Постигнув истину, студент перестает быть одиноким, он становится частицей огромного мира, звеном сложной цепи бытия.

Убыток! Вот все, что было в жизни Якова. Ничего другого он не замечал. Жаль его жену, гроб которой он начал подбирать не дождавшись ее кончины. Кажется, что только со смертью к ней пришел покой.

Смерть жены стала переломным моментом для старого Якова. Он прозрел, он понял, как ничтожна и убыточна его жизнь, что нет в ней радости и заботы о других. Он решил измениться, сделать то, о чем всегда мечтал, для чего был предназначен. Он играл на скрипке, да так, что слезы текли у всех, кто слышал его музыку.

Антон Павлович совершенно несентиментален.

Его давно изученное вдоль и поперек умение работать с текстом, убирать из текста все лишнее, оставлять текст на грани сухого газетного очерка – и парадоксальным образом доводить текст до уровня высокой притчи - в «Черном монахе» раскрывается не то чтобы как-то особенно, но, с учетом сюжета, до страшного безапелляционно. Никаких шансов, никаких раздумий, никакого милосердия. Был ли Коврин действительно гениальным человеком, или он больной страдалец с поврежденной психикой – это, в общем-то, вторично. У него был шанс стать творцом (доказательство этому хотя в том, что именно он творит Черного монаха, главного антагониста), от него требовались такая малость и – одновременно – почти невозможное: вера. И он не смог, не захотел, уступил. И подписал себе приговор в виде скуки и обреченности. И хуже – подписал такой же приговор всем, кого по-настоящему любил. Всему, что по-настоящему любил. Почти буквально превратился из творца в разрушителя. Став очередным доказательством того, что нет пути, кроме торного. Нет другой правды, кроме как быть самим собой. Здесь, конечно, сложно не услышать отголоски евангельской притчи о талантах, но «Черный монах» все-таки совсем о другом.

А еще повесть лично для меня стала «точкой сборки Пелевина» - местом, смыслом, явлением из которого он вырос как писатель. Уже на первой трети произведения я поймал себя на мысли, до чего же много общего (и ранее почему-то мною не замеченного) у Антона Павловича и Виктора Олеговича. Дело даже не только в сюжете и его поворотах (в широком смысле), который так или иначе эксплуатируется и развивается у Пелевина со времен «Чапаева и Пустоты», дело еще и в лаконичности языка (которая у Пелевина странным и загадочным образом не исчезает даже в многословных романах), в точности формулировок, в яркости и запоминаемости образов, в сочетании сиюминутной и вневременной актуальности, в умении «докрутить» ход повествования до предельной плотности, не оставляющей у читателя собственной свободы пережить происходящее иначе, чем это пережил сам автор. И при этом это умение «парализовать волю читателя» у обоих странным и загадочным образом не только не отталкивает, но позволяет совсем иначе, по-новому взглянуть и на себя, и на то, что есть(или чего нет) вокруг.