Собрание сочинений в 15 томах. Том 1. Рассказы, повести, юморески. 1880 - 1882

«Прекрасная, вечно весёлая, умная, посвятившая свою жизнь весёлому испанскому ничегонеделанию и искусствам, она до двадцати лет не пролила ни одной слезы...», – счастливая и беззаботная жизнь была у Марии, даже замуж она и то вышла по любви, неслыханное это дело... Вполне вероятно, что и дальше её жизнь была бы сплошной усладой – с вкраплениями печали, конечно, куда без этого, но всё же, – однако увы, на второй день свадьбы участь её была решена, ибо, заблудившись, она встретила некоего юношу – монаха Августина, который, узрев представшую пред ним молодую девицу с обнажёнными руками, освещённым лунным светом лицом и – вот это самое страшное – чёрными волосами, возопил: «Клянусь кровью св. Януария, что ты ведьма!». Двадцать пять лет было этому монаху, а он уже имел серьёзный такой опыт работы, ибо уличил аж пятьдесят “ведьм”, и несчастная новобрачная стала пятьдесят первой, ну все признаки налицо же, к тому же молодой человек видел перед явлением девы собаку, а значит, это она была, чертовка, она! Ну кто не поверит этому достопочтенному господину? Не может же он... ошибаться. «Я видел! Я знаю...».

«Кто укажет место, в котором находится теперь ведьма, именующая себя Марией Спаланцо, или кто доставит её в заседание судей живой или мёртвой, тот получит отпущение грехов», – и началось... Были задержаны шестьдесят похожих на искомую женщин, родственников пытали, да ещё и всех чёрных собак и кошек поубивали, но нигде её не было. Муж помогал своей жене скрываться, ведь он дал ей клятву, да и как любимому человеку и не верить? Но – эта заманчивая мысль про отпущение грехов... Он считал себя ужасным грешником, ибо в юности жил в Толедо, местечке, которое в то время было «сборным пунктом магиков и волшебников», то есть там изучали математику, биологию и химию, что само по себе очень плохо. Жена, конечно, красивая. Жалко, говорит, отдавать. Вот когда она состарится и подурнеет... Мучился бедняга сильно, но в итоге всё же взял да отравил супругу. Ну а что. А вдруг он бы раньше неё умер, кто бы ему тогда грехи-то списал? Вот теперь зато можно выдохнуть и зажить как честный человек! Да, именно так... «Спаланцо получил отпущение толедских грехов. Его простили за то, что он учился лечить людей и занимался наукой».

«Епископ был очень учёный человек. Слово „femina” производил он от двух слов: „fe” и „minus”, на том якобы законном основании, что женщина имеет меньше веры», – этот чеховский юмор, который актуален даже сейчас, потому что и ныне находятся такие вот “учёные”... Вообще, остроумия здесь пусть и предостаточно, но смеяться вообще не хотелось, ибо страшно всё это, очень страшно. Это даже вообразить невозможно, как человек вообще может верить, что чужой кровью он что-то там искупит... ересь, самая настоящая ересь. Это как несчастная дева задавалась вполне логичным вопросом: «Но может ли любить тот Христа, кто не любит человека?», да ещё призывая при этом к предательству, пыткам и убийству... что-то всё-таки не сходится, кажется. Но только не в умах этих дураков. Для них всё логично: умылся чужой кровью да смыл с себя всё плохое, ну а что, “учёные” ведь люди сказали, что так и надо делать. Ну, что тут ещё добавить. Время идёт, что-то, к счастью, меняется, но вот эта черта в некоторых неискоренима. Потому что охота на “ведьм” и “ведьмаков” так и не закончилась. Да и закончится ли?.. Ведь желающих искупить свои грехи всегда будет предостаточно.

«Трудно спорить с жизненною логикой,
И о чем ты там ни говори
Прежде, чем жениться на молоденькой,
Паспорт свой открой и посмотри,
Паспорт свой открой и посмотри.»
(Из к/ф «Ах, водевиль, водевиль»)

И снова ранний Чехов.

И снова говорящая фамилия у персонажа, встречающего читателя с первых строк: майор Щелколобов. Намёк – по лбу щёлк! Щелбан, щелобан, фофан … Наказание за некую провинность, неловкость ... Не столько больно, сколько унизительно: недотёпа!

У Чехова ничего просто так не бывает: скажет мало – смысла много. Мастер.

Щелколобов – тот ещё «Аполлон». Плешивый землевладелец, слюни распустивший на молоденькую девушку. Тысячи десятин земли позволили ему на ней жениться. Красавéц! Даром что ли его Чехов Аполлошей называет?

А жене-то – двадцать лет всего. Вот и «майорша Каролина Карловна, более чем милостиво беседовала со своим приезжим кузеном …»

«…называла своего супруга, майора Щелколобова, бараном и с женским легкомыслием доказывала, что она своего мужа не любила, не любит и любить не будет …»

Ну, как тут не вспомнить песенку «Ты всё поймёшь» из к/ф «Ах, водевиль, водевиль»?

Вот и получил щелчок по лбу Аполлоша – майор, услышав случайно, как о нём отзывалась майорша. И поделом!

А что же случилось дальше и при чём здесь бывший писарь майора? Если вам не довелось об этом узнать раньше, можете узнать сейчас.

А ведь каждый персонаж этой истории получил по заслугам. Или нет?

Очень подробное резюме претендента в женихи. Рассказ так называется, видимо, потому что во времена Чехова подобная откровенность и деловитость в предложении мужчины на брачном рынке рассматривалось как нечто чересчур «американское», то есть прагматичное и меркантильное. Ныне подобная анкета на сайте знакомств была бы огромным плюсом для мужчины. Он ничего не скрывает – рост 2 аршина 8 вершков равен примерно 178см, «в темноте по ошибке за красавца принимаем был. Глаза имею карие. На щеках (увы!) ямочек не имеется. Два коренных зуба попорчены».

Вообще-то, откровенность претендента сильно шокирует – «Большой любитель хорошеньких вообще и горничных в особенности», «Сплю 12 часов в сутки. Ем варварски много», «Хочу жениться по причинам, известным одному только мне да моим кредиторам». А, так как он начинающий литератор, не может не похвастаться своими планами – «Имею в будущем написать роман, в котором главной героиней (прекрасной грешницей) будет моя супруга».Из любимых поэтов – Пушкарев и он сам… (Может быть, имеется в виду Пушкин?...)

К невесте требования предъявляет вполне сносные, только их так много, что вряд ли в результате отбора по требуемым качествам останется хоть одна, полностью подпадающая под эти свойства. Посудите сами, возраст в промежутке от 15 до 30 лет. Католичек и евреек отметает. Подойдёт блондинка с голубыми глазами и «(пожалуйста, если можно) с черными бровями». Да, какие проблемы! Волосы и брови покрасить можно…

Дальше он начинает излишне капризничать – «Не бледна, не красна, не худа, не полна, не высока, не низка, симпатична, не одержима бесами, не стрижена, не болтлива и домоседка». Ещё просит иметь хороший почерк, чтобы использовать её в качестве переписчицы его произведений. Хорош гусь! Он переписчицу ищет или жену?!!
«Уметь: петь, плясать, читать, писать, варить, жарить, поджаривать, нежничать, печь (но не распекать), занимать мужу деньги, со вкусом одеваться на (NB) и жить в абсолютном послушании.
Не уметь: зудеть, шипеть, пищать, кричать, кусаться, скалить зубы, бить посуду и делать глазки друзьям дома».

Скажу честно, он мне надоел своими запросами… Под этот профиль ни одна приличная девушка не подойдёт! Ещё и имя хочет выбрать! «Не называться Матреной, Акулиной, Авдотьей и другими сим подобными вульгарными именами, а называться как-нибудь поблагороднее (например, Олей, Леночкой, Маруськой, Катей, Липой и т. п.)».

Впрочем, всё это прожекты молодого литератора! Главный пункт, по которому он ищет себе невесту, чтобы она имела 200 тысяч рублей серебром, которые он задолжал кредиторам.

Опять меркантильный интерес, который постоянно отражается в рассказах о браках у Антона Павловича. Такое впечатление, что 130 лет назад главным в свадебных вопросах был коммерческий, чтобы невеста была с приличным приданым. Но этот герой рассказа с «американским» подходом чересчур много хочет… В смысле «зажрался».

Фраза – «Иметь свою маменьку, сиречь мою глубокоуважаемую тещу, от себя за тридевять земель (а то, в противном случае, за себя не ручаюсь)…»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 392

Егор Андреевич Гвоздиков был счастлив как никогда, ещё бы, май в своей самой превосходной фазе, экзамен наконец-то сдан (всего лишь на тройку, но и та-а-ак сойдёт), а тут ещё и письмецо с розовой облаточкой пришло, где дорогая Сонечка на свиданьице его пригласила... ах! За-жи-вём. Вот только как скоротать время до вечера?.. Юноша быстренько уничтожил принесённые ему суп, мясо и хлеб, полежал и помечтал, походил по комнате, но до восьми было ещё так далеко... Конечно, он мог бы, например, взяться за учёбу, тем паче учитывая довольно скромные результаты экзамена, но, видимо, не сегодня. А вот пивка выпить – это по-нашему. Выставив перед собой шесть бутылочек с пивом и мечтательно на них поглядывая, студент с нетерпением ожидал заветного часа, который уж теперь-то явно быстрее наступит. «Пока суть да дело, а мы выпьем».

«От пива нельзя быть пьяным», – подумал он. И напился. После первых двух бутылок он стал ещё счастливее, после третьей начал размышлять, как же его избраннице с ним повезло, ведь он – гений! С четвёртой бутылкой к гордости примешалась ярость, он начал избивать несчастный стол и вопить, что он жрец науки, и если эта глупая этому не верит, то он ей докажет! «Допью только стакан... Все вы подлецы!». Пятая и шестая бутылки остудили его пыл, грустно ему стало, всё такое ничтожное (но только не он). Отправившись по классике на прогулку и случайно встретившись с ожидавшей его девой, он на неё наорал, чуть было “в морду” не дал, а утром, естественно, обо всём забыл. Будущий врач, кстати. Коль он будет и дальше отдавать предпочтение бутылке, а не учебнику, гений и жрец из него выйдет... интересный. «О-о-ослы! Пищат и печи топят! Дураки!».

«— Вы пьяны, что ли? — Н-н-нет... Но я справедлив!». Пьяница был изображён до того достоверно, что стало тошно. Ну да, пить – это выбор, и человеческое никому не чуждо. Но нормальность заканчивается ровно в тот момент, когда из-за тебя начинают испытывать дискомфорт другие. Как это удобно: напился и наорался, в отдельных случаях ещё и руку поднял, а утром раз – и ничего не помнишь, пишешь милое послание даме своего сердца, извиняешься за “болезнь” и желаешь встретиться вновь. Ответ Сони с этим её резким про ненависть понимаешь, вот уж ей повезло так повезло, избежала. Конечно, поведение, речи и мысли этого глупца забавные, но веселят они ровно до того момента, пока ты сам с подобным пьянствующим не столкнёшься, уж тогда-то тебе точно будет не до смеха. Ну а ему?.. Ещё бутылочку, пожалуйста! «Вы – Соня? Ну и что ж? Глупо...».

«Говорят, что теперь девятнадцатое столетие. Не верьте, читатель», – а как верить, когда люди наслаждаются зрелищем, которое не должно вызывать радости и удовольствия, но – смотри-ка... Красочные афиши, сверкающие бинокли, звон монет. В роскошных каретах и санях приехала целая толпа, и вот все эти люди сидели, кутались в соболей и лисиц – и сгорали от нетерпения. Шум, смех, гвалт. С каким-то совершенно нечеловеческим – или как раз человеческим?.. – чувством смотрела публика на деревянные ящики, в которых, дрожа от страха, голода и боли сидели те, кто, умерев, должны были порадовать человеков, ведь это так весело – смотреть, как с особой жестокостью убивают живое существо, которое и защититься-то не может. Все ликовали. Все, кроме маленького гимназиста, который не мог сообразить, что вообще такое тут делается и, самое главное, для чего, за что получил нагоняй от матери, ибо смотри, глупый ты птенец, наслаждайся, обогащайся... ожесточайся.

Один ящик, второй, третий. Первый волк попытался убежать, как и второй, третий же даже на лапы подняться не мог, таким слабым и разбитым он был, что очень возмутило народ, ибо чего это серый тут разлёгся, належался уж небось за эти недели в тесной клетушке, беги уже, проливай свою кровь, издыхай. Публика неистовствовала, причём с каждым новым трупом всё сильнее и сильнее, их начало возмущать, что животных режут как-то слишком быстро, в идеале жертву нужно гонять как можно дольше, борзые чтобы покусали, кони – истоптали, а потом уже и заколоть можно, если будет что закалывать. Чего публика хочет, то публика получает: самого большого зверя дали-таки разорвать гончим для эффектной зрелищности, а лисичку, маленькую и пушистую лисичку... впрочем, хватит. Возмущение общественности сыграло роль, больше публичная травля не проводилась, но тут ключевое слово “публичная”, и пояснять это не нужно. «Не шутя, осрамился человек перед волками», – а больше и добавить нечего.

«Публика хохочет и (не верите?) кричит браво», – да почему же не верим, уважаемый, очень даже верим... Хорошо помню, как сильно этот рассказ расстроил меня в детстве, несколько дней несла это чувство в своём маленьком сердечке, ведь у меня был пёс, в котором было что-то волчье, и я вообразить не могла, как можно учинять такое. Теперь же вопросов никаких не было. Это люди – и этим всё сказано. За эти годы после всего услышанного, увиденного и узнанного уже ничему не удивляешься, человек с себе подобными что только не вытворяет, чего уж про животных говорить... Жёсткий очерк, острейший, возмущение Антона Павловича ощущалось в каждой строчке, было видно, как сильно его разозлило увиденное, потому что всё-таки охота ради пропитания – это одно, а вот это – совсем другое, тот уровень чудовищности, который способен выжечь из человеческой души вообще всё хорошее. «Какова мораль? Мораль самого скверного свойства», – и о ней даже думать не хочется...

«Сплю двенадцать часов в сутки. Ем варварски много. Водку пью только в компании», – заявил некий мужчина, который вроде как молод и некрасив, но при этом и недурен (в темноте за красавца принимаем был, во как!.. почётно). Жену найти – дело тяжкое, энергозатратное, а посему он решил пойти “американским” путём, так он его, по крайней мере, видел (то самое веронезевское про живописцев, да). Так как он был “простым” человеком и сыном пусть и благородных, но бедных людей, полезных знакомств у него не было, так почему бы не написать объявление, вдруг наречённая и отыщется? Надо отдать искателю должное, о себе он рассказывал честно. Два коренных зуба, например, попорчены. Ямочек опять же нет. Не может похвалиться и элегантными манерами. Но есть и у него козырь в рукаве: «Имею блестящую будущность», – что бы это ни значило... Хвастливо заявив, что любит хорошеньких горничных и страдает от кредиторов (именно в таком порядке), он с оттенком гордости в рассказе о себе любимом поставил точку: «Вот каков я!», ожидая, видимо, вздоха восхищения. А что же по поводу искомой?

«Вдова или девица (это как ей угодно будет) не старше тридцати и не моложе пятнадцати», – разброс... впечатляющий, но, учитывая все последующие требования, многие, надо думать, отсеивались сразу же. Блондинка, голубые глаза, чёрные брови. Не худая и не полная, не низкая и не высокая. Не должна много болтать, обязана находиться в полном послушании, ну и чтобы домоседка, само собой. Уметь должна много чего (тут без цитаты невозможно): «петь, плясать, читать, писать, варить, жарить, поджаривать, нежничать, печь (но не распекать), занимать мужу деньги, со вкусом одеваться на собственные средства». Не уметь – тоже (и тут никак без цитаты): «зудеть, шипеть, пищать, кричать, кусаться, скалить зубы, бить посуду и делать глазки друзьям дома». Тёщу в обязательном порядке отправить за тридевять земель, а ещё помнить, что рога не служат украшением супруга (то, что он горничных любит, это, понимаешь ли, другое). Ну, что тут скажешь. Понятно, почему этот товарищ не мог найти себе жену. А кредиторы тем временем не дремлют; может, они хорошенькими окажутся, а?..

Отношение Антоши Ч. к браку веселит, но при этом и печалит, учитывая всё описываемое, да и вообще... И эти требования – будто щенка ищет, а не жену. Смешного было предостаточно, пункт «симпатична, не одержима бесами» великолепен, а как едко было сказано про то, что у неё обязательно должен быть хороший почерк, ибо ему нужна переписчица, сразу на ум приходят те самые, да и не только они, учитывая ещё одну прекрасную цитату: «Имею хорошее знакомство. Знаком с двумя литераторами, одним стихотворцем и двумя дармоедами, поучающими человечество на страницах „Русской газеты”». И вроде смешно, но под конец меня охватило сильнейшее раздражение, ибо герой напомнил всех этих самоуверенных товарищей, которые отчего-то считают, что имеют право вести себя вот так. Ишь, ему вон матрёны, акулины и авдотьи не нравятся, вульгарные это, оказывается, имена, потому с такими его не беспокоить. А такое вот поведение – не вульгарное? Видимо, нет. Может и впрямь лучше дрессировкой животных заняться, а? Правда, животинки кредиторам не заплатят. Хотя...

Ох, уж эти свадебные традиции конца позапрошлого века! У меня после множества рассказов Антона Павловича создалось глубокое убеждение, что женихи тогда выбирали жену исключительно из-за приданого. Все разговоры вокруг размера денежного вознаграждения за невесту. Даже дико становится. Что за порядки тогда были?!

В этом рассказе Чехов создал паноптикум персонажей, поражающих своей бесцветностью и обывательскими замашками. Невеста, «девица Подзатылкина замечательна только тем, что ничем не замечательна. Ума ее никто не видал и не знает, а потому о нем - ни слова. Наружность у нее самая обыкновенная: нос папашин, подбородок мамашин, глаза кошачьи, бюстик посредственный». За что же Вы, Антон Павлович, бедную девушку так обижаете?!

Жених под стать невесте – «господин Назарьев - мужчина роста среднего, лицо имеет белое, ничего не выражающее, волосы курчавые, затылок плоский. Где-то служит, жалованье получает тщедушное, едва на табак хватающее; вечно пахнет яичным мылом и карболкой, считает себя страшным волокитой, говорит громко, день и ночь удивляется; когда говорит - брызжет. Франтит, на родителей смотрит свысока и ни одну барышню не пропустит, чтобы не сказать ей: "Как вы наивны! Вы бы читали литературу!" Просто мечта любой невесты! После таких характеристик жениха и его девушки что ещё ожидать от родителей невесты…

Оказалось, что эти персонажи заткнут за пояс молодых. Мамаша, Подзатылкина, напутствует дочку такой житейской мудростью, такой ненавистью к мужчинам, что лучше сразу в монастырь уходить… «Что? Любовь? Какая там любовь? И вовсе ты не по любви идешь за своего, а так, за чином его погналась! Что, разве неправда? То-то, что правда. А мне, мать моя, твой не нравится. Уж больно занослив и горделив. Ты его осади... Что-о-о-о? И не думай!.. Через месяц же драться будете: и он таковский, и ты таковская. Замужество только девицам одним нравится, а в нем ничего нет хорошего. Сама испытала, знаю. Поживешь – узнаешь». Про своего мужа эта мамаша тоже самого низкого мнения – «Отца также не больно слушай. К себе в дом не приглашай жить, а то ты, пожалуй, чего доброго, сдуру... и ляпнешь. Он так и норовит с вас стянуть что-нибудь».

Папаша дочери настолько же глуп и невежественен, как и мамаша - «Муж для тебя не будет лучше родителей, право, не будет! Мужу нравится одна только твоя материальная красота, а нам ты вся нравишься. За что тебя будет любить муж твой? За характер? За доброту? За эмблему чувств? Нет-с! Он будет любить тебя за приданое твое. Ведь мы даем за тобой, душенька, не копейку какую-нибудь, а ровно тысячу рублей!»

Бедная девушка дождалась не только напутствий перед свадьбой от родителей, но и возмущения от обманутого в надеждах жениха - «Ваш папаша говорили мне, что оне надворный советник, а оказывается теперь, что оне всего только титулярный. Гм!.. Разве так можно? Потом-с... Оне обещали дать за вами полторы тысячи, а маменька ваша вчера сказали мне, что больше тысячи я не получу. Разве это не свинство?» Обидели бедного юношу, оскорбили в лучших чувствах…

Фраза - «Господин Назарьев… любит больше всего на свете свой почерк, журнал "Развлечение" и сапоги со скрипом, а наиболее всего самого себя, и в особенности в ту минуту, когда сидит в обществе девиц, пьет чай внакладку и с остервенением отрицает чертей».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 376

«Пахнет весной и чёрт знает чем», – то самое весеннее... Нанятые маги – чародеи, экстрасенсы, колдуны? – несут своему читателю интересные и, что самое главное, нужные факты. Вот о погоде, например. Сначала нападёт морозец, затем нагрянет оттепель, метели с дождями будут вовсю соревноваться, всё как всегда. Где-то разъярится вулкан, где-то раскинется северное сияние, а на Луне так вообще разбушуется землетрясение!.. Пока природное волнуется, влюблённые мужчины и женщины находятся в томительном ожидании чего-то прекрасного, из-за чего заболевают «нервным сердцебиением», а как с этим бороться, подскажет как раз этот чудесный календарь (про лёд – это сильно, конечно). Где будет ярмарка, где концерт, а где драка, обо всём этом тоже будет рассказано. Не повредит и капля исторического, ведь никогда не стоит забывать о том, когда Цезарь перешёл Рубикон, когда Кюнер за латинскую грамматику взялся, когда – вот это самое главное – Антоний в Клеопатру влюбился. Ну и праздники, конечно, те самые, перед которыми все голодают, а потом... ну, нашему вредному мудрому врачу было что по этому поводу сказать. Но весна!.. Весна. «По случаю грязи, приостановилось движение... умов».

«8 марта родится великий человек». Сёла, города, страны – всё смешалось в одно, всё уместилось на страницах одного календаря. Где-то произойдёт падение нравственности (страшное), где-то начнётся волнение умов (жуткое), какие-то самозванцы будут выдавать себя за принцев датских (наглое), ну а князья и вовсе пустятся во все тяжкие (типичное). Не стоит забывать и про приметы, на них кудесники – чудодеи, заклинатели, магики? – обращают особое внимание, например в такой-то день «видна будет звезда с двумя хвостами и одним крылом», и это признак... нет, не конца света, а неурожая на картофель; будем знать... Дни недели для удобства написаны ещё и на французском и немецком, ну и для любителей вкусно поесть тоже кое-что припасено. Предлагаемые блюда поражают воображение – во всех смыслах этого слова. Желаете соляночку из электрических угрей? Или может вам ухи из морских звёзд? А как вы смотрите на компот из форелей? Особое внимание стоит уделить «обеду певчих», в него входят щи с щеглами, дубоносы фри и мороженое из снегирей, это, надо думать потрясёт даже самого заядлого гурмана, и... нет. Просто нет. За что так снегирей-то, а?!! «30 марта родится великий глупец».

«Заведующий календарём „Будильника” Антоша Чехонте». Это было... странно. Даже утомительно, хоть и смешно. Вообще, у меня в доме отродясь таких вещиц не водилось, но помнится, как-то в детстве листала что-то похожее, когда помогала камин разжигать, и вот там подобное я и вычитала, причём в серьёзном таком тоне писалось, и это спустя столько лет после выхода сей работы уважаемого... Тут плакать или смеяться надо? Сказать сложно. Что и понравилось, действительно понравилось, так это вот эта шутка: «Вы пишете, что кашалот с начинкой не помещается на стол. Что ж? Купите себе стол побольше!», – так глупо, но не улыбнуться не могла, мой двоюродный дедушка вот так шутил, ещё этот его говор, мягкий такой, сглаживающий все углы, и очень, очень тёплый... Что же касается автора, этого блестящего юмориста, то он как всегда прошёлся по кому надо и по кому не надо, наострил, нахамил, надавил, иногда на грани даже ходил, так что всё равно было читать забавно, ну и отсылочки были поняты и приняты, такое мы любим. И вот почаще бы выпадало то самое двадцать пятое марта, а. И пореже такое про снегирей, пожалуйста. «25 марта. День хороший. Все будут счастливы».

Альфонсо Зинзага, свободнейший лиссабонец и молодой романист (именно в таком порядке), слегка так утомился, всё-таки целый день бродил по бульварам и редакциям несолоно хлебавши (во всех смыслах), так что, заявившись к себе домой, то есть в гостиницу «Ядовитый лебедь», где он проживал со своей супругой, он возжелал хорошенько так отобедать. Тот факт, что денег у них не было, он отчего-то упорно игнорировал, дай еду, жена, дай-дай-дай – и всё тут (читала и не могла не думать о мемных чайках, чисто то же настроение). Еды, ясное дело, не было. Более того, жена-то, окаянная, спала, да ещё и с его книгой в руках! «Она уснула, читая мой роман?!? Какое неуважение!», – эти расставленные знаки препинания... Понятное дело, автор великолепного (наверное) романа «Колесование в Санкт-Московске сорока четырёх двадцатижёнцев» и другого не менее великого (ну... наверное?) романа «Сомнамбула среди океана» оскорбился, и... нет, он не пошёл зарабатывать деньги, он пошёл по соседям, авось у кого и завалялась монетка, а можно и за стол подсесть так аккуратненько, все свои же (жена?.. жена сама пусть разбирается со своим голодом!). И началось хождение по мукам номерам, где голодный творец еды, увы, не нашёл, но зато сколько откопал он материала для своей следующей – думается, восхитительной – книги! Есть, правда, всё равно хотелось... ну да ладно.

Барабанта-Алимонда был, видимо, большим любителем искусства, раз являлся покровителем стольких творческих душ, кои населяли эту гостиницу. Художник, актёр, певец, скульптор, все они ваяли прекрасное для графа, при этом изводя своих служанок жён. Успокаивались те, надо думать, одним и тем же. После громкого ухода своего благоверного, Амаранта полезла в свою коробочку и извлекла оттуда старый газетный лист, дабы перечитать «рассказец, весьма годный для утешения жён артистов», повествующий об одном уважаемом мужчине, который отчаянно боролся с ужасным пороком своей супруги, которая... ела. Ужас какой. Женщины, оказывается, тоже люди? Ничего себе... Дрессировка, увы, не помогла, она «стала совершенно негодной для супружеской жизни», то есть потеряла свою красоту, а потому другие мужчины посочувствовали и одобрили развод. «О, как я счастлива сравнительно с нею!», – воскликнула “безмозглая утка” (милое прозвище от супруга, одно из многих) и приободрилась, ведь у неё-то не всё так плохо! Прийти в себя и впрямь надо было, иначе кто будет слушать идеи мужа, переписывать начисто его романы и писать отзывы? Впрочем, для начала он дал ей другое задание – сходить к своей матери и взять денег (кушать-то хочется), ну а потом вернуться и бодренько взяться за дело, нечего бездельничать. Упала в обморок дева, думается, от благодарности, ведь жизнь-то, жизнь... жизнь?..

«Перевод... с португальского». Было очень смешно; не устаю удивляться тому, насколько его юмор... современный, что ли? «Молодой романист, столь известный... только самому себе и подающий великие надежды... тоже самому себе», – эти паузы прям чувствуются, ну как тут не рассмеяться. Идеи местного “творца” для своего следующего “шедевра” тоже повеселили, «место действия весь свет», понимаешь ли, агенты какие-то, намёки в газетах, секты и интриги, классическое «умирает в страшных муках», куда без этого... Но, как это обычно в рассказах у уважаемого и бывает, вроде хочется смеяться, а в следующий миг – плакать, потому что чёрт возьми, это какой-то дичайший просто мрак, я чуть не воспламенилась, как они так жили (не хочется писать в настоящем времени, право, не хочется...), это жизнью-то назвать нельзя, нет, я не понимаю – и не хочу понимать. И дело не в том, что человек творческий, нет, это просто отговорка – одна из, благодаря которой они превращали жизнь близкого в сущий ад, и эта жалкая, кошмарная ниточка, которой несчастные спасались, мол, другие ещё хуже живут... дорогая, какая тебе разница кто там как живёт? Ты – это ты, у тебя одна жизнь и ты должна жить хорошо. Как завещал действительно великолепный Антонио Чехонте (как звучит!), тебе вот это вот всё не надо. Подумать только, даже он это понимал в не таком уж и далёком 1880-м году.