
Ваша оценкаРецензии
Аноним21 января 2016 г.Читать далееКровь, грязь, разрушенные судьбы и вылезшие на поверхность самые гадкие человеческие пороки - это то, что всегда, во все времена сопровождает революции и восстания. Разрушение до основания старого мира далеко не всегда позволяет построить новый, лучше прежнего. Часто результатом разрушения на долгие, долгие годы остаются развалины, под которыми похоронены светлые надежды, яркие мечты, лучшие стремления. Любая война, любое глобальное несчастье, как лакмусовая бумажка, выявляет трусов, подонков, предателей, но в результате любой войны именно они остаются живы, здоровы и у руля, а гибнут храбрые, достойные, цвет нации.
Казалось бы, все то, о чем пишет Булгаков, было практически вчера, однако уже становится явственно различимым гул голосов, использующих те же самые лозунги в новой, не так давно построенной, стране. Говорят, колесо истории неуклонно идет по кругу и после "Белой гвардии" всем, ратующим за перевороты, свержения и революции, хочется сказать: "Читайте классику, господа!"
1778
Аноним3 ноября 2015 г.Читать далееРоман в романе, как сон во сне...
Булгаков, как и Достоевский, задаёт такие "проклятые вопросы" о Боге и жизни, которые иной раз важнее ответов.
"Она из шёпота слов создана". Из чего создан образ Маргариты ? Из фаустовской Маргариты, задушившей своего ребёнка,и словно в негативе, проявившейся в образе Фриды ( освобождение !) на балу Воланда. И к слову сказать, весь роман, это некий негатив "Фауста" : пуделя- Мефистофеля заменил кот Бегемот и т.д.
Далее, в этом образе безусловно есть " Настасья Филипповна" из " Идиота" и "Незнакомка" из дивной маленькой пьесы Блока " Незнакомка", которая, безусловно вошла в плоть и кровь МиМ. Но самое интересное, что в Маргарите есть что-то от Беатриче из "Божественной комедии" Данте.
"Внезапно изменилось сновиденье.." Обратимся к Гоголю, и его "Мёртвым душам", где инфернальный Чичиков ( мелкий чёрт) въезжает на своей тройке и со своей придурковатой "свитой" в город "N", и производит в нём переполох. Эта тройка потом в преображённом виде перенесётся и в концовку МиМ. Мастер будет носиться со своей рукописью так же, как и Чичиков со своей шкатулкой, внутренность которой символизирует ( по Набокову) первый круг ада.Дочка губернатора на балу у него, символизирующая Беатриче, отразится в Маргарите на Балу.
Гоголь хотел написать трилогию "Мёртвых душ" : Ад, чистилище, рай. Но написал только "Ад". И в некотором смысле, МиМ- это продолжение, творческое перевоплощение "Мёртвых душ". Воистину : рукописи не горят..
Мастер и Маргарита живут в каком-то постапокалиптическом мире, где умер Бог ( распят уже не Христос, но Христианство, вообще слово Бога), их окружают поистине мёртвые души. И Воланду, почти нечего делать тут, всё самое тёмное, за него сделали и делают люди. Главные герои, словно Адам и Ева, забывшие кто они : Эдемский сад -срублен, на его месте падшими звёздами мерцает город, словно тёмный улей-вавилон.
О любви тут ещё нет и речи, но её путеводный свет уже воссиял. Мастер, чья разбитая словно зеркало душа проглядывает и в Пилате и в Бездомном и в Булгакове..смутно, искажённо припоминает Бога - образ Иешуа. И даже у поэта Бездомного, он вышел гораздо живее, у Мастера же, живым вышел Пилат.
И каждый должен искупить нечто своё, выстрадать любовь - Бога этого мира. А пока, они достойны лишь покоя, где Маргарита ( аллитератический отблеск Марии Магдалины) вдохновит Мастера на дописывание романа ,- Рай ?p.s. Очень жаль, что до сих пор "Мастер и Маргарита" не вышел с иллюстрациями Нади Рушевой..
17321
Аноним25 июня 2015 г.Читать далее"Белая гвардия" стояла у меня на полке с, страшно подумать, 2011 или 2012 года. И я всё-время ходила мимо неё, смотрела на неё, думала, что надо уже ознакомиться. Но дальше мысли дело не заходило. А потом, вдруг, просто взяла книгу в руки и понеслось.
Я поступила не правильно. Прежде, чем начать читать я сунулась минут на 40 в сериал. И всё. Алексей для меня теперь не светловолосый. И не двадцативосьмилетний. И образ Хабенского, после "Адмирала", ну никак не вяжется с "человеком-тряпкой". Да и образ Булгакова, в чём-то ставшим прототипом Турбина, тоже. Сложно, сложно всё получается.
Потому что сумятица 1918 года, запечатлённая в романе, выплёскивается со страниц, перебирается в твою собственную голову и делается как-то мучительно тревожно от всего этого. И оторваться от книги не получается. Потому что как же... Там же такое... Там же раненый Алексей, да и всё это. Страшно, не уютно, зябко.
Привычка смотреть на описываемые события с высоты прошедших десятилетий. С высоты почти прошедшего ещё одного века, не работает. Нет ещё этих почти ста лет. Ничего нет. Есть только сегодня и никто не знает во что выльется это эфемерное завтра.
Перебираешься со страницы на страницу и вот ты в уютной квартирке Турбиных. Ещё страница и вокруг уже страшная толпа, в которой никто ничего не знает толком, но каждый рад предложить свою версию. Как это похоже на любую толпу. Как это правильно.
С героями получилось сложно. Среди главных почти нет отрицательных. Даже Василиса, который по началу раздражал, к концу стал вызывать только положительные эмоции. А сами Турбины они просто семья. Такая, какой и должна быть настоящая семья. Роман вообще в большой степени именно о семье. События же - фон, на котором Семья живёт своей внутренней жизнью. Все лишние люди, такие как Тальберг, отсеялись, потерялись в этой суете. Остались только самые близкие, родные, которые тоже почти семья.
И как же жаль, что не получилось трёхтомника. Жалко расставаться с героями. Хочется узнать, как же дальше сложилась их жизнь. Всё ли хорошо у Турбиных? Чем закончились походы Алексея и Николая на ту улицу? Сложилось ли у Елены и Шервинского? Много вопросов. Ответов нет. Но книга совершенно точно из тех, что хочется перечитывать.
1770
Аноним14 июня 2015 г.Читать далееВ очередной раз прослушав повесть Михаила Афанасиевича, я решил поделиться своим чуть ли не возмущением тем, что очень многие считают профессора Филиппа Филипповича Преображенского положительным и главным героем, потому что книги не читали, а смотрели фильм. Почему так произошло и книгу классика русской литературы мы знаем по кино? Дело в том, что впервые официально повесть была опубликована в 1987-ом году и почти сразу же вышла экранизация, поэтому большинство знакомых с «Собачьим сердцем» в нашей самой читающей в мире стране знакомы с ним по голубому экрану, а не по желтоватым страницам журнала «Знамя». Скажу, что сам я тоже сначала посмотрел фильм, а потом уже открыл книгу, но прочитав – ахнул.
Меня смутило, что из-за хорошей, но лукавой экранизации смещены некоторые аспекты повествования. Так капризный и самовлюблённый (в книге) Преображенский в исполнении Евгения Евстигнеева предстал перед зрителем умудрённым старцем, которому недалёкие бюрократы не дают житья. Сценарий будто нарочно писался под «обеление» Филиппа Филипповича – монологи где-то лишены пары строк (знаменитое рассуждение о разрухе в книге, например, заканчивается предложением приставить к каждому городового), где-то отброшен контекст и т.д. Булгаков отнюдь не изображает профессора положительным персонажем – достаточно вспомнить эпитеты, которыми он награждает его в сцене операции(извините, цитата получилась большой):
Зубы Филиппа Филипповича сжались, глазки приобрели остренький, колючий блеск и, взмахнув ножичком, он метко и длинно протянул по животу Шарика рану. Кожа тотчас разошлась и из неё брызнула кровь в разные стороны. Борменталь набросился хищно, стал комьями марли давить Шарикову рану, затем маленькими, как бы сахарными щипчиками зажал её края и она высохла. На лбу у Борменталя пузырьками выступил пот. Филипп Филиппович полоснул второй раз и тело Шарика вдвоём начли разрывать крючьями, ножницами, какими-то скобками. Выскочили розовые и жёлтые, плачущие кровавой росой ткани. Филипп Филиппович вертел ножом в теле, потом крикнул: «Ножницы!»
Инструмент мелькнул в руках у тяпнутого, как у фокусника. Филипп Филиппович залез в глубину и в несколько поворотов вырвал из тела Шарика его семенные железы с какими-то обрывками. Борменталь, совершенно мокрый от усердия и волнения, бросился к стеклянной банке и извлёк из неё другие, мокрые, обвисшие семенные железы. В руках у профессора и ассистента запрыгали, завились короткие влажные струны. Дробно защёлкали кривые иглы в зажимах, семенные железы вшили на место Шариковых. Жрец отвалился от раны, ткнул в неё комком марли и скомандовал:
– Шейте, доктор, мгновенно кожу, – затем оглянулся на круглые белые стенные часы.
– 14 минут делали, – сквозь стиснутые зубы пропустил Борменталь и кривой иголкой впился в дряблую кожу. Затем оба заволновались, как убийцы, которые спешат.
– Нож, – крикнул Филипп Филиппович.
Нож вскочил ему в руки как бы сам собой, после чего лицо Филиппа Филипповича стало страшным. Он оскалил фарфоровые и золотые коронки и одним приёмом навёл на лбу Шарика красный венец. Кожу с бритыми волосами откинули как скальп. Обнажили костяной череп. Филипп Филиппович крикнул:
– Трёпан!
Борменталь подал ему блестящий коловорот. Кусая губы, Филипп Филиппович начал втыкать коловорот и высверливать в черепе Шарика маленькие дырочки в сантиметре расстояния одна от другой, так, что они шли кругом всего черепа. На каждую он тратил не более пяти секунд. Потом пилой невиданного фасона, сунув её хвост в первую дырочку, начал пилить, как выпиливают дамский рукодельный ящик. Череп тихо визжал и трясся. Минуты через три крышку черепа с Шарика сняли.
Тогда обнажился купол Шарикового мозга – серый с синеватыми прожилками и красноватыми пятнами. Филипп Филиппович въелся ножницами в оболочки и их вскрыл. Один раз ударил тонкий фонтан крови, чуть не попал в глаз профессору, и окропил его колпак. Борменталь с торзионным пинцетом, как тигр, бросился зажимать и зажал. Пот с Борменталя полз потоками и лицо его стало мясистым и разноцветным. Глаза его метались от рук профессора к тарелке на инструментальном столе. Филипп же Филиппович стал положительно страшен. Сипение вырывалось из его носа, зубы открылись до дёсен. Он ободрал оболочку с мозга и пошёл куда-то вглубь, выдвигая из вскрытой чаши полушария мозга. В это время Борменталь начал бледнеть, одной рукой охватил грудь Шарика и хрипловато сказал:
– Пульс резко падает…
Филипп Филиппович зверски оглянулся на него, что-то промычал и врезался ещё глубже. Борменталь с хрустом сломал стеклянную ампулку, насосал из неё шприц и коварно кольнул Шарика где-то у сердца.
– Иду к турецкому седлу, – зарычал Филипп Филиппович и окровавленными скользкими перчатками выдвинул серо-жёлтый мозг Шарика из головы. На мгновение он скосил глаза на морду Шарика, и Борменталь тотчас же сломал вторую ампулу с жёлтой жидкостью и вытянул её в длинный шприц.
– В сердце? – робко спросил он.
– Что вы ещё спрашиваете? – злобно заревел профессор, – всё равно он уже пять раз у вас умер. Колите! Разве мыслимо? – Лицо у него при этом стало, как у вдохновенного разбойника.
Доктор с размаху легко всадил иглу в сердце пса.
– Живёт, но еле-еле, – робко прошептал он.
– Некогда рассуждать тут – живёт – не живёт, – засипел страшный Филипп Филиппович, – я в седле. Всё равно помрёт… Ах, ты че… «К берегам священным Нила…». Придаток давайте.
Борменталь подал ему склянку, в которой болтался на нитке в жидкости белый комочек. Одной рукой – «Не имеет равных в Европе… Ей-богу!», – смутно подумал Борменталь, – он выхватил болтающийся комочек, а другой, ножницами, выстриг такой же в глубине где-то между распяленными полушариями. Шариков комочек он вышвырнул на тарелку, а новый заложил в мозг вместе с ниткой и своими короткими пальцами, ставшими точно чудом тонкими и гибкими, ухитрился янтарной нитью его там замотать. После этого он выбросил из головы какие-то распялки, пинцет, мозг упрятал назад в костяную чашу, откинулся и уже поспокойнее спросил:
– Умер, конечно?..
– Нитевидный пульс, – ответил Борменталь.
– Ещё адреналину.
Профессор оболочками забросал мозг, отпиленную крышку приложил как по мерке, скальп надвинул и взревел:
– Шейте!
Борменталь минут в пять зашил голову, сломав три иглы.
И вот на подушке появилась на окрашенном кровью фоне безжизненная потухшая морда Шарика с кольцевой раной на голове. Тут же Филипп Филиппович отвалился окончательно, как сытый вампир, сорвал одну перчатку, выбросив из неё облако потной пудры, другую разорвал, швырнул на пол и позвонил, нажав кнопку в стене. Зина появилась на пороге, отвернувшись, чтобы не видеть Шарика в крови. Жрец снял меловыми руками окровавленный куколь и крикнул:
– Папиросу мне сейчас же, Зина. Всё свежее бельё и ванну.
Он подбородком лёг на край стола, двумя пальцами раздвинул правое веко пса, заглянул в явно умирающий глаз и молвил:
– Вот, чёрт возьми. Не издох. Ну, всё равно издохнет. Эх, доктор Борменталь, жаль пса, ласковый был, хотя и хитрый.Заметьте, Булгаков сам врач и прекрасно знает, что он описывает и все эти «ножички», «разбойники», «коварные уколы», «мясистые и разноцветные лица» и т.д. отнюдь не случайны - он намеренно рисует Преображенского этаким Франкенштейном, создающим своё чудовище из честолюбия. Благо, что к концу повествования профессор понимает свою ошибку:
Вот, доктор, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашейОшибку он исправляет, но исправляет он частность, другим человеком он не становится:
Пёс видел страшные дела. Руки в скользких перчатках важный человек погружал в сосуд, доставал мозги, – упорный человек, настойчивый, всё чего-то добивался, резал, рассматривал, щурился и пел:
– «К берегам священным Нила…»Словом, от образа «хорошего» Преображенского я избавился.
Но кто же тогда герой? Полиграф Полиграфович? Нет. Швондер, Борменталь? Тем более нет. Думал я долго, а потом понял, что это Шарик, над естеством которого всякий изгаляется в угоду собственных амбиций: то угощают краковской, но ножичком режут, то Энгельсом пичкают, а потом удивляются, мол, не ожидали и даже не рассчитывали. Так что я считаю, что эта повесть о человеческой самонадеянности, эгоцентричности и нежелании идти на компромисс. Хочется надеяться, что современные «профессора» и «председатели» будут благоразумнее, или же нынешнего Шарика так просто не проведёшь, но – едва ли. Ведь повесть эта не просто так в разряде классики числится: о глубинных, укоренившихся проблемах природы человеческой она нам печально рассказывает, которые просто так не изжить. Но стремиться к этому надо.В заключение хочу сказать, что смотреть экранизации – дело хорошее, но там пересказ бывает неточным в силу разных обстоятельств, а сиюминутная политическая конъюнктура может оказать самое разрушительное влияние на восприятие. Поэтому читайте книги и знакомьтесь с оригиналами.
17167
Аноним22 апреля 2015 г.Читать далеетак после слез становишься всех злее,
так тушишь пальцами бумажную золу,
так, повстречав однажды на аллее
мужчину горького, ты падаешь в судьбу,как падают и тонут, чтоб воскреснуть,
стать выше мира, где любовь - слова.
так не найти на свете лучше места
подвальчика сырого, ты живапока он что-то пишет, и открыто
окошко в сад, увитое лозой.
так в каждой женщине хохочет Маргарита
и яростно бушует над землей,когда любовь ее распять посмела,
промасленными взглядами, толпа.
так не щадя души, уж что там, тела
себя отдать готова - Сатана?пожалуйста, бери, но дай покоя
ему писать, а мне его женой
быть до конца, такая моя воля! -
и вот же, серебрится под луной,просторный дом, пусть белое залито
кроваво-черным, дар ведь стоил свеч.
так в каждой женщине пылает Маргарита,
любовь же рукопись,
ее не сжечь.
не сжечь.1794
Аноним3 марта 2015 г.Читать далееОчень понравилась начитка, с элементами аудиоспектакля) Я, правда, не помнила, кто актеры и что их четверо - по начитке мне казалось, что трое. Но у меня вообще плохо с различением голосов. Вообще хорошая версия романа, хотя, говорят, есть лучше. Для ознакомления, возможно, лучше выбрать одноголосую начитку (судя по отзывам на трекере), а вот для переслушивания - советую. Единственное, что мне не нравится в этой и некоторых других аудиокнигах - нет разбивки по главам. Я слушаю всегда именно по главам, и мне неудобно останавливаться посреди файла(
Информация с трекера
Исполнитель: Виктор Раков,Мария Миронова,Александр Яцко,Илья Ильин1768
Аноним4 сентября 2013 г.Это - самый загадочный из романов за всю историю отечественной литературы XX в. Это – роман, который почти официально называют "Евангелием от Сатаны". Это – "Мастер и Маргарита". Книга, которую можно читать и перечитывать десятки, сотни раз, но главное, в которой все равно понять невозможно. Итак, какие страницы "Мастера и Маргариты" надиктованы Силами Света? И какие – наоборот – писаны "со слов" Сил Тьмы? Пока что этого не знает никто. Прочитайте. Может, вы узнаете это первыми?..Читать далееТак гласит аннотация, надиктованная силами глупости.
В этом романе нет ничего загадочного, он написан о понятных вещах. Шлейф мистики, который влачится за ним, соткан сознаниями тех, кто, встретив на его страницах слово "сатана", превратился в соляной столб или ещё что похуже, и так и остался стоять там, где стоял. По другим рецензиям на эту книгу я также вижу, что многих читателей очень беспокоит факт появления именно дьявольских сил в Москве. Давайте разберемся.
Книга - это не жизнь и не любая другая книга. Это не вольное продолжение Библии и не то, что действительно могло бы произойти. Это история, если угодно - притча, выдуманная автором для того, чтобы сказать нам кое-что, чего нам раньше никто не говорил и до чего мы сами, возможно, тоже не додумались. Воланд и Иешуа - его персонажи. Они принадлежат автору, выражают его точку зрения и оттого и носят такие имена.
Почему "Евангелие от Сатаны" - мне совсем непонятно. Это должно звучать как противопоставление всем другим существующим редакциям евангельского сюжета, но давайте же не станем забывать о том, что "Евангелия от Бога" никогда и не существовало. Некоторые живут истории, а не пишут их.
Мне кажется, это лишь бездумный штамп, мол, там был сатана (и был он с маленькой буквы), значит, от него. И вряд ли имеется в виду то, что трусость - самый страшный грех именно по мнению зла. Условного выдуманного зла.
А может быть, именно это и имеется в виду.Но к черту все эти рассуждения о том, что думают другие. Я расскажу о том, что думаю я.
Если бы роман мастера существовал, если бы был он хоть еще немного большим, чем четыре главы внутри текста "Мастера и Маргариты", это был бы мой любимый роман, я, наверное, выучила бы его наизусть. Я не могу объяснить того, как мне хочется улыбаться и плакать от слов "жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат". Книга - это только книга до тех пор, пока я своими глазами не вижу, как
Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрывает ненавидимый прокуратором город...1729
Аноним23 июля 2013 г.Читать далееИмеются спойлеры!
К. Станиславский, беспокоясь о прохождении романа через цензуру, советовал Булгакову отказаться от эпитета «белый». Но писатель был согласен на любую замену второго слова в названии и никак не хотел отказываться от определения «белый». Булгаков видел в нём знак нравственной чистоты любимых героев, их принадлежности к русской интеллигенции.
Какой роман! Страшный и одновременно лёгкий, кровавый и вместе с тем тёплый, человечный. Роман, в котором главное действие – Гражданская война на Украине, но эти исторические события служат лишь фоном для раскрытия людских судеб. В это сложное время всем необходимо определить свою жизненную и гражданскую позиции. Вот и семье Турбиных, принадлежащей к русской интеллигенции, тоже приходится делать выбор. Они все – врач Алексей, его младший брат Николка и сестра Елена остаются в Городе и продолжают поддерживать самодержавие, а муж Елены, Тальберг, предпочитает бежать.
Нелегко приходится Турбиным в тот год. Роман начинается с похорон матери, что знаменует конец светлым и радостным денёчкам. Начинается Гражданская война, которая приносит много человеческих жертв. Но самые трагические события развёртываются, когда принимается решение о капитуляции белой гвардии. И ведь как принимается! Командование попросту бросает своих солдат на произвол судьбы, то есть на верную гибель. Именно тут наиболее полно раскрываются характеры. Так, полковник Малышев вовремя узнает о бегстве гетмана и, чтобы спасти подчиненных, принимает важное решение распустить дивизион. Полковник Най-Турс принимает такое же решение несколько часов спустя, под огнем противника, в котором сам погибает. Раненого Алексея Турбина, рискуя жизнью, укрывает в своей квартире случайная прохожая Юлия Рейс. А Николка прячет револьвер Най-Турса и потом помогает семье найти и захоронить тело. Турбины выдержали это испытание временем и страданиями, смогли сохранить свой дом, сберечь жизненные ценности и, пожалуй, главное - честь.
1757
Аноним14 января 2013 г.Читать далееУ меня сердце стучит немного чаще чем обычно.
Мне вообще немного не по себе, я ощущаю себя такой маленькой после прочтения.
Ищите фантастику? Не ходите далеко, Бегемот и Коровьев разбередят ваше сознание не хуже Гарри Поттера.
Нужен роман? Вы снова по адресу, отдать душу сатане за свою любовь, что может быть масштабней.
Хотите философии? Зачем вам Заратустра, ведь есть Булгаков.
Я ждала многого от Мастера и Маргариты, но никак не ждала столького.
Однажды я прочту ее снова, что бы понять еще что то из едких глубин, эту книгу можно открывать снова и снова как в первый раз.
Это шедевр, без грамма преувеличений.
Ни один персонаж не случаен, мне кажется я многое упустила, всю связь Пилата с Мастером и Иваном Николаевичем.
Воланд он сатана без просвета или дьявол с душой?
У меня очень много вопросов. Я еще вернусь к Мастеру и Маргарите.1749
Аноним5 ноября 2012 г.Сколько же раз я его читала! Уже и не вспомнить...
Одно время перечитывала частями:: сначала Московские главы, все, подряд, а потом Иудейские) Каждый раз находила что-то новое. А сейчас...а сейчас страшно перечесть, боюсь аналогий с Маргаритой, с ее семейной жизнью.
Надо попробовать еще раз прикоснуться к прекрасному...1733