Избранные произведения в двух томах. Том 1

О библиотеках и музеях никто не вспоминал; зато о разрушенных кафе и публичных домах скорбели искренне и глубоко.

Но Нотарио, в чьей памяти, жёсткой, как картон, никогда не выравнивались однажды сделанные складки, держался с падре Силуверио по-прежнему недружелюбно.

-- Ценность реликвий, дон Рапозо, не в их подлинности, а во внушаемой ими вере.

Я чувствовал, как глаза его шарят в моей душе, силясь определить ее мощь и глубину.

Отныне и впредь, до скончания веков, опять и опять вокруг костров, у помостов виселиц, в холодных застенках будут сходиться сборища жрецов, сановников, судей, солдат, медиков и торгашей, чтобы зверски убивать праведников на вершинах новых голгоф: за то, что, боговдохновенные, они учили повиноваться духу или, преисполнившись любви к ближнему, провозгласили братство между людьми!

Он был чужд всему этому,плохо осведомлён и не владел искусством приятной болтовни,к которой священники привержены не меньше,чем женщины,и в которую вкладывается поистине ребяческая обидчивость и заговорщическое,уклончивое хитроумие.

Всякий священник однажды переживает миг, когда в нем говорит подлинный дух церкви. И тогда его обуревают либо порывы мистического самоограничения,либо жажда беспредельной власти. Каждый иподьякон в иную минуту ощущает в себе святого мученика или папу римского.

"И я всего [богатства] лишился! Почему? Потому что был такой момент, когда у меня не хватило бесстыдства героически утверждать, того бесстыдства, которое, изо всей силы топая ногою по земле или с побледневшим лицом возводя очи к небу, среди всеобщего ослепления создает Науки и Религии".

"Исходивший от нее запах нюхательного табака, часовни и муравьиного спирта был как бы расплывчатой душой домашней обстановки".