Сочинения в двух томах. Том 1

Жуткий рассказ. Талантливые авторы талантливы тем, как много они успевают сказать в малой прозе. Ведь сколько здесь всего, на десяти электронных страницах? Крестьянский быт. Девочка Варя, вынужденная работать за гроши, фактически продавать свою жизнь. Ее хозяин-наниматель, у которого быт совсем другой - затопи-ка, девка, самовар, сбегай за пивом, а опосля за водочкой. Больной отец, которого не спасли. Мать, которая не понятно как, да видать тоже не дожила до текущего момента. Крестьянская жизнь - не то что жить, спать некогда. И вот уже несколько дней Варя не спит, работая днем и укачивая младенца ночью. А реальность плывет перед глазами. Если вы были студентом и, бывало такое, несколько дней подряд спали по несколько часов, если сидели за рулем во время долгой дороги, а глаза уже начинали закрываться, вы знаете это чувство, когда сон начинает пробираться в явь. Чехов мастерски описывает и это. И нет ничего удивительного, что воспаленное, измученное сознание ребенка находит выход из ситуации.
Страшно. Сильно. Правдиво.

Многоуважаемые пользователи и посетители сайта.

Рассказ откровение- потому что очень прост и событие описанное в нем совершено банально с одной стороны и несомненно ужасно. Ни кому ведь совершенно не интересно горе случившееся не с ним самим. Мы все весело думаем, что нас подобное не коснется никогда в жизни. Если же происходит, то Всем хочется, чтобы к нему было было проявлено всенеприменнейше участие самого высокого порядку. Задумаемся же может стоит выслушать кого-то и потом кто-то выслушает Вас и всех нас. А то дождемся, и даже лошади поблизости не окажется.

Здоровья и благополучия Вам и Вашим близким всэто нелегкое время.

В позапрошлом веке ещё не были придуманы конкурсы красоты, поэтому красавиц можно было встретить абсолютно случайно, неожиданно. От того подобные встречи производили настолько неизгладимое впечатление, что Антон Павлович вынужден был о них написать целый рассказ. Действительно, до изобретения фотографии нужны были художники, чтобы запечатлеть красоту. А до изобретения кино и видео углядеть красавиц в обычной жизни практически было подобно чуду. От того эмоции и воспоминания о таких событиях передавались из уст в уста, а, если попадались на глаза писателя, он мог с помощью своего таланта донести своё потрясение от прекрасной девушки читателям. У Чехова это получается замечательно.
Будучи гимназистом он ехал из дедушкой по югу России. Остановились в большом армянском селе Бахчи-Салах. Там-то у богатого армянина он и увидел его дочку Машу, девушку 16 лет. «Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию». Наш современник просто сфотографировал бы девушку на смартфон, а Чехову, чтобы объяснить читателям её красоту приходится прибегать к иносказанию – «Иногда бывает, что облака в беспорядке толпятся на горизонте и солнце, прячась за них, красит их и небо во всевозможные цвета: в багряный, оранжевый, золотой, лиловый, грязно-розовый; одно облачко похоже на монаха, другое на рыбу, третье на турка в чалме. Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стеклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать стая диких уток... И подпасок, гонящий коров, и землемер, едущий в бричке через плотину, и гуляющие господа - все глядят на закат и все до одного находят, что он страшно красив, но никто не знает и не скажет, в чем тут красота».
Конечно, Антон Павлович приводит и описание самой красавицы – «Красоту армяночки художник назвал бы классической и строгой. Это была именно та красота, созерцание которой, бог весть откуда, вселяет в вас уверенность, что вы видите черты правильные, что волосы, глаза, нос, рот, шея, грудь и все движения молодого тела слились вместе в один цельный, гармонический аккорд, в котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту; вам кажется почему-то, что у идеально красивой женщины должен быть именно такой нос, как у Маши, прямой и с небольшой горбинкой, такие большие темные глаза, такие же длинные ресницы, такой же томный взгляд, что ее черные кудрявые волосы и брови так же идут к нежному белому цвету лба и щек, как зеленый камыш к тихой речке; белая шея Маши и ее молодая грудь слабо развиты, но чтобы суметь изваять их, вам кажется, нужно обладать громадным творческим талантом». Вот видите, чтобы увековечить эту красоту понадобились бы или скульптор, или художник.
Интересно, что сам Антон Павлович говорит о своих ощущениях от встречи с красивой девушкой довольно необычно – «Ощущал я красоту как-то странно. Не желания, не восторг и не наслаждение возбуждала во мне Маша, а тяжелую, хотя и приятную, грусть. Эта грусть была неопределенная, смутная, как сон. Почему-то мне было жаль и себя, и дедушки, и армянина, и самой армяночки, и было во мне такое чувство, как будто мы все четверо потеряли что-то важное и нужное для жизни, чего уж больше никогда не найдем». От чего такие странные эмоции?... Писатель продолжил описывать свои чувства не в восторженном ключе от созерцания чего-то прелестного и великолепного, а совсем в другом грустно-меланхолическом плане – «И чем чаще она со своей красотой мелькала у меня перед глазами, тем сильнее становилась моя грусть. Мне было жаль и себя, и ее, и хохла, грустно провожавшего ее взглядом всякий раз, когда она сквозь облако пыли бегала к арбам. Была ли это у меня зависть к ее красоте, или я жалел, что эта девочка не моя и никогда не будет моею и что я для нее чужой, или смутно чувствовал я, что ее редкая красота случайна, не нужна и, как всё на земле, не долговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое возбуждается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!» Мне кажется, довольно трагическим это ощущение недолговечности увиденного чудного великолепия. Возможно, сам характер писателя передавал философскую грусть от невозможности продлить очарование.
Столь редкие встречи с подлинными красавицами побудили Антона Павловича рассказать и о второй встрече, когда, будучи студентом, ехал по железной дороге на юг. На одной из станций увидел молодую девушку, возможно дочь или сестру начальнику станции. «Девушка была замечательная красавица, и в этом не сомневались ни я и ни те, кто вместе со мной смотрел на нее. Если, как принято, описывать ее наружность по частям, то действительно прекрасного у нее были одни только белокурые, волнистые, густые волосы, распущенные и перевязанные на голове черной ленточкой, всё же остальное было или неправильно, или же очень обыкновенно. От особой ли манеры кокетничать или от близорукости, глаза ее были прищурены, нос был нерешительно вздернут, рот мал, профиль слабо и вяло очерчен, плечи узки не по летам, но тем не менее девушка производила впечатление настоящей красавицы, и, глядя на нее, я мог убедиться, что русскому лицу для того, чтобы казаться прекрасным, нет надобности в строгой правильности черт, мало того, даже если бы девушке вместо ее вздернутого носа поставили другой, правильный и пластически непогрешимый, как у армяночки, то, кажется, от этого лицо ее утеряло бы всю свою прелесть». И опять Чехов описывает в наблюдающих за красивой девушкой мужчинах эти грустные ощущения от невозможности обладания этой красотой, что не дано в обычной жизни продлить очарование и созерцание встреченной на мгновение Афродиты.
Фраза - «Жить среди поля под одной крышей с этим воздушным созданием и не влюбиться - выше сил человеческих. А какое, мой друг, несчастие, какая насмешка, быть сутулым, лохматым, сереньким, порядочным и неглупым, и влюбиться в эту хорошенькую и глупенькую девочку, которая на вас ноль внимания!»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 234

Читая большое количество рассказов Чехова, поневоле начинаешь их разделять на категории. Одни легкие и краткие, включающие в себя один небольшой посыл, простую мысль или идею. Вторые описывают маленькую сценку, обыгрывающую тот или иной общественный вопрос. А вот третьи рассказы уже являются значительно более сложными произведениями. Мысли, заложенные в них, как правило, требуют для полного изложения гораздо большего пространства для повествования, но Чехов своим талантом способен раскрыть их достаточно всесторонне даже в такой малой форме как рассказ. Эта удивительная способность Антона Павловича всегда восхищает. Понимаю, что «краткость – сестра таланта», но порой рассказы Чехова изумляют раскрытием таких глубинных смыслов, что любому другому писателю потребовалось (и требуется!) значительно больше слов и объяснений, а, следовательно, совсем другие размеры и пространства для своих произведений. Концентрация содержания у Антона Павловича поразительная.
С одной стороны, действие рассказа «Именины» захватывает всего один день. С другой стороны, описанное вмещает в себя объём, достойный целого романа. Практически всё происходящее мы видим с позиции хозяйки дома, Ольги Михайловны. Автор сразу сообщает, что она на седьмом месяце беременности. Все переживания её в этот день именин мужа Петра Дмитрича предстают перед нами во всём разнообразии.
Начинается рассказ с её попытки после именинного обеда уединиться в саду, так как она чрезвычайно утомилась от праздничной суеты. Но и тут нет возможности остаться одной, так как рядом оказывается её муж, беседующий с семнадцатилетней девушкой, Любочкой Шеллер. Получается так, что Ольга Михайловна случайно подслушивает их разговор, она «почувствовала досаду на мужа, страх и удовольствие оттого, что ей можно сейчас подслушать». Так мы узнаём, что Ольга Михайловна ревнует Петра Дмитрича, который нравится женщинам, избалован их вниманием. «С Любочкой он держал себя так же, как со всеми женщинами. Но Ольга Михайловна все-таки ревновала».
Петр Дмитрич рассказал Любе, почему он попал под суд, сопроводив словами: «У нас такой порядок, что вы можете неодобрительно отзываться о солнце, о луне, о чем угодно, но храни вас бог трогать либералов! Боже вас сохрани! Либерал — это тот самый поганый сухой гриб, который, если вы нечаянно дотронетесь до него пальцем, обдаст вас облаком пыли».
Здесь становится понятна и ситуация с Петром Дмитричем, его напряжение в связи с предстоящим судом – «в своем особом мнении он зашел слишком далеко, и сколько лжи понадобилось ему, чтобы скрывать от себя и от людей это чувство! Сколько было ненужных разговоров, сколько брюзжанья и неискреннего смеха над тем, что не смешно! Узнав же, что его привлекают к суду, он вдруг утомился и пал духом, стал плохо спать, чаще, чем обыкновенно, стоял у окна и барабанил пальцами по стеклам. И он стыдился сознаться перед женою, что ему тяжело, а ей было досадно...»
В результате подслушанного разговора Ольга Михайловна «уже сильно ревновала мужа. Ей было понятно, что Петр Дмитрич утомился, был недоволен собой и стыдился, а когда стыдятся, то прячутся прежде всего от близких и откровенничают с чужими; ей было также понятно, что Любочка не опасна, как и все те женщины, которые пили теперь в доме кофе. Но в общем всё было непонятно, страшно, и Ольге Михайловне уже казалось, что Петр Дмитрич не принадлежит ей наполовину...» Вообще, все тонкие психологические нюансы её переживаний в этот день составляют основу рассказа. Чехов показывает все переливы и изменения её настроения, как происходит трансформация испытываемых ею чувств, почему в тот или иной момент она поступает так или иначе. В данную секунду Ольга Михайловна хочет найти мужа и выговорить ему - «Я скажу: ты увлекся своею фальшивою ролью и зашел слишком, далеко; ты оскорбил людей, которые были к тебе привязаны и не сделали тебе никакого зла. Поди же, извинись перед ними, посмейся над самим собой, и тебе станет легко. А если хочешь тишины и одиночества, то уедем отсюда вместе".
Но разговора не происходит, обилие гостей в доме, праздничная суета заставляют её следовать необходимости изображать радушную хозяйку дома. Пришлось общаться с гостями и «Ольга Михайловна говорила без умолку. Она по опыту знала, что, занимая гостей, гораздо легче и удобнее говорить, чем слушать. Когда говоришь, нет надобности напрягать внимание, придумывать ответы на вопросы и менять выражение лица».
«Ольга Михайловна не любила уездных чиновников. Ей не нравились их неуклюжие церемонные жены, сплетни, частые поездки в гости, лесть перед ее мужем, которого все они ненавидели. Теперь же, когда они пили, были сыты и не собирались уезжать, она чувствовала, что их присутствие утомительно до тоски, но, чтобы не показаться нелюбезной, она приветливо улыбнулась судебному следователю и погрозила ему пальцем».
«- Господи, боже мой, - шептала она, - к чему эта каторжная работа? К чему эти люди толкутся здесь и делают вид, что им весело? К чему я улыбаюсь и лгу? Не понимаю, не понимаю!»
Читая рассказ, я постоянно удивлялся напряжению и строгому соблюдению Ольгой Михайловной всех необходимых с её точки зрения обязанностей по приёму и развлечению гостей. Она, находясь на большом сроке беременности, столько нервничала и переживала в этот суматошный день, что и здоровому человеку справиться с подобной стрессовой ситуацией было бы тяжело. И переживания постоянно отражаются на её состоянии – «Ольга Михайловна вдруг почувствовала сильную слабость во всем теле, особенно в ногах и в плечах. Ей вдруг захотелось не говорить, не слышать, не двигаться». Но день именин был бесконечно длинным, гостей надо было развлекать и ублажать.
Чехов очень подробно описывает события праздничного дня, при этом подчёркивает неимоверное напряжение во всём поведении Ольги Михайловны, она пытается заглушить в себе слабость и мучения от выполнения своих обязанностей, но сдаться и опустить руки не в её характере. В этом заключается тяжесть её внутренних переживаний – «никто не понимал, что все эти мелочи были мучительны для хозяйки, да и трудно было понять, так как Ольга Михайловна всё время приветливо улыбалась и болтала вздор. А она чувствовала себя нехорошо... Ее раздражали многолюдство, смех, вопросы, шутник, ошеломленные и сбившиеся с ног лакеи, дети, вертевшиеся около стола; ее раздражало, что Вата похожа на Нату, Коля на Митю и что не разберешь, кто из них пил уже чай, а кто еще нет. Она чувствовала, что ее напряженная приветливая улыбка переходит в злое выражение, и ей каждую минуту казалось, что она сейчас заплачет».
Результат пережитого за весь день стресса не заставил себя ждать, когда последние гости уже ночью уехали. «Досада, ненависть и гнев, которые накоплялись у нее в течение дня, вдруг точно запенились; ей хотелось сейчас же, не откладывая до завтра, высказать мужу всё, оскорбить его, отомстить... Делая над собой усилия, чтобы не кричать, она сказала:- Так знай же, что всё это гадко, гадко и гадко! Сегодня я ненавидела тебя весь день - вот что ты наделал!» Произошедшая ссора с мужем, тяжелейший стресс. Чехов показывает происходящую с ней истерику во всех деталях, остановить прорвавшиеся обиды уже невозможно. Заканчивается всё это тяжелыми сценами и преждевременными родами с трагическим финалом - «не слышно было детского плача, никто не поздравлял и не радовался, очевидно, маленький человечек родился не живой».
Рассказ поражает подробным описанием гаммы чувств, переживаемых Ольгой Михайловной, удивительно точным изображением всех психологических оттенков и деталей изменения её настроения. Что она думает в тот или иной момент, как реагирует на слова и поступки мужа. Всё это рассказано убедительно, тонко. Местами возникает сомнение, что для такой камерной формы, как рассказ, достаточно объёма, чтобы полностью развернуть повествование о характерах героев, но Чехов потому и гениален, что способен лаконично поведать о самых сложных вещах. В небольшом рассказе он заключает столько смыслов, что кажется, прочитал значительно более крупную книгу.
Обязательно в «Золотую копилку».
Фраза - «Она решила сейчас же найти мужа и высказать ему всё: гадко, без конца гадко, что он нравится чужим женщинам и добивается этого, как манны небесной; несправедливо и нечестно, что он отдает чужим то, что по праву принадлежит его жене, прячет от жены свою душу и совесть, чтобы открывать их первому встречному хорошенькому личику».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 195

12 000 пациентов за год, 12 000 обманутых пациентов в год, 12 000 безликих душ, которым даже помочь не можешь, ибо рад бы, да не чем. Такова реальность медицины пошлого, настоящего, и очень не хочется верить, что будущего.
Андрей Ефимыч был молодым, он был умным и честным, но вот беда, он был не борец. Поэтому полечив не много людей он понял, что в таких условиях их лечить не имеет смысла, а значит и его существование в этом месте бессмысленно. А раз так, то и рыпаться не стоит, водка, огурец, и много-много книг, чтобы окончательно не сдохнуть от тоски.
Грустно и печально всё это!

Небольшая повесть "Черный монах" - ну очень интересная с точки зрения медицинской, обывательской и мистической.
Главный герой Коврин - магистр философии с расстроенными нервами, уехал из города в деревню и там начал видеть призрак Монаха, который являлся ему из черного вихря. Монах не внушал ужас, не подталкивал к грехам, отнюдь, называл Коврина гением и божьим избранником, призывал работать во благо человечества. В порыве вдохновения после бесед с миражом Коврин обнимал весь мир, чувствовал приливы счастья и женился на дочери своего воспитателя, Танечке. Скучная деревенская действительность для Коврина имела смысл, работа приносила радость. А дальше наступила драма и для ученого, и для его близких.

Вот, с точки зрения медицины, я рассуждала - Коврин интеллигентный, целеустремленный современник Чехова. Он имел свои идеи и этим был обречен на гибель? Нужно ли было лечить одаренного, благородного душой человека, пусть одержимого? Если он не стал понятен толпе, так ли он был опасен и презренен? Что произошло с человеком, когда в нем убили искру безумия?

О мистическом. В средние века было религиозное учение, секта катаров, которые проповедовали единство Человека и Бога.
Якобы в каждом есть частичка святого духа, посредством которого Человеку открываются божественные видения, он напрямую общается с Богом или с Дьяволом. Катары впадали в мистический транс и несли в мир свои откровения. Их считали особенными, если хотите гениями. Именно во времена катаров зародилась инквизиция, чтобы уничтожать всякое инакомыслие. Сгустки света и облаков, сектанты считали ангелами Божьими, а сгустки черного смерча - вестниками Сатаны. Черный цвет - символ смерти. Черный монах увлек Коврина в мир сумасшедшего бреда, болезни, горя и смерти. Но он же дарил ему радость избранности, одухотворенности.

Ну и небольшая история из жизни самого Чехова. В повести писатель нарисовал чудесный сад и его хозяина, воспитателя Коврина, постоянно занятым, хлопотливым радетелем. Оказывается, писатель и сам любил посадовничать. Он купил на окраине Ялты 37 соток неплодородной земли и "бился" вдохнуть в нее жизнь. Выписывал деревья, собственноручно высаживал, поливал и укрывал от ненастья свои растения.

"Черный монах" поразительная и многогранная вещь, достойная перечитывания! К тому же сам Шекспир говорил

Рассказ-утопия, рассказ-мечта. Подумайте сами – власть (а унтер Пришибеев несомненно олицетворяет собой власть саму по себе, с ее тягой к всеохватно-навязчивому контролю, оправдываемому лишь тем, что иначе «порядка не будет»), находящаяся под судом (!), мало того, власть, осуждающаяся и еще хуже (то есть лучше, конечно) - власть высмеивающаяся. Самое же реалистичное в рассказе – это его концовка. Власть неисправима. И её «хриплый, сердитый голос» всегда укажет нам на наше незавидное место под солнцем.

Антон Павлович, как всегда, на высоте! Тонкий психолог, показывающий изнанки разных типов людей. Рассказ чудный, впрочем, как и другие чеховские произведения!

Вера Гавриловна - прекрасный пример заигравшихся да и зарвавшихся актрис. Всё для них - игра.

Бесконечное глупое щебетание и святая вера в обоюдную лесть. Не восприимчивые к критике, такие люди сначала долгое время будут широко распахивать глаза и кукольно хлопать ресницами, изумляясь словам, брошенным им в лицо (...всё божья роса!). Потом, театрально заламывая руки, рыдать, смакуя своё извечное "Неблагодарные! Они меня не понимают!", а спустя совсем недолгое время, как ни в чем не бывало побегут "осчастливливать" собою окружающий мир, "опылять" его своими "благоденствиями", не задумываясь о самих "счастливчиках".

Вспомнилась история о милой девочке, которая поймала зайчонка и пыталась его пеленать, качать в коляске и кормить. "Ему же так будет лучше!" - искренне считала девочка. А бедный заяц плакал от такой всеобъемлющей любви и неповторимой заботы.

Когда доктор стал говорить княгине правду в глаза, перечисляя все ее ошибки, то у Веры Гавриловны

Такие люди всегда, дав копейку, искренне будут считать, что отдали миллион. И все вокруг будут, по их мнению, неблагодарными. Окружающие в глазах подобных "властителей судеб" являют собой жалкое подобие человеческих существ, которые должны угождать им во всем. Попытки же объяснить что-либо ни к чему не приведут. Это то же самое, что метать бисер перед свиньями.

А напоследок я скажу... Очень занимательная картина встает перед глазами, когда и если княгиня вдруг решится осуществить свое желание относительно монастыря (хотя, конечно, для нее - это не больше чем просто слова): так и вижу, как монахи бегут врассыпную во главе с архимандритом, доктор требует "йаду!", все птички померли и вокруг - ни души, как после взрыва. И вышагивает гордо в полной тишине Вера Гавриловна, в какой-то момент удивляясь, куда же все подевались и почему?! Весь мир на куски развалится, а она и бровью не поведёт...