Даниил Гранин. Собрание сочинений в 3 томах. Том 3

Из энциклопедического словаря крылатых фраз и выражений В. Серова:

При чтении вспоминались Валентин Катаев - Алмазный мой венец и Светлана Алексиевич - Время секонд хэнд – от второго «многоголосье», но звучащее при этом более добро, а от первого – лирично-душевное начало. История жизни учёного-генетика, по ощущению – яркого холерика, трудоголика, порой своеобразного выдумщика (привлечь инспектора пораньше через «умыкание», помощь с розыгрышем иностранца, проведение заседаний в воде) судя по всему с очень тяжёлым характером. Его жизнь в отечестве и за рубежом. Попадание в эпицентр двух событий – жизнь в Германии при Гитлере, а после на родине во времена, когда дело жизни считается лженаукой. Красиво показан контраст начальников в СССР: благодаря одному удалось передать знания ученикам, другой порушил интеллектуальное (духовное) воспитание. Запоминающейся оказалась история эксцентричного ученика-завистника, который пытался повлиять на авторское написание истории, переведя её в художественное состояние и даже попытавшись перетянуть одеяло на себя, сместив протагониста истории. Ещё понравилась мысль про духовные корни, то семейные, то научные (глава 10), которые помогают в человеческом развитии и позже будет вспомнит А. С. Пушкин с самостоянием. Из интересного ещё про точку, которая в человеческой судьбе – праатом, из которого вырастает новая вселенная; жизнь шире результатов, которыми не всегда получится помериться.

Работы больше. Ученым любви, конечно, не хватает, но без работы они ничто. Довольно полное изложение жизни прирожденных ученых, которым можно даже позавидовать в чем-то. Тональность восторженности, сначала восторженности юности, затем восторженности открытий. Сильно напоминает книжки Мухиной-Петринской, ныне забытой, писавшей в то же время (1963) в основном для молодежи. Еще напоминает "Лезвие бритвы" Ефремова, только без особых фантазий и не в мировом масштабе. Есть и тяжелые моменты, из которых Достоевский, скажем, обязательно сделал бы психологический триллер. В целом достойная книжка, написанная в 1962 году. Первая моя книжка Гранина, обязательно еще что-нибудь его почитаю... Атмосфера человека, который "проходит как хозяин необъятной Родины своей". Удивительно спокойное отношение к Сталину, который упоминается мельком. Если верить роману, многих из того поколения никак не затрагивала тема репрессий. Тем не менее в описанное веришь.

Я влюбилась в эту книгу! Даже несмотря на то, что мой гуманитарный ум иногда с трудом воспринимал рассуждения физиков. Но каждая страница создавала у меня в голове отдельный черно-белый фильм, наполненный романтикой юных ученых, их переживаниями, их порой трудным выбором, самоотверженностью и преданностью своему делу. Наверное, это первая книга, которую хотелось разобрать на цитаты, развесить их по дому и обдумывать каждую, рассуждать о ней. От этого я читала роман медленно, смакуя каждое слово. Итак, добро пожаловать в 60-е года…

Даниил Гранин как волшебник переносит во времена, когда юные ученые стремились управлять природными явлениями, когда они хотели стать богами в своей области. Им предстоит пройти долгий путь, полный любви и дружбы, предательства и отчаяния, обманов и интриг, смерти и возрождения. Их проект – это то, что заставляет их двигаться вперед, отказываясь от простых человеческих утех. Они не выбирают между обычной жизнью и жизнью, посвященной науке. Они просто не видят этого выбора. Для них существует наука, доказательства, теории, графики..

Иногда в эту жизнь вклиниваются обычные человеческие радости и переживания. Но очень часто всё это заведомо обречено на провал. Такого рационального подхода к любви я еще не встречала! Когда физик думает о любви с точки зрения того, как она может повлиять на его работу. Что разбитое сердце помешает ему работать дальше. Но, тем не менее, они влюбляются, создают семьи, или даже разрушают.

Впервые я даже не увлекалась описанием внешности героев. Я видела их характеры, которые создавали вокруг них образы. Ученые, которые так упорно идут к своей цели – управлять грозой – виделись мне прекрасными, большими. А те, кто хотел им помешать, казались маленькими и уродливыми.
В романе юные ученые решили оседлать грозу. Наконец-то, покончить с ее пугающей силой, помочь пилотам больше не бояться попасть в грозу. Но каждый, кто отправился в этот длинный путь, должен был заплатить свою цену…

Я даже не могу оценить, хороший ли это был исход. Тот момент, когда всё, вроде бы, хорошо, но в то же время, очень печально.

Эту книгу я нашла на волне "Аtomic Heart" Харальда Хорфа. Как только прочитала, что позывной Дмитрия Сеченова - Волшебник, память отнесла меня на много лет назад, в студенческие годы, время чтения "Иду на грозу".
Ведь именно с блистательного появления этого героя и начинался роман!

Уже одних этих строк хватило, чтобы проникнуться симпатией к главному герою. Мне он тут же представился "братом-близнецом" Дмитрия Сеченова, открытым, любопытным, дерзновенным, ...  Сейчас уже понимаю, что эта глава была поставлена в начало не случайно: это вершина, откуда волшебник Тулин впоследствии будет постепенно съезжать.

До этого момента я ещё дойду, было бы несказанно бедно сводить роман "Иду на грозу" только к рассказу о провале Тулина или о противостоянии двух учёных. На самом деле роман многогранен и мне требовалось иногда сделать паузу или вернуться, чтобы уложить в голову прочитанное.

Даннил Гранин задумывал "Иду на грозу" в пятидесятые, в печать же книга вышла в 1962-ом. Читая, мы находим очень много отголосков времени, они как бы невзначай раскиданы в тексте.
Это и упоминания вернувшихся ранее осуждённых родственников, и имена, которые теперь можно произносить без страха, и конечно же, новые культурные веяния молодёжи. В студенческих и молодёжных кругах популярен джаз, картины художников-абстракционистов, новая мода на узкие брюки и яркие рубашки. Стало модно спорить, иногда ради процесса, высказывать своё мнение. Была эпоха оттепели, чувства новизны, окрылённости, уверенности - всё это наполняет роман Гранина, является, хоть и неясной, но основой, двигает его вперёд.

Открыта ядерная энергия. Люди науки становятся элитой общества, почти небожителями. Множество талантливых учёных выдвигают гипотезы, совершают открытия. Человек разумный кажется властелином природы, способным повернуть реки вспять, освоить засушливые территории, открыть новые источники энергии.
Вот, например, гроза! Молния! Веками в паре десятках километров от земли появляются и уходят в никуда огромные электрические разряды. Невероятное богатство!

Именно проблемой грозового электричества и вопросами полётов в грозу и занимается Олег Тулин. Не просто талантливый физик, а человек с необыкновенной интуицией, дерзкий и рискованный.  В молодых учёных кругах его называют Человеком Будущего. Именно таким он и предстаёт нам в первой главе: воодушевлённый своей идеей, стремящийся покорить Москву, ни капельки не сомневающийся в успехе проекта.
Словно в противоположность Тулину, Даниил Гранин рисует другой тип учёного: вдумчивого, дотошного. Это Сергей Крылов - хоть и одарённый, но консервативный, нерешительный, скромный. В начале романа он кажется неудачником: слишком мягкий, но когда не надо - принципиальный. Всю студенческую пору Крылов провёл в тени софитов своего друга Тулина, признавая его новаторство.
Признавал его и тогда, когда Тулин добился разрешения исследовательских полётов, хоть и спорил с ним, понимая всю поспешность, скоропалительность и опасность этого предприятия.
Тулин посмеялся, он уже представлял, как "ухватит молнию за хвост, будет пробивать горы, варить камни". Результатом же оказалась трагедия: погиб человек.

После проишествия Тулин показал себя настоящим мерзавцем! Под удручённым лицом и подходящими печальными словами не было ничего! Всё, что его занимало: как он выглядит в свете этой ситуации, "как он влип!"
Оказалось, что его даже не интересовала польза, которую смогут принести его открытия... только самонадеянная бравада шагнуть за опасную черту, собственный портрет на первой полосе газеты. К концу книги Олег Тулин уже не был Волшебником! Он оказался Нарциссом: самовлюблённым, эгоцентричным, с презрением относящимся к кропотливому труду, называющий тома лабораторных расчётов "урнами с прахом обманутых надежд".

Сергей Крылов, тот самый, не хватающий с неба звёзд, подхватил разгромленную идею о грозовом электричестве. Через пару лет, путём наблюдений и расчётов он приблизился к практике, ко второму экспериментальному полёту. Не ради славы и авторитета, а ради науки и в память о погибшем Ричарде.

Таким образом в романе Даниил Гранин не только показывает бытность учёных, кропотливый труд, необходимость усидчиво и терпеливо "по капельке" добиваться успеха. Он описывает и разный тип научной одарённости. Вот есть учёные старой школы, не признающие нового. Вот - совершенный учёный Данкевич, Дан,  которого все признавали гением, ведь он "видит всё немного иначе, чем мы". Вот Сергей Крылов - дотошный и терпеливый, способный решить проблему математически, расчётным путём. Вот Денисов, продвигающий неправдоподобные иллюзорные проекты, преподнося их как "лёгкие и выгодные". Он только называется учёным, по правде говоря занимает место, совершенно не принося пользы. А вот Олег Тулин - обладающий подвижным умом, генерирующим идеи, но не подводящий под них твёрдой базы. Для него важно блеснуть, выскочить с какой-нибудь затеей, к которой раньше не подступались, остальное - несущественно.

Каждый из героев, его типаж, встречался Даниилу Гранину в жизни, в ходе работы в НИИ. Таким образом, прототипом псевдоучёного Денисова явился Трофим Денисович Лысенко, выдвигающий антинаучные теории в агрономии. Прототипом Данкевича явился Лев Давидович Ландау, которого среди своих называли Дау (созвучно Дан) и который установил сдачу Дау-минимума для будущих учеников.

Существует две экранизации романа "Иду на грозу": одноимённый фильм 1965-го года и фильм "Поражение" 1987-го.
Фильмы для меня только в планах, роман оставил настолько сильное впечатление, что книга - это пока исключительное его воплощение. Очень рада, что перечитала "Иду на грозу", в юности роман был прочитан "по верхушкам" (сейчас я это понимаю) и большинство смыслов оказались упущены.

Книга о советских ученых, о НИИ метеорологии, занимающимся исследованием грозы. Главный герой сей душой рвется полететь в центр грозы и обуздать ее. А "руководство плохое, подавляет инициативу" проще говоря, считает этот полет самоубийством и никто не хочет брать на себя такую ответственность. Сюжет многообещающий, но мне совершенно не понравилось. Автор вываливает на нас кучу фамилий, даже не объясняя кто есть кто! Такое чувство, что берешь последнюю книгу цикла и уже должен это знать, но нет... Знакомства с героями нет совершенно. Зато научного срача хоть отбавляй! Такое чувство, что открыл аудиторию где ругаются преподы с какого то технического факультета, ничего не понял и убежал ужасе.
Тут даже была любовная линия, которая меня тоже не впечатлила...
Я люблю советскую литературу, и пыталась полюбить и эту книгу, но это просто не моя тема...

Я до сих пор помню одну из лекций. НЕ саму лекцию. Инсайт на ней. Что-то про Вячеслава Иванова, башню, среды, Таврическую. Как они собирались и общались. Вот на "общались" у меня случился сдвиг. Как общались? Это же портреты. Вот есть черно-белый Бальмонт, а вот Сологуб. Между ними 20 страниц учебника и текстов. В смысле, общались? Как мы что-ли? Дружили-влюблялись-ревновали-писали? Сейчас кажется - глупость. А тогда для меня просто мир остановился. КАК?? Серебряный век, который я искренне не понимала. Из академических изданий с комментариями стали проступать лица и фигуры, и больше они не стояли истуканом, позируя на портрет в 3/4. Родился-женился-"похоронился" не "циферки", а чья-то боль, радость, слезы. Простое замечание стало откровением, изменившим отношение, расцветившим эпоху.
К чему это я. Эти же мысли я испытала при чтении этой книги. Только оживали другие люди.
Как давно я ее откладывала. Не то слово. Не "откладывала". Держала зарубкой в памяти с хэштегом "надо прочитать". 10 лет назад, перебирая на даче толстые журналы, наткнулась впервые. Аннотация, первые абзацы. Все эти десять лет я верила в то, что это худ. произведение, волны фантазии по мотивам биографии. Как же я была не права.
Есть такой тип телевизионных передач. Документальных. Где мы ходим вместе с героем, глубоким стариком, смотрим, общаемся. Плачем, встречаясь с близкими. С друзьями, коллегами - людьми, с которыми разделяли десятилетия. Объятия, анекдоты, оживает речь того времени, клички-словечки... глаза горят, молодые. "А помнишь? а Колюшу? а Лялька?? а ты сам-то? И он им, такой, говорит, заходите, дескать, в реку! докладчик по пояс, слушатели по горло, и тот-то, тот-то как! аж опешил!" И смеются. И плачут. А глаза горят. А сами - мастодонты ушедшей эпохи. И оп! монтаж! вставки. видео и фото, где молодые. И жизнь прям брызжет с экрана.
Лысенко, лысенковшина. Абзац в учебнике биологии, параграф в учебнике истории. Хотите, чтобы эти люди заговорили? Хотите оживить черно-белые портреты? Вот контекст! Вот эпоха. Вот точка зрения. (Бердяев-белибердяев, аж сердце йокнуло, здравствуй, Юрий Валентинович, здравствуй, любимый).
А с этим, хотите познакомиться? Вот, да, великий, ага, он самый, с большим текстом в википедии, с уставшим колесиком мыши на библиографии. Плоский? Он перестанет быть таким, попав в ключ жизни, в поток истории, в мицелий отношений. Ведь главное это отношения. Именно они останутся.

А в водовороте фигура. Зубр. Сложный. Многогранный. Спорный. Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский.

Вы знаете, кто это? Ученый, определивший пути развития нескольких направлений современной биологии.
Я не буду писать про родился-женился-"упокоился". Хватит. Хотите живого "Зубра" - читайте Гранина.
Книгу про Ученика и Учителя, про человека-миф, про характер и самобытность, про силу, которая "удерживает человека, не позволяет сдаться перед злом, впасть в ничтожество, потерять самоуважение, запрещает пускаться во все тяжкие, пресмыкаться, подличать".
А еще это книга-предостережение для всех нас, Иванов, родства не помнящих. И в бытовом ("изобретать велосипед"), и в эпохальном значении.

P.S. Всю жизнь собираюсь сказать лектору спасибо. И вот. Спасибо.
Р.Р.S. Близорукость. Рядом живу и не задумывалась, что Кольцово в честь Н.К.Кольцова.

Вторая книга в этом году, в которой главные герои - ученые. И я думаю, что совсем не последняя.
Жуткое, тяжелое ощущение надвигающейся грозы. Когда воздух замер, когда весь мир, казалось бы, готовится к благословенному дождю (благословенному ли?). Ужас от того, что надвигается.
Объемные, многогранные, живые герои. Хорошие ли, плохие, разные. И каждый со своей правдой.
В центре повествования Крылов и, пожалуй, Тулин. Такие разные люди, такие нужные друг другу. Тулину нужен тот, кто будет его уважать, обожать. Тянуться к нему, кого можно и нужно вытаскивать на поверхность. А Крылов нуждается в опеке, в том, кто будет возвращать на эту бренную землю.
Тулин - удачливый, счастливый человек. Маг и волшебник, с великими обещаниями достать до неба, разбить тучи, уничтожить молнии. Гибкий, способный на уступки, но все равно стремящийся к своей цели. Пусть чисто интуитивно, не докапываясь в мелочах, но сразу замечая конечную цель.
Крылов - себе на уме, живущий, будто бы, абсолютно в другом измерении. Несчастливый, вечно мечущийся в поисках чего-то. Останавливает взгляд на одном, а потом краем глаза видит другое, что кажется интереснее. Широко раскрыв глаза, удивленно смотрит на Богов Олимпа, а затем свергает их с пьедестала, который по сути установил сам. Закапывается в истоки: хочет знать обо всем с чего начинается. Не зря в романе есть слова о том, что когда Тулин достраивает крышу, Крылов только заканчивает фундамент. Глубоко переживающий любовь к Лене, к Наташе, Крылов мало разменивается на чувства к остальным. Увлеченный, но ни капельки не гибкий. Хочет сделать как лучше, а что же получается в конце концов?
А между тем, я больше верю в Крылова, больше сочувствую, и даже капельку понимаю.