Избранные сочинения в 4 томах. Том 2. Повести и рассказы. 1887-1892

Интересно перечитать рассказ (кстати, микроповесть), который читал в школьные годы и ничего не помнишь. Хоть и не помню, но понимаю, что в школьные годы я должен был принять этот рассказ как картинку из окна вагона – без подтекста. Как вариант очевидной истории радостного всем возвращения блудного сына. Отказалась собачка быть циркачкой, потому что нашлись ее хозяева. Свистнули – радостная убежала к ним. А как еще бывает?

Сейчас я понимаю, что рассказ этот – первая в мировой литературе фиксация стокгольмского синдрома. (О, как загнул!) Плохо относились к Каштанке ее хозяева: пинали, кричали, плохо кормили, а Федюнька и вовсе выворачивал ей руки-ноги, совал табак в нос, а потом еще кормил мясом на веревочке – и вытягивал назад куски из ее желудка, хохоча. Не нравилась Каштанке такая жизнь, но другой не знала. Правда, нравился запах стружек и клея. И вот повезло ей случайно попасть в хорошие руки. Не бьют, не орут, хорошо кормят, каждый день приятным вещам учат – самой нравится. Наконец, дебют на арене цирка. Но не дошло до египетской пирамиды, как Федюнька признал Каштанку. Глазастый. Закричал Федюнька с галёрки, и рванула Каштанка к нему с арены, сломя голову. Не думала в тот момент, что возвращается в ад. Про ад уже забыла, помнила только смутно два знакомых с детства лица. Убежала и оставила бедолагу клоуна совсем без номера – гусь помер, теперь собака сбежала…

Выдавливал Чехов из Каштанки раба, по капле, но недовыдавил. Страшный рассказ. Про рабскую психологию, про стокгольмский синдром, про любовь к тем, кто из тебя выдавливает всё, кроме раба…
 

Об этом рассказе не могу сказать, что я его сначала прочитал. Нет. Я его увидел в весьма юном возраста в 18-минутном фильме (короткометражка) режиссёра Германа Ливанова, снятого к 100-летию со дня рождения Чехова. Это во многом творение Фаины Георгиевны Раневской, потому что она «дописала» Чехова для фильма, вернее само графоманское творение Мурашкиной.
«Поставив «Драму» вместе со своим постоянным партнёром Осипом Наумовичем Абдуловым, она решила показать свой дерзкий опыт самой Книппер-Чеховой. Ольга Леонардовна трепетно относилась ко всему, что касается искажения текста Антона Павловича, и привела на просмотр Василия Ивановича Качалова. И вот перед этими двумя великими зрителями, трепеща, начали играть Раневская и Абдулов свой концертный номер. Через минуту Раневская взглянула в зрительный зал. Она не увидела ни Книппер, ни Качалова. Оба, свалившись со стульев в буквальном смысле слова, стонали от хохота».
Фильм был снят после, и вместо Абдулова роль писателя Павла Васильевича играл Борис Тенин. Не могу не добавить из рецензий на этот шедевр!
«На дуэт Раневской и Тенина любо смотреть, и не просто как на мэтров старой актерской школы, царской выправки, а как на мэтров харизматичнейших. Каждый раз поражают и тонкость мимики, и чертовски привлекательная издевка, которую вкладывали в искусство, не всегда имея возможность высказаться публично (что для Раневской, впрочем, никогда не было помехой) Chef d`oeuvre… Ах, это личное! [истерические рыдания]». (Kreisler)
«Мурашкина же читает в лицах. Рыдает («Это биографический момент!»). Поёт («О чём пели соловьи…»). Выдерживает паузу (пауза). И иногда сардонически смеётся («Охохо! Охохо…»). И на это хочется смотреть и смотреть [не отвлекаясь на страдания Павла Васильича]. Но увы, рассказ у Чехова короткий [и там нет графоманских экспромтов Раневской и её интонаций], посему мы имеем 18 минут чистого восторга и образца актерского мастерства пятидесятых. Наслаждайтесь! [непременно бледнея]» (Клубника со льдом)
«Рассказ «Драма» был одним из самых любимых произведений Л. Н. Толстого. Его он мог читать и слушать сколько угодно". По воспоминаниям С. Т. Семенова, рассказ «до того восхищал Л. Н., что он его рассказывал бесчисленное количество раз и всегда смеялся от всей души». По отзывам Ежова: «…Л. Н. Толстой, читая рассказ „Драма“, от души хохотал и советовал всем прочитать этот чеховский рассказ». Разделяя лучшие произведения Чехова на два сорта, Лев Николаевич причислил рассказ к первому сорту».
От себя добавлю, что шедеврален не только рассказ (однозначно в «Золотую копилку»), но и фильм, и Фаина Георгиевна Раневская, гениальная актриса.
Фраза – «Павел Васильевич приподнялся, вскрикнул грудным, неестественным голосом, схватил со стола тяжелое пресс-папье и, не помня себя, со всего размаха ударил им по голове Мурашкиной... - Вяжите меня, я убил ее!»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 139

Сначала ничего не предвещает тяжелого конца. Жизнь течёт буднично и неторопливо. Володя, семнадцатилетний юноша, «некрасивый, болезненный и робкий», в ожидании завтрашнего экзамена по математике гостит с матерью у Шумихиных, «людей богатых и претендующих на аристократизм».
Проблем у паренька масса – мать, прожившая два состояния (своё и мужнино), в шестом классе он сидит уже два года, отношение Шумихиных к ним с матерью как к «бедным родственникам». Да, ещё кажущаяся ему влюблённость в кузину и гостью Шумихиных, Нюту. «Это была подвижная, голосистая и смешливая барынька, лет тридцати, здоровая, крепкая, розовая, с круглыми плечами, круглым жирным подбородком и с постоянной улыбкой на тонких губах. Она была некрасива и не молода».
Подростковая любовь, точнее, как он о ней говорил самому себе – «в тридцатилетних и замужних не влюбляются... Это просто маленькая интрижка... Да, интрижка...» Он даже признаётся кузине в любви, но она не воспринимает его всерьёз, смеется, рассказывает об этом его матери.
Совершенно случайно в ночи происходит свидание Володи и Нюты. И происходит трансформация отношения подростка к кузине от очарования к неприязни – «Володе показалось, что комната, Нюта, рассвет и сам он - всё слилось в одно ощущение острого, необыкновенного, небывалого счастья, за которое можно отдать всю жизнь и пойти на вечную муку, но прошло полминуты, и всё это вдруг исчезло. Володя видел одно только полное, некрасивое лицо, искаженное выражением гадливости, и сам вдруг почувствовал отвращение к тому, что произошло». И Нюта называет его «гадким утёнком».
«Как теперь Володе казались безобразны ее длинные волосы, просторная блуза, ее шаги, голос!..»
На следующий день его злоба выливается на мать и, не стесняясь кучера, он оскорбляет её и требует от неё признаться – «А где состояние моего отца? Где ваши деньги? Вы всё промотали! Мне не стыдно своей бедности, но стыдно, что у меня такая мать...»
Дома с ним происходит то, что часто бывает с маленькими мальчиками. Не смотря на то, что ему 17 лет, он по-прежнему маленький подросток. Ему на глаза попадается револьвер. Все потрясения последнего времени приводят к страшному итогу – мальчик не понимает, что оружие – это не игрушка. Совершать любые действия с револьвером, находясь в душевном раздрае, опасно и неотвратимо. Тяжелый конец мальчика, который оказался никому не нужен.
Фраза - «Затем он увидел, как его покойный отец в цилиндре с широкой черной лентой, носивший в Ментоне траур по какой-то даме, вдруг охватил его обеими руками и оба они полетели в какую-то очень темную, глубокую пропасть».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 065

Попрыгунья Стрекоза
Лето красное пропела;
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза.

Мораль сей басни такова: любить и беречь надо то, что имеешь, а не гнаться в погоню за всякой блестящей, напускной красивостью. И первое потеряешь, и второе догнать не реально. Старая как мир истина, но, несмотря на это, всегда актуальная. Так что Антон Павлович ни первый, и ни последний, кто затронул ее в своих произведениях. Не знаю, применимы ли спойлеры касательно классики, по которой еще и фильм снят, но предупреждаю всех неравнодушных - сейчас они будут.
Итак, кратко о сюжете. Некая Ольга Ивановна - главная героиня чеховского рассказа, представляет из себя светскую львицу своего времени. Ветреная дама, но я бы не назвала ее совсем пустышкой. Она занимается всем помаленьку: живописью, музыкой и другими видами творчества. Но самая большая ее страсть - это окружать себя обществом известных или подающей надежды стать таковыми людей. Главные друзья Ольги Ивановны - всевозможные поэты, художники, актеры, певцы оперных театров и другая богема. Окружение ее постоянно меняется, приходят новые знаменитости, а старые - забываются. Но она этого кажется и не замечает. Самое, пожалуй, удивительное в жизни Ольги - это ее муж, так разительно отличающийся от всех ее знакомых. Осип Дымов - врач, он не любит театры и оперы, не понимает поэзию и живопись. Его жена, в свою очередь, совсем не понимает, чем занимается ее муж. Она считает что ее Дымов - такой забавный и милый человечек. Ни чем не примечательный, в отличие от ее знакомых, но добрый, любящий и ооочень терпеливый. Казалось бы, жить да радоваться надо такому удачному замужеству, но душа требует, как говориться. И заводит наша попрыгунья бурный роман на стороне, при чем не с кем-нибудь, а самым что ни на есть талантливым художником. Чем кончается такое увлечение, думаю большинство может догадаться, даже не читая рассказа.
Как я говорила в начале рецензии, тема не нова, но все герои у Чехова такие жизненные, что в ком-то вполне можно узнать себя и своих знакомых. В какой-то мере это притча о том, что порой надо посмотреть на свои серые будни с другой стороны, ведь возможно рядом с вами находится сокровище, а вы его и не замечаете. И если не замечать его слишком долго, оно может исчезнуть, но тогда для всех будет уже слишком поздно.

Сказать что-то новое о «Степи»? Ага! После миллиона статей, отзывов и исследований. Для меня важны какие-то личные вопросы. Тем более, что Чехова я считаю глубоко «своим», глубоко близким по духу и взглядам. Тем более, что «Степь», если не ошибаюсь, задавали в школе для прочтения летом. Понятно, как она была прочитана тогда.
Ну вот. Как 27-летний молодой человек, начинающий писатель, смог создать такое, такого «наворотить»? Персонажи, поэтика описаний природы и человеческих нравов. Символы, древнейшие архетипы, олицетворение природы, благо которой в повести – великое множество, - это лишь немногое, выстроенное в стройную, внутренне совершенно непротиворечивую систему-мозаику смыслов. Откуда у молодого человека столько прозрений?
Один из смыслов - семантическое различие для русских между «свободой» и «волей», «законом» и «правдой». «Воля» - какая же воля без пространства? А какое пространство без степи, откуда пошли есть-бытовать наши предки, русские люди? Кто-то сказал, что человека на Западе придавливает к земле недостаток пространства, русского же человека придавливает пространство – огромное и столь же неоформленное, как и русская душа. «…Необъятная равнина, суровый климат, серый, суровый народ со своей тяжелой, холодной историей»,- почти исчерпывающие внешние границы пространства-времени, где и случилась 1000-летняя русская история. Из глубины веков наставление Егорушке на учебу: «Создателю на славу, родителям на утешение, церкви и отечеству на пользу».
Егорушка, которого матушка отправила к знакомой на учебу. Совершенно же понятно, что вся эта история затеяна именно для него (я о художественно замысле) – показать свою суровую Родину, Русь изначальную, не застывшую во времени, а живущую своей ритмикой, как и повесть, где время сначала бежит, а потом, видимо, от жару, едва волочится. «Кресты ещё до сих пор целы, но не так уже ширина; по соседству провели чугунку и по дороге уже некому ехать» - это о ритмике и собственном темпе жизни, который иным реформаторам казался совершенно мертвым.
Олицетворение природы. Но Чехов – совершенно городской ребенок и совершенно городской человек! «Солнце без хлопот принялось за свою работу» - так, легкий штрих в тексте. Мифы и шире – архетипы – это ведь оттуда, из той ещё «методы». Детство человечества, ребёнок Егорка – познание мира через эмоции и чувства. Живое всё: трава, небо, гроза, река. Страшит всё, выше перечисленное. И ещё – «страшные» истории о разбойниках, таковых историй в повести насчитал две. Причем, что характерно: в одной из них вырвавшийся из разбойничьего логова-притона слуга купца, бежит в соседнюю деревню, просит мужиков помочь вызволить хозяина купца, и именно мужики, собравшись, и вызволяют его, разобравшись с лихими людьми. «Нет пуще лиха, как наглая смерть… Только бы без покаяния не умереть. Наглая смерть – бесу радость». Или: «Послушание паче поста и молитвы».Мифы-страшилки, через них и научение тому, что – хорошо, что – плохо!
А народ-то каков? Во-первых, сколько его! Во-вторых, как заметил Егорушка люди, его окружавшие и сопровождавшие, «Из их разговора Егорушка понял, что у всех его новых знакомых, несмотря на разницу лет и характеров, было одно общее, делавшее их похожими друг на друга: все они были людьми с прекрасным прошлым и с очень нехорошим настоящим; о своем прошлом они, все до одного, говорили с восторгом, к настоящему же относились почти с презрением. Русский человек любит вспоминать, но не любит жить». Возможно, именно Чехов, «завершая» начатое Гоголем, сподвиг Бердяева к философскому обобщению русского пространства с русским типом души, а, значит, и прояснению онтологии русской цивилизации.
Конечно же, рекомендую к прочтению, в зрелом возрасте, в хорошем настроении и достатком времени на рефлексию.

Ну вот, в кои-то веки приобщился к классике, перечитал книгу, которую не читал в детстве. Без преувеличения -- классная вещь! Не могу сказать, что Чехов мой любимый автор, но это его несомненная удача.

Персонажи вышли абсолютно как живые, даже покойный Иван Иваныч. Это сможет подтвердить любой воспитатель кота или собаки -- или другой животновод.
Даже не знаю, считать ли финал хэппи-эндом или драмой.

=========
Спасибо Игорю Волгину и его докторам филологии за то, что рассказали мне из телика о таком замечательном произведении. Классное была кино, после их слов невозможно не прочитать первоисточник. Всем рекомендую, вот запись той программы.

Рассказ у многих вызывает неудержимый смех после прочтения. Любопытны в нём сатирические штрихи. А ещё больше мне нравится, что он глубоко психологичен.

При обнаружении ребёнка первой реакцией Семёна Эрастовича Мигуева был ужас. Затем – злоба.
Стыд здесь от возможности разоблачения. Но впоследствии он сменяется стыдом перед самим собой. Проследим, как в душе Семёна Эрастовича происходит борьба между страхом разоблачения и стыдом перед своим поступком.
Писатель передаёт внутреннюю речь Мигуева:
«Под мышкой несу живого человека, словно портфель. Человек живой, с душой, с чувствами, как и все…».
Когда Мигуев вошёл в переулочек, то «ему вдруг стало казаться, что он делает что-то очень жестокое и преступное». Совесть не даёт ему покоя, в своей внутренней речи он называет свой поступок подлостью. Воображение рисует Семёну Эрастовичу печальные картины: ребёнка отдают в воспитательный дом, став взрослым, тот спивается. Автор употребляет непривычное для нас выражение: у героя ползут мурашки по лицу.

При этом у читателя может возникнуть сочувствие к герою. Конечно, он (читатель) понимает, что в финале рассказа его и героя произведения ждёт сюрприз. Например, Семёна Эрастовича могут застать с ребёнком в руках. Более того, у нас отдалённо витает догадка, что ребёнок-то не его. Однако переживания героя захватывают нас и не дают проявиться этой догадке.
Под натиском проснувшейся совести Мигуеву уже становится не важно мнение сослуживцев и «его превосходительства». Судьба младенца становится важнее. Стыдно теперь ему только перед своей супругой Анной Филипповной. При том же у них нет детей. Появляется мечта о своём ребёнке, который мог бы жить у них. Волнуют нежные, тёплые, грустные чувства.

После всех этих переживаний герой решается на благородный (так он думает) поступок. В эти минуты он становится лучше. Мы сопереживаем герою, хотя катарсиса у нас не возникает: у нас предчувствие, что Мигуев обманывается. Однако можно сказать, что происходит катарсис у главного героя в его жизненной драме. Душевные переживания возвышают его (пусть на время).

И понятно, как может он себя чувствовать, когда вся эта драма оказывается фарсом, после того, как обнаруживается, что младенец этот принадлежит прачке. Автор мастерски изображает нравственные колебания Семёна Эрастовича, муки совести у него и порыв решительности. Стыд и страх перед женой.

После такого, можно сказать, нравственного подвига Мигуев узнаёт, что всё это на самом деле самообман. Он потрясён, отсюда у него – вспышка злобы на неповинного дворника.

Кому как, а мне главного героя жалко, ей-богу.
Рассказ вызывает гомерический хохот, и в то же время в нём незримо присутствует грусть, так присущая чеховским пьесам.

Вопрос ихтиологам: из рыб безгласных самая лучшая — какая?
Как ни странно, ответ существует. Чехов совершенно определённо утверждает:

Обоснование не оставляет сомнений, что Чехов -- большой знаток предмета.

Рассказ очень смешной. Рекомендую читать на голодный желудок. Лучше всего за полчаса до еды. Полчаса прошло. Пойду съем-выпью что-нибудь.

Похоже, Чехов всё больше становится моим автором.
Не все его рассказы мне подходят, но некоторые очень даже. Недавно "Шведскую спичку" прочитал, теперь вот "Сирену". Оба классные.

Рассказ, короткая зарисовка, про Пашку, точнее Павла Галактионова, семи лет, неграмотного, больного еще с Пасхи. Сельская больница конца позапрошлого века описана Чеховым глазами ребёнка. У Пашки большие проблемы с локтевым суставом руки, поэтому мать оставляет его на операцию. Видимо дома его нечасто кормят, поэтому больничную еду он быстро сметает.
Ужас от смерти соседа по палате заставляет Пашку бежать – «больные, потревоженные смертью Михайлы, сидели на своих кроватях; мешаясь с тенями, всклоченные, они представлялись шире, выше ростом и, казалось, становились всё больше и больше; на крайней кровати в углу, где было темнее, сидел мужик и кивал головой и рукой».
Правда, далеко убежать не удаётся, и знакомый голос доктора говорит –« Ну и дурак, Пашка! Разве не дурак? Бить бы тебя, да некому».
Фраза – «Сгноила парню руку, да теперь и батюшка. Какой он работник без руки? Вот век целый и будешь с ним нянчиться. Небось как у самой прыщ на носу вскочит, так сейчас же в больницу бежишь, а мальчишку полгода гноила. Все вы такие».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 021

Потрясающий рассказ. Чехов - потрясающий. В несколько страниц уместить целую жизнь. Несколько жизней. Штрихами и меткими предложениями наметить характеры, которые сплетутся в полноценных героев, личностей настолько самостоятельных и ярких, которых встретишь не в каждом романе. Чудесный язык. Невозможно придумать про Чехова то, что еще не сказано. Можно только любить его и наслаждаться каждой строчкой. Из прочитанного у Чехова в последнее время этот рассказ понравился больше всего. Очень уж глубокий и жизненный.
Классика, которую стоит читать и перечитывать.