Избранные сочинения в 4 томах. Том 2. Повести и рассказы. 1887-1892

В рассказе три действующих лица. Благочинный отец Федор Орлов, его гость отец Анастасий, священник одного из подгородних сёл, и дьякон Любимов, сослуживец хозяина. Отец Анастасий засиделся, больше трёх часов уже общался с Орловым по скучному и неприятному делу.

«Не всякий умеет вовремя замолчать и вовремя уйти. Нередко случается, что даже светски воспитанные, политичные люди не замечают, как их присутствие возбуждает в утомленном или занятом хозяине чувство, похожее на ненависть, и как это чувство напряженно прячется и покрывается ложью».

Месяца два назад отцу Анастасию, старику 65-ти лет, запретили служить, назначили следствие из-за грехов, которых за ним числилось много. «Несмотря на сан и почтенные годы, что-то жалкенькое, забитое и униженное выражали его красные, мутноватые глаза, седые с зеленым отливом косички на затылке, большие лопатки на тощей спине... Он молчал, не двигался и кашлял с такою осторожностью, как будто боялся, чтобы от звуков кашля его присутствие не стало заметнее». Отец Анастасий отлично видел и понимал, что его присутствие тяготит благочинного, который отслужил уже ночью утреню, а в полдень длинную обедню. Но не уходил, как будто ждал чего-то. Не имея возможности быть откровенным, благочинный только намёками говорил с гостем, и тот, всё-таки сообразив, что надо дать хозяину отдохнуть перед пасхальной службой, собрался идти, но напоследок попросил рюмочку водки.

«- Не время теперь пить водку, - строго сказал благочинный. - Стыд надо иметь». Но, пожалев старика, смягчился – «Бог даст завтра выпьем… Всё хорошо вовремя». Чехов приводит мысли отца Федора о том, что старик казался ему не порочным, а униженным, оскорблённым и несчастным, он «вспомнил почему-то тех людей, которые рады видеть пьяных священников и уличаемых начальников, и подумал, что самое лучшее, что мог бы сделать теперь о. Анастасий, это - как можно скорее умереть, навсегда уйти с этого света».

Пришёл дьякон Любимов и отвлёк благочинного рассказом о своём сыне Петре. Как мне кажется, история этого молодого человека во многом отражает общероссийскую тенденцию, когда дети священников не продолжали дело родителей, а уходили в светскую жизнь, отрицая веру отцов. Особенно много таких молодых людей уйдёт в начале следующего века в революцию.

Петр выучился в гимназии, закончил университет, а сейчас жил и работал в Харькове. До отца дошли сведения, что пост он не соблюдает, живёт с чужой женой. «О. Федор имел против него, что называется, зуб. Он помнил его еще мальчиком-гимназистом, помнил отчетливо, потому что и тогда еще он казался ему ненормальным. Петруша-гимназист стыдился помогать в алтаре, обижался, когда говорили ему "ты", входя в комнаты, не крестился и, что памятнее всего, любил много и горячо говорить, а, по мнению о. Федора, многословие детям неприлично и вредно; кроме того, Петруша презрительно и критически относился к рыбной ловле, до которой благочинный и дьякон были большие охотники. Студент же Петр вовсе не ходил в церковь, спал до полудня, смотрел свысока на людей и с каким-то особенным задором любил поднимать щекотливые, неразрешимые вопросы».

Поэтому отец Федор и упрекает дьякона в том, что плохо воспитал своего сына – «Учить надо! Родить-то вы родите, а наставлять не наставляете. Это грех! Нехорошо! Стыдно!» Он предлагает написать письмо сыну с наставлением. А, так как дьякон слёзно умоляет помочь ему, соглашается надиктовать такое письмо.
« - Ну, пиши... Христос воскрес, любезный сын... знак восклицания. Дошли до меня, твоего отца, слухи... далее в скобках... а из какого источника, тебя это не касается... скобка... Написал?.. что ты ведешь жизнь несообразную ни с божескими, ни с человеческими законами. Ни комфортабельность, ни светское великолепие, ни образованность, коими ты наружно прикрываешься, не могут скрыть твоего языческого вида. Именем ты христианин, но по сущности своей язычник, столь же жалкий и несчастный, как и все прочие язычники, даже еще жалчее, ибо: те язычники, не зная Христа, погибают от неведения, ты же погибаешь оттого, что обладаешь сокровищем, но небрежешь им. Не стану перечислять здесь твоих пороков, кои тебе достаточно известны, скажу только, что причину твоей погибели вижу я в твоем неверии». И далее всё письмо было в таком роде.

Понятно, что между проповедями отец Федор и в этом письме полностью ушёл в столь легко угадываемую позицию поучения и наставления на путь истинный человека уже сложившегося, закончившего учёбу и ныне живущего совсем другими заботами. Дьякону это письмо очень понравилось – «Дар, истинно дар! - сказал он, восторженно глядя на благочинного и всплескивая руками. - Пошлет же господь такое дарование! А? Мать царица! Во сто лет бы, кажется, такого письма не сочинил! Спаси вас господи!»

Наконец-то, дьякон с отцом Анастасием покинули благочинного, дав ему отдохнуть. Они отправились в маленький домишко вдовствующего дьякона, по пути обсуждая письмо. Только отец Анастасий уговаривал не отправлять его сыну, считая, что оно лишь растревожит и обидит того - «Прости, бог с ним! Я тебе... вам по совести. Ежели отец родной его не простит, то кто ж его простит? Так и будет, значит, без прощения жить? А ты, дьякон, рассуди: наказующие и без тебя найдутся, а ты бы для родного сына милующих поискал!» Вот так, отец Анастасий, сам потрёпанный жизнью, просит родного отца пожалеть своего сына, а простить того - «Прямо так возьми и напиши ему: прощаю тебя, Петр! Он пойме-ет! Почу-увствует! Я, брат... я, дьякон, по себе это понимаю. Когда жил как люди, и горя мне было мало, а теперь, когда образ и подобие потерял, только одного и хочу, чтоб меня добрые люди простили. Да и то рассуди, не праведников прощать надо, а грешников». И честно признаётся, что запутался, «не то, чтобы в жизни запутался, а в самой старости перед смертью...» Отец Анастасий не чувствует в себе сил, чтобы наставлять других, в отличие от благочинного, уверенного в своей правоте и праве судить других.

Но дьякон, конечно, отправляет письмо сыну. Правда, весь пафос наставления благочинного он разрушил, приписав в конце смешные строчки - "А к нам нового штатного смотрителя прислали. Этот пошустрей прежнего. И плясун, и говорун, и на все руки, так что говоровские дочки от него без ума. Воинскому начальнику Костыреву тоже, говорят, скоро отставка. Пора!"

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 387

К этому рассказу Чехова можно подходить по разному.

Если совершить такой подход с мировоззренческой, где-то философской, точки зрения, то речь пойдет, конечно же, о соблазне.

Сирены, о которых так информативно поведала в своей рецензии Ludmila888 , околдовывали путников чарующими голосами, после чего губили их.

Чеховская же "сирена" - секретарь Жилин, очаровывает своих слушателей не голосом, а живописным изложением радостей чревоугодия, но эффект оказывается не меньшим. Погруженные искусством соблазнителя в эйфорическое состояние предвкушения, они готовы махнуть рукой на всё - здоровье, убеждения, карьеру - и броситься в волны гастрономического рая.

Другой аспект - раблеанский. Как красиво и изысканно описываются всевозможные напитки и кушанья, которые вспоминает жаждущий насыщения Жилин. Предки знали, как доставить радость желудку. Кроме того, читая, понимаешь, что речь идет о блюдах самого высокого качества, ведь, на их приготовление шли только натуральные продукты, никаких тебе нитратов и ГМО.

Тут задумаешься, что лучше - комп на столе и телефон в кармане, или такое качественное питание :)
Если бы, вопрос стоял глобально, что выбрать из этих двух радостей жизни - пищу интеллектуальную или пищу плотскую, я, как испорченный цивилизацией, выбрал бы всё-таки комп с телефоном, но сожалел бы страшно о том, что нельзя и то, и другое.

Хотя нужно понимать, что та кухня, которая описана в рассказе, была не про любого гражданина Империи, а только для состоятельных классов. В рассказе "Свирель", написанном почти одновременно с "Сиреною", пастух Лука Бедный сообщает собеседнику, что ничего не ест кроме хлебушка.
Описание культуры пития водки вызвало ассоциацию с фильмом Рогожкина "Особенности национальной охоты". Да, так вот о водке...

"Сирену" первый раз я читал давно, но, помятуя о чем рассказ, перед перечитыванием налил стопочку водочки и поставил в холодильник. Когда чтение закончил, водочка успела охладиться, а стопочка, вынутая из холодильника, моментально запотела.
С каким удовольствием я её выпил и закусил хрустящим маринованным огурчиком. Спасибо Антону Павловичу за компанию :)

Этот юмористический рассказ носит пародийно-ироническое заглавие. Сирена - в греческой мифологии полуженщина-полурыба (или полуженщина-полуптица), завлекавшая своим пением моряков и губившая их.

Главный персонаж – чиновник-гурман, способный часами с воодушевлением рассказывать о еде. Но его вдохновенные речи произносятся не ко времени и не к месту, усиливая у проголодавшихся сослуживцев и без того имеющийся аппетит. Более того, тема чревоугодия по различным и чётко обозначенным автором причинам в какой-то мере противопоказана каждому из присутствующих: один, «слывущий за философа», демонстративно озабочен поиском истины бытия, но не правды быта; второй - «обрюзглый, тяжело дышащий толстяк», которому нежелательно бы увлекаться едой; у третьего – «катар желудка»; а четвёртый был в это время очень занят срочной работой. Но самопоглощённость и эгоцентризм героя не позволяют ему понимать других. Не обращая внимания на протесты сотрудников, он методично продолжает свой затянувшийся монолог о вкуснейших блюдах и получаемом от них удовольствии. Невольные слушатели не выдерживают этого сладкоголосого пения, подобного песням сирен, и по очереди исчезают из кабинета…

Темы животной стороны в человеке и непонимания людьми друг друга всегда интересовали Чехова. И то, что в его ранних рассказах вызывает смех, в позднем творчестве приобретёт философскую глубину.

«Почему человек не признаётся в своих пороках? Потому что он всё ещё погружён в них. Это всё равно что требовать от спящего человека рассказать его сон» (Сенека)

Рассказ «Княгиня» представляет собой интереснейшее художественное исследование психологии личности. На мой взгляд, великолепный рассказ! Он о том, как человек ненавидит сверку с очевидным, когда она касается его особых иллюзий о себе самом. Ведь иначе эти иллюзии лопнут, как мыльные пузыри. И потому его сознание обязательно смастерит для своей защиты такие прекрасные и удобные очки, сквозь которые невозможно разглядеть то, чего не хочется видеть.

«Княгине казалось, что она приносила с собою извне точно такое же утешение, как луч или птичка. Ее приветливая, веселая улыбка, кроткий взгляд, голос, шутки, вообще вся она, маленькая, хорошо сложенная, одетая в простое черное платье, своим появлением должна была возбуждать в простых, суровых людях чувство умиления и радости. Каждый, глядя на нее, должен был думать: «Бог послал нам ангела»... И чувствуя, что каждый невольно думает это, она улыбалась еще приветливее и старалась походить на птичку»

Картина мира героини (как и любого из нас) базируется на наборе подходящих ей мифов. Следствием стремления скрыть неулаженные личные проблемы и избежать душевных страданий становится создание защитных масок. Надев маску благодетельницы, княгиня старается убедить в своём человеколюбии не только других, но и себя. («Ведь то была комедия от начала до конца, то была игра в любовь к ближнему, самая откровенная игра, которую понимали даже дети и глупые бабы!») А постоянное ношение маски мешает человеку быть самим собой и приводит к изменениям в его личности. Люди иногда начинают считать себя такими, какими в действительности не являются. Так что нередко окружающие знают нас лучше, чем мы сами знаем себя. Княгиня бурно реагирует на откровения доктора, она потрясена и напугана. Ведь никто так не боится произнесения даже абстрактной правды, как люди, ежедневно врущие самим себе и совершенно не отдающие себе в этом отчёта. Вера Гавриловна приучена думать определённым образом, и даже незначительное отступление от привычного течения мыслей оказывается для неё непереносимым, так как приводит к актуализации внутренних комплексов и травм. Человек часто слышит лишь то, что хочет услышать. Каналы приёма информации закрыты у людей, когда их целью является не создание нового, а подтверждение своего старого видения мира. Это даёт им ложное ощущение стабильности и уверенности. Маска показного человеколюбия настолько приросла к героине, что ради сохранения собственных заблуждений она просто не пропускает в своё сознание правдивые слова доктора. И привычно используемый ею инфантильный способ решения проблемы через слёзы – всего лишь один из механизмов защиты. Княгиня оказывается не готовой принять реальность, разрушающую её иллюзии и причиняющую боль, и выдаёт типичную детскую реакцию психологически незрелого существа – желание спрятаться от мира и страдать, жалея себя. Проявленная героиней демонстрация своей якобы исключительной тонкости и ранимости – это форма сопротивления решению проблем. («Она улыбнулась и подумала, что если бы эти люди сумели проникнуть в ее душу и понять ее, то все они были бы у ее ног...») Если у человека нет психической энергии, необходимой для работы над собой, то он обманет себя любым способом, но придумает, почему меняться не надо. А все открывающие ему глаза будут восприниматься, как враги. В конце рассказа доктор, осознав бессмысленность и тщетность своих попыток донесения правды, а также возможность негативных последствий этих признаний, неискренне просит прощения у княгини, а та принимает всё за чистую монету, радуется унижению своего обидчика и уезжает в состоянии эйфории. Финальные мысли и душевное состояние героини стали прекрасным завершающим штрихом к психологическому портрету ее личности.

«Стараясь походить на птичку, княгиня порхнула в экипаж и закивала головой во все стороны. На душе у нее было весело, ясно и тепло, и сама она чувствовала, что ее улыбка необыкновенно ласкова и мягка. Когда экипаж покатил к воротам, потом по пыльной дороге мимо изб и садов, мимо длинных чумацких обозов и богомольцев, шедших вереницами в монастырь, она всё еще щурилась и мягко улыбалась. Она думала о том, что нет выше наслаждения, как всюду вносить с собою теплоту, свет и радость, прощать обиды и приветливо улыбаться врагам. Встречные мужики кланялись ей, коляска мягко шуршала, из-под колес валили облака пыли, уносимые ветром на золотистую рожь, и княгине казалось, что ее тело качается не на подушках коляски, а на облаках, и что сама она похожа на легкое, прозрачное облачко...
— Как я счастлива! — шептала она, закрывая глаза. — Как я счастлива!»

Наверное, в каждом из нас есть хоть что-то от чеховской княгини, ведь все мы – не ангелы, а людям свойственно заблуждаться. Но, имея право на ошибки, мы не лишены и возможности их исправлять. Лично для себя я вынесла из рассказа следующую мораль. Изменить других мы не в состоянии, зато работать над собой вполне способны и должны. И главное в этой внутренней работе – стараться не лгать самому себе и, срывая собственные фальшивые личины (ложное Я), прокладывать путь для приближения к себе настоящему (истинному Я).

P.S. Американский исследователь Л.Полякевич в своей работе «"Княгиня" А.П.Чехова: диагноз – нарциссическое расстройство личности» утверждает, что княгиня страдает НРЛ, то есть патологическим нарциссизмом. И с ним сложно не согласиться. Опираясь на данные психиатрии, автор статьи показывает, насколько глубоким было чеховское исследование данного расстройства.

«Счастье и радость жизни не в деньгах и не в любви, а в правде. Если захочешь животного счастья, то жизнь всё равно не даст тебе опьянеть и быть счастливым, а то и дело будет огорошивать тебя ударами» (А.П.Чехов. Из записных книжек).

Когда я читала этот мрачновато - грустный рассказ Чехова, у меня невольно всплыл в памяти образ моего бывшего соседа, живущего с нами в одном подъезде лет десять тому назад. Это был мужчина средних лет, внешне вполне обычный, да и в общении вроде не дурак, без отклонений. Но единственным его занятием по жизни было собирание картонных коробок из разных магазинов и сопровождение своей добычи в пункт приёма. Он обвязывал своей поклажей велосипед со всех сторон и медленно ехал на нём по обочинам городских дорог, а иногда катил вручную. Мы переехали из этого дома в другой в том же районе нашего провинциального городка. Прошли годы, но по-прежнему Владимир Иванович, как он однажды попросил себя называть, попадается нам со своим велосипедом, перегруженным картоном, всё с тем же выражением лица и настроения, просто слегка постаревший. И не важно, какая погода на улице - дождь ли, снег ли, жара...

Образ почтальона в рассказе навеял на меня эти воспоминания. Эти два персонажа напомнили мне друг друга. Только один мой современник, просто недалёкий по интеллекту, хоть и без диагноза, а другой дремучий крестьянин из далёкого прошлого. Который тоже очень много лет только и занимался тем, что развозил почту вместе с ямщиком туда-сюда, туда-сюда в любую погоду ни о чём не мечтая, ни на что не ропща, не ведя лишних разговоров и никогда не поднимая голову к небу, чтобы полюбоваться звёздами.

Был ли он ограниченным от природы, как мой бывший сосед, или просто жизнь его сделала таковым - засунула в психологические и умственные шоры во спасение от душевных страданий из-за тяжёлой и однообразной жизни бедняка? Кто его знает? Только мне и сейчас частенько встречаются такие люди, некие человеческие животные добрые или злые, поставленные на жизненные рельсы монотонного прозябания внешнего и внутреннего.

Отцы и дети. Эта проблема всегда присутствует в нашей жизни реальной и, как отражение, в литературе. Многие писатели её поднимали. И Чехов в этом рассказе тоже коснулся.

Дети не такие, как мы. И нам часто кажется, что их новые взгляды и нежелание соблюдать традиции - это пороки. Иногда это так и есть, но иногда это просто новый путь нового поколения.
Как же правильно их воспитывать? Кто нас этому учит? У некоторых есть врождённое чутье, а большинство просто ошибается. Помочь в этой науке проще всего тому, кто свободен от родительских чувств. И можно обратиться к таким учителям, которые найдут точные и грамотные слова, чтобы убедить или пристыдить наше чадо.

Но вот никто не научит нас любить своих детей. А, быть может, это самое действенное средство в воспитании? Или этим можно наоборот всё испортить? Я думаю, что всё дело в пропорции и уместности.
Испортит ли родительский "пряник", которого не смог лишить отец своего сына,  воспитательный процесс, заложенный в письме к нему?

Великолепный, великолепный Чехов. Я не любитель малой прозы, но Чехов это большое и единственное исключение. Как же у него образы!
В повести речь идет о живущем на Кавказе молодой человеке с красивой фамилией Лаевский. Живет в открытую с замужней женщиной, не работает, проводит время в карточных играх и развлечениях. Его Надежда Федоровна такая же пустая и никчемная, ничего не умеющая, бросившая мужа ради влюбленности. За 2 года их чувства остыли, сами они становятся в тягость друг другу, и в своем обоюдном цинизме каждый думает как отделаться от другого. Пока не случается дуэль, которая переворачивает просто все. Я не ожидала такого конца, для меня он показался оочень спорным, но спорить с Чеховым - да кто я такая. А так повесть прекрасна, как и все у Чехова.

Самая любимая повесть из детства. Всё же Чехов – гений, что бы и кто бы не говорил! Уже не одно десятилетие произведения писателя производят неизгладимое впечатление как на взрослых, так и на детей, а это большая редкость.
Где-то мне попадалась статья, в которой говорилось, что такая история реально произошла с одним циркачом. Он и поведал её Чехову.
Каштанка - очаровательная и способная к дрессировке рыжая собачка, помесь таксы с дворняжкой, теряет своего хозяина и почти сразу приобретает нового в лице клоуна Мистёра Жоржа.
Поразительная история. Каштанка (Тётка) – удачливая девчонка. Судьба благосклонна к ней во всех отношениях.
Иван Иванович, конечно, подвёл эту замечательную и добрую историю своей кончиной. Но главная героиня в повести Каштанка, а у неё в итоге всё хорошо.

Казалось бы, очень простой сюжет рассказа. Охотник Мелитон Шишкин, приказчик из Дементьева хутора, пробирается по лесу в поисках птицы. Впереди за берёзами кто-то играет на самодельной свирели. Это старик пастух артамоновского стада. И, как это часто бывает со случайными встречными, заговорили они о пасмурной погоде.
Мелитон попытался выспросить про тетеревиные выводки. Но пастух всё свёл к тому, что с каждым годом всё становится хуже и хуже. Лет двадцать назад зверья, птиц было видимо – невидимо. А сейчас – «И куда оно всё девалось?... Лет сорок я примечаю из года в год божьи дела и так понимаю, что всё к одному клонится». На вопрос Мелитона, к чему? Старик заявляет – «Пришла пора божьему миру погибать… каково, добрый человек, глядеть, коли весь мир идет прахом? Сколько добра, господи Иисусе! И солнце, и небо, и леса, и реки, и твари - всё ведь это сотворено, приспособлено, друг к дружке прилажено. Всякое до дела доведено и свое место знает. И всему этому пропадать надо!» Вот такой апокалиптический вывод делает пастух.

Мелитон пытается ему возражать, что по одной птице нельзя судить. Но старик неумолим – и рыба уже не та, и реки сохнут… И сам Мелитон добавляет, что леса тоже гибнут, горят, их вырубают. А пастух дальше развивает его мысль – «Пригляделся я, брат, за свой век и так теперь понимаю, что всякая растения на убыль пошла. Рожь ли взять, овощь ли, цветик ли какой, всё к одному клонится».

Приказчик пытается найти что-то положительное, говорит, мол народ лучше стал, умнее… Но пастух и тут находится, что ответить – «Я так рассуждаю, что бог человеку ум дал, а силу взял. Слаб народ стал, до чрезвычайности слаб». Стал рассказывать про то, сам он на седьмом десятке лет крепок ещё, а сын его хоть умнее, но не справится с тем, что сам старик выдерживает.

В общем, идёт обычное стариковское брюзжание, что раньше всё было лучше, здоровее, крепче, сильнее, а ныне совсем развалилось и грядет конец миру. Вот так, не больше, не меньше – «А всё отчего? Грешим много, бога забыли... и такое, значит, время подошло, чтобы всему конец. И то сказать, не век же миру вековать - пора и честь знать». Представляете, такие разговоры велись 130 лет назад?! Что уж нам про нынешнее время говорить?! С пандемией, терроризмом, глобальными катаклизмами, всемирным потеплением, ядерным противостоянием и т.д. и т.п.

Спросите любого сейчас - в позапрошлом веке с природой лучше дела обстояли? Каждый ответит – Конечно! А вот пастух с приказчиком на примере исчезновения птиц и зверей, высыхания рек, гибели лесов уже тогда говорили о конце мира!... Кажется, что эти бесконечные из века в век разговоры о конце света, грядущем апокалипсисе никогда не прекращались, начиная с древнейших времён.

Фраза – «…И боже, как жалко! Земля, лес, небо... тварь всякая - всё ведь это сотворено, приспособлено, во всем умственность есть. Пропадает всё ни за грош. А пуще всего людей жалко».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 454

В этом рассказе Чехов касается такой деликатной темы, как графоманство. Почему деликатной - спросите Вы. Ну, как же, мы же здесь все, в какой-то степени, графоманы. Каждый, садясь писать рецензию, мечтает написать нечто особенное, что обратит на себя внимание, заслужит лайки и одобрительные комментарии. Вот, например, как это делаю я сейчас :)

Как сказал кто-то очень мудрый, сейчас не помню кто, - "Если можешь не писать - не пиши". Ну, это, если можешь. А, если не можешь? В смысле - не можешь не писать. Что не говори, а приходится признать существование такой серьезной проблемы, как демонстрация довольно большой частью интеллектуально активной публики своих беллетристических способностей. И еще более серьезной проблемой является нацеленность авторского сословия на востребованность, им нужно, чтобы их не просто читали, но и восторгались.

Между прочим, здесь это проявляется далеко не в такой степени, как на Стихи.ру или Проза.ру. Вот там, действительно, авторский серпентарий :)

Вот эту вечную тему и обыграл мастерски Антон Павлович. В роли, бесцеремонно рвущегося к вниманию и востребованности, графомана - мадам Мурашкина. В роли жертвы - милейший интеллигент Павел Васильевич.

Драм здесь целых три!!!

Первая драма - драма, которую написала мадам Мурашкина, и в ходе рассказа самозабвенно читает своему несчастному слушателю, не умеющему отказывать дамам.

Вторая драма - драма интеллигента, доведенного графоманским террором до отчаяния, и воздавшего мучительнице по заслугам тяжеленным пресс-папье .

Третья драма - невнимательность товарища, который под аннотацию рассказа "Драма", на который я пишу рецензию, под кнопкой "Читать онлайн" расположил текст микрорассказа Чехова из 96 слов с тем же названием "Драма".

Если зайти сюда, то можно попасть на страничку той - другой "Драмы", где предупреждают не путать между собой эти два одноименных рассказа.