
Ваша оценкаИзбранные сочинения в 3 томах. Том 2. Дар. Весна в Фиальте. Пушкин, или Правда и правдоподобие
Рецензии
Аноним19 февраля 2017 г.Сложно, запутанно, но завораживающе
Читать далееЗабавно: если вообще представить себе возвращение в былое с контрабандой настоящего, как же дико было бы там встретить в неожиданных местах, такие молодые и свежие, в каком-то ясном безумии не узнающие нас, прообразы сегодняшних знакомых;..
.Сквозь лес метафор, сравнений, описаний и осложнённых (на полстраницы) предложений я пробиралась довольно долго.
Такое чувство, что автор специально водит читателя за нос. Я почувствовала себя ведомой им, Набоков полностью контролировал ситуацию, рассказывая свою историю. Историю писателя Ф.К. Годунова - Чердынцева.
Писателя-эмигранта, проживающего в Берлине.
В этой книге вы не найдёте динамичного сюжета, резких поворотов истории. Этот роман стоит читать тем, кто готов затеряться в описаниях, отступлениях и рассуждениях. На мой взгляд таких писателей стоит читать хотя бы ради ознакомления61K
Аноним1 ноября 2016 г.Читать далее«Весна в Фиальте» - первое мое знакомство с Набоковым, его выразительным объемным повествованием, погружающим в мир романтичной печальной истории. Услышал я это произведение в формате аудиокниги, в исполнении Сергея Дрейдена и Анны Алексахиной. Начав прослушивание книги, мне не сразу понравился хриплый голос, читающий рассказ. Но вскоре голос уже не казался таким непривычным, он сливался с самим текстом и переносил слушателя в те моменты живого действия, которые так ярко и живописно поданы автором. Сама история романтична, но в ней чувствуется грусть, переживания, какое-то эмоциональное сожаление. Эта история созвучна с историей, произошедшей в моей жизни, мне понятны мотивы и поведения персонажей. Я будто вновь окунулся в то время, когда счастливые мгновения встреч с родной душой прерывались долгими временными разрывами и огромными расстояниями. В такие моменты грусть не покидала меня, но я был счастлив. В жизни сложилось все не так безутешно, как в книге, и сейчас это лишь приятные воспоминания на страницах моей биографии. Возвращаясь к самому произведению, скажу, что хоть оно и нашло отклик в моем сердце, но все же настолько детально-метафорическое описание всего вокруг отвлекали от самой истории. Не будучи знакомым с другими произведениями Набокова, пока могу сказать, что это не тот автор, которого мне хотелось бы читать.
6239
Аноним28 сентября 2015 г.Дома я оставил жену, детей: всегда присутствующую на ясном севере моего естества, всегда плывущую рядом со мной, даже сквозь меня, а все-таки вне меня, систему счастья.Читать далееВладимир, я Вас люблю!
Строки Ваших книг вызывают во мне мурашки - гусиную кожу и щекотку внутри.
Никто, никто, никто и никогда ТАК не напишет!
Легкая беззаботность случайной встречи, кажущаяся, ведь эти прикосновения до невозможности желанны и до-странного мало трогают ее. Да и он не будет изнывать и страдать, ожидая следующего свидания, а просто ррраз - и встретит каким-нибудь добротным берлинским утром. Или не встретит.6183
Аноним28 мая 2014 г.Читать далееНабоков сложен, сложен невероятно, чудовищно, он метароманен - ибо цель его лишь текст, и внутри текста ещё один гипертекст, который, не уверен, но всё же имеет своим назначением затмить содержание - есть ли оно? - а если и есть, то какой в нём смысл, если всё в этой книге облекается в буквы, буквы складываются в слова, слова в безумной, нечеловеческой красоты предложения, и всё это вместе - в дар, дар, дар человека, создавшего это, даже Это, с большой буквы, ибо маленькой явно недостаточно.
Если же объективно, это переломный роман. В нём Набоков достигает совершенной и абсолютной сложности метатекста, идеального русского языка - и это последний роман на русском. Прочие произведения он пишет по-английски, и они - не умаляя набоковского изящества - много проще с точки зрения прочтения, в том числе даже "Лолита", которую Набоков перевёл на русский сам.
"Дар" - это такая же квинтэссенция Набокова, как "Трудно быть богом" - квинтэссенция Германа.
9/10.
6148
Аноним19 апреля 2014 г.Что делать? Жить, читать, думать. Что делать? Работать над своим развитием, чтобы достигнуть цели жизни: счастья. Что делать?Читать далееЕле дочитала, даже не верится, что писал эту книгу автор "Лолиты", которая читалась взахлёб. Очень мне было нудно и скучно. Только вот, если отнестись, как к автобиографии, то вроде читаешь для пользы, но это не совсем автобиография, т.е. всё брать на веру нельзя.
Столько профессионально-литературных разборов, терминов. Типа пособие "Как стать (либо как живётся) писателем или поэтом".
В том-то и дело. Только и занимаешься обходом самого себя да слежкой за солнцем. А мысль любит занавеску, камеру обскуру. Солнце хорошо, поскольку при нем повышается ценность тени. Тюрьма без тюремщика и сад без садовника – вот по-моему, идеал.Столько описаний природы и бабочек (тоже, кстати, для общего развития))). Глава про жизнь Чернышевского, написанная якобы главным героем (в общем, книга в книге), который типа и есть автор... Короче, Чернышевский, исторический герой, высмеянный как карикатура, потому что Набоков не очень хорошо к нему относился. Я не особо знаю историю, но кое-какие моменты тоже можно было почерпнуть, но снова же не всё брать на веру.
И потом, – если я что-нибудь хорошо сочинил, то я должен благодарить не вас, а себя, точно так же, как вы дожны благодарить не меня, а себя за понимание этого хорошего, – правда? Если же мы начнем друг другу кланяться, то, как только один из нас перестанет, другой обидится и уйдет надутым.Понравилось отношение автора к герою-человеку. Он даёт персонажу стремление к идеалу. Т.е. не только внешняя красота, но любовь к спорту, к здоровью, к природе, и ум, и талант, и воспитание... Жаль только, несколько линий в жизни героя так и остались открытыми, как и финал книги.
В общем, трудное произведение. Трудно найти, а зачем же ты её читаешь. Потому что не развлекает такое чтение уж точно )))
Вы-то, я знаю, давно развратили свою поэзию словами и смыслом, – и вряд ли будете продолжать ею заниматься. Слишком богаты, слишком жадны. Муза прелестна бедностью.6103
Аноним28 марта 2014 г.«Раз в жизни, только раз, я поблагодарил критика, и он ответил: «Что ж, мне действительно очень понравилось», - вот это «действительно» меня навсегда отрезвило.»Читать далееЖизнь парадоксальна, верней жизнь так устроена, что её очень легко сделать парадоксальной. Так, к примеру, поток сознания Джойса точнее было бы назвать потоком подсознания, а сам «Улисс» который является чуть ли не гимном форме невероятно труден для осмысления. Именно подсознательность потока сознания (Джойса) делает его физиологичным, ещё и физиологичным. Если мужчина то это эрекция, если женщина то - менструация. И если это и выглядит предвзято, то, в любом случае, достоверно, ну кто из нас, на самом деле, хоть раз об этом не думал. Да, напрашиваются обвинения в графомании и порнографии, но разве саму нашу жизнь нельзя в этом обвинить. Это такой новый уровень реализма, гиперреализма. В этом есть своё очарование, мы читаем «Улисса» что бы соприкоснуться с настоящей реальностью, потому что самостоятельно её увидеть, в своей жизни, нам не хватает таланта (ума).
Набоков и раньше использовал поток сознания, ведь не Джойс же его на самом деле придумал: развитие западной культуры в целом привело к потоку сознания как инструменту, литературному инструменту отображения действительности; и именно в «Даре» поток сознания не просто форма, причём даже форма подражательная, это было бы глупо скрывать, но и главное подтверждение идей автора. Смысл «Дара» в том, что наша жизнь состоит из сотен, если не тысяч, случайностей и если расшифровать хотя бы одну случайность, к примеру - синее бальное платье лежащее на стуле в доме, в котором сдают в аренду комнаты,- то это может привести к настоящей любви. Отсюда и вывод книги, что все случайности даны нам не просто так, и нужно уметь их видеть (расшифровывать). Это особый дар, тот самый дар которым обладает герой книги.
За мостом, около скверика, двое пожилых почтовых служащих, покончив с проверкой марочного автомата и вдруг разыгравшись, на цыпочках, один за другим, один подражая жестам другого, из-за жасмина подкрались к третьему, с закрытыми глазами, кротко и кратко, перед трудовым днём, сомлевшему на скамье, чтобы цветком пощекотать ему нос. Куда мне девать все эти подарки, которыми летнее утро награждает меня - и только меня? Отложить для будущих книг? Употребить немедленно для составления практического руководства «Как быть Счастливым»? Или глубже, дтошнее: понять, что скрывается за всем этим, за игрой, за блеском, за жирным, зеленым гримом листвы? А что-то ведь есть, что-то есть! И хочется благодарить, а благодарить некого. Список уже поступивших пожертвований: 10.000 дней - от Неизвестного.Этот дар делает человека более уверенным в жизни, он лучше понимает как устроена жизнь, как устроен противоположный пол. Таких мужчин и женщин в быту называют адекватными. Именно своей уверенностью они и поражают окружающих.
Герой книги - Фёдор Годунов-Чердынцев, пишет биографию Чернышевского, и читая эту биографию, в четвёртой главе, мы видим, что Чернышевский не обладал этим даром, он был слеп перед судьбой, и не смотря на огромный талант, воспользоваться им, по настоящему, он не смог, скорей наоборот, всё чего он добился было сделано не благодаря, а вопреки таланту. Не обладая этим даром, Чернышевский разрушил свою жизнь, как литературно-политическую так и семейную. Именно жизненная неловкость Чернышевского стала основным «героем» этой биографии.Есть в «Даре» сцена когда герой, голый в плавках, возвращается домой. И то, как уверенно и достойно он себя чувствует, голый среди одетых, является лучшим, и наглядным подтверждение этого дара. Можно только догадываться как бы, эту же сцену, описал, к примеру, Кафка, который даже одетым чувствовал себя как раздетый, как жертва.
Когда он вышел из леса и стал переходить улицу, смоляное прикосновение асфальта к босой ступне оказалось приятной новинкой. Дальше, по панели, было тоже интересно идти. Легкость сновидения. Пожилой прохожий в черной фетровой шляпе остановился, глядя ему вслед, и грубо сказал что-то, – но тут же, в виде благого возмещения убытка, слепой, сидящий с гармоникой спиной к каменной ограде, пробормотал, как ни в чем ни бывало, просьбу о малой милости, выжимая многоугольный звук (странно все же, – ведь он должен был слышать, что я бос). Два школьника с кормы трамвая окликнули голого мимоездом, и затем воробьи вернулись на газон, между рельсов, откуда их спугнул гремящий желтый вагон. Начал капать дождь, и это было так, словно кто-то прикладывал к разным частям его тела серебряную монету. От газетной будки медленно отделился и перешел к нему молодой полицейский.
«Так по городу гулять воспрещается», – сказал он, глядя Федору Константиновичу в пупок.
«Все украли», – объяснил Федор Константинович кратко.
«Этого случаться не должно», – сказал полицейский.
«Да, но все-таки случилось», – сказал, кивая, Федор Константинович (несколько человек уже остановилось подле и следило с любопытством за диалогом).
«Обокрали ли вас или нет, ходить по улицам нагишом нельзя», – сказал полицейский, начиная сердиться.
«Однако я должен же как-нибудь дойти до стоянки таксомоторов, – как вы полагаете?».
«В таком виде – не можете».
«К сожалению, я неспособен обратиться в дым или обрасти костюмом».
«А я вам говорю, что так гулять нельзя», – сказал полицейский. («Неслыханное бесстыдство», – комментировал чей-то толстый голос сзади).
«В таком случае, – сказал Федор Константинович, – вам остается пойти за такси для меня, а я пока постою здесь».
«Стоять в голом виде тоже нельзя», – сказал полицейский.
«Я сниму трусики и изображу статую», – предложил Федор Константинович. Полицейский вынул книжечку и так вырвал из нее карандаш, что уронил его на панель. Какой-то мастеровой подобострастно поднял.
«Фамилия и адрес», – сказал полицейский, кипя.
«Федор Годунов-Чердынцев», – сказал Федор Константинович.
«Перестаньте делать виды и скажите ваше имя», – заревел полицейский.
Подошел другой, чином постарше, и полюбопытствовал, в чем дело.
«У меня в лесу украли одежду», – терпеливо сказал Федор Константинович и вдруг почувствовал, что совершенно влажен от дождя. Кое-кто из зевак убежал под прикрытие навеса, а старушка, стоявшая у его локтя, распустила зонтик, едва не выколов ему глаз.
«Кто украл?» – спросил вахмистр.
«Я не знаю, кто, и главное, мне это совершенно безразлично, – сказал Федор Константинович. – Сейчас я хочу ехать домой, а вы меня задерживаете».
Дождь внезапно усилился и понесся через асфальт, по всей плоскости которого запрыгали свечки, свечки, свечки. Полицейским (уже вконец свалявшимся и почерневшим от мокроты) ливень, вероятно, показался стихией, в которой купальные штаны – если не уместны – то, во всяком случае, терпимы. Младший попробовал еще раз добраться до адреса Федора Константиновича, но старший махнул рукой, и оба, слегка ускорив чинный шаг, отступили под навес колониальной лавки. Блестящий Федор Константинович побежал среди шумного плеска, завернул за угол и нырнул в автомобиль.В этом диалоге голый герой смотрит на полицейских как на детей, ещё не научившихся жизни. Они видят неразрешимую проблему, хотя для героя никакой проблемы нет, для него всё легко решаемо, он даже готов шутить, ну и в конце начинает лишь раздражаться.
6106
Аноним27 сентября 2011 г.Читать далееФлэшмоб 2011 от Hexachrome . Финальная книга!
Отмучила за три месяца "Дар" Владимира Набокова. Пытка-попытка стоила рассеянного внимания, раздражения... А все потому, что в данном произведении соединилось то, что я не люблю в литературе: биография, поэзия и критика. Хотела поставить "не понравилось" книге, но только за "она ложкой перемешивала вопросительный знак сметаны" и несколько других витиеватых предложений, за сам язык набоковский можно уже поставить "нейтрально". Так что извините почитатели творчество русско-американского писателя, полуавтобиографическое произведение оказалось абсолютно не моим.
Отзыв никакой, потому что не хочется ничего про "Дар" писать...6100
Аноним18 декабря 2025 г.Великолепный стилист или сломанный магнитофон.
Набоков - великолепный стилист бла, бла, бла... Что от этого толку, если чтение не доставляет никакого удовольствия? Форма в этом романе вылезла на первый план, а содержание... Чуть позже пару слов скажу и о нем ибо большего не заслуживает.
Итак о стилистике. Не смотря на, без сомнения талантливый, авторский слог, в этом романе из всех щелей сквозит Марсель Пруст. Когда читаешь Пруста, начинаешь ловить его ритм, на этот ритм нанизываются ноты (слова) и ты начинаешь слышать и слушать музыку литературы. Где-то это Шопен, где-то Дебюсси где-то... (каждый услышит что-то свое) Когда же читаешь "Дар" ни о каком Чайковском и Рахманинове нет и речи. Такое ощущение, что слушаешь катушечный магнитофон, который каждую минуту зажевывает пленку. И музыка-то в общем хорошая, но ты не можешь ее толком понять потому, что постоянно приходится поправлять механизм и разматывать пленку (перечитывать предложение, абзац, страницу чтобы разобрать что же там нагородил "маэстро" в своих неистовых приступах стилистики).
Читать далее535
Аноним11 декабря 2024 г.Давно лежит в закладках, но...не оценила. Читаю отзывы других и думаю: нуууу, наверное, я вообще мало чего тогда понимаю. И ведь я как лингвист должна была не скучать и не перелистывать с мыслью "когда же уже всё", но....
Зато эта книга подвела меня к другой - теперь прочту Чернышевского "Что делать". Ну потому что ему уделено столько внимания в "Даре", что как будто теперь "продолжение". Но это точно уже в следующем году, в декабре больше никаких напрягательных книг.5852
Аноним27 сентября 2024 г.НЕИЗБЕЖНО, НО НЕ БЕСКОНЕЧНО
Читать далееНебольшой текст, написанный неподражаемым, узнаваемым, потрясающим набоковским слогом, читается на одном дыхании, как лучшие стихотворные произведения. Как гимн. Не гимн свободе и не гимн против тирании, как могло бы показаться из названия, а как гимн жизни. Жизни, которая всегда победит смерть. Победит даже самыми неожиданными, самыми неподходящими, самыми странными и нелепыми средствами. Гимн мира и счастья, для которого этот закон постоянной неизбежной победы жизни – самая главная точка опоры. То, на чем все у нас здесь держится. Камень, который строители поставили во главу угла.
Да, конечно, от поиска и понимания этой точки опоры до «давайте перевернем Землю» пройдет немало времени, многие и многие поколения будут лишь мечтать об этом перевороте и не увидят не то что его результатов, а даже проблесков его зари. Даже намеков на эти проблески. Но, с другой стороны, тот, кто внимательнее всего вглядывается во тьму, первым заметит в ней проблески света.
И никакие тираны никогда не смогут этому помешать. Да, они неизбежны, как зима, да, они будут тормозить приход весны, да, они его задержат, задержат максимально, но не бесконечно.
Все эти простые, но такие надрывные мысли сегодня особенно актуальны. И, конечно, будут актуально еще очень долго. Долго, но, повторю еще раз, - не всегда.
5140