Записки из Мертвого дома. Рассказы

Книга достаточно размеренно и довольно увлекательно повествует о каторжной жизни. Чувствуется, что большую часть из описанного Федор Михайлович пережил сам.
Сейчас нетрудно найти книги и местах лишения свободы, более того, выбор достаточно велик и разномастный. Ни для кого не секрет, что на любой зоне есть свои порядки и законы. Но чем любопытно это произведение - оно дает возможность сравнить разницу в укладе, что претерпел изменения благодаря времени. Что понравилось - не смотря на множество различий, всё равно люди остаются людьми, где бы они не находились и сколько бы грехов за их плечами не было.

Вот эдакое ковыряние в человеке мне нравится. Правда, из объяснений Фёдор Михалыча я так и не понял почему рассказ фантастический. Если исходить из объяснения ФМ – любое прозаическое художественное произведение – фантастическое. Хроникёр прокручивает произошедшее назад, ведя диалог с собой тем – слепым, не видящим, не понимающим «кроткую». Крайне неожиданный подход к теме – своеобразная психоделика XIX века. В рассказе содержится атом психологического триллера, где движущей силой непроисходящего является совесть героя. Одно из самых достоевских произведений автора, где ему нет надобности отвлекаться на сюжет в силу замысла и где весь ФМ происходит внутри героя.

«Кроткая» пока ещё не поток сознания, но это уже внутренний монолог героя. И этот монолог полифоничен – разные голоса говорят в герое, по-разному говорят. Желая «спасти» девушку гг. обрекает её на себя, задним числом понимая, что это худший из сценариев. На ходу себя оправдывая и осуждая. Достоевский катастрофически современен и поэтому занимает так мало в ней, современности, места. В главном герое рассказа я узнаю современника, себя узнаю. Пусть на нашей совести и нет чужих жизней, но причина самоугрызаний найдётся всегда. Хроникёр – ещё и ростовщик – излюбленный ФМ персонаж, частично взятый из жизни и наполненный достоевским содержанием. Рассказ впервые был напечатан в «Дневнике писателя», в предыдущем номере которого, ФМ рассказывал о поразившем его случае самоубийства девушки, выбросившейся из окна с иконой в руках. Автор писал о необычайности случая и не мог устоять, чтобы не изложить собственной версии событий.

Рассказ повлиял на меня, изменил направление мыслей, перенаправил их. «Кроткая» - Достоевский в кубе (что-то вроде идеального хрустального сферического коня в вакууме), такого не бывает, это чистая мысль – не художественная проза, при полном её наличии. «Кроткая» и «Село Степанчиково» изменили моё понимание Достоевского. Достоевский прост, но сложен. Достоевский сложен, но прост. И у этого силлогизма нет решения, ибо парадокс в посылке…

«Записки из мёртвого дома» обеспечили Достоевскому триумфальное возвращение в литературу. Почему это произошло – подробно объяснит любой литературовед. А лично я скажу, что видно на поверхности.
Тема преступления и наказания.
Достоевский подходит к ней как гуманист, и его каторжники в большинстве своём – сбившиеся с пути большие дети с хорошими лицами. Явные отморозки составляют лишь ничтожную их часть, но даже они не особо осложняют жизнь другим. Вообще то ли из уступок цензуре, то ли из иных соображений, но каторга у Достоевского достаточно толерантна. Помяловский в «Очерках бурсы» пострашней картины даёт. А тут с главным героем Горянчиковым (осужденным, кстати, за убийство жены на 12 лет, а не за чтение не тех книжек на 4) носится чуть ли не вся каторга, и никто за весь его срок ни разу не скажет: «Горянчиков, да отстань ты уже со своими дурацкими вопросами!». На каторге не голодают, а те, кто не может есть казённую пищу, могут питаться на свои. При желании и умении можно подзаработать кое-какие деньги, нелегально или полулегально. И потратить их как угодно, в том числе на вино и женщин.
Но даже такая каторга страшна. Принудительной тяжёлой работой. Телесными наказаниями, от которых не были застрахованы даже дворяне: сто розог или тысяча палок – вероятно, это больно. Кандалами, которые приходилось носить постоянно, в том числе ходить в них в баню, участвовать в самодеятельности и даже лежать в больнице. Тараканами в пустых щах, наконец. Однако страшнее всего психологический фактор. Вынужденное сожительство, от которого не уйти, пусть даже ненадолго. Изъятие из привычной среды. Вынужденное безделье, поскольку принудительный труд – суть не труд. Потеря связи с нормальной жизнью и отсутствие нормальной собственности. А от этого – развращённость и в некотором смысле расчеловечивание. К тому же уголовный кодекс не учитывает всех жизненных тонкостей. Вот и оказываются на одной и той же каторге: Сироткин, переменивший свою участь в обмен на рубль и красную рубашку – и Газин, который, вполне вероятно, резал маленьких детей; старичок-старообрядец, сжёгший церковь из идейных соображений, но продолжающий оставаться кротким, добрым и кристально честным – и атаман разбойников Коренев, все действия которого сводятся к удовлетворению животных инстинктов. Да даже разбойник разбойнику рознь – стоит сравнить Алея, Орлова и того же Коренева. Сами лишения, вроде бы одни для всех, на разных арестантах сказываются по-разному: крестьянам, ко многому привычным, проще, дворянам, наоборот, намного тяжелей. Ну и психологический фактор играет свою роль. Если, к примеру, «тупой и ограниченный» (хотя это как посмотреть) Аким Акимыч мог устроиться и на каторге и, вероятно, устроился бы, выйдя на свободу, то чувствительного и впечатлительного Горянчикова каторга сломала навсегда.
Из всего этого, впрочем, не следует, что автор призывает к полной безнаказанности. Наоборот: преступника надо останавливать. Но то, как их останавливают, не выдерживает никакой критики. Философский вопрос, однако. Квадратура круга.
Христианская тема.
Православные не зря поднимают Достоевского на щит. В «Записках» эта тема проходит буквально красной нитью – как средство духовного очищения (пусть даже временного) и утешения (бог – он никем не брезгует), позволяющее сохранить человеческий облик в не самых человеческих условиях (по крайней мере, некоторым). Знаменитая байка про каторжника и маленькую девочку, кстати, взята именно отсюда.
Социальная тема.
Темой пенитенциарных учреждений в то время не баловали. Но для читающей публики главное было даже не это. А то, что человек бок о бок жил с простым народом в естественной для него среде (вообще-то неестественной, что для крестьянина, что для рабочего, что для жителя аула, но не суть) и досконально его изучил. Но вот вопрос: все ли обращали внимание на то, что для представителя простого народа образованный дворянин никогда не будет полностью своим? Или о том, что народ по большей части своей неграмотен, а многие его представители нормальный без примесей хлеб попробовали… именно на каторге?
Создаётся впечатление, что социальная тема заслонилась христианской и заставила нарисовать слишком благостный образ, за что потом пришлось расплатиться. Но это уже совсем другая история

Боюсь читать рассказы и повести Достоевского. Обычно впечатление от них остаётся бледное. Ожидаю "Братьев Карамазовых", а получаю только тень главных романов ФМ.
В этот раз вышло лучше, чем ожидал. Достойное произведение. Даже очень. Напиши его кто-нибудь другой, я бы обязательно этого другого почитал бы ещё.
Спасибо Игорю Волгину и ещё четырём докторам филологии за рекомендацию. Несмотря на то, что наговорили они спойлеров с телеэкрана, прочитал я повесть с большим удовольствием.

УзнаЮ героев ФМ. Главный женский персонаж имеет отчётливые черты Авдотьи Романовны Раскольниковой и Сони Мармеладовой.

Герой, закладчик, и вовсе интересный тип. О нём стоит задуматься отдельно.
На первый взгляд это Пётр Петрович Лужин собственной персоной. С развитием сюжета видим также немного от старухи-процентщицы. И убитую Раскольниковым старушку теперь лучше понимаем, хотя она вряд ли того стоит.
С другой стороны, это умный, рефлексирующий и в некотором роде благородный персонаж вроде Свидригайлова.
А главное: умный, но дурак. Жаль, что не Иван-дурак, а просто дурак. Ивану-дураку хотя бы удача сопутствовала, а нашему нет.
Характер очень неординарный. Ярче всего это видно, когда мы сопоставляем факт, что изгнан он из полка вроде бы за трусость, с тем, какое завидное хладнокровие сохраняет перед лицом смерти.
Но не в Булонь ехать надо нашему герою. Не в Булонь, а в Вену к доктору Фрейду. Не очень люблю Фрейда, но думаю, его психоанализ мог бы помочь. У закладчика какой-то явный невротический комплекс вроде того, что у Дмитрия Карамазова. Людей он плохо понимает, а подсказать-то никто не может. Книжки по психологии ещё не написаны, а из психотерапевтов есть только попы, к которым наш герой, кажется, не ходит. Ему бы с женой поговорить, а он молчит. Думает, она поймёт его мысли. А ясновидящие-то на свете если и встречаются, то редко.

Попалась закладчику в руки редкая удача: такая жена, о какой можно только мечтать. Лучше, чем Золотая рыбка и Емелина Щука в одном флаконе. А он её, можно сказать, своими руками зажарил. Ну дурак дураком. И не смотри, что умный.

Да. Трагическая история. И психологическая. Очень в духе Достоевского.

В очередной раз удивился современному языку ФМ. Слова типа "синтез всего" или "электричество человеческой мысли" невозможно представить в тексте "нашего всего", например.

Соглашусь с Игорем Волгиным, доктором филологии: "Читайте и перечитывайте классику".

Очень необычное произведение для Фёдора Михайловича. Хотя его произведения отличаются всегда глубокой философичностью и религиозностью, "Сон смешного человека" мне показался каким-то очень уж сюрреалистичным что-ли. Человек, решивший покончить жизнь самоубийством, видит крайне странный сон, который переворачивает его жизнь с ног на голову. Человек, которому не хотелось жить, над которым бесконечно все вокруг смеялись. Человек, которого мучает совесть, что он не помог бедной девочке на улице...

В общем, читать рассказы Достоевского буду и дальше. Не даром он один из моих любимейших авторов! Убеждаюсь лишний раз в том, что и в малой прозе он великолепен.

Писать отзывы на творчество Фёдора Михайловича - жутко неблагодарное дело: что бы я ни пыталась сказать, все кажется не то, коряво и пафосно. Умел Достоевский написать смятение мыслей и чувств так, что собственные читательские мысли и чувства превращаются в какой-то комок горячечных образов, не поддающихся внятному описанию.
А ведь простая же история для 19 века - простая и даже, наверное, банальная. Он - бывший офицер, с хорошим воспитанием и трудным характером, имеющий в анамнезе какую-то трагедию, заставившую его встать на тропу войны путь мести обществу (хотя месть довольно странная, больше похожая на самоуничижение, которым ничего никому не доказать), принимая вещи в залог. Она - сирота-бесприданница, приживалка в доме теток, которые племяннице искренне не рады, гоняют, как прислугу, держат впроголодь и вообще сговариваются продать выдать замуж за соседнего лавочника, который уже дважды вдовец.

А герой уже и сам… наглядел сиротку, которая успела оставить в его кассе все те крохи, что оставались у нее после смерти родителей, и сделал девушке предложение, от которого она, конечно, не смогла отказаться. Да и с чего бы? Предложение честное, с правдиво рассказанными обстоятельствами внезапного жениха. Грубо и в лоб? Ну что ж, зато откровенно и без прикрас, без пустых обещаний. Но то, чего герой не сказал юной невесте, то, о чем он думал в этот момент и после, действительно заставляет сомневаться, а было ли это предложение лучшим?
Исповедь героя, конечно, убивает, когда начинаешь осознавать, чего взрослый мужик ожидает от девочки, пусть и хлебнувшей горя, но абсолютно не знающей мужчин и их тонкой душевной организации. Да что девочка - я в свои кхм вряд ли вот так сразу догадалась бы, что от меня хотят невероятной проницательности и способностей гадалки - что было, что будет, что на сердце лежит. Нда…
А как написано-то! Как тонко передан сумбур в мыслях этого обиженного на общество человека! Человека, получившего шанс обрести счастье, который он благополучно спустил в ночной горшок. Фёдор Михайлович в очередной раз не разочаровал. Печально, но замечательно.

Не раз и не в одном произведении Фёдор Михайлович напоминал, что он романист, посему все рассказы Мастера, при всей красоте отделки, просятся в роман, в обрамление большого текста. «Честный вор» - простая и трогательная история. ФМ всегда будет для меня тонким людоведом и душелюбом. Такие «маленькие» истории и составляют жизнь во всём её многообразии. Это - рассказ в рассказе, мне всегда нравились всякообразные литературные матрёшки, а здесь Достоевский умудряется на нескольких страницах текста изобразить сложность простых характеров, эмоций, отношений. К названию рассказа автор в скобках уточняет – «из записок неизвестного». «Записки» - значимый для ФМ жанр, он кажется автору удобным для естественной передачи своих наблюдений, мыслей и переживаний читателю.

Произведение камерное, в рассказе фигурируют всего четыре персонажа, причём двое из них – собственно, хроникёр и его кухарка Аграфена – это художественная рамочка для изображения героев рассказа - Астафия Ивановича и Емельяна Ильича. Мне всегда интересен движитель историй во всех «декамеронах» - мотивация рассказа. Здесь поводом к рассказу послужила украденная у хроникёра бекеша – Астафий Иваныч рассказывает историю о честном воре. Вот интересная всё же штука – название рассказа построено на противоречии – честных воров не бывает. Но нам его показывают, как же-с, бывают, мол… Но честность в итоге убивает «вора» Емельяна Иваныча, т.е. – всё-таки, не бывает. Вот именно такими тонкостями меня всегда радует ФМ.

«Честный вор» - на редкость простое…-непростое произведение Достоевского. Несмотря на некоторую «несамостоятельность» рассказа, в него многое понапичкано автором, разгребай, не разгребёшь.

Книга повествует о жизни заключенных в остроге, которые Ф.М. изучил достаточно хорошо за время своего пребывания в месте не столь отдаленном, у которых есть свои правила, нравы, законы, некое государство в государстве. Много рассуждений на тему о том, каково переносить заключение дворянам и простым людям, на сколько тяжело быть оторванным от "своих". По тем меркам, герою грозило не такое уж и долгое заключение, всего 4 года, но каковы эти года для образованного, жадного до знаний человека, в месте, где запрещены книги и остается место только для глубокой рефлексии и изучения своих товарищей по несчастью. Чувствам, которые были испытаны героем в последний год заключения и в день самого освобождения, когда он слышал звук падающих с ног кандалов, посвящено всего лишь страниц 5, но какие это чувства..все в духе Достоевского

Адо́к, адо́чек, а́душка...У каждого из нас есть свои уютные декорации ада, из которых нам не хочется выбираться к ранящему свету. У каждого есть свои "великие и малые инквизиторы мысли".
Порой, мы не верим в себя в той же мере, в какой не верим в бога и мир. Порой, мы бежим от себя в сострадание, быт, искусство, разврат, одиночество.. смерть.
Пожалуй, это один из самых гениальных и фантастических рассказов 19 века. В нём есть мотивы " Каина" Байрона, т.е., экзистенциальная отверженность и утрата рая. Да и Ада - это имя жены Каина.
Первая часть рассказа - кафкианская, сартровская.
Вторая - набоковская, блоковская.
Где-то у Платонова есть упоминание о человеке с утраченной интонационностью души и внутренних знаков препинания.
Все великие смыслы, слова любви и счастья, весь текучий и мягкий блеск красоты мира - размылись, смешались..
Всё вдруг стало равным друг другу : звезда и листок, добро и зло, горе и радость..
Забавно, но в этом есть своя прелесть, нечто импрессионистическое : мы перестали видеть лица ангелов и демонов, жизни и смерти.. мы не видим своих страхов! Ах, это так..успокоительно. Запустили человека в тёмную и пустую комнату. Потом, на миг приоткрыли дверцу, и, комната ожила кошмарным шорохом ( мой сон). Что туда запустили? С ума можно сойти! А так, если зажать уши, то всё вроде и нормально.
Сердце повисает в невесомости, где нет верха и низа - всё относительно. Гроздья планет, их сочный блеск, одна виноградинка - чуть тронутая плесенью жизни отрывается, падает.. Красота ? Или нет ?
Изумительно у Достоевского "матрёшечное" построение идеи рассказа : сон во сне, утопия скрывает в себе антиутопию и т.д. Экзистенциализм Достоевского вообще какой-то до боли свой, живой, неразбавленный.
Экзистенциализм толкует о подобной "относительности" мира, как о великом достижении свободной мысли. А что на деле ? Свою то утопию отлично возводят многие "учителя" в истории человечества. А вот их последователи ? Каждый стремится своим адом и бредом заразить и измазать весь мир, дабы не так выделяться на общем фоне. Человеческая мысль просто сделала большой окольный путь и..вернулась на прежнее место, к нулю, но..с опустошённым сердцем.
Как понимаю, рецензия катится к чёрту. Скорее это уже мои сны об этом произведении и разговор с ним..
Ох, мне порою страшно за звёзды. Ведь и до них однажды доберётся человек, осквернив их девственный свет, жизнь иную..
Да и рай страшен поболее ада. Кто сказал, что обретённый рай будет незыблемым и вечным ? Может, он уже 26-й по счёту... Что-то в нас не сможет забыть ад на земле - пусть и во снах, но он будет преследовать нас вечно!- что-то в нас, раз уже преданное, не сможет всецело душой опереться на рай.
Знаете, чем идея рая искусительна для атеиста ? - Возможностью на асфоделевых лугах пообщаться с любимыми поэтами, близкими, милыми питомцами..
Иногда кажется, что мир ещё и не был сотворён, что мир иллюзорен потому, что всё происходит в неком пророческом сне. И однажды, под мрачными ветвями, больше похожими на падшие грозы, в холодном поту проснётся печальный ангел или Ева у̶ ̶н̶е̶г̶о̶ ̶н̶а̶ ̶г̶р̶у̶д̶и̶, а кругом - тишина звёзд и покой. И лишь в светлом шелесте листвы предчувствуется музыка Моцарта, в тёплом блеске волны - Боттичелли , а из сумрака сада сверкают глаза козлоногого Пана со своею свирелью - Достоевский.

Достоевский

Тоскуя в мире, как в аду,
уродлив, судорожно-светел,
в своем пророческом бреду
он век наш бедственный наметил.

Услыша вопль его ночной,
подумал Бог: ужель возможно,
что все дарованное Мной
так страшно было бы и сложно?

В.В. Набоков.