Записки из Мертвого дома. Рассказы

С «Кроткой» я знакома давно и когда-то даже немного поучаствовала в её обсуждениях под другими рецензиями. Но для написания собственного отзыва мне чего-то не хватало. Теперь же я перечитала эту повесть при свете новых знаний о нарциссизме - и все пазлы сошлись. И я готова поделиться впечатлениями, называя вещи своими именами.

На мой взгляд, герой повести – типичный патологический нарцисс (с расстройством личности), но только не грандиозный (классический, открытый), как, например, старуха из «Сказки о рыбаке и рыбке», а скрытый (уязвимый, в маске жертвы). И я намеренно продублировала здесь название своей рецензии к пушкинской сказке, изменив в нём лишь тип нарцисса. Причём скрытый хищник не менее опасен, чем грандиозный, а идентифицировать его гораздо сложнее.

Герой-ростовщик в точности соответствует большинству признаков скрытого нарциссизма. Его отношение к людям – сдержанное или скромное. Грустный, одинокий и всеми обиженный "мученик" не проявляет агрессию явно, его поведение – пассивно-агрессивное. Чрезвычайно склонен этот оборотень к показному смирению и принижению себя. А его излюбленная маска – позиция "жертвы", пострадавшей от несправедливого отношения окружающих. У любого скрытого нарцисса всегда есть в запасе душераздирающие и вызывающие жалость истории из прошлого, когда его незаслуженно обидели. Однако за всем этим прячется самодовольство своей жертвенностью и тихое превосходство. Если же герой-нарцисс и окажет кому-то помощь, то совсем не по доброте душевной, а исключительно из желания признания. Как и у грандиозника, в его сердце живут зависть и месть, а сочувствию и эмпатии там тоже совсем нет места. Самоутверждение, контроль и власть необходимы нарциссам любого типа, но эмоциональное насилие скрытого тирана ещё более завуалировано, причём даже для самой жертвы. Ну, и его нездоровая склонность к манипулированию, конечно, не знает границ.

В начале повести 41-летний герой-абьюзер признаётся самому себе, что уколоть достоинство кроткой девушки и таким образом восторжествовать над ней ему приятно и весело. Несколько позже, полушутливо-полутаинственно отрекомендовавшись будущей жене Мефистофелем, он честно предупреждает, что ничего, кроме дурного, никогда не делает. Но невинная жертва, как это часто и бывает, не придаёт значения таким словам. Кстати, здесь жертва – понятие ситуативное (то есть это партнёр нарцисса, а ещё точнее – его вещь, нарциссический ресурс), а не характеристика личности с психологией жертвы.

Вышеупомянутое сравнение героя-закладчика с Мефистофелем впечатляет и выглядит, как мне кажется, очень символично. Ведь отношения с нарциссом, цель которого – овладение душой жертвы, можно, пожалуй, сравнить с фаустовской сделкой с тем самым дьяволом. Нарцисс-вор всегда пытается принять в качестве заклада душу несведущего партнёра в обмен на пустышку: на своё тотальное притворство, фальшивую любовь и лживые обещания, которые никогда не будут исполнены. То есть фактически хищник грабит жертву, насильно отнимая у неё душу и не отдавая ничего взамен, а затем с нарциссической усмешкой и со зверским аппетитом пожирает украденное.

У любого злокачественного нарцисса внутри творится жуткий персональный ад. И чтобы хоть как-то защититься от страданий, он пытается перенести этот ад на жертву, погружая её в состояние зависимости, беспомощности, неопределённости, нелогичности, неизвестности. И для этого оборотень манипулирует, обесценивает, издевается, использует и выбрасывает людей без сожаления, чтобы не оказаться на их месте.

Будучи крайне скупым по натуре, скрытый деспот не жалел денег на всякие мерзости и уловки: подкуп, переманивание, покупка информации, поиски текущей и прежней подноготной невесты, слежка, показная забота и т.д. Ни о какой влюблённости там нет и речи. На подготовительном этапе изверг остался доволен результатами расследований: «Я тогда смотрел уж на неё как на мою и не сомневался в моём могуществе. Знаете, пресладострастная это мысль, когда уж не сомневаешься-то». Итак, пристальное наблюдение и тщательный сбор данных для изучения потенциальной жертвы окончены - и тут сразу же начинается стандартный цикл нарциссического абьюза.

Стадия идеализации была крайне короткой. Да и зачем же тратить драгоценное время, если жертва находится в безвыходном положении? Надо как можно скорее начинать пить её кровь. Поэтому эмоциональные качели, которые могут раскачать и расшатать даже здоровую психику, пришли в движение ещё до свадьбы. Гордость же невесты нравилась жениху потому, что ломать и унижать гордых гораздо приятнее.

Этот «благороднейший из людей» в период медового месяца нёс о себе полнейшую бредовую чушь, в которую, вероятно, и сам с трудом верил: «Нет, возьмите-ка подвиг великодушия, трудный, тихий, неслышный, без блеску, с клеветой, где много жертвы и ни капли славы, — где вы, сияющий человек, пред всеми выставлены подлецом, тогда как вы честнее всех людей на земле, — ну-тка, попробуйте-ка этот подвиг, нет-с, откажетесь! А я — я только всю жизнь и делал, что носил этот подвиг».

В первые дни супружеской жизни молодая жена наивно пыталась строить близкие и доверительные семейные отношения с «сияющим человеком», но любой нарцисс боится и избегает близости, которая предполагает равенство, а он ведь всегда должен быть выше другого. Ну, и, конечно, патологические нарциссы вообще не способны любить из-за серьёзных проблем в эмоциональной сфере при сохранном интеллекте. Поэтому манипулятор, почувствовав со стороны юной супруги угрозу сближения, вызвавшую у него неадекватную агрессию, незамедлительно применил одну из своих нарциссических тактик и сознательно окатил девушку так называемым "холодным душем": «всё это упоение тут же обдал сразу холодной водой».

Вскоре пришла очередь использовать и широко распространённый метод обесценивания – игнорирование, проявляющееся в данном случае в убийственном и длительном молчании (висхолдинг). Супруг-насильник, конечно, любил обесценивать и унижать свою жертву: «мне при всем этом решительно нравилась иногда идея об ее унижении. Идея этого неравенства нашего нравилась...». Выходить из квартиры на улицу без мужа 16-летней девушке было запрещено. Герой-повествователь ни разу не упоминает имени своей супруги. Впрочем, многие нарциссы предпочитают не обращаться к своим партнёрам по имени, что тоже является одним из видов обесценивания. Ведь партнёр для оборотня – это не личность, а безымянная вещь, игрушка, которую надо сломать. Несколько позже добавилось и игнорирование жены как женщины: ей была куплена дешёвая железная кровать и поставлена отдельно, за ширмой («брак был расторгнут, "побеждена, но не прощена"»).

Но, как и водится у нарциссов, тираном при всём этом герой считал не себя, а супругу: «она была тиран, нестерпимый тиран души моей и мучитель». Как известно, любой нарцисс склонен называть жертву тем, кем на самом деле является сам. И, разумеется, именно жену этот «мастер молча говорить» объявлял виноватой во всём случившемся: «Я не побоюсь стать пред правдой лицом к лицу: она виновата, она виновата!». Да это же просто классика жанра! Нарцисс, несомненно, всегда прав, а его жертва виновата – и точка! Ведь с помощью проекций он переносит весь собственный негатив на жертву, которую хочет сделать своим нарциссическим расширением, той частью себя, которая примет внутренний мусор и грязь мошенника (проективная идентификация), а его самого станет боготворить.

Не заставила себя долго ждать и последняя стадия цикла нарциссического насилия – утилизация. Не выдержав моральных издевательств и получив типичное для жертв абьюза КПТСР (Комплексное ПостТравматическое Стрессовое Расстройство), девушка слегла и оказалась на пороге смерти. Но юной героине, пролежавшей в постели шесть недель, всё же удалось выжить и перейти к медленному восстановлению.

Через какое-то время больная, набираясь сил, даже начала иногда тихонько петь слабеньким голоском, что вызвало у супруга «недоумение и страшное удивление, страшное и странное, болезненное и почти что мстительное: "Поёт, и при мне! Забыла она про меня, что ли?"». Так как сам нарцисс не способен генерировать положительные эмоции, то он не может переносить и проблесков чужой радости, исходящей изнутри, поэтому абьюзеру-завистнику сразу же становится плохо. И тогда он вдруг решает навести свой порядок в доме и включает "пылесос", втягивающий назад эмоционально отдалившуюся жертву, и происходит возвращение к исходной точке отношений, то есть закручивается (чего и следовало ожидать) очередной круговой цикл насилия, снова начинаясь с идеализации и обольщения.

Так как личность патологического нарцисса ущербна, бесчувственна и мертва, то в жизни ему необходима драма, делающая собственное существование наполненным. И он бывает склонен свои мимолётные ощущения на стадии идеализации ошибочно принимать за любовь, которой на самом деле там и не пахнет. Поэтому, неожиданно осознав безразличие и холодность жены, супруг-притворщик принялся разыгрывать театральные представления: валяться в её ногах и рыдать крокодильими слезами, целовать её платье и бормотать о любви, что очень испугало девушку и вызвало страшный припадок истерики. Но её растущий страх не волновал манипулятора, который беспокоился только о себе. Ночью у обессиленной героини случился бред. Однако, несмотря на тревожные симптомы, слёзы, повторяющиеся припадки и просьбы оставить её в покое, бессердечный, завистливый и мстительный герой-нарцисс продолжал гнуть свою линию. Вполне возможно, что у травмированной жертвы развивалось психическое расстройство, а активная подготовка ненавистного мужа к совместной романтической поездке окончательно её добила. Не вынесла она его фальшивого "сахарного шоу" и притянутой за уши "бомбардировки любовью". И 16-летняя девочка была готова освободиться от тирана любой ценой, что она и сделала. Но, сама того не ведая, героиня нанесла мучителю жесточайший удар своим уходом туда, откуда не возвращаются. Ведь самое страшное для нарцисса-деспота – это исчезновение жертвы именно на этапе идеализации. Это, наверное, как сочный кусок мяса стащить с тарелки проголодавшегося хищника. Но так уж случилось в повести. И в итоге остался скрытый нарцисс у разбитого корыта...

А вот и финальные слова "благородного носителя подвига": «Нет, серьёзно, когда её завтра унесут, что ж я буду?». И что же ожидает в дальнейшем этого оборотня? Ну, так как одна вкусная еда посмела неожиданно упасть с его обеденного стола и не быть съеденной, то проголодавшийся зверь, скорее всего, попытается найти и мастерски приготовить себе другую. А виртуозное владение изощрёнными техниками манипулирования ему в этом поможет. Кроме того, теперь нарциссический арсенал несправедливых и печальных историй пополнился ещё одной трагедией, в которой этот «великодушнейший из людей» незаслуженно пострадал и якобы совсем не виноват. Если же на заброшенный крючок мнимой жертвенности и смирения никто не клюнет, то ненасытный хищник останется голодным. Тогда уж придётся сидеть ему на сухом пайке и скромно довольствоваться малым, продолжая выкачивать незначительные эмоциональные ресурсы из своих несчастных клиентов, закладывающих последние вещи.

Но возможен и другой вариант развития событий: неутолённая нарциссом-вампиром жажда свежей крови способна не только добавить к имеющемуся психическому отклонению ещё и пограничное расстройство личности, но и даже свалить оборотня в психоз. Однако в основе такой клиники всё равно останется патологический нарциссизм.

«Становится ясно, какое значение имеет
феномен нарциссизма с духовно-этической точки зрения,
если вспомнить, что
главные учения всех значительных гуманистических религий
могут быть сформулированы в одном предложении:
цель человека — преодоление его нарциссизма»
Эрих Фромм «Душа человека»

∞∞∞

В наступившем году желаю всем
выстраивать и защищать свои личные границы так,
чтобы в ближний круг не смогли пробраться
токсичные нарциссы: ни грандиозные, ни скрытые!
И в этом пусть нам поможет яркий свет знаний
о патологическом нарциссизме – антиподе человечности и гуманизма!

С НОВЫМ ГОДОМ! С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!

Как всегда восхищает мастерский слог и умение Достоевского передать бурю человеческих эмоций на всего лишь нескольких десятков страниц.

Уверена, это произведение в каждом найдёт свою интерпретацию. Она зависит от многих аспектов: от пола, возраста, от социального положения, от жизненного опыта. Я думаю, даже от географии. Я считаю, эта повесть об отсутствии диалога. Всегда потрясает, сколько проблем можно было бы избежать, умей люди общаться, слушать и слышать друг друга, идти в диалоге на компромиссы. Насколько проще обидеться, отвернуться, замкнуться в себе, хлопнуть дверью и уйти. Да, с одной стороны приятно почувствовать себя жертвой, но в такие моменты не отдаёшь себе отчёт, что человек по другую сторону – тоже жертва.

В этой повести нет правых и виноватых, нельзя показать пальцем и сказать: вот он хороший, а он – плохой. Главный герой поначалу симпатии не вызывает. Ещё бы, сорок один год, а подавай ему шестнадцатилетнюю бесприданницу. И терроризировать её можно ненавязчиво, прям почти по-джентльменски – на улицу без мужа нельзя, в гости нельзя, принимать самой решения тоже нельзя. Естественно, молодую женщину такое поведение обижает, ведь поводов она не давала. Честно пыталась быть хорошей женой; а если и не полюбить, то быть благодарной за избавление от рабства у тётушек, от навязанного сватовства с толстым лавочником, за внимание. Но наш герой не был благородным рыцарем, не был он и похотливым любителем юных бесприданниц. В жене он искал друга; человека, с которым можно разделить жизнь. Ведь по сути он был очень несчастен и не без оснований чувствует себя жертвой человеческой несправедливости. Так что невольно начинаешь ему сочувствовать.

Молодой жене нашего героя тоже сочувствуешь. Её искренне желание создать семейные отношение было растоптано в зародыше, и ей ничего не оставалось как сначала погрузиться в молчание, а потом и в вечный сон. Только после финальной трагедии муж раскаивается в своём отвратительном поведении. Но как часто случается, всё это оказалось слишком поздно.

Достоевский — глубокий, даже в жаркую погоду ледяной омут, после погружения в который остаётся только долго отфыркиваться и жадно глотать воздух, растирая промёрзшие конечности, клятвенно обещая себе, что больше никогда-никогда ты не решишься погрузиться в эти глубины человеческих невзгод. И всё же через некоторое время тёмные воды снова притягивают тебя к себе, и ты ныряешь, прекрасно зная, что всё вновь повторится после прочтения очередного произведения.

«Записки из мёртвого дома» прочувствованы автором на собственной шкуре, невозможно не узнать его в рассказчике, так что иногда невольно забываешь, что написанное от первого лица произведение говорит устами какого-то выдуманного персонажа. Четыре года провёл Достоевский на каторге, осуждённый по делу петрашевцев, и в результате на свет родилось это отчаянно угрюмое произведение, несущее в себе перл света, надежды и человеколюбия, запрятанный так глубоко, что его не каждый читатель и найдёт. Это произведение читается, как фантастический роман о жизни марсиан, настолько чуждыми кажутся все эти обычаи, понятия и реалии человеку «с воли». И описаны они таким же «марсианином» внутри каторги (которым, несомненно, был не только рассказчик, но и сам благородного происхождения Фёдор Михайлович) — дворянином, которого все не любят и сторонятся, отчего он так и остаётся чуждым всеобщей жизни и может описывать её отстранённо. Это всё-таки не художественное произведение, а чистой воды документалистика, тем более, что о себе рассказчик почти не распространяется, описывая, в основном, характеры других каторжан и их быт.

Кстати, очень любопытный момент в сюжетной канве, повествующей о рассказчике. Говорится, что он до конца своих дней жил максимально уединённо и никого старался к себе не пускать. Не от того ли это, что годы, проведённые на каторге, были стопроцентно на виду у других? Один из важнейших аспектов подобного заключения в том, что преступник ни на долю секунды не остаётся в одиночестве со своими мыслями. Может быть, своим отшельничеством рассказчик компенсировал эти годы вынужденного варения в одном слишком тесном котле с другими каторжанами.

Итак, вот она, каторга:

Мне всегда было тяжело возвращаться со двора в нашу казарму. Это была длинная, низкая и душная комната, тускло освещённая сальными свечами, с тяжёлым, удушающим запахом. Не понимаю теперь, как я выжил в ней десять лет. На нарах у меня было три доски: это было всё моё место. На этих же нарах размещалось в одной нашей комнате человек тридцать народу. Зимой запирали рано; часа четыре надо было ждать, пока все засыпали. А до того — шум, гам, хохот, ругательства, звук цепей, чад и копоть, бритые головы, клеймёные лица, лоскутные платья, всё — обруганное, ошельмованное… да, живуч человек!

Каторга — особое субпространство и государство со своими законами, правилами и обычаями. Достоевский старается описать всё максимально беспристрастно, так что председатель Цензурного комитета даже запрещает первоначально печатать «Записки…», ибо получились они чересчур «мягкими». Дескать, недостаточно потенциальных преступников стращаете, Фёдор Михайлович. И, действительно, начитавшись других источников про тюрьмы или даже (к примеру) современную армию, понимаешь, что на каторге не так уж и плохо: нет драк, нет дедовщины, все необходимые вещи предоставляются государством, а многие арестанты, если они не лентяи и пьяницы, могут позволить себе кушать мясное каждый день. Главного героя, дворянина, никто не любит, но за всё время отбывания срока никто и пальцем не тронул. А то, что воруют… Ну, так где же не воруют-то? Прячь свои вещички лучше.

И всё же… Это не воля, это неволя.

Зимой, особенно в сумрачный день, смотреть на реку и на противоположный далекий берег было скучно. Что-то тоскливое, надрывающее сердце было в этом диком и пустынном пейзаже. Но чуть ли не ещё тяжелей было, когда на бесконечной белой пелене снега ярко сияло солнце; так бы и улетел куда-нибудь в эту степь, которая начиналась на другом берегу и расстилалась к югу одной непрерывной скатертью тысячи на полторы вёрст.

Каторга своё дело делает, люди в ней мучаются. И настоящее сходство заключения с адом можно увидеть в сцене банного дня. Даже ничего не буду говорить про это, надо читать самим, а не слушать многочисленные сравнения с дантовским адом, всплывающие в критике, или просто возгласы, насколько это страшно и мощно. Что это напомнило лично мне? Фашистские концлагеря.

Но Достоевский не был бы самим собой, если бы на первый план вышли не описания быта и подробности существования арестантов, а люди. Характеры. Личности. Цельные и собирательные образы. Даже здесь, в таком пространстве, где все должны бы быть «плохишами», собраны и хорошие, и плохие… И обычные люди, про которых нельзя сказать, хорошие они или плохие. Про каждого персонажа, кратко обрисованного в «Записках из Мёртвого дома» можно написать отдельное произведение, однако их дальнейшую судьбу остаётся додумывать нам самим. Всё, что касается рассуждений о человеческой природе, все описания лучших и худших черт характера арестантов — блестяще, филигранно, мастерски. Любому начинающему (да и практикующему) психологу — обязательно стоит почитать.

Бонусом для тех, кто хочет узнать о «Записках…» чуть больше: о документальной стороне (комментарии И.Д. Якубовича) и о художественной стороне (так нелюбимый многими со школы Д.И. Писарев со статьёй «Погибшие и погибающие»).

В очередной раз возвращаюсь к творчеству Достоевского, одного из моих любимых русских писателей-классиков, и снова понимаю, что его произведения оказывают на меня слишком сильный эффект, даже когда в моей собственный душе царит мир. Эту повесть я начинала читать в хорошем, позитивном настроении. Что я чувствую после прочтения? Печаль и тревогу. Страшно представить, что пришлось вынести героине произведения, совсем юной девушке, попавшей в оковы тирана, который ломал её постепенно, шаг за шагом, "воспитывая" и подчиняя себе.

Брак рассказчика, ростовщика, и 16-летней девушки случился далеко не по причине большой любви. Ему просто было удобно: он одновременно видел в ней кроткое существо, которое ни слова против не скажет и которым можно манипулировать как угодно, и гордую девушку, чью личность будет интересно ломать и переделывать под себя. А у девушки особо и выхода-то не было: денег у неё не было, тётки видели в ней только лишний рот, от которого считали нужным постараться избавиться как можно скорее, а тут ещё и 50-летний жених на горизонте нарисовался, который и так уже нескольких жён похоронил. Выбирая между ним и ростовщиком, девушка отдала предпочтение второму. Скорее всего, бедняжка даже не догадывалась, какое будущее ждёт её с этим человеком.

Рассказчик по-настоящему жалок. Он получается удовольствие от потерянного вида своих клиентов, которые сдают последнее, чтобы выжить. И, конечно, юная, неопытная жена — настоящая находка для такого тирана. Ужасно наблюдать за ходом мыслей этого нездорового человека, за тем, как он строит план по воспитанию жены, дрессирует её, как домашнюю собачонку. Мерзко.

В итоге в конце повести мы видим морально сломленную женщину, которая видит для себя только один выход. А тиран пострадает и продолжит жить. Ему просто будет одиноко, ведь больше некем манипулировать. Никогда я не поверю в его любовь и раскаяние.

"А разве нет? Разве это правдоподобно? Разве можно сказать, что это возможно? Для чего, зачем умерла эта женщина?"

Понадеявшись на название, хотела прочитать что-то более романтичное (не учла отчего-то, что ведь Достоевский), а не такое страшное. Мрачное. Безысходное. Непонятно-пугающее. И в очередной раз убедилась, что всё, что начинается от безысходности, ею же, к сожалению, и заканчивается...

Странный брак 41-летнего мужчины и юной 16-летней девушки был, на мой взгляд, обречен самого начала. Не было там любви ни капельки. Возможно, было влечение, но не более того. Не было там и дружбы, на которой обычно строятся любые нормальные человеческие отношения. А ведь именно друга хотел обрести главный герой, беря в жены эту милую девушку. Не сложилось...

Слишком разные были это люди по душевному складу, по мечтам, с разным отношением к жизни. И что самое интересное, все эти проблемы можно было бы преодолеть сообща, можно было решить все возникающие разногласия. Можно было бы...Да вот не умеют люди разговаривать друг с другом...И о любви своего супруга Кроткая узнает лишь спустя несколько месяцев (почему мы боимся признаться близким в любви, ведь потом может быть уже слишком поздно...,) о мучающих его супругу волнениях ее муж узнает лишь фактически после ее смерти...

И страшное это произведение (для меня лично) тем, что всего этого ужаса можно было бы не допустить.

Все чтение не уставала восхищаться языком, которым написано это произведение. Красота в обыденности, в жестокости, в страшном течении жизни, когда уже все предрешено и остается только ждать трагической развязки. Да, жуткий финал, видимо, по мысли автора, не может отменить красоты слога. Наши решения не могут повлиять на красоту жизни...Наши решения влияют только на нас самих...

Слепая, слепая! Мертвая, не слышит! Не знаешь ты, каким бы раем я оградил тебя. Рай был у меня в душе, я бы насадил его кругом тебя! Ну, ты бы меня не любила, — и пусть, ну что же? Всё и было бы так, всё бы и оставалось так. Рассказывала бы только мне как другу, — вот бы и радовались, и смеялись радостно, глядя друг другу в глаза. Так бы и жили. И если б и другого полюбила, — ну и пусть, пусть! Ты бы шла с ним и смеялась, а я бы смотрел с другой стороны улицы… О, пусть всё, только пусть бы она открыла хоть раз глаза! На одно мгновение, только на одно! взглянула бы на меня, вот как давеча, когда стояла передо мной и давала клятву, что будет верной женой! О, в одном бы взгляде всё поняла!

Косность! О, природа! Люди на земле одни — вот беда! «Есть ли в поле жив человек?» — кричит русский богатырь. Кричу и я, не богатырь, и никто не откликается. Говорят, солнце живит вселенную. Взойдет солнце и — посмотрите на него, разве оно не мертвец? Всё мертво, и всюду мертвецы. Одни только люди, а кругом них молчание — вот земля! «Люди, любите друг друга» — кто это сказал? чей это завет? Стучит маятник бесчувственно, противно. Два часа ночи. Ботиночки ее стоят у кроватки, точно ждут ее… Нет, серьезно, когда ее завтра унесут, что ж я буду?

Почитал чужие рецензии. Заметил как много людей говорят о пресловутом молчании героя. Некоторые полагают, что герой молчал, чтобы жена "сама всё поняла". Я уже и сам стал подумывать о том, чтобы отмолчаться. Кто меня знает и так всё поймёт. И без отзыва. Но потом я заметил, что рецензенты, пишущие о молчании героя делятся на два лагеря. А поскольку я не смог примкнуть ни к одному из них, то всё-таки решил написать.
 
Одни читатели сочувствуют героям, которым "только и нужно было что поговорить по душам". И тогда все их проблемы решились бы, как по мановению волшебной палочки. Но позвольте! Как же они могли "всего лишь поговорить" если рассказчик только и говорит что о своём молчании, как о методе, умышленно используемом им. Вот только цель на первый взгляд не ясна. Чего он хочет достичь? В любом случае просто "научиться разговаривать друг с другом" здесь не сработает.

Другие читатели, пеняют рассказчику, этому тирану и деспоту, вменяя ему в вину домостроевские методы "воспитания жен". Что, мол, своим изощренным молчанием он издевался, мучил молодую жену, пытаясь добиться от неё неизвестно чего. И здесь я конечно не могу не согласиться. Молчание - страшная сила, тяжелая артиллерия в брачной войне, орудие, оглушающее посильнее пушек. Но я снова спрашиваю (Шерлок Холмс доморощенный) - каковы мотивы? Чего добивался рассказчик? Издевательства ради их самих? Такой изощренный эмоциональный садизм? Не верю.

Рассказчик лжет. Нет, не нам. Это было бы очень некрасиво с его стороны, как-то не подостоевски - так не исповедуются. Рассказчик кажется очень тонким психологом своей собственной души. Он сам себе прокурор и адвокат. Но я не верю ни одному его слову.

То есть как не верю. Всё вроде бы правда, да не совсем. Не то это всё, к делу не относится. Рассказчик мастерски копается у себя в душе. Что-то он извлекает на поверхность, и мы поражаемся его проницательности и самопознанию. А кое-что он осознанно закапывает ещё глубже, тщательно маскируя от себя самого. Но сквозь разрыхленную почву пару раз блеснуло.

Трусость. Его страдание, обида и злоба на весь мир являются результатом одного происшествия. Заметьте, единственного происшествия из своего прошлого, о котором он упомянул. В бытность офицером рассказчик однажды струсил. Он не защитил честь своего командира, своего полка. Ему потом намекнули, что ещё не поздно, но он вновь отказался и тогда его вынудили подать в отставку. Страшная смесь трусости и гордыни привели его к одному из самых ужасных и всепоглощающих состояний души - чувству униженности.

Унижение - вот она его боль, причина его страданий. Нищета после увольнения, постыдное и жестокое занятие ростовщичеством - это всего лишь симптомы болезни. Отголоски того самого позора, спастись от которого самому невозможно.

И вот в таком душевном состоянии герой решается жениться. Конечно, он выбирает юную и бедную. Самую кроткую. Но далеко не дуру. Такую, чтобы с её помощью он смог подняться в собственных глазах. Или хоть в её глазах. Чтобы была обязана, чтобы смотрела снизу вверх.

И вот она становится жертвой его поврежденного от унижения сознания. Он мучает её, чтобы почувствовать себя сильным. Он пугает её, чтобы почувствовать себя храбрым. Он держит её в полном эмоциональном голоде, чтобы насытиться её замешательством. Лёд этих извращенных отношений должен согреть его полуживое сердце.

Хочется сказать, что всё пошло не по его плану, но, боюсь, что никакого плана и не было. Жена оказалась крепким орешком. Гордыня схлестнулась с гордостью, ощущение униженности с чувством собственного достоинства, трусость с храбростью.

Она была единственная, кому он мог доказать, что не трус. Единственная, кто мог поверить в то, что человек храбр, когда он внешне спокойно лежит под  направленным на него дулом заряженного пистолета. Это сломило её. Но это - ещё одна ложь. И трус может не побояться умереть, лежа в постели, когда ему больше нечего терять, ради того, чтобы доказать своё геройство единственному человеку, способному в него поверить. Это не то же самое, как самому осмелиться вызвать человека на дуэль, как ждать её целые сутки, как стоять на ватных ногах с трясущимися руками под насмешливыми взглядами секундантов. На это очень трудно решиться. А лежать в постели, думая - "сейчас прогремит выстрел и я умру героем" гораздо легче.

От того и молчание. Рассказчик считает себя человеком благородным, а потому умышленно врать наверное не хочет. Говорить о театре, когда у самого трагедия, тоже не тянет. Когда все мысли заняты твоим унижением и позором, когда не можешь облегчить свою душу, рассказав о них (не для этого же герой женился), когда любой ценой должен скрыть это пятно, тогда единственный выход - всё время молчать.

Думаю, что герой помешается. Это выглядит единственным спасением от того внутреннего ада, который теперь ещё более раскалится для него после смерти его поистине несчастной супруги.

Способен ли один сон изменить всю жизнь человека? Казалось бы, в это сложно поверить, но именно так и получилось в ситуации главного героя данного рассказа.

Иногда так бывает, что человек вроде бы и живёт, но душевно уже давно мёртв: ничто не приносит ему радости, да и не только о радости речь, негативные эмоции он тоже не способен испытывать. Ему просто всё равно, его не заботят ни проблемы, ни люди вокруг, ни будущее. Равнодушие стало каждодневным спутником на его жизненном пути. Он лишь влачит существование с мыслью, что однажды всё это закончится. Или он сам закончит, если хватит смелости взяться за оружие.

Вот только встреча с маленькой девочкой, которая просила о помощи и от которой он отмахнулся, разбудила в его душе то, что, как он думал, давно спряталось где-то глубоко и не давало о себе знать. Так почему же отчаяние незнакомой девочки заставило его чувствовать боль, если ему всё равно, что происходит с другими людьми? Почему он почувствовал сожаление, если готовился прощаться с жизнью через несколько часов? Значит, жила его душа, не могла оставаться равнодушной к чувствам другого человека, оказавшегося в беде.

А потом — сон. Сон, в котором он увидел, каким может быть человечество, какой может быть жизнь. Он увидел и поверил, что могут люди жить лучше, могут оставить в прошлом жестокость, насилие, алчность, могут любить друг друга искренне, самоотверженно. Но началось-то всё не со сна, а с той самой девочки. Все размышления героя после встречи с ней можно свести к одному из основных христианских принципов: большее счастье давать, чем получать. Всего лишь одна встреча, которая кому-то может показаться незначительной, показала герою, что не только для себя он может жить, изнывая от скуки и тоски в ожидании смерти, но и другим может помочь, пока живёт в этом мире, сделать что-то хорошее для того, кто так нуждается в помощи и доброте. И пусть его считают смешным и нелепым за такие взгляды. Он знает, что нашёл истину, и наконец его жизнь обрела смысл.

Трогательный, глубокий рассказ, побуждающий пересмотреть свои приоритеты.

Не рассказ, а крик души писателя или человека Достоевского. Смешной человек, над которым все смеются и называют сумасшедшим, долго рассуждает на тему почему он смешон, как он смешон, готов ли он сам посмеяться над собой вместе с остальными, сколько боли ему несёт этот смех. Неизбежно, в такой ситуации наступает момент, когда ты либо впадаешь в отчаяние, либо в ступор. Нашему герою стало всё равно, что похоже на ступор, а из ступора его толкает очередной смех в отчаяние и доводит до суицида.
Хорошо ли увидеть звезду среди мрачного дня? Что несёт звезда, спасение или смерть, как понять? Мне кажется, что тут дело не в звезде, а в самом человеке. В его душе уже созрело желание... либо смерти, либо жизни, начала или конца.
Разве можно понять, почему мы выбираем смерть? Обычно люди выбирают жизнь. Но какую? это же важно. Бывает жизнь, которую не хочется продолжать. Так важна встреча в этот момент. Так к человеку на мосту, на карнизе, на табуретке подходит прохожий и заговаривает с ним. Конечно, на карнизе прохожих нет и с человеком на табуретке бывает говорить слишком поздно.
Соседи могут подтолкнуть к последнему шагу, к пуле, могут подтолкнуть звуки фильма, что они смотрят, и доносящиеся звуки разврата (?), неужели это порно? Привычный разврат, как стиль жизни, беспросветный мрак в номерах, коммунальной квартире или роскошном интерьере, не всё ли равно?
Боль... хочется умереть, чтобы не чувствовать боли. Но иногда боль является спасением. Она означает, что не всё равно. Иногда она заставляет подумать о боли другого человека, маленькой девочки? Когда ты можешь помочь другому, когда ты нужен, своя боль отступает. Страшно быть ненужным никому. Чужая беда в этом смысле может стать спасительной. Как знать, может условный прохожий, как и девочка, сам в отчаянии и он бросается на помощь, спасая не только другого, но себя самого? Может он испытывает стыд за свои поступки. Стыд странное чувство. Почему оно возникает? Наш герой задумался с пистолетом наготове, будет ли стыдно за неприглядные поступки, совершенные на далёкой планете. Какие только мысли не приходят в голову с пистолетом в руках. Они раздражают, они мешают совершить, кажется, самый важный поступок, убить себя.
Иногда в процессе суицида можно не умереть, а уснуть, и необязательно глотать для этого пачку снотворного. Наш герой заснул рядом с заряженным пистолетом.

Во сне можно убить самого себя, а можно другого человека. Или попасть на другую планету, кажущуюся идеальной.
Мы так привязаны к нашей жизни, нашей боли и страхам, что предполагаем, что везде так.
Вот и герой предполагал, что на незнакомой планете столько же страдания, такая же мрачная жизнь как и на земле.
Он попадает в волшебное, красивое место, где любовь и доброта не спорят между собой, они естественны как и радость на лицах всех людей. Да это просто идеал, рай какой-то.
Мне показалось, что этот маленький рассказ это сгусток мыслей, что появляются во многих больших произведениях Достоевского.
И мы хотим быть нужны другому, потому что чувствуем себя виноватыми в его бедах, пусть косвенно, пусть случайно. Может быть происходящее за стенкой так неприятно, оттого что это мы виновны и в этом?
Наша душа отчаянно бежит нам навстречу, подобно маленькой девочке, и мы отталкиваем её.
Наше отчаяние бежит нам навстречу, как его не оттолкнуть?
Всё. Хватит задавать вопросы, ответы на которые не очевидны только тебе.
Получился не отзыв, а поток бессознательности.
Простите. Особенно за табуретку.

В рассказе этом удивительно переплелись трагизм и фарс. Не уверена, что фарс то слово, которое я ищу. Но я о начале истории.

Рассказчика пригласили на елку в дом какого-то влиятельного лица. Он явно чувствует себя не в своей тарелке, не знает, чем себя занять. Ему предстоит провести несколько часов в обществе фактических незнакомцев. Как тут не вспомнить о современных выходах в «люди», когда приходится вести пустяковые разговоры и что-то из себя изображать. Сегодня можно хотя бы в телефоне что-то поделать, а во времена Достоевского такой возможности не было. Не говоря уже о том, что все эти люди собрались для того, чтобы показать себя, читай свое материальные достижения, и прицениться к благосостоянию других. Елка и детский праздник – только повод.

« Лицо приглашавшее было одно известное деловое лицо, со связями, с знакомством, с интригами, так что можно было подумать, что детский бал этот был предлогом для родителей сойтись в кучу и потолковать об иных интересных материях невинным, случайным, нечаянным образом » .

Рассказчик в этой истории выбирает роль стороннего наблюдателя, благо, собственного интереса у него не было. То, что он наблюдает на празднике, несёт в себе зародыш печальной драмы, которая станет совершенно реальной, слишком реальной в конце. Приглашенному на елку  по чистой случайности будет суждено стать свидетелем финального акта этой трагедии. Он же первый акт более чем вероятной будущей трагедии.

Можно сказать о социальном аспекте рассказа: неравенство, в том числе и в том, что касается заключения браков, большая разница в возрасте, общество, где все измеряется размером состояния и где на детей смотрят не как на маленьких личностей, а как на « предмет » ,  который подлежит правильно оценить.

Все это важные темы, и рассказ заставляет о них подумать.

Коварный антигерой, который, как и рассказчик, приглашен на праздник тщеславия, выписан ярко.

Так и представляешь себе этого мужчинку, который наметил свою будущую жертву, когда она была еще совсем девочкой. В отличие от другого рассказа ФМ, тут нет попытки чересчур прямо воздействовать на чувства читателей. От этого, на мой взгляд, история только выигрывает.

То, как распределяют детские новогодние подарки, в зависимости от статуса их родителей, служит примером общества в миниатюре.

Сын гувернантки находится в самом низу социальной лестницы, соответственно и подарок получает самый невостребованный.

Уже с раннего детства мальчик получает урок социальной жизни. Нет сомнений, что это не последний такой урок в его жизни.

Но не надо думать, что дети из богатых семей живут счастливо и беззаботно. Нет! Жертвой того самого неприятного гостя,  почтенного Юлиана Мастаковича, станет та самая девочка, за которой обещают как минимум триста тысяч.

Такая вот печальная история.

Пронзительный святочный рассказ Ф.М. Достоевского. Его сюжет прямо перекликается с крохотным рассказом Андерсена «Девочка со спичками», только здесь тона более густые и тёмные.

Писатель не жалеет красок, чтобы привлечь внимание читателей. Вот смотрите, какие несчастья происходят рядом с вами, пока вы сидите в тепле, вкусно обедаете, веселитесь и принимаете гостей.

Как это часто бывает у Достоевского, эта история надрывная, может быть даже слишком надрывная. Поймала себя на том, что хотя мне было очень жаль главного героя, но в конце возникло некоторое ощущение передоза.

Маленький нищий мальчик бродит по улицам Петербурга. У него не осталось никого из близких. На улице мороз крепчает. Он заглядывает в окна и видит счастливых людей. Он пытается... пытается зайти в один из домов. Но никто не обращает на него внимания. Ни от кого он не увидит помощи. Разве что жалкую попытку откупиться от него копеечкой. Ничего из этого не получается.

Достоевский, вероятно, хочет показать, что если нет искреннего желания помочь, то ничего из этого не выйдет.

Краткое описание звучит очень мелодраматично, но и весь рассказ написан в таком духе. Лубочное описание мальчика, попавшего на небесную ёлку к Христу, тоже максимально мелодраматичное.

В конце ФМ пишет, что все, что он сочинил могло случиться на самом деле.

«И зачем же я сочинил такую историю, так не идущую в обыкновенный разумный дневник, да еще писателя? А еще обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но вот в том-то и дело, мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно, -- то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об елке у Христа -- уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться, или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать»

Хочешь - не хочешь, а задумываешься, может ли сегодня такое случиться? Хочется верить, что мир стал немного гуманнее, ну или в то, что работают соответствующие службы, которые не дадут одинокому ребёнку замерзнуть на улице.

Грустная история. Есть в ней и Христова ёлка, и детский праздник, но после нее остается печальное послевкусие. С одной стороны, думаешь, что слишком все в лоб рассказано и показано. Вот, гляньте, люди (не)добрые, куда приводит душевная черствость.

С другой стороны, может так и надо, чтобы привлечь внимание к одной простой истине. Надо быть добрее к ближним и помогать по возможности тем, кому наша помощь нужна.