Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений. В 10 томах. Том 3. Униженные и оскорбленные. Зимние заметки о летних впечатлениях. Записки из подполья

Почему я так редко беру читать книги Федора Михайловича?! Помню, что долго ходила под сильнейшим впечатлением от «Идиота» , и вот сейчас – эти Записки уже мечтаю купить в бумажном варианте. Это же кладезь психологической мысли! Написанная повесть отражает столько глубины, понимания нутра человеческого, противоречий и склонностей, что, несомненно, ее можно перечитывать и находить всё новые и новые откровения.

Удивительная форма воплощения, в первой половине герой пишет как бы всё время только о себе, не переходя на другие личности. При этом в каждом высказывании читатель может увидеть и самого себя и каждого своего близкого или знакомого человека.

Вторая же часть, где описываются некоторые события из его «общественной жизни», также неординарны и показательны с точки зрения изучения феномена личности человека, природы его поступков.

Слушала аудиовариант в исполнении Михаила Горевого. Из нескольких аудиоверсий я сознательно выбрала именно этого чтеца, так как уже слушала и была в восторге от его исполнении рассказов Булгакова. И не прогадала. Это настоящий моноспектакль! Прочитано с чувством, как от самого себя, очень убедительно, с нужной долей драматизма и отчаяния.

Каторга – это место, где удары кирки лишены смысла. Так или почти так сказал Экзюпери.
«Остров Сахалин» Чехова тоже о каторге. Много чего там, на Сахалине, - бессмысленно.
Но «Записки» - это другая, совершенно особая каторга. Где бессмысленное таковым является только на первый и весьма поверхностный взгляд. На самом деле:
20 лет или что-то около того, наш подпольщик ходил на службу. Никуда не продвинулся: чиновник VIII класса, что соответствовало майору в армейской иерархии, самое что ни на есть среднее из средних. За 20-то лет службы! То есть - ничего. Жалование – 135 рублей серебром в год. «Весьма мало», - как заметил один из участников злосчастного обеда. Отношение к сослуживцам – понятное для менеджеров самого среднего звена: кому – завидовал, кого – презирал.
Личная жизнь нашего каторжанина? 40 лет, съемная квартира и лакей Аполлон. Ну ещё иногда по «темным местам» удовлетворение известных «низменных потребностей». Друзья? Нет друзей, никаких. С некоторыми после школы какое-то время ещё раскланивался, встречаясь на улицах столицы, а потом и это перестал делать. Разве что к начальнику своему Антону Антоновичу иногда заходил. Что интересно: ведь вроде как «дружен» с начальником, а ведь не продвинулся никуда. Неужто настолько бестолков? Да как сказать.
В школе, для самоутверждения перед не любившими его одноклассниками, «он уважать себя заставил» - стал если и не первым, то одним из первых. А потом вот что-то не заладилось. Не понятно из текста, учился ли где-то ещё, ведь по уложению коллежский асессор должен иметь высшее образование, не учился? Но систему свою выработал. Да ещё какую!

Достоевскому к моменту написания «Записок» было за 40. Время систем. Плюс биография и психотип – мама не горюй. Времени для «системы» было – хоть отбавляй. Что получилось? А что могло получиться из выше приведенной смеси? Возвращение с каторги. До «Преступления и наказания» ещё 5 лет, которые нужно прожить. Тут уж не «мильон терзаний». Тут – Федор Михайлович Достоевский, который скоро так придавит весь мир, что мало не покажется! Что весь мир ощутит себя подпольем! Одна фраза: «Свету ли провалиться или мне чаю попить?» чего стоит!
Сколько не говори о «Записках» - всё мало будет, неисчерпаемы они. На мой взгляд – самое автобиографическое произведение, самое интимное, самое откровенное. И почти самое же грандиозное. Что занимает подпольщика? Как кто-то выразился: человек – то, о чем он думает. Ну так вот: есть ли Бог и дарованная им свобода воли? А какой вопрос для ФМ был ещё более значимым? Никакого. Метафора «человек – фортепьянные клавиши» - всё больше и больше обретает реальность. Как иначе можно интерпретировать тотальное стремление к максимальной эффективности во всём и уже набившего оскомину постоянно сетования на «человеческий фактор»? Разумеется, как главное препятствие к вышеупомянутому всеобщему стремлению к максимальной эффективности.
Так что ничего не устарело и долго, ну, пока мы, люди, будем в человечьем обличии, будет актуальным подполье. Со всеми причиндалами, что подполью положены. Тутова намедни ещё одно подполье прочел. «Бойцовский клуб» называется. Чего и всем – в смысле чтения-размышления – и желаю.
Книжку – к обязательному прочтению. В известном возрасте, то есть состоянии. Из подборки «100 книг, которые необходимо прочесть прежде, чем…»

Воскресенье прошло в рыданиях над "Униженными и оскорбленными" Достоевского.
Удивительно, как этот человек умел не только чувствовать но и передать читателю души человеческие. Вот это чувство узнавания каких-то переживаний, которые я, например, со своей толстокожестью и объяснить и осознать сама себе не могу, а Достоевский делает это так просто и легко - оно, это чувство, бесценно.
Между тем удивляет меня постоянно, как люди того времени, персонажи Достоевского, легко и много признаются в любви. Едва знакомым людям признаются в любви и целуют и обнимают и обещают любить и писать письма до конца жизни. Но в то же время и оскорбляются легко и бесповоротно, тоже на всю конечно жизнь. Как много уделяют сил и времени своим чувствам и страданиям. Современники (или может я сама в большей степени, потому что других я на самом-то деле плохо знаю) кажутся мне бесчувственными роботами в сравнении с ними.
Вот Наташа на всем протяжении романа, год целый, только и делает, что ходит из угла в угол в своей комнате, скрестив на груди руки, и думает и переживает и страдает. И ничего больше, никаких больше забот. Это обескураживает поначалу, но потом привыкаешь и принимаешь за должное. Вот Иван, от имени которого ведется повествование, за год целый два только дня занимался своими делами, т.е. дописывал роман. Все же остальное время бегал  утешать то Наташу, то её родителей, то Нелли, то в их интересах просто. Словно своих интересов никаких и нет у него. Может ли быть такое, бывает ли все это в реальной жизни?
Но роман, не смотря на все это, понравился мне очень, тронул до глубины.

Эта история, бесспорно, лучше, чем "Бедные люди". Казнь и каторга явно пошли Достоевскому на пользу. Здесь уже намечаются будущие великие персонажи.
Наташа -- недоделанная Настасья Филипповна и Грушенька.
Нелли, когда вырастет, станет Соней Мармеладовой пополам с Настасьей Филипповной.
Катя -- зародыш Катерины Ивановны.
Алеша -- на 1/16 князь Мышкин и на 1/4 Подросток Долгорукий.
Князь Валковский несёт в себе некоторые черты Фердыщенко, Свидригайлова и Раскольникова.
Маслобоев всё про всех знает, как Лебедев, пьёт, как Мармеладов, и ловок в делах, как Ганечка.
Ну и т.д.

В этой книге Достоевский -- автор явно начинающий. "Молодые писатели" пишут всегда о себе любимом, отсюда и появляется такой персонаж как Иван Петрович с недвусмысленными отсылками к "Бедным людям".
Достоевский, конечно, не вполне начинающий. Он уже написал один роман, а если бы не этот дурацкий Петрашевский, он мог бы написать ещё пару-тройку, но был бы он при этом Достоевским? Появился бы на свет князь Мышкин? Думаю, нет, не появился бы. Поэтому всё что ни делается, всё к лучшему.
Именно с "Униженных и оскорблённых" начинается "Петербург Достоевского". Опять же вопрос: если бы не Петрашевский, узнал бы Фёдор Михайлович климат Семипалатинска? Не узнал бы. И Петербург ему не с чем сравнивать было бы. Ещё раз спасибо ему, Петрашевскому.

Идея эгоизма страдания, кажется, впервые появилась в "Униженных и оскорблённых". В дальнейшем она обязательно присутствует в каждом произведении. Думаю, и эта идея посетила писателя всё в том же Семипалатинске.
Да и в Евангелия он впервые по-настоящему вчитался именно там.
Опять спасибо этому гадскому Петрашевскому.

В общем, "Униженные и оскорблённые" -- это в некотором роде манифест Достоевского, задавший направление для всего его будущего творчества.

Однако, что ни говори, а настоящий Достоевский начинается всё-таки с "Преступления и наказания". "Униженные и оскорблённые" -- вещь хорошая, но это ещё не Фёдор Михайлович. Это пока только его эмбрион. Концентрация слезоточивого газа слишком велика, финал во многом сглажен и т.п., а главное -- нет ещё тех самых великих характеров.
В главных романах всё не так. Всё жёстче и реалистичнее. И самые сильные идеи ещё у Достоевского впереди.

Осталась неразрешимая загадка: откуда я знаю истории Нелли, Смита и Азорки? Когда читал, всё время всплывали откуда-то обрывки о ошмётки их жизней. И имена их были заранее знакомы.
Бог знает. Я совершенно точно не читал эту книгу прежде, и все остальные персонажи никаких воспоминаний не будили.

Читать "Униженных и оскорблённых" в принципе не обязательно, но уж если браться, то прямо сейчас. Не ровён час, политкорректность во главе с феминизмом запретит Достоевского полностью и напрочь. Или чего доброго отредактирует его, как "Хижину Дяди Тома" в Америке. Это ещё хуже.
Думаю, абсолютное большинство лайвлибовцев уже прочитало. Теперь и я присоединился к большинству.

Книга была назначена на март в клубе #обрученныекнигами. Но так как мы все напуганы русской классикой, я решила посмотреть какой там слог. И я как не могла остановиться, поняла, что соскучилась по этому слогу. Поэтому за полчаса прочитала три главы -и влюбилась в это произведение.

Я не спорю, что все герои были очень униженные, но понимала, что это вся суть произведения. Но хочу отметить Алексея, вот он мне показался наиболее глупым здесь, так как, не мог иметь своего мнения. Как личность я его не воспринимала совсем,а если говорить об Иване, то почему-то его даже было жаль.

Нелли также не смогла меня оставить равнодушной, так как она показалась наиболее освоенной здесь. И печаль в конце тронула душу.

Книга оставила след, есть над чем подумать.

скажем так, не самое любимое произведение писателя
Книга представляет собой путевые заметки (однако написанные постфактум) о первом путешествии Достоевского за границу с 14 июня по 7 сентября 1862 г. Писатель побывал в Германии, Франции, Англии, Швейцарии, Италии и Австрии, но упоминается лишь Германия, Франция и чуть-чуть Лондон.
Если бы Достоевский описывал только достопримечательности стран и городов, то это был бы просто путеводитель; он же пытается копнуть глубже и показать истинное лицо капиталистической Европы. Вместе с тем он выходит на вечные вопросы взаимодействия России и Запада, пытается найти ответы на вопросы кто мы и куда идем. И как один из возможных вариантов показывает зарисовку из рабочих кварталов Лондона, где люди, надрываясь всю неделю, в выходной напиваются до беспамятства.
Достоевский показывает лживость и французской буржуазии. Те лозунги, что произносились во время Великой французской революции 1789 года, так и остались просто лозунгами, а в мире правит капитал

Последнее, что читала у Достоевского - "Идиот". Читала и думала, почему же из всех героев только Мышкин пользуется своими мозгами, хоть и идиотом считается, а прочие живут в первую очередь своими страстями, гордостью, тщеславием, честолюбием, жадностью, изводя друг друга и себя, и изведут таки. Бедный Мышкин!
Вот и здесь также, но расплатится за все бедная невинная Нелли. Не только за отца, мать и деда, но и за Наташу, и за новую семью - за их любовь и свою любовь к ним, которую не смогла перенести.
Это если о трагическом. Но роман на самом деле увлекательный, персонажи очень интересные, за них и больно, и страшно, а порой смешно.
Хотя поначалу я испортила себе впечатление от книги, решив разбавить текст радиоспектаклем - повелась на фамилию Табакова, в общем. В три четверти часа они уместили все, что могли, испоганили (другого слова не найти) криками и пыхтеньем все диалоги, Маслобоева превратили в скользкого прохиндея, Нелли в дикарку, Валковского в обычного хама, Ихменевых в суетливых стариков - да, они все такие и есть, но не до такой же степени. Впрочем, Алеша с Наташей удались, да и Ваня тоже. Понимаю, что времени мало, но ни для лирики, ни для философии не нашлось даже минуточки. Видимо, советский театр должен был быть максимально близок к народу, или это я не вижу границу между натурализмом и вульгарностью.
Да и концовка в радиоспектакле совсем другая. Зато после этого кошмара книга показалась освежающе тонкой и умной. И вот так, на контрасте, я ее и полюбила.

Для меня лично всегда было и думаю так и останется какой - то незыблемой ,нерушимой величиной. И сейчас повзрослев я все еще побаиваюсь, медленно,на мягких лапках подбираюсь к его творчеству. Поэтому я решила к нему подбираться с более легких,на мой взгляд , произведений - поэтому выбор пал на этот более ранний роман . В данном произведении мощь Достоевского еще не развернулась во всю ширь и мощь , это такой еще роман предтеча того ,что мы увидим через пять лет в том же "Преступлении и наказании". В романе еще нет той глубины и философии,которые так свойственны ему ,здесь вы найдете просто истории люди ,попавших в сложные жизненные ситуации. Меня до слез тронула история Нелли и прочитав ее я простила автору все те моменты ,которые немного коробили мое восприятие. Каким то изощренным мазохистом для меня является,когда хорошая, милая девушка Катерина уводя парня у другой девушки , приезжает к ней дом перед отъездом для венчания и еще вещает этой девушке,какая она хорошая и как они будут ее вспоминать, а также будут писать ей письма...Но это как - то уж выше моего понимания...Меня во обще раздражал этот восторженный обалдуй Алеша,который мечется меж двух барышень ,мучая при этом обоих...Конечно Федор Михайлович мастер по созданию подвальных помещений, душного города,и во обще мастер по забрасыванию людей на самое дно жизни. Автора не интересуют люди в нормальных условиях,светское общество не прельщает его,его интересует насколько может опуститься человеческая натура , его интересуют человеческие пороки,а не достоинства.
В целом я осталась очень довольна прочитанным и у меня затеплилась надежда ,что я все же смогу осилить и более сложные произведения Классика.

Главный герой "Записок" с первых же страниц увлекает читателя в свой мирок беспросветных до абсурдности и абсурдных до беспросветности мыслей и идей. Мирок этот взирает на нас огромной чёрной прорехой, являющей собой результат беспощаднейшего самоедства, самокопания и самоотрицания. Подпольщик этот не просто осознаёт безвыходность и безнадёжность собственного положения, но и намеренно, осознанно отвергает ключ от двери, ведущей к спасению, предлагаемый ему судьбой в лице Лизы.
Он не вызывает ни жалости, ни сострадания - от него просто хочется держаться подальше, чтобы не оказаться безвозвратно затянутым в глубокую воронку его угрюмой, нигилистической идеологии.

Атмосферу этого произведения никак не назовёшь приятной и располагающей. Но она оздоравливающая - это факт.
Спустившись на некоторое время в подполье чужого сознания (затхлое и сумрачное пространство), человек не выйдет оттуда прежним. Скорее всего, он тут же обратит свой внутренний взор на область собственного сознания и подсознания и займётся их очищением и реанимацией. Именно в этом и заключается оздоровительный эффект "Записок" Достоевского.

P.S. Прочитано в рамках флэшмоба "Дайте две! Пятая волна (Январь - Март)".