Над пропастью во ржи. Повести. Девять рассказов

Общее впечатление от книги - какая-то непонятная ерундистика ни о чём. Описательное повествование о том, как подросток всем недоволен и сам не знает, чего хочет. Язык очень легкий, бойкий, молодёжный. Читаешь и правда ощущение, что это подросток писал. С одной стороны чувство, что обозленный бунтарь и лоботряс, с другой понимаешь вдруг, что не такой уж он плохой, и по большей части это всё маска. Забавно, как он строит из себя взрослого, как ругает других, а потом ведёт себя так же. Вечно всем недоволен, сам не знает, чего хочет, аж раздражает, собственно как и подобные люди. В общем, ощущение от книги противоречивое, да и не прониклась я ею совсем.

Разочарование. Полное. Ничего особенного в этой книге я не увидела.
Главный герой — подросток — всем на свете недоволен. Его всё раздражает, отчего он пьёт, курит и вылетает уже из которой школы подряд. А попутно тратит родительские деньги, врёт всем подряд, а однажды даже вызывает на дом проститутку. Как интересно. Давайте теперь каждый будет писать книги о своём переходном возрасте, и это будет считаться достоянием искусства. Кто чем занимался в 14? Давайте. Может, кто-то нюхал клей? Или отжимал мобилы в подворотне? Обманывал отца? Прогуливал урок, потому что его бесит географичка? Не стесняйтесь, пишите, это принесёт вам славу!
Ну, а если серьёзно, я правда не понимаю, чем эта книга заслужила признание читателей. Единственный положительный момент, как мне показалось, это отношения главного героя с его младшей сестрёнкой. Он о ней заботится, оберегает её, а она его безумно любит и делится с ним своими детскими переживаниями. Только с ней он позволяет себе быть честным и искренним. Только она знает его настоящего. Но несмотря на это лично для меня продолжает оставаться загадкой, как (точнее почему) эта книга попала в список "100 книг, которые должен прочесть каждый". Незаслуженно. Имхо.

Я влюблена.
Влюблена в эту книгу, в эту атмосферу, в эту особенную философию.
Словила себя на мысли, что такого плана книги - очень мои. Никого не убили, нет никаких ужасных интриг, которые держат тебя в напряжении и бесят вообще в принципе своим существованием, и даже нет, что удивительно, бесячих героев. Всё так ладненько, неторопливо, даже, я бы сказала, уютно и, что называется, "своя атмосфера" царит.
Я нашла наконец то ощущение, которого мне давно не хватает в книгах - я просто сидела и разговаривала с автором. Вот просто так. Не знаю, был это сам Сэлинджер, или Колфилд, но собеседником он был на редкость приятным.
Я по натуре вообще не бунтарь. (хотя как понимать) Поэтому, с одной стороны, основная смысловая составляющая книги прошла мимо меня. Я не увидела себя в Холдене, как в 16-летнем подростке, но я увидела себя во многих 'его' мыслях.
Хотя если так подумать, он вовсе не бунтарь, скорее, душа у него такая. И вот в этом мы похожи. Я улыбалась его (и своим) мыслям, я вспоминала моменты своей юности, своей жизни, я находила множество пересечений и схожестей, и это меня удивляло, радовало и заставляло проникаться к книге и ГГ особой теплотой.
Книга не захватила меня с первых страниц, всё произошло так плавно и постепенно, когда я по ходу повествования думала, что вот, поставлю нейтральную 3, а потом: уже вполне себе 4. А закрывая последнюю страницу чувствовала тепло на душе и рука даже не дрогнула, выставляя 5. И она абсолютно заслуженная для меня.
Всё, как в жизни. Ты знакомишься с человеком, общаешься с ним, и постепенно начинаешь симпатизировать ему, восхищаться, возможно, а потом ваши отношения становятся крепкой дружбой. И это здорово, ведь ты ничего не знал об этом человеке, ничего не ждал, заранее не очаровывался, потому и разочарования не постиг.
Так и случилось у меня с "Пропастью". И я поняла, что люблю, когда мои отношения с книгой выстраиваются именно так: плавно, немного с осторожностью и недоверием, зато в конце я точно знаю, что это начало крепкой и хорошей дружбы, и огромной симпатии, и исключительно тёплых воспоминаний.
Пусть книга нашла меня не в том возрасте, но определённо в самое нужное, то, время.
Я открыла в ней столько моего, личного, чего-то особенного, что понятно только мне и каким-то дальним уголкам души.
Это здорово)
И мне стыдно признаться, представляете, что мои любимейшие цитаты - они все из "Пропасти"! А я и не знала..)
Но, знаешь, Сэлинджер, ты определённо тот писатель, с которым бы мне хотелось поговорить по телефону, когда захочется ;)

PS а ещё знаете, кем бы я хотела быть? мне кажется, у меня отлично получится ловить маленьких ребятишек над пропастью во ржи ...)

"

Я его не поняла. Ну вот так. Слишком долго ждала встречи, слишком многого ждала от встречи. Все началось с дурацкой песенки в каком-то из советских эстрадных шоу: "И какая вам забота в том, что у межи целовал кого-то кто-то вечером во ржи". Исполнители щеголяли ковбойскими сапогами и шляпами, а дамочки их обряжены были в корсажи с широкими клетчатыми юбками, отороченными кружевом и черные сапожки на каблучке. В общем кантри-кантри. И все вместе наводило на мысли одновременно об Америке и о поцелуях. И о чем-то запретном.

А потом услышала об этой книге. Или прочла где-то. Очень хорошо там о ней отзывались. и название. Ну просто мгновенно очаровало, "Над пропастью во ржи". Диковинным образом соединившее тех фривольных в корсажах с ароматной тяжестью черного хлеба, который обкусывала по кругу, неся домой. И поверх всего манящая жуть пропасти. И захотелось читать. Безумно.

Да только где ж найти? Советское время, книжный дефицит. И все, у кого спрашивала, мечтали прочесть, но ни у кого не было. А потом, как нежданный подарок, старший брат принес: "Классная книга, почитай". Любимый старший брат, из его рук и Карла Маркса, наверное, взяла бы с интересом. Схватила, предвкушая сбычу всех возможных мечт. И... разочаровалась.

Славный он мальчишка, Холден Колфилд, но совсем ребенок. И такой безответственный. То есть, ту высшую, надстоящую над банальным конформизмом, ответственность, какая дарит человеку мечту о том, чтобы ловить детишек, играющих над пропастью во ржи, не поняла. Наверное, она на самом деле гениальная, эта книга. Потому что с тех своих восемнадцати не перечитывала. А смысл сам собой вошел в меня, проявился временем. Как медленная улыбка на старом фото под действием проявителя.

Только убеждена была отчего-то, что Сэлинджер - автор одной книги. Тоже жертва банальной, на сей раз эрудиции. "Выше стропила, плотники" - его повесть. Существует, оказывается, цикл сэлинджеровских рассказов о многодетной семье актеров, таком прообразе общества Эпохи Водолея. Где все необычайно талантливы, умны, привлекательны внешне, реализованы и востребованы с раннего детства.

Питомник юных талантов, живущий по чуть иным, отличным от общепринятых, канонам. С большой внутренней связью между звеньями. У них и внешняя налажена лучше, чем у прочих. Да, сообщения обмылком на зеркале ванной. Прообраз локального интернета для одной отдельно взятой семьи. Нужно только знать, куда смотреть. И все так хорошо, но прожить жизнь внутри семьи никто ведь из них не собирается.

А когда выходят во внешний мир. Умные, талантливые, красивые, успешные, вот тогда и выясняется, что их жизненный уклад и стиль общения, и внутренняя общность, что это не норма, скорее отклонение. И все существует чуть по иным законам. И в целом, понятия не имеет о главном потоке поэзии, пронизывающем все на свете. Пошлость, вульгарность и убожество обретают конкретные имена и черты. Нет-нет, все не так плохо и всякий здесь приспосабливается, заводит собственный оазис. Чаще всего паразитирующий на чужих несовершенствах по типу: "они плохие, глупые, пошлые, я хороший, умный, тонкий").

Ангелы, изгнанные из рая. Или прогрессоры на Саракше. Это трудно, ловить детишек над пропастью во ржи. Невыносимо тяжело, когда изо дня в день. Почти как держать Землю на каменных плечах. Ты устаешь и уходишь до срока. Если не дал себе труда адаптировать понимание потока поэзии, пронизывающего все в мире к его собственному, звучащему под сурдинку. А если дал, остаешься. Незаметным. Умеющий ходить, не оставляет следов. Первое правило прогрессоров.

Холден Колфилд считает Вас мудаком и ненавидит, если Вы:
- учитесь в школе;

• живете с ним в комнате;
• не живете с ним в комнате;
• не почистили зубы;
• встречаетесь с девушкой;
• у Вас нет девушки;
• играете на пианино;
• любите кино и/или театр;
• сильно жмете руку при приветствии;
• не знаете, куда зимой деваются утки из пруда;
• носите дешевый чемодан;
• просто попали в поле зрения Холдена Колфилда.

  Холден Колфилд любит Вас, если Вы:

• его брат, и Вы умерли;
• малыш, потому что все малыши милые;
• красная охотничья шапка.

Я ожидала чего угодно: бунта индивида против системы, поиск собственной системы ценностей, хоть сколь-нибудь обаятельного персонажа, в конце концов. Но кроме даже не юношеского максимализма, а скорее нигилизма и бесконечной рефлексии по поводу несовершенства мира я не увидела. Все-таки, есть разница между попыткой найти точку опоры и жизненные ориентиры и банальным отрицанием общественных ценностей. Да, они навязаны и неидеальны. Мало кому подходят на самом деле. Но что хорошего в цикличном уличении общества во лжи и фальши без сознательных попыток что-либо изменить? Ну что Вы, конечно лучше махнуть в бар, заказать виски с содовой и шлюху. Просто так. Чтобы хоть что-то.

Что ты хочешь делать со своей жизнью, Холден Колфилд? Ловить детишек над пропастью во ржи. Ох! Ах!

Вы. Серъезно. Считаете. Это. Ярким. Образом?! Нет, правда?!

Воспитателем бы тогда устроился, что ли. Но нет, это же конструктивная деятельность, выходящая за пределы сознания и касающаяся реального мира.

Возможно, мои подростковые метания проходили в несколько другой плоскости, но парочку ровесников, ненавидящих всех окружающих людей я знала. Но в купе с манией величия и фанатичной преданностью какой-то деятельности это выглядело гораздо более достойно, век кофе мне не пить!

Почему-то все время вспоминались все эти эмо и прочие. Где были все выискивающие высокий психологизм в «The Catcher in the Rye» и почему не ловили этих суицидников во ржи?

Я не переборчивый читатель. Ну совершенно. Мне достаточно хотя бы малости, вынесенной из книги. Какой-то мысли, чувства, хоть чего-нибудь. Но книга, в которой абсолютно не за что зацепиться? Пусть сюжета нет, черт с ним! Пусть герой аморфный мямля, видит небо, мы и не таких персонажей любили. Но чтобы совсем ничего? Окей. Только вот восхищаться нечем.

Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи.

Очень холодно девчонке,
Бьет девчонку дрожь:
Замочила все юбчонки,
Идя через рожь.

Если кто-то звал кого-то
Сквозь густую рожь
И кого-то обнял кто-то,
Что с него возьмешь?

И какая нам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи!..

Роберт Бернс

Читая эту книгу, я думала о том, как буду писать очередной гадкий отзыв. Но дочитав до середины, я передумала. На самом деле книга не так плоха, как кажется поначалу. Конечно, будь я подростком, возможно, мне бы очень понравилось. Но, увы, я не подросток, поэтому нет такого восхищения. Безусловно, это произведение не из тех, которые обязательны для прочтения. Меня даже удивляет тот факт, что все списки обязательно рекомендуют эту книгу.
Что меня постоянно напрягало, так это постоянно повторение одного и того же. Не думаю, что это свойственно подросткам, скорее наоборот, этим частенько грешат старички. Этот факт буквально портил всё удовольствие от чтения.
Но несмотря на мелкие недочёты, произведение читается довольно легко. Обращаясь ко всем читателям, пишущим негативные отзывы и говорящим, что произведение ни о чём, хочу задать вопрос: вы вообще вдумывались хоть чуть-чуть, когда читали? Понятно, что не каждому свойственно испытывать метания души, когда ты действительно не видишь смысла в жизни и совершенно не знаешь чему себя посвятить. Но разве так трудно разглядеть очевидное?
Этот мальчик, Холден, напомнил мне собственный подростковый период, когда ты видишь только черное и белое. Все подростки живут одним днём, не зная, что будет завтра. Так что всё верно он сказал:

С самого начала эта книга вызывала у меня какое-то щемящее чувство нежности, понимания и желания защитить Холдена. Я тогда была еще достаточно молода, чтобы понять героя и недостаточно опытна, чтобы осознать: так во мне говорил материнский инстинкт. Он пел: "Бедный мой мальчик, я тебя прекрасно понимаю, я сама была такой или почти такой, я через что-то подобное проходила..." Сейчас я ушла далеко от этого паренька и от той себя - понимающей полувзрослой девочки. Но я все еще помню и все еще могу понять.
А потому меня удивляет скорее не то, что книга кому-то не нравится. Это нормально, она - не золотник. Удивляет, что люди приходят, чтобы сказать: "Боже, как можно об этом писать! Главный герой убог и ужасен! Я эту книгу своим детям ни за что не дам!"
Иногда мне кажется, я их вижу, этих критиков. Моралистов, как правильно сказал Kvertoff . У них отглаженные и застегнутые до последней пуговички рубашки, чистые ботинки, пиджаки и галстуки. У женщин волосы собраны в строгий пучок, а юбка прикрывает колени. Они сидят в своих душных офисах и "делают деньги" как мистер Бэнкс в "Мэри Поппинс". В выходные они "культурно проводят время", покрикивая на детей, чтобы те не безобразничали. Они не прыгали по деревьям и гаражам в детстве, а если прыгали - вы об этом не узнаете. Они не натянут кожанку и не уедут в рассвет на байке, даже если им очень хочется, потому что так не принято. Это моралисты. У них есть четкие рамки, где шаг влево и вправо - расстрел. Холден, конечно же, далеко за границей, и им его никогда не понять. Как так вышло? Может быть, многие слишком далеко уходят от детства, а потом читают книгу и говорят: "О, нет, нам это было незнакомо! Мы не такими подростками были!"
Но ведь эта книга как раз о подростковом кризисе, через который прошел каждый человек или пройдет, когда придет его время. Так почему же некоторые так стремятся забыть это? И так хотят оградить себя от того мятущегося человечка, каким они были когда-то?