Сказки для умных

ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Если кто-то думает, что он праведник, то прочитав роман «Лачуга должника» Вадима Шефнера, сильно усомнится в этом, подвергнув анализу свою праведность. Все мы – должники перед кем-то за несложившуюся судьбу, крутой поворот в чужой жизни, несчастье и даже гибель… Вообще-то – это один из законов Мироздания.

Вадим Сергеевич Шефнер (1914 - 2002) – это моё открытие 2021 года. Очень жаль, что я не была знакома с его творчеством раньше. Кто-то «Лачугу должника» (1981) прочёл в детстве. Это фантастическая повесть советского писателя. Но всё-таки она не для детей – для взрослых. В ней есть глубокий философский смысл, осознать который детям, на мой взгляд, не под силу: рановато ещё… Поэтому «Лачуга» стоит в одном ряду со сказками для умных Шефнера.

Экранизация романа: мини-сериал с одноимённым названием – продукт XXI века, ограниченный, как рамками бюджета для создания картины, так и субъективным восприятием романа, но зато расширенный фантазией киносценариста, впрочем, как мне показалось, в силу указанных только что причин. Так или иначе, но фильм – замечательный… по мотивам «Лачуги должника».

Шефнер – не писатель-фантаст в привычном понимании. Он в своей прозе пишет «о том-о сём», смешивая фантастику и быт. Пишет с добрым юмором, лёгкой иронией о вещах серьёзных, заставляя читателя задуматься и поразмышлять.

В романе два главных героя – воист (военный историк) Степан Кортиков и практически бессмертный Павел Белобрысов. Действие романа начинается и заканчивается в XXII веке. Автор использует приём роман в романе и рассказывает историю Павла, родившегося в далёком 1948 году.

Павел приобрёл практическое бессмертие – миллион лет жизни – это вечность в рамках человеческого летоисчисления. Счастлив ли он поэтому? Оказывается, что нет. Шефнер показывает человека с нежной, ранимой душой – поэта с «маниакальным тяготением к рифмачеству».

В романе множество поэтических четверостиший и двустиший, органично вплетающихся в канву повествования. Достаточно много и любопытных афоризмов. Все они принадлежат Павлу Белобрысову. Несмотря на то, что из повествования полностью удалён XXI век и история Павла не ясна, образ его получился цельным и законченным.

Зато создатели сериала заполнили эту «дыру», отправив Павла на Марс, где он едва не сошёл с ума, находясь в полном одиночестве 157 лет.

Кроме того, есть места, которые напоминают о творчестве Стивена Кинга… Те, кто неплохо знаком с творчеством Большого Стивена, это заметят. Имеются аллюзии и к творчеству Стругацких. Но я не думаю, что здесь кто-то у кого-то заимствовал: так звёзды сошлись…

Кстати, о заимствовании названия фантастической планеты – Ялмез (зеркальный двойник планеты Земля). Кто-то считает, что Шефнер заимствовал это название у Вадима Коростылёва – повесть «Вовка на планете Ялмез» (2002 г.) Этого быть не может, ибо «Лачуга должника» написана в 1981году, а в 2002-м, Вадима Сергеевича, к сожалению, уже не стало.

Образ Степана Коростылёва, представителя XXII века, лишён лиризма и поэтичности века XX-го, но наполнен прагматичностью, сдержанностью в выражении эмоций. Это оправдано и профессией Степана – он военный, призванный подчиняться Уставу, инструкциям и приказам. Но это не мешает подружиться двум представителям разных эпох (Павел так и «застрял» в XX веке).

Философский смысл романа, на мой взгляд, определяется отношением человечества к бессмертию. В этом вопросе автор книги и создатели фильма не сходятся… Шефнер подчёркивает, что бессмертие для человека совестливого, с тонкой психической организацией – не благо, а наказание. Создатели фильма идут дальше. А как же иначе? Фильм создан в XXI веке! И мы видим реалии дней настоящих…

Цитата из фильма «Лачуга должника»:

Что по чём? А прочитайте роман и фильм посмотрите. Всё станет ясно.

Есть фантастика в жанре «покорение» или «завоевание» - космические ракеты, пришельцы, бластеры, световые мечи, и т.д. Тут важнее антураж, чем мысль.Есть фантастика в жанре «антиутопия» - будем доводить до абсурда окружающую действительность, и демонстрировать, чем это все может кончиться. А есть фантастика «бытовая». Вот вам будущее, для вас это экзотика. Но миллионы людей спокойно живут в этом будущем, оно для них – настоящее, а живут они обыкновенно, как и вы сейчас. Но такая фантастика скучна и уныла, если написана только ради описания некоего будущего.

Вот такую бытовую фантастику и написал Вадим Шефнер. Наше с вами будущее, лет через 150. А вот и герой, знакомьтесь: Матвей Людмилович Ковригин, историк литературы, его узкая специализация – история литературы второй половины ХХ века, а заодно и само это время. Он типичный представитель своего времени, абсолютно положительный по всем показателям человек, никогда не нарушает правила, он из тех кто «Написано – не курить! – я не курю. Написано – не сорить! - я не сорю». Он комфортно живет в своем времени, используя все его преимущества на всю катушку и нимало не интересуясь, кто и как обеспечил ему этот комфорт. Очень трепетно относится к распределению благ, равно как и к признанию заслуг. Наученный главному принципу нового общества «все люди равны», он никак не желает признавать, что рядом с ним рос гений, человек, которому все человечество обязано своим прогрессом и этим самым комфортом. Да, Андрей Светочев что-то там придумал, а моя антология забытых поэтов ХХ века тоже важна для общества – вот его взгляд на вещи. Обыватель? Да. Это и есть основная идея повести – гений глазами обывателя.

Что же это за общество? Это не «мир полудня» Стругацких, не утопии Ефремова. Хотя на земле мир-дружба, но люди – люди обыкновенные. Не титаны мысли, не сверхлюди – обычные, подчас погрязшие в мелочах быта. Не ругаются, не сквернословят, не пьют, не курят, а если кто проштрафится – тех накажут, пошлют в качестве наказания убить одного зайца в заповеднике, а то расплодились. Деньги отменили, на черной работе роботы. Роботы и стихи могут писать, и рассказы, и не просто, а с лирико-меланхолическим уклоном, да еще так, чтобы все слова были на одну букву:

• Собаки! Стрекулисты! Спекулянты! Сплетники! Сычи сонные! Сидни

Квартирный вопрос решается в обратную сторону, все чаще люди съезжаются, чтобы жить вместе с друзьями. Вроде все хорошо, но глядя на этот мир глазами Матвея Ковригина чувствуешь явное раздражение – и это наше светлое будущее? Великолепная авторская стилизация – мир глазами серого зануды сам становится сер и зануден. А может быть дело вообще не в Ковригине?

Вообще язык повести очень важен. И взгляд со стороны тоже. Ковригины ведь и гения не увидят, и любовь не разглядят. У автора Ковригин фигура одиозная, но это лишь из уважения к будущему, где, по мнению автора, таких будет немного. А я думаю, дело не в нем. А в самой идее общества, где все - "по потребностям"

Вадим Шефнер писал очень добрые слегка фантастические истории. Слегка это не значит, что чуть-чуть совсем фантастического. Нет, это значит, что фантастическое вписано в будничное и только слегка выдает себя в каком-то эпизоде. Вот и здесь, абсолютно буднично припарковываются инопланетяне на экскурсию по нашей планете, и вместо записи в книге пожеланий оставляют некий прибор, исполнитель желаний с ограниченным количеством желаний. И как же им распорядился дядя персонажа, от лица которого ведется повествование?
Он вообще гений или тихий (относительно) безумец? Ответ на первый вопрос найдется в этом рассказе, а на второй автор предоставил ответить читателю самостоятельно. Вообще, вопрос о гениальности или безумии главным героем не поднимается, он-то просто уверен в гениальности своего дяди.
Ну вот произошла некая перезагрузка, о ней пишут в учебниках как о чем-то загадочно аномальном. Но и тут оно выдается как что-то само собой разумеющееся.
В заключении стоит отметить, что Вадим Шефнер всегда, и в этом рассказе тоже, создает свою неповторимую атмосферу интеллигентной фантастики. Читатель в качестве послевкусия от прочитанного получает какое-то ощущение доброго тепла на душе. Это уникально и ценно. Всем рекомендую!)

ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Волшебных превращений не бывает! Невозможно воду превратить в бензин, кататься на коньках по водной глади залива… Ах, но как же хочется окунуться в волшебную сказку!

Вадим Сергеевич Шефнер, советский поэт и писатель, фронтовик, на мой взгляд, не очень хорошо известен широкой читательской аудитории. И, как мне кажется, из-за собственной излишней скромности. Непробивной человек оказался! Лично я познакомилась с ним совсем недавно. И очень жаль… Такой задушевностью, интеллигентностью и добротой веет от его поэзии и прозы…

Сказки, как известно, бывают разные. У Шефнера – сказки для умных. Что это значит? Видимо, для тех, кто понимает. Вот и рассказ-сказка «Скромный гений», написанный в 1963 году, понравился мне не только сказочными превращениями, но и взрослой житейской мудростью.

Излишняя скромность для талантливого изобретателя – гибель для его таланта. Излишнее долготерпение в силу неправильного жизненного выбора может привести к неприятным, непоправимым последствиям. Талант, знающий себе цену, должен заявить о себе. Хотя бы пытаться предъявлять свои изобретения людям, а не замыкаться на себе.

Главный герой сказки для умных Сергей – не просто талантливый изобретатель, он – гениален! Но скромен и застенчив до безобразия! Из-за своей нелепой скромности и странной веры в судьбу он едва не потерял себя, так и не став счастливым…

Вера в собственные силы – вера в себя – это очень важная вера, необходимая для того, чтобы сказку сделать былью. Не об этом ли сказка для умных «Скромный гений»?..

Вадим Шефнер, наверное, последний, кто писал в жанре соцреализма. Другое дело, что жанр этот под его пером, смешавшись с триумфом либеральной толерантности (тогда еще делавшей первые шаги и далеко за пределами нашей родины), мутировал во что-то невыносимо прекрасное, где люди как боги, и жить нам с вами совершенно невозможно, а от яркого блеска этого полдня человечества надо прикрываться рукой, мучительно стыдясь своей грязной одежды и далекой от идеала сознательности. Это уникальная ниша, аккуратно и с любовью вырезанная и выскобленная советским поэтом в советском литературном жанре, годная исключительно для одного человека и идеально для него подходящая - шефнеровский турбосоцреализм.

Мне жаль, что автор, имея на руках такую роскошную идею (пускай логически и фактически не до конца выверенную и убедительную), не сумел/не захотел использовать ее во всем ее богатстве, воплотить в цвете и деталях, предпочтя сфокусироваться на той самой лачуге должника - философских переживаниях о вине невиновного, цене мук совести и возможности прощения и обретения себя.

Рассказ вышел весьма безыскусным, сухим и дырявым из-за персонажа, от лица которого Шефнер ведет повествование. Этот прием - человек с ограниченным воображением рассказывает о совершенно фантастических событиях, коим он становится свидетелем - автор использует не впервые и понятно, что использует для большего контраста и эффекта. Однако в данном случае это вымывает почти полностью событийную ткань романа (что еще более усугубляется постоянными отсылками на некий общий отчет), которая по праву бы могла занять важное место: происходящее на планете Ялмез очевидно из ряда вон по всем возможным стандартам и оригинально даже по нашим пресыщенным временам.

Это, наверное, не проза, а все-таки поэзия. И дело даже не в этих частушкообразных моралите, которыми главгерой сыплет по любому поводу и даже без оного. Дело скорее в настроении, в том, что принято называть атмосферой, в лирике повествования. Такое мог бы написать строитель коммунизма со сломанными ногами - меланхолическая тоска по несбывшемуся и надежда на неизбежное светлое завтра.

Читая Вадима Шефнера, почему то не могу сконцентрироваться на главном. Быть может его проза, столь простая внешне, но столь сложная по содержанию, ставит слишком много идей? А может, просто его сказки для умных есть лишь видимость элитарности? Вот и сейчас, прочитав за один вечер эту короткую и незамысловатую повесть, нахожусь на развилке выбора того главного, что в ней заключено. Мы, рецензенты-любители, ведь должны в первую очередь почитателям хорошей литературы давать именно своё личное восприятие, стараясь не распыляться на детали. Но, поскольку главное в этой чудесной книге я пока не нашёл, попробую просто выложить вам весь веер тем и идей, что здесь есть.
Итак:
Андрей Возможный (фамилия ведь какая говорящая) жил в сибирской глубинке со своей мамой. Она работала сельским почтальоном, а он же очень хорошо учился в школе. И, вроде бы, дальше всё понятно : уедет учиться в город, дальше будет серьёзная научная работа на всю жизнь и прощай родные края, но...
Но ведь не зря писатель пишет про провинциала.  Андрей остаётся в селе почтальоном и вроде бы хоронит свой изобретательский научный талант. И лишь необходимость заставляет его сделать своё открытие. ОН КОНСТРУИРУЕТ КРЫЛЬЯ!
Идея, конечно и для истории, и для литературы не нова, но Шефнер не ставит именно это во главу угла. Писатель из этого изобретения выводит несколько тем для размышления не только о поступенной технической эволюции человека, но и о том личном, что было всегда, да и останется, видимо, навечно.

Фантастика - не фантастика.
Конечно, мы уже привыкли ко всевозможным писательским изобретениям, которые, кстати, частенько потом воплощаются в жизнь. У Шефнера же крылья не просто средство, чтоб доставить почту вовремя туда, куда из-за распутицы добраться очень сложно, а, видимо, метафора души человека, способной лететь без преград.
"

Вскоре Алексей уехал в Москву. Вернулся он через пять дней. Мать

рассказывала соседям, что он привез какие-то проволочки, баночки,

металлические маленькие штучки и еще какие-то непонятные предметы.

Затем на попутном грузовике он направился в райцентр, где накупил

холста, рыболовных капроновых лесок и много тюбиков с клеем БФ.

Еще через день Алексей пошел к местному столяру Михаилу Андреевичу

Табанееву и попросил у него сухих дощечек и планочек. Тот охотно дал

просимое, но поинтересовался, на что это Алексею надобно.

- Крылья буду ладить, - ответил Возможный.

- В птицы записаться хочешь? - засмеялся добродушный столяр. - Ну что

ж, дело неплохое... Птицей станешь - не забудь мне пол-литра в клюве

принести.

- Ладно уж, принесу."
Птицы - крылья души.
Не зря писатель даёт герою трёх верный крылатых друзей: сокола, сову и лебедя, ведь они, столь различные с виду, и дают общее ощущение полёта. Да и выручают его!
" 

Вскоре Алексей свернул с тракта на лесную дорогу, а с той - на другую,

поуже. Все было залито водой, но путь виден был хорошо. Вот сокол снова

набрал высоту, затем спикировал - и полетел домой. Алексей понял, что идет

верным путем и до наступления темноты ничего дурного с ним не случится.

Но когда стемнело, Алексей вышел на моховое болото, покрытое кочками и

мелким чахлым березняком, и вскоре сбился с дороги. Он петлял, шагал то

вправо, то влево, под его сапогами хлюпала болотная жижа. Потом в темноте

ему почудилось, что вышел на знакомое место, и тогда он быстро зашагал

туда, где, как считал он, должна проходить потерянная им дорога.

И тут сова довольно больно и сердито клюнула Алексея в плечо. Затем она

стала летать вокруг него, чуть ли не задевая лицо крыльями и не давая идти

вперед. Он понял, что птица почуяла недоброе и что ему надо переждать ночь

на месте. Он сел на мокрую кочку и задремал. Иногда он просыпался от

холода и тогда слышал, как сова начинает сердито хлопать крыльями. Когда

рассвело, ее уже не было - улетела домой спать.

Тут, при дневном свете, Алексей увидел, что пройди он ночью еще шагов

десять - и угодил бы в трясину, в так называемое "окно". Эти "окна",

поросшие сверху густой травой, и днем-то не всякий отличит от обыкновенной

безобидной лужайки."
Как жаль мне этих птиц в конце...
Чистота и грязь душевная.
Герой наш прост, гениален, и един со своей родной русской природой, в которой нет ничего лишнего, в которой нет обмана. Все же, с кем встречается он по надобности проталкивания своего изобретения в городе, просто мелки и завистливы, не обладая и малой частью одарённости Андрея, они непременно хотят именно себя поставить впереди, оставив провинциального изобретателя на обочине. Пожалуй, нет смысла здесь перечислять всех тех, кто примазывался, уродовал и надсмехался. Лишь приведу статью корреспондента районной газеты Леонида Могилана, которая, как не странно, возымела именно обратный эффект.
"А не пора ли нам ударить по крыльям А. Возможного!

В то время как крепнет добыча мягкого золота, множится вывоз удобрений

и свершается ряд иных свершений и мероприятий, есть у нас еще темные

пятна, есть и отдельные носители этих темных пятен.

Некий А.Возможный, отклонившись от дружного коллектива работников

связи, вместо того чтобы заботиться о срочной доставке писем сельским

труженикам, занялся бесцельным прожектерством и вздумал летать на крыльях.

Эти антинаучные полеты, не подкрепленные выводами и доводами науки,

невольно наводят на мысль о том, что А.Возможный хочет противопоставить

себя рядовым труженикам села Ямщикова и возбудить в них религиозные

суеверия в своих личных целях...".
Упомяну ещё, что всех его друзей - птиц убьют именно такие люди. Жалко...
Скромность.
Пожалуй, именно скромность Андрея и может быть поставлена выше всего. И как тут не вспомнить скромность самого Вадима Сергеевича Шефнера, который прошёл трудный жизненный путь: работал на заводе, на стройке, учился, воевал, писал великолепные стихи, прозу, мемуары, стойко переносил необоснованную критику и всегда был полон внутренней гармонии о оптимизма.
На этом, видимо, пора заканчивать.
Тем, кто после моих мыслей, захочет прочесть эту повесть, написанную ещё в 1966 году, задам простой вопрос: А у тебя есть личные крылья души?

Не время для скромных гениев
В сегодняшнем мире, а конкретнее, в пропитавшейся западной идеологией России, конечно же книга не актуальна. Отсюда и целый ряд негативных рецензий, показанных ниже. Людям сегодня более понятны изобретатели больших открывашек, чем кто-то, кто изобретает что-то полезное и вечно работающее. Ссылаются на подражание "Понедельник начинается в субботу" Стругацких, на неудачную попытку социальной фантастики, не потрудившись посмотреть на дату написания. Для справки, "Скромный гений" был написан на два года раньше "Понедельника", а Пелевин, Столяров и Лукьяненко, создатели жанра социальной фантастики, наверное тогда еще учились в школе. Почему обязательно надо или идеализировать или очернять? Шефнер описывает свой Ленинград, в котором за то, что спекулянт могли дать по морде, в котором, в конце концов, стремились изобретать что-то важное и вечное. Живущих в свое удовольствие было гораздо меньше, в основном жили для кого-то. И эти меньшинства искренне осуждали. Многих советских писателей сегодня еще более актуально читать, чем тогда. Эта литература по-настоящему лечит истерзанную жесткостью и жестокостью мира душу. Нужно что-то простое и доброе для веры в жизнь и существенной корректировки ее смысла. Сегодня не время скромных гениев, но оно вот-вот наступит, надо верить.

Первая маленькая фантастическая повесть прекрасного и чуткого поэта Вадима Шефнера была написана в 1962 году, а опубликована в следующем 1963 году в 41-м номере газеты "Неделя" - еженедельном литературном приложении к газете "Известия" и называлась она тогда "Скромный гений, или путешествие за свою спину". При последующих включениях в различные сборники, эта первая, но очень удачная, проба пера в жанре фантастики уже сократилась до нынешнего названия. Сейчас, пожалуй, для понимания всего наследия таланта по имени ШЕФНЕР, нельзя пройти мимо этой прелести. Нет, не подумайте, что это просто слащавая и яркая "конфетка", нет, она ведь говорит о главном в жизни каждого, но написана она так просто и одновременно изумительно сложно, что, пожалуй, доступно лишь поэтической душе.

Первый абзац сразу же мягко, но прочно притягивает внимание не только громко говорящей фамилией героя Кладезев, но и простым соединением невозможного: привычного всем нам существования и гениальности, которая, естественно, никому не нужна.

А что дальше?
Думаю, не надо вдаваться в интересный сюжет и предоставить желающим лично пройти часть жизни нашего героя, но... как водится многоточие необходимо.

Фантастика Шефнера идёт от сердца и не является формой, той, что мы привыкли.
Фантастика Шефнера, быть может, разрушает саму идею фантастической литературы.
Фантастика Шефнера говорит о нас, о каждом и, несомненно, о душе человеческой.

Как вы,наверное, уж поняли, дар изобретательства не принесёт герою ни почёта, ни признания, ни денег и ни славы, он даже с ним сыграет злую шутку, но в итоге станет лишь второстепенным для НАХОДКИ СОБСТВЕННОГО СЧАСТЬЯ.

Когда настала тихая белая ночь и парк опустел, они пришли на берег залива. На море стоял штиль, и паруса яхт неподвижно маячили вдали, у Вольного острова. Вода была без единой морщинки.

— Самая подходящая погода, — сказал Сергей и, развернув свёрток, вынул водяные коньки. Он помог Люсе надеть их на её туфельки, а затем надел свою пару коньков.

Она встала на воду залива и легко побежала по ней. Они миновали яхты, где яхтсмены ждали ветра, помахали им рукой и выбежали за Вольный остров, в открытый простор. Они долго мчались в этом просторе...

Потому-то мечтайте, дерзайте, живите полной грудью, но главное - ищите спутника единственного ПО ДУШЕ!

Вроде бы эта повесть относится к жанру научной фантастики. Однако научная сторона фантастики здесь такова, что любой нормальный читатель с техническим образованием будет рыдать кровавыми слезами. Душка Шефнер предпочел забыть свою юность у фрезерного станка и со смаком проигнорировал убедительность, вменяемость и логику, населив свою повесть массой стремных механизмов со смехотворными названиями, откровенно бессмысленным назначением и замечательно нелепым функционалом. Впрочем, вся эта избыточность несомненно в логике произведения: сознательность масс достигла неимоверных высот, деньги отменили, оружие только в музеях, никто не помнит, как ругаться, лозунг каждому по потребностям, от каждого - по способностям выполнен и перевыполнен - это не Полдень, XXI век, это гораздо, гораздо величественней и фантастичней. Несмотря на откровенный соцреализм (а может благодаря ему) повесть выглядит вполне цельной, осмысленной и последовательной, под конец приближаясь к притче. Даже стеноломная занудность рассказчика здесь к месту, ибо позволяет увидеть несовершенного человека в совершенных условиях, и за смертью героя увидеть реальный мир вместо аляповато раскрашенного задника. Шефнер создал замечательную умную сказку и каждый найдет здесь что-то свое, над чем стоит остановиться и задуматься.

Насколько меня восхитила «Сестра печали» Шефнера, настолько же сильно разочаровала «Лачуга должника». Сначала я наткнулась на одноимённый сериал с Павлом Деревянко в главной роли, и сериал мне очень понравился. После этого я и решила прочитать первоисточник, который, к сожалению, оказался очень далёк от экранизации. По сути это два совершенно разных сюжета, объединённых лишь главным героем и некоторыми обстоятельствами его жизни. Большая же часть изменена до неузнаваемости.

Но если сериал произвёл на меня впечатление цельной и последовательной истории, то книга развалилась на несколько неравнозначных фрагментов. Рассказ начал Степан Кортиков, воист, рождённый в 2113 году. Воист — это военный историк, но не совсем в том значении, что существует сейчас. Помимо изучения военной истории воисты выполняют обязанности МЧС и готовы при необходимости вступить в войну, вероятность которой ничтожно мала — люди уже давно не воюют.

Кортиков рассказывает о времени, в котором живёт. Светлое будущее без жестокости и болезней. Рассказ этот очень скучный. Степан тот ещё зануда! Если автор хотел его таким показать, то ему прекрасно это удалось. Рассказывает Кортиков и о Павле Белобрысове, с которым вынужден отправиться в полёт к далёкой планете. Белобрысов странный человек, он считает, что родился ещё в первой половине двадцатого века. Речь свою он перемежает необычными выражениями и стишками.

Дальше рассказывает Павел. О жизни в двадцатом веке и о том, как он докатился до бессмертия. Ну, и условная третья часть о приключениях на неизвестной планете оказалась самой интересной. А потом всё внезапно закончилось.

В целом впечатление от книги как от черновика, лёгкого наброска, скелета, на который ещё нужно нарастить мяса, сделать более объёмным, чуть больше углубиться в психологию, получше связать между собой события книги. Главная мысль от меня то и дело ускользала. Как ни странно, история, в самом начале объявленная историей Павла Белобрысова, очень мало рассказала об этом человеке.

Интересно, что автор вводит в книгу самого себя. С ним встречается и разговаривает Павел. Мнение его о писателе таково:

Самокритично, ничего не скажешь.