И. С. Шмелев. Сочинения в двух томах. Том 2

Я очень давно хотела почитать Ивана Шмелева, причем конкретно этот роман, при этом не имея ни малейшего понятия, о чем он. Мне нравилось само название - Лето Господне... До чего ж красиво! Смутно я осознавала, что Шмелев был из писателей-эммигрантов и писал о дореволюционной России вообще и о дореволюционной Москве в частности. Я уважаю эмиграционную прозу, а почитать о родном и любимом городе всегда приятно. Поэтому я была заранее расположена к автору, настроена очень оптимистично, прямо вот чувствовала, что полюблю это произведение и его автора. Увы, не сложилось. Я сразу оговорюсь, что моя отрицательная оценка не означает, что книга плоха, она означает лишь то, что мы со Шмелевым на противоположных полюсах мировоззрения, что книга не могла мне понравиться ни своим языком, ни заложенным в ней смыслом. Я не являюсь приверженцем христианства, да и никакой другой религии тоже, что вовсе не означает, что я не верю в Бога. Шмелев же...

Моя первая и главная претензия к Шмелеву - это его бесконечное восхваление православия. Этимологически название "нашей" религии происходит от словосочетания "правильно славить", что подразумевает, что все остальные религии славят неправильно. В самом названии уже заложен дух непримиримой ксенофобии. Мне это претит. У Шмелева же православие - основа жизни. Даже не так, православие - основа мирового порядка. Все в этом мире происходит согласно святцам и никак иначе. Уверена, что именно поэтому "Лето Господне" понравиться многим верующим людям. Здесь все существование персонажей пронизано православными праздниками и постами, обрядами и символами. Но больше всего мне не понравилось то, что при обилии внешней атрибутики внутренний смысл религии сводится к покорности. Что бог не делает, все к лучшему. Все под богом ходим. Все мы рабы божьи. И вот это основная мысль романа. Что ж, апатия и бездействие - не мое. Смирение - не мое. Поэтому персонаж вечно проповедующего смирение старика Горкина мне сразу не понравился, а под конец стал откровенно неприятен.

Вторая претензия - это непосредственно происходящее в романе. Главный герой, он же рассказчик, мальчик по имени Ваня. Ваня - один из многочисленных детей в богатой купеческой семье. Его отца зовут Сергей. То есть за этим образом отчетливо угадывается сам Иван Сергеевич Шмелев. Но мы будем отталкиваться от того, что автор и герой-рассказчик никогда не бывают тождественны друг другу на сто процентов (ага, я только что начиталась Бахтина), поэтому мальчик Ваня - это просто мальчик Ваня. Ему лет шесть-семь, он живой и подвижный ребенок с отличной памятью и незаурядным умом. Чем обычно заняты умные и подвижные дети? Различными играми, проказами, шалостями. Каждый день - новое приключение, каждый шаг - открытие. Но мальчик Ваня проводит практически все свое время в молитвах, походах в церковь и душеспасительных беседах все с тем же стариком Горкиным. Его хлебом не корми, дай послушать поучительную историю из жития святых. Картинки он рассматривает исключительно благостные. И хочется спросить, какого хрена? (Если честно, хочется спросить и покрепче). Что не так с этим ребенком? Чем заняты его родители и старшие сестры и братья? Отец еще уделяет сыну внимание, то ущипнет за щечку, то сунет гривенник. Вот это сование гривенников детям по любому поводу меня тоже раздражало, выглядело, как будто любящие родители откупаются от любимого дитяти: "Вот тебе гривенник, только нам не мешай!" Но чем же была занята все это время мать? Почему она практически игнорировала сына, причем в том возрасте, когда мальчик еще тянется к материнской ласке и нуждается в ее чутком и мудром руководстве. Примерно половину романа я вообще думала, что мать давно умерла. Однако она появилась в паре эпизодов этой совсем не маленькой книги. Возможно, тайна материнского отсутствия (назовем это так) кроется в биографии самого Шмелева, но опять-таки автор не равен рассказчику, и хотелось бы каких-то пояснений в самом романе. А так совершенно непонятно, почему шестилетний ребенок проводит все свое время не с семьей и не со сверстниками, а с великовозрастными богомольцами, которые разрешают ему пить шампанское. Меня вообще вымораживает, когда в книгах детям дают алкоголь и считают, что так и надо. Сталкивалась с этим у грузинских авторов и каждый раз вздрагивала.

Третья претензия - это язык. Это какой-то лютый трэш, имхо. Многостраничное произведение почти полностью состоит из отрывков молитв и из народных поверий и прибауток. Ой ты гой еси пресвятая Русь и все в таком духе. Все-то у них радость и все-то им утешение. Елей и патока лились на меня таким обильным и нескончаемым потоком, что стало слегка подташнивать. Особенно продолжал бесить старик Горкин. Та чушь, которую он несет, заставит свернуться в трубочки любые уши. Все эти завывания о грехах, призывы к покаянию, фольклорные пересказы жития святых под конец изрядно утомляют. Да и сам мальчик Ваня свои образом мыслей похож на имбецильного старичка, а не на нормального ребенка. С другой стороны, вся книга преподнесена как воспоминание старого эмигранта о золотом детстве на родине, поэтому определенная степень умиления здесь вполне уместна. Но само детство вызывает очень много вопросов.

Понравилось ли мне хоть что-нибудь? Совершенно неожиданно меня очаровали описания приемов пищи и перечисления блюд. Все эти расстегаи с вязигой, эта стерляжья уха, эти молочные поросята, эти кулебяки, эта икра, это шампанское, эта холодная водочка с соленым огурчиком и квашеной капусткой, эти лукулловы пиры в господских залах и в комнатах дворни - вот это все очень доставило. Как все это можно было съесть, уму непостижимо, но ведь съедали и шли за добавкой! Но думается мне, это изобилие на столах и в желудках, особенно в желудках рабочего люда есть следствие искажения прошлого в призме воспоминания и тоски по родному дому. Уверена, что в реальной Москве того времени дела обстояли не столь радужно, не говоря уже о всей России.

Подводя итог, хочу сказать, что ставлю точку в своей истории со Шмелевым сразу же после первой встречи. Абсолютно не мой автор, что совершенно не означает, что не ваш. В любом случае, это определенное явление в нашей литературе, с которым стоит познакомиться.

Когда же ещё слушать это великолепное произведение, как не в первый день наступившего лета?!
Признаюсь, "Лето Господне" всё-таки не моя литература. Не часто я читаю такие православные, религиозные книги. А это настоящая энциклопедия для воцерковленных людей: подробные описания христианских праздников, нравственные уроки и наставления.
И всё-таки не стоит бояться этой книги, даже если вы и не совсем в теме, как я.
Это ещё и автобиографический рассказ о патриархальной купеческой семье глазами маленького мальчика.
А какой красивый язык у Шмелева! Такие яркие образы, чудесные сравнения —восторг!
А с чем сравнить описание тех блюд, которые подавались на праздничных стол или разноцветье товаров на ярмарке?!
Сочно, емко, красиво.
А ещё это очень светлая книга, несмотря даже на горькие страницы, которые тоже есть в ней. Благостная она, очищающая. Очень советую.

История этой книги начала прошлым летом, когда в городе Алушта увидели музей Ивана Шмелева, но сначала надо прочитать его произведения и биографию и потом уже идти в памятное место, но отпуск быстро закончился, книгу не прочитала и в музей не пошли конечно, а теперь вот уже готовы к летнему сезону и посещению литературного музея.

Фото взято в свободном доступе в сети Интернет.

На самом деле люблю такого формата произведения, книга-воспоминание о детстве,которое у автора было по своему хорошим. Воспитание у Ивана было религиозным, в семье чтились и соблюдались все церковные посты и праздники, что и нашло отражение в этом произведении.

Великолепный язык, очень изящный слог, а описания празднеств и угощений это особая тема - читаешь и не замечаешь как тихонько крадешься к холодильнику.
Воспоминания ребенка наполнены особым счастьем предвкушения - вот он ждет Пасху, а вот поход с отцом в баню и как и многие дети радуется, и ему невдомек проблемы, заботы, ему сейчас хорошо и эту легкость он перенес в произведение.

Книга имеет явный религиозный уклон и людям, которым не близка эта тема, лучше и не начинать знакомиться с произведением.
Книга наполнена теплотой, она разливается на все произведение, буквально от каждого слова веет благостью и просветлением.
Любовью наполнены воспоминания, и прежде всего не смотря на все жизненные перипетии, - любовь к своей стране, любовь к божьим созданиям , а еще проскальзывает ностальгия к тем временам, когда было так легко и радостно.
Особая душевная атмосфера царит в каждой строчке, с особым трепетом и придыханием мы ждем вместе с Иваном празднеств, и немного тоскуем, когда идет пост. Вместе с Иваном узнаем и о многих религиозных традициях и значениях религиозных дней, например яблочный, медовый и ореховый спас.
Читая книгу, кажется вот так и будет складываться радостно и счастливо жизнь Вани,но все меняется, когда происходит трагедия с отцом.
Кажется, что все, жизнь остановилась ведь отец был очень любим маленьким Ваней, о время идет и он взрослеет и уже начинается иная жизнь, а эти воспоминания останутся навсегда в сердце читателя.

Что любишь в детстве - с нежностью пронесешь через всю жизнь, ворох драгоценных воспоминаний, у каждого разный, но обычно светлый и незатейливый. Для меня это чаще летние воспоминания: время, проведённое у бабушки в маленьком городке, размеренная и неторопливая жизнь бок о бок с природой. Это и сдобренные маслом и сахаром, чуть отдающие луком - намасленной луковой головкой бабушка смазывала сковородку - пышные блинцы, и одуряюще пахнущие цветы шиповника и смоляные слезы абрикосовых деревьев, воскресные походы на базар с рядами банок густейшей кремовой сметаны, тревожным холодком мясных рядов и алыми сахарными треугольниками взрезанных арбузов, сладкие густо-фиолетовые ягодки тутовника, растущего на каждом шагу, золотистые и янтарные камушки, найденные в песке, жесточайшие грозы, после которых невообразимо пахло оборванными тополиными ветками, стрёкот кузнечиков, пахнущая тиной и лещиками речка, бабушки, дедушки, шумные двоюродные сёстры, да ещё и целый двор - четыре дома! - людей, которых стоило любить или опасаться. Только-только начинаю понимать, каким кладом обернулись для меня эти тёплые месяцы.
Автору "Лета Господня в этом плане особенно повезло, такое его детство было яркое, наполненное любящими и искренними людьми, самыми разными событиями и праздниками - чем, может, уже пресытился взрослый, в том возрасте кажется чудесным, и всему веришь до слёз. Раскрашенное красками всех времён года, одинаково любимых со всеми их особенными радостями, с нетерпением ожидаемых, с тысячей запахов, будь то церковный ладан, клейкие листочки по весне, талый лёд, флердоранж, конский пот, парная клубничка, можжевельник, наваристая лапша с гусиными потрохами или марципановые торты. Со вкусами старой кухни, с её размахом, душевностью, разнообразием и жизнелюбием. С примером отца - неутомимого, щедрого, доброго, любящего - перед глазами. С верой, пусть наивной, зато идущей от сердца и укрепляющей в добрых начинаниях.
Такие годы, мне кажется, - горючее, что будет двигать потом человека вперёд и освещать его путь, а жизнь автора была, как я узнала, очень непростой. И уже последние главы возвращают назад из этого беспечального времени: после такого горя детство уходит навсегда, и, читая, я не могла сдержать слёз.

Чем больше я читаю Ивана Шмелёва, тем больше его обожаю, ценю и восхищаюсь! Какой же он замечательный, светлый, благостный, радостный и солнечный! То, что доктор прописал, когда хочется отдохнуть душой.

В первую очередь тут совершенно потрясающей красоты язык. Местами встречаются непонятные слова, но в основном это связано с какими-то церковными традициями. Очень полезно, в том числе с точки зрения расширения кругозора.

Потом тут очень простая история, в которой особо ничего не происходит. Но настолько здорово это описано, что ни капельки не скучно, несмотря на отсутствие каких-то бурных поворотов сюжета. Моментально пропитываешься этой атмосферой детства, солнца, улыбок и завораживающих русских храмов.

Ну и как всегда, на голодный желудок лучше не читать! Иван Сергеевич всегда так вкусно и со смаком описывает даже постные блюда — просто поразительно! Сразу хочется солёных грибочков, кашки и постных пирожков...

Рекомендую от чистого сердца.

Долго же я откладывала знакомство с Шмелёвым на потом. Биография автора, статьи о его творчестве и аннотации его произведений, всё говорило о том, что это не мой автор. Не люблю я сочинения на тему «Россия, которую мы потеряли» и воспевание православия как национальной идеи. И вот совершенно неожиданно для себя решила прочитать Шмелёва, да не что-нибудь, а «Богомолье». То есть вещь со мной не совместимую абсолютно. И совершенно неожиданно для себя получила бездну удовольствия.
Да, в книге есть всё, что меня обычно раздражает. Постоянное «Господь помог», «преподобный привёл», все герои постоянно крестятся, молятся, просят прощения друг у друга и плачут от умиления. Но странное дело, в «Богомолье» это меня не то что не раздражало, а даже умиляло по своему. Настолько тепло и искренне автор описывает свои детские воспоминания о паломничестве в Троице-Сергиеву Лавру ( а повесть, если верить всезнающей wiki, автобиографична), так ярко и сочно описывает увиденное в дороге, что хочется всё бросить и пешком отправится в Сергиев Посад. Вот так же летом, собирая по дороге только поспевшую землянику, попивая чаи с пирогами в трактирах и неспешно общаясь с другими такими же богомольцами.
А какой чудесный русский язык у Шмелёва. Написанное таким языком произведение, можно читать не сильно обращая внимание на сюжет, просто получая удовольствие от чтения самого по себе.
В общем, признаюсь – была не права, считая , что со Шмелёвым мне не по пути. Скорее всего он пополнит список моих любимых авторов.

Шмелев пишет просто чудесно. Вначале читалось чуть затянуто, но мало-помалу повествование развернулось и потекло широким привольным потоком - и захочешь вынырнуть, да не сможешь. Книга о детстве, но особенная. Мы не найдем в ней описания шалостей, приключений, веселых игр - зато как много о церковных праздниках, молитвах, постах, работе и досуге взрослых! Но роман писался в эмиграции. Поэтому из каждой строчки так и сочится тоска по милому Замоскворечью, мирному купеческому быту, где религия и православные обычаи - главное в жизни.

Здесь, конечно, многое идеализировано. Как эмигрант, Шмелев видел в дореволюционной России и патриархальном укладе только светлые стороны. Каких-либо трудностей он просто не замечает, либо не помнит. И люди, окружавшие его в детстве, как чудесно, по-доброму они выписаны! Горкин, Василь Василич, Аннушка, прочие работники - все они ласковы, великодушны, преданы своим хозяевам, живут вполне пристойно... А образ отца - прекраснейшего, святого человека! Так ли было на самом деле? Трудно сказать. Может быть, в семье Шмелевых и правда было все идеально - и дружно, и свято, и работники на них молятся, и все друг друга обожают. А возможно, мальчик, рано потерявший отца, в своем воображении наделил его этой идеальностью?

Но при всей этой чрезмерной благости, читается необыкновенно приятно и светло. Здесь столько воспоминаний-ощущений! Запахов, звуков, солнца, пения, молитв, ласковых слов... Столько патриархального, степенного замоскворецкого быта! Это в прямом смысле слова Счастливое Детство - по крайней мере, таким оно навсегда осталось в памяти автора.

Если посмотреть на обложки этой книги в разных изданиях, то практически в большинстве будет изображение собора, церкви или других предметов религиозного почитания. И это неспроста, потому что православная тема большущей красной линией проходит через все повествование. Видно, что книга написана человеком глубоко религиозным, восхищенным, ностальгирующим по своему детству и тем славным временам, которые уже канули в лету и никогда не возродятся полностью. Сложно оценивать эту книгу, сложно даже понять полностью всю его любовь и тоску по тому, что он описывает: когда твоя прабабка была крайне религиозной (а вторая, приемная, вообще беглой монашкой), бабка - столь же ярой атеисткой, а родителей штормило в закат союза, то понять ту монументальную благостную вдумчивую атмосферу учиненного религиозного неторопливого цельного порядка с сменяющимися друг друга церковными праздниками и связанными с ними ритуалами сложно, воспринимаешь умом, тогда как автор и его герои ценили это душой, не рефлексируя и не препарируя своей веры. Автор пишет от своего имени, но той поры когда он был маленьким мальчиком, наивным, чистым, восприимчивым, тихим и послушным окружающим его взрослым. Его наблюдения ясны, похожи на звонкую весеннюю капель, хороши этой верой и чистотой. Он, будучи уже взрослым, смог проникнуть еще раз в свои тогдашние впечатления и передать их. Сама книга состоит из трех частей, и, честно говоря, читая первую, я недоумевала, а где же обыкновенный человеческий быт и, что немаловажно, женщины. В смысле в повествовании их нет вообще, герои - мальчик, его отец и дворня, в основном старые мужики, женщин нет от слова совсем, такие они невидимки, что странно и даже ущербно, если описывается жизни глазами маленького мальчика. Где его отношение к матери, к другим женщинам? Лишь кухарка упоминается пару раз, то у нее птица какая-то то в клетке, то пирожки оказывается все-таки женщины пекут... Очень интересно. Понятно, что мальчик благоговеет перед отцом и в лице "Горки" нашел нужного пестователя, но все же. Кажется, что мальчик живет только восхищением от отца, религии и общения с проникновенными и честными религиозными мужиками, ничего иного в его существовании нет. И только к третьей части, когда уже дошло до скорбей, оказывается, что у мальчика есть мама, есть сестры, а в доме помимо кухарки еще есть разные помощницы. Да и отец оказывается и артельщицам помогал, и банщица его потом выхаживала. Но видимо его реальная мать вытеснила в нем все эти светлые ностальгические нотки, и он практически вымарал ее из текста почти что автобиографических воспоминаний. Вот и получается, что какая-то незаметная подмена случилась: оно-то конечно, произведение светлое, про жизнь и надежду, но мне оставило тягостное впечатление чрезмерной, просто гипертрофированной лиричности - понятно, что так изливает тоску немолодой и уже не способной что-то изменить человек, а потому тяжко это ощущать. Хотя в познавательном плане многое можно узнать и ощутить, ведь что ни говори, а автор - дитя своего времени.

Этот добрый роман – своеобразная презентация (через призму восприятия ребенка) годового круга церковных православных праздников. Книга очень светлая, как в описываемых радостях, так и в скорбях. Произведение сшито из красочных детских воспоминаний автора, духовный мир в них неотделим от плотского - тут тесно перемешаны традиции, обрядовость, игрища, молитвы, труды, чаяния, и… чудесная русская кухня (каждый праздник сопровождается обязательно традиционными блюдами, которые с огромным удовольствием перечисляет и характеризует автор).

Детское восторженное восприятие описываемого создает неповторимый покров искренней веры, духовности и тепла, оставляя за рамками произведения темное болото тяжелой жизни взрослых. Чувствуется, что легкая светлая печаль по той безгрешности, ушедшему времени, когда каждый час был светлым праздником, ни на минуту не оставляет автора.

Прекрасно и описание быта Москвы второй половины 19 века, причем автор говорит не только о жизни своего сословия, но и о жизни дворни, простых работников, в чьей среде он немало времени проводил в детстве. Язык произведения красивый, поэтичный, богатый, я бы даже сказала «очень сочный».

Полная отрешенность от тягот реальной жизни и концентрированная солнечность произведения не позволили мне прочитать этот роман быстро, хотя, возможно, на это повлиял и нестандартный «сюжет без сюжета». Я вынуждена была читать лишь маленькими дозами, под настроение, в минуты, когда действительно нужно было спрятаться от реальности. При попытке прочитать книгу «залпом» быстро наступало пресыщение и даже, о ужас!, появлялось желание бросить читать произведение.

Великолепный автобиографический роман Ивана Шмелева , писателя такого талантливого и, увы, с такой нелёгкой судьбой. Читая «Лето Господне», будто касаешься чего-то божественного, становишься чище, мудрее, познаешь простые истины. Прекрасное повествование о детских годах автора, показывающее Старую Москву XIX века, православные праздники и обряды того времени, быт купеческой семьи.

Что есть Лето Господне? В более широком смысле – период служения Иисуса Христа среди людей, т.е. назвав так своё произведение, Шмелёв говорит о том, что его детство – время благополучия, радости, счастья, беззаботного веселья.

Семья Ивана показана в романе большой, дружной, зажиточной. Глава семейства, Сергей Иванович Шмелёв, человек с настолько деловой хваткой, что оказался не только знатным предпринимателем, но и поправил, прежде всего, дела своего отца. Дед Вани, Иван Иванович, умер, когда Сергею было около шестнадцати лет, оставив после себя кучу долгов. В итоге, овладев всеми премудростями и хитростями торгового ремесла, Сергей Шмелёв стал владельцем большого количества бань, под его руководством трудились несколько сотен рабочих, да ещё и занимался покровительственной деятельностью. Сергей Иванович оплачивал из своих финансов строительство храма, открытие памятника Пушкину, много помогал нищим.

Иван относится к отцу с тайным трепетом и вселенским благоговением. Он любит выезжать с ним на прогулки, любит, когда отец ласково треплет за щеку, его подарочки, обожает просто присутствие папы рядом, даже когда тот занят работой. На протяжении всего романа ни разу(!) сын не сказал плохо об отце, сплошное восхищение! Чего не скажешь о Ваниной маме….

Кажется, намеренно Шмелёв упускает мать из виду. И практически единственный раз, когда упоминается «мамаша», это во время рождения младшей сестренки Катюшки. Более того, автор даже не называет её по имени. В своих автобиографических заметках Шмелёв отзывался о Евлампии Гавриловне, как о женщине строгой, своенравной. Всё воспитание маменьки сводилось к порке.

В книге «Иван Шмелев. Жизнь и творчество» Наталья Солнцева пишет: «Евлампия Гавриловна не умела приласкать, она не была нежной матерью; бессильная в убеждении, в слове, она использовала верное, как ей казалось, средство воспитания. Возвращаясь из первой гимназии, мальчик заходил в часовню Николая Чудотворца у Большого Каменного моста – она была разрушена в 1930-е – и, жертвуя редкую копеечку, просил Угодника, чтобы поменьше пороли; когда его, маленького, худого, втаскивали в комнату матери, он с кулачками у груди, дрожа, криком молился образу Казанской Богородицы, но за негасимой лампадой лик Ее был недвижим. В молитве – все его «не могу» и «спаси»… но мать призывала в помощь кухарку, когда он стал старше – дворника. В четвертом классе Шмелев, сопротивляясь, схватил хлебный нож – и порки прекратились...»

Из писем к Ольге Александровне Бредиус-Субботиной: «И еще помню – Пасху. Мне было лет 12. Я был очень нервный, тик лица. Чем больше волнения – больше передергиваний. После говенья матушка всегда – раздражена, – усталость. Разговлялись ночью, после ранней обедни. Я дернул щекой – и мать дала пощечину. Я – другой – опять. Так продолжалось все разговение (падали слезы, на пасху, соленые) – наконец, я выбежал и забился в чулан, под лестницу, – и плакал…»

В ужасном материнском нраве, мне кажется, был лишь единый плюс – жесткость характера помогала женщине справиться с трудностями после смерти мужа Сергея.

Если отца Ваня видел нечасто, а мать сама не замечала сына, то всё свободное время мальчик проводил с престарелым плотником Горкиным. Михаил Панкратыч был одним из близких для Ивана людей, его духовным наставником. Именно от Горкина Иван Шмелёв узнаёт о церковных таинствах, обрядах, учит с ним молитвы, божественные песнопения, вместе они посещают храм. Панкратыч всегда и во всём защищает мальца, при этом поучает Ваню, когда тот не прав. «Два человека сформировали мою душу: отец и плотник Горкин», - писал Шмелёв.

В роман «Лето Господне» автор описывает важнейшие православные праздники. Писатель вспоминает встречу Рождества, Покров, Троицын день, Крещенье, Масленицу, Вербное воскресенье, Пасху и другие.

И это не только церковные традиции. Шмелёв описывает свои ощущения от пережитого, то, как выглядел их дом, приготовления к празднествам, приём гостей. Читать об этом не только интересно и познавательно, но ещё и вкуусно! Иван Сергеевич настолько погружает в атмосферу того времени, что даже читаешь, окая, а от яств текут слюнки.

И это Великий пост, что уж говорить о праздничных застольях, когда у Шмелёвых собирались гости, среди которых было много знати.

Особенно «вкусны» описания поездок на рынок, приготовлений к холодам. Заготавливая огурцы, помидоры, капусту на зиму, трудился весь двор. Это были важные действия, очень трудоёмкие и затратные, ведь, как известно, один день год кормит. А Сергей Иваныч был щедрой души человек, и кормил не только свою семью, но и бедняков.

Да, с уходом отца для семилетнего Вани мир теряет всю красоту и прелесть. По нелепой случайности Шмелёв старший падает с коня и, так и не оправившись от полученных повреждений, через время умирает. Иван тяжело переносит утрату, последние главы очень точно передают душевную печаль, навалившуюся на мальчика и всё семейство. Детство кончено.

Много позже большой потерей для Ивана Сергеевича Шмелева станет гибель сына, которого расстреляют без суда и следствия в 1921 году. Но именно написание романа «Лето Господне» станет для Шмелева неким утешением, малой попыткой унять слёзы о сыне.

К своему стыду, я практически ничего не знала об этом замечательном писателе, его биография просто потрясает. Родившись в большой семье зажиточного купца, умирает Иван Сергеевич Шмелев в одиночестве и полной нищете. Конечно, об этом ничего нет в романе. В нём лишь первые семь лет, самые счастливые.