Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Братья Карамазовы (часть IV). Повести, очерки, рассказы

Скажу просто - это одна из самых лучших книг, что я читала в жизни. Федор Михайлович - любимейший писатель. Читала давно, лет 6 назад - обязательно перечитаю, внимательно, осознанно...
Мнений об этом произведении много, для каждого осилившего оно будет разным. Для меня же это, наверное, что-то совсем личное, затронувшее то самое-самое внутри, вывернувшее мою душу. Произведение невероятной силы.
"Я думаю, что мы должны читать лишь те книги, что кусают и жалят нас. Если прочитанная нами книга не потрясает нас, как удар по черепу, зачем вообще читать ее?..." Франц Кафка

Я не мастер писать отзывы, а уж тем более рецензии. Назовем это просто заметкой, откликом, прочитав который через некоторые время, я могла бы восстановить сюжет этой книги.
Я заметила, что чем "сильнее" книга, тем сложнее писать что-то о ней. Карамазовы - это , наверное, самая насыщенная и богатая мыслями и идеями книга, которую я читала. В конце-то концов, ну это же ДОСТОЕВСКИЙ. Как он мог обойтись без глубинного анализа каждого героя, каждого поступка/события? импосибл!
Вот вам 3 брата, вроде абсолютно разные люди, противоположные взгляды на жизнь, но их объединяет та самая карамазовская природа, которую ФМ преподносит как некое явление, что-то типа обломовщины, что-то присущее русской национальности: безрассудство, но в то же время смиренность; страстность наравне со скромностью.
Лично мне больше всего понравился Иван. Не знаю, почему, но ,возможно, его скрытность, его размышления о религии привлекли меня. Митя - безбашенный ревнивец, способный на нежную любовь. Поражаюсь его готовностью бросить все ради минутной радости и удовольствия. Я бы не смогла прокутить огромные суммы, устроив шабаш с цыганами, танцами, алкоголем.... Хотяя... Может и да, такова наша широкая русская душа! И вот эти два старших брата, Митя и Иван, просто благоговеют перед младшим Алешей, который поражает своей кротостью и всепрощением. Не знаю, на сколько его хватит, сможет ли он пронести до конца эти качества в себе, или же в нем взыграет карамазовская порода...
И что еще мне очень понравилось, так это заключительные речи прокурора и адвоката на судебном процессе над Митей. Я до конца не могла предположить его исход и этим мне роман напомнил настоящий детектив! Скандалы, интриги, расследования, как говорится. Слушаешь прокурора - веришь ему, хотя знаешь, что герой-то невиновен! но тут речь адвоката и ты уже полностью оправдываешь Митю. Очень интересно посмотреть на это с исторической точки зрения, подробно видишь нюансы тех судов присяжных, которые только входили в обиход.
И как же не пожалеть Снегирева и Илюшечку. Здесь уже проскальзывает тема "маленького человека".
Ну, в общем, браво, Федор Михайлович. Произведение требует усилий, но это того стоит.

В очередной раз убедилась, что всякому овощу своё время. Когда-то, ещё в средней школе, на волне увлечения Фёдором Михайловичем, начала читать и этот роман. Скажу честно, тогда он мне был не по силам. После детективной завязки "Преступления и наказания", сентиментальных "Бедных людей" и просто полюбившихся "Униженных и оскорблённых", "Братья..." показались мне скучными и излишне философскими. Сейчас спохватилась, решила перечитать и - не прогадала. Читалось почти на одном дыхании, увлекательно и легко. Я оплакивала бедного Илюшечку и старца Зосиму, размышляла о справедливости. Что примечательно, большинство героев мне вовсе не понравились. Я не говорю о Смердякове и Фёдоре Павловиче, от которых меня с души воротило, но мне также были неприятны и Грушенька, и Верховцева. Что касается Грушеньки - что поделать, не понимаю я инфернальных женщин, сама не такая, извините. Не терплю в женщинах пустой жестокости, которая сейчас зовётся "стервозностью", а также считаю, что часто человек, которому причинили много зла, сам приучается к этому злу и становится его причиной.
А Катерина Ивановна... уж не знаю, но в ней мне почему-то бросились в глаза жестокость и ханжество. Есть в ней что-то слишком искусственное, надуманное, что ли. Она предстаёт то гордячкой, то униженной, то властолюбивой, то измученной.
Размышляя о Мите, так и не смогла для себя решить, жалею ли я его. Скорее нет, чем да. Он несчастен - да, но из тех, кто сам творит своё несчастье. Широта его души оборачивается порочностью и мотовством; он вызывает у меня если не неприязнь, то жалость. Симпатии к нему я в себе не отыскала, как ни старалась. Скажете, романтик? Скажете, "настоящая русская душа"? С последним, пожалуй, соглашусь, и для меня этот образ оказался интересным... как может быть интересным для исследователя некое человеческое уродство. Такие, как Митя, вроде бы и к широкому жесту способны, и благородством блеснуть горазды, но во всякое другое время запросто оберут до нитки своих близких и родных, даром, что и сами без ничего останутся. И "оберут" не только в материальном, но и в духовном плане.
А Иван? Иван - этакая "мятущаяся интеллигенция", внутри него идёт постоянный спор, который, в итоге, и приведёт его к сумасшествию.
Книга глубоко христианская, и поэтому некоторым людям её будет сложно понять и принять, как мне кажется. Я, например, не согласна с тем, что Достоевский - "тяжёлый и депрессивный писатель". Мне, например, произведения А.П. Чехова кажутся гораздо более безысходными. Чехов любит высмеивать и бичевать пороки, он, на мой взгляд, не любит всех своих героев, в то время как Достоевский жалеет тех, кто его жалости достоин.
Поражает масштаб, глубина, сила повествования. Каждый герой предстаёт живым, мыслящим и чувствующим, и это не просто слова. Этот роман гениален, и гениальность эта неоспорима, она ощутима.
Меня часто спрашивают: тебе не тяжело воспринимать Достоевского? Отвечу: да, не всегда легко. Фёдор Михайлович часто "окунает" читателя в самую глубину смещённой, разрушенной психики, и от этого сам себя перестаёшь воспринимать нормальным. Но разве мир вокруг нас - не "карамазовщина"? Разве не существует сейчас их, таких "Фёдоров Павловичей" и "Дмитриев Фёдоровичей"?

Если Вы ищете себя в вере или веру в себе, обязательно прочтите это произведение Достоевского. Пока читала, много думала о религии, способна ли я верить подлинно и истинно?
Я поняла и приняла всех героев, кроме лишь одного - отца Карамазова, он мне мерзок и отвратителен, ему нет никаких оправданий. Кто виноват в его гибели? По моему мнению, он сам убил себя - своим отношением к сыновьям, своим образом жизни, своими поступками.
Мне хотелось бы встретить на своем пути кого-то, похожего на Алешу. Это самый светлый человек в этой книге, одна только надежда на него, на его веру и гуманность.
Я не увидела в этом романе детектива, только социальную драму и философские размышления.
Главное, что в итоге во мне нет обреченности и слез после прочтения, только светлые чувства и вера в будущее.
Пронзительно, глубоко и гениально

У меня смешанные впечатления от прочтения. С одной стороны, читать мне было интересно, нередко допоздна не могла оторваться от книги. С другой стороны, слишком уж затянуто, бывало, что и пролистывала страницами (особенно рассуждения о Б-ге). Ну вот серьёзно, Достоевскому что, платили за количество символов?

Ура, подумала я, но это были пустые обещания. Например, автор на двадцати страницах размазывает мысль "а сейчас я вам расскажу про одно мелкое событие". Если бы он вообще пропустил это введение и сразу перешёл к событию наконец, ничего бы не поменялось!

А ещё мне было тяжело читать из-за излишней экзальтированности персонажей. Все они, как на подбор, сверкают очами и мучаются сложными эмоциями на пустом месте, что автор ещё и сдабривает щедрыми описаниями психологической подоплёки каждой фразы и действия.

Вот полностью согласна, и я тем более не современник автору. Дамы у него не могут определиться, кого же они любят, мечутся между разными вариантами, мучают и себя, и кавалеров. Мужчина может быть влюблён в одну, но вроде как одновременно и в другую, а может всё-таки в первую, но может частично и во вторую... Может сам себе придумать непреодолимые обстоятельства - окей, такой ерунды и в жизни хватает, но не у всех же сразу, и не в таких же масштабах? А есть ещё и персонаж Алёша, по непонятной мне причине названный главным, который сначала собирается в монахи и вообще ни о каких женщинах и думать не смеет, но стоит одной дамочке намекнуть ему о своих чувствах, как он тут же радостно предлагает ей руку и рассуждает о будущей супружеской жизни. А потом хоп, начинается новая часть книги, и мимоходом автор упоминает, что эти планы о помолвке забыты обоими, и вообще мол, несущественно это всё.

К таким житейским мелочам автор явно равнодушен: название городка, где происходит действие, он нам рассказывает только в 4-й части, мимоходом. Фамилию одной из ключевых героинь Грушеньки — тоже случайно сбалтывает после доброй половины романа. Или вот, занимательная арифметика:

Детективная часть же хороша (или просто это я люблю детективы), пусть описание процессуальных действий конечно же затянуто. Концовка (этой линии) мне тоже зашла, и хорошо, что продолжению книги выйти уже было не суждено.

Но пока что у меня перерыв с классикой и слишком длинными книгами.

Много уже сказано и написано про это великое произведение... И многие сходятся в том, что читать его несказанно сложно, а говорить про него еще сложнее. Это чтение не ради развлечения. Нет. Здесь вы его вряд ли получите. Читать ее - это настоящая работа. И работа сложная и местами неприятная.
Одно из основных понятий, представленных в этой книге, это "надрыв". Надрыв человеческой души. И с этим надрывом все чувства как бы обостряются - любовь, какая-то нездоровая, ненависть - лютая и жгучая. Автор как бы обнажает все "пороки" своих героев, все их "червоточинки", выворачивает перед читателем всю их "душонку", отчего чтение не становится легче. И все это щедро сопровождается размышлениями автора, порой даже слишком "щедро". И на протяжении всей книги я то ненавидела героев, то их же и жалела. Настолько неоднозначны были персонажи. А дочитала, и дышать стало легче. Конец получился очень печальным, но вместе с тем светлым. Есть в нем надежда на светлое будущее всех нас.

Когда я училась в школе, нам внушали, что чуть ли не все авторы жившие в XIX веке гении. Пушкин - гений, Лермонтов - гений, Толстой - гений, Достоевский - тоже гений. Но прочитав Братьев Карамазовых я почувствовала, что гений гению рознь. Не могу сказать, что читалось легко, нет, но от Федора Михайловича, как-то глупо было бы ожидать легкого чтения. Но как же было интересно! Герои такие живые и такие разные. Далеко не все из них приятны, но и они вызывают самые искренние эмоции, пусть даже и негативные. Как же меня раздражала Груша! Мне кажется, что я и в реальной жизни никогда, ни на кого так не злилась! А Алеша! Его образ вызывал почти материнскую нежность. Я впервые сталкиваюсь с таким явлением в литературе.
А сколько поднято вечных вопросов! Как многогранно и тонко автор подходит к их решению. Сколько пророческого в произведении. Да, эту книгу не возможно прочитать быстро, но она стоит каждой минуты, потраченной на чтение.
Пушкин сопровождает нас с пеленок, мы учим его в детском саду, учим в школе, учим в университете, но сейчас, будучи вполне взрослой и не обремененной мнением педагогов, я не нахожу в его произведениях глубокой сути, все как-то поверхностно и фривольно. Очень по юношески. С годами его перерастаешь. А вот можно ли перерасти Достоевского? Не думаю. Чтобы написать такое насыщенное и глубокое произведение, как "Братья Карамазовы" нужно сначала пол жизни думать, а потом ещё пол жизни работать над произведением. Но оно того стоит. К этой книге хочется возвращаться.

Трудная книга... Трудная для восприятия, для осмысления, осознания, понимания... Поначалу, когда автор вводит нас в курс дела, становится правда интересно, знакомство же с главными героями всё-таки. Но стоит дальше начаться действию... Не знаю, по-моему, очень легко потеряться в таком водовороте событий, где что-то связано, а что-то нет: Грушенька, Митя, Катерина Ивановна, Иван - кто кого любит, кто-что-о-ком думает, сложно уследить. Второй том вообще должен был называться "Три тысячи", очень уж они там наделали шуму. Даже непонятно что больше - они или убийство Фёдора Павловича.
Проблема неверности, кутежей и беспорядочной жизни будто передаётся от Федора Павловича его сыновьям. Однако здесь есть одно исключение - Алёша. Вот про него читать действительно было увлекательно! Ведь нет в нём той "карамазовской" силы, что заставляет его братьев и отца бросаться из положительного полюса в отрицательный. На протяжении всего произведения думаешь: а неужели он вправду такой? или испортится под конец? встретит дурное влияние, выйдя из монастыря?
И опять-таки, странный разброс: Алёшин монастырь и попойки отца и брата, его нравственность и их моральный упадок - будто бы тянут канат за два конца. Улыбает смирение Алёши: получив любовное ироничное письмо от Лизы, он так пресерьёзно ей отвечает, что да, она для него лучший вариант, "в будущем я вас буду любить, и мы поженимся" - то есть ни намёка на пресловутую карамазовскую страстность, всё очень спокойно и как-то блаженно. Может, и неправдоподобно, но чем больше контраста, тем интереснее.
Замечательны эпизоды про компанию мальчишек, Колю Красоткина и Илюшу. Алёша тут проявляет своё молодецкое мужество: он подходит помирить ребят, и так получается, что он становится их настоящим другом. А мальчишки-то и рады находиться под патронажем такого взрослого человека! Минорная нота, которой заканчивается произведение, - смерть Илюши - уравновешивается мудрыми и оптимистичными высказываниями Алёши и бурными согласиями ребят. Наверное, это лучшее завершение такой мрачноватой книги, которая тяжелым грузом лежит на читателе до тех пор, пока не дочитаешь.

Читал книгу жадно, давно соскучившись по слогу и по оригинальным идеям Достоевского. Признаюсь, я до последнего был настроен на позитивный конец, на удачную развязку и на то, что "все простят друг друга за всё".

Каково же было мое удивление, когда я, во-первых, вместо привычных восклицаний героев ФМ о всепрощении, о всеобщей любви и гармонии прочитываю главу "бунт", в которой отрицается сначала "Божеский мир" (т.е. всеобщая гармония, рай и будущее мироздание), а затем ставится под сомнение справедливость и любовь самого Творца:

Каков аргумент, а? И это пишет, наверное, один из самых верующих христианских писателей.

В главе "Великий иквизитор" опять поднимается тема мироустройства и всю эту длинную увлекательную поэму можно свести к одному вопросу: зачем же Бог дал людям такую свободу, которую они не могут перенести, неужели ради одних лишь избранных единиц? Вообщем-то, поднимается очень много интересных философских тем, поражающих своей действительностью.

Самое удивительное то, что эти-то самые вопросы остаются без ответа. Не знаю, может, я не уловил эти ответы по ходу романа или автор сам их не нашел, но для меня это осталось неизвестным. Думал, в конце все разрешится, а ведь ничего не разрешилось. Столько событий, интриг, неожиданных обстоятельств, и всё заканчивается приговором на каторгу одного невинного брата, горячкой, ставящей под угрозу жизнь другого брата, и его борьбой с собственным "чёртом", и созерцанием ужасов и страданий третьего. Зачем это все было? Что хотел этой драмой показать Достоевский? К чему приводит безверие? Так наказал бы тогда одного Ивана, а всех остальных простил, оправдал и осчастливил. Что все за всё и за всех виноваты? Извините, за что пред всеми Алеша виноват, за что виноват тот восьмилетний мальчик, о котором рассказывается в главе "Бунт" и которого свирепо растерзали собаки по воле генерала? Не о той вине говорил старец Зосима, рассказывая о своем больном брате, который в болезни своей познал любовь Божию и попросил прощения у всех и вся, даже у птичек, и изрек тогда, что все пред всеми за все виноваты, "а я пуще всех". Это вина осознавалась человеком и истекала от неимоверной любви и радости душевной. А здесь другое. Но что другое? О чем хотел сказать Достоевский на примере братьев?

Для меня здесь загадка и некая недосказанность. Быть может, ФМ нам завещал этим романом самим отыскать все ответы, но однако же наставлял:

Помните момент, когда Грушенька упоминала об истории о старой, злой, скупой старухе, за всю жизнь только и сделавшей доброго, что одну луковку из огорода подала нищенке. Вот за эту-то луковку ей и дал ангел зацепиться во аде, пытаясь вытащить из огненного озера. Так вот то добро, которое мы храним и приумножаем в сердце своем, и служит для нас той самой "спасительной луковкой", которую, быть может, и нам кто-нибудь когда-нибудь подаст.

Мерзавцы дразнили меня необразованною и ретроградною верою в Бога. Этим олухам и не снилось такой силы отрицание Бога, какое положено в «Инквизиторе» и в предшествовавшей главе, которому ответом служит весь роман. Не как дурак же (фанатик) я верую в Бога. И эти хотели меня учить и смеялись над моим неразвитием! Да их глупой природе и не снилось такой силы отрицание, которое перешёл я. Им ли меня учить! <…> Совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного <…> Инквизитор уже тем одним безнравствен, что в сердце его, в совести его могла ужиться идея о необходимости сожигать людей <…> Инквизитор и глава о детях. Ввиду этих глав вы бы могли отнестись ко мне хотя и научно, но не столь высокомерно по части философии, хотя философия и не моя специальность. И в Европе такой силы атеистических выражений нет и не было. Стало быть, не как мальчик же я верую во Христа и его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла, как говорит у меня же, в том же романе, чёрт.

— Ф. М. Достоевский. Черновые записи 1880—1881 годов.