Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Братья Карамазовы (часть IV). Повести, очерки, рассказы

Это своеобразное развлечение. Читать вперемешку Л.Н. и Ф.М. «Бесы»-«Анна Каренина» - «Братья Карамазовы»… На очереди «Воскресенье». Но теперь про карамазовщину. Кхе-кхе, Word выделяет слово «карамазовщина» зелёным подчеркиванием и уверяет, что это слово с ярко выраженной иронической и негативной окраской. Ну, хоть знает и на том спасибо.
Знаете, мне сейчас смешно от самой себя. Помните, в школе учителя любили говорить про современность произведений, героев и ситуаций? Да так часто, что фразу: «Н.Н. поражает острой современностью» можно было ставить в любое сочинение или выступление на уроке литературы. Смысла фразы, честно говоря, в школе я понять не могла. Ну, какая, к чёртовой матери, современность в 19 веке? Там все такие благородные, в пышных платьях (мне почему-то казалось, что все барышни в то время ходили только в чём-то подобном теперешним пышным свадебным), а тут – всё не так. А сейчас ловлю себя на том же детском восторге узнавания – да, да, да, всё именно так и сейчас есть! От этого соответствия почему-то всегда больно. Не о самых приятных чертах характера он пишет, наверно.
Я, кстати, задумалась над тем, что сочинение по «Братьям Карамазовым» на какую-то определённую тему мне написать было бы легче, чем вот так, здесь, пробовать писать о своих впечатлениях. Представляете, как можно было б развернуться в теме «Женские образы в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»? Тут Грушенька, эдакая роковая женщина.. Не особо, кстати, хорошо прописанная. Катя.. Благородная, любящая, истеричная, ревнивая… Или тема, на которую одна моя знакомая дама писала диссер: «Евангельские образы в творчестве Достоевского»? О, тут вообще раздолье.. Чёрт, являющийся Ивану, его же поэма про инквизитора.. Почему он, инквизитор этот, мне Пилата напоминает, никто не знает? А признайтесь, чёрт-то ивановский очень милый. Такое вполне себе обаятельное существо. Не хватает эрудиции, но, по-моему, Алёша – это тоже некий образ. Только вот кого? Ещё замечательная тема: «Образ Алёши». Знаете, у меня вообще с русской литературой отношения забавные. Я все сюжеты знаю от мамы в первую очередь, ну и ещё откуда-то, что не мешает мне запоем её читать. Так вот Алёша мне всегда казался таким строгим мальчиком. А вы вчитайтесь, он постоянно или «улыбается» или «смеётся», что не умаляет его серьёзности, но делает необычайно, на мой взгляд, обаятельным. Или «Образ Мити».. человек, который бросается из одной бездны в другую… И опять та самая «современность».. да ни фига это не современность, просто люди не меняются. Меняется время, а люди – нет. Это, кажется, Булгаков говорил? Не я ж придумала. Мы тут вообще ничего уже давно не придумываем, всё было сказано до нас. Мы просто повторяем, даже если и сами не подозреваем о повторении. Кхе.. И это, наверняка, кто-нибудь сказал до меня.
Так вот. Я увлеклась. А, в общем, про «Братьев Карамазовых» сказать и ничего. Просто люблю я Ф.М. за реализм. Тьфу. Опять шаблонно. Но как ещё объяснить это чувство, когда при чтении ты понимаешь, что всё именно так бы и было б жизни? Дикая ситуация, но жизнь же такая же дикая.
А ещё меня терзает вопрос, почему же Ф.М. считается «депрессивным автором»? Хотя, возможно, это я такая жестокая и не буду грузиться описываемыми событиями долго. Хотя очень искренне переживаю и очень искренне люблю этого писателя.

Было написано тогда же, когда прочла ;)

Есть книги, которые можно перечитывать бесконечное число раз и каждый раз открывать для себя что-то новое. «Братья Карамазовы» - именно такая книга. В каждом из нас есть эта карамазовщина, в ком-то больше, в ком-то меньше. Это вечное метание от святости к греху, от веры к неверию, отсутствие моральных ориентиров, всё тёмное, что прячется в глубине души.

Вот один, смотрите, Фёдор Павлович Карамазов. Как всегда пьян и весел, в окружении дам облегчённого поведения. Впрочем, ему не стыдно. Он не скрывает своего образа жизни. Наоборот бравирует им, шута из себя корчит. А чего ему не веселиться — двух жён сжил со свету, сыновей отправил куда подальше. Живи — не хочу. Только одно не даёт покоя Фёдору Павловичу — страсть к Грушеньке точит его сердце. Да ещё порой сквозь пьяный угар проявляются мысли о смерти. Страшно умирать Фёдору Павловичу.

Рядом с плохо скрываемой яростью сжимает кулаки его сын Дмитрий. Отец его раздражает. Мало того, что утаил от него часть наследства матери, так ещё и стоит меж ними женщина — Грушенька, к которой Дмитрий тоже питает страсть. Дмитрию нужны деньги, но хитрый отец говорит, что ничего ему не должен, что кончилось материно наследство, перетаскал наследничек по частям. А сам сложил стопкой три тысячи, перевязал ленточкой и оставил для вожделенной Грушеньки. Дмитрий порывист и эмоционален, но не зол. Он тянется к хорошему и доброму, чувствует присутствие Бога, но сомневается в его существовании.

Тут же стоит ещё один сын, Иван. Со снисхождением смотрит на родных. Он полная противоположность Дмитрию. Если тот пламень, то этот лёд. Угрюмый и замкнутый, он желает смерти отцу и в то же время боится своих мыслей. Он умён, но ум его не служит ему, потому что слаб Иван и всегда сомневается. Страдает от своего неверия в Бога, но и верить не может.

Чуть в стороне скривил губы Смердяков. Слуга, но поговаривают, что родила его местная сумасшедшая Лизавета Смердящая от Фёдора Павловича. Он ненавидит и презирает всех — страну, людей, Бога. Любить и радоваться он не умеет. В детстве душил и хоронил кошек. Любит размышлять о том, как хорошо было бы, если бы Наполеон захватил Россию. Умная нация захватила бы глупую. Вот тогда бы зажили.

С сочувствием и болью смотрит на всё это младший брат Алёша. У него доброе сердце, и любить пассивно он не может — сразу же бросается помогать. Как человек легко увлекающийся, уходит в монастырь вслед за старцем Зосимой. Но это не его путь. Он нужен в миру. Твёрдо знает, что Бог есть, и решает навсегда жить по Его законам, жить «для бессмертия».

И вот собралась вместе эта семейка, и взрыв неизбежен. Произойдёт убийство, но убийца будет не столь очевиден. Слишком многое случится ещё — в детективную линию вплетётся любовная, философская и религиозная. Прозвучит «Легенда о Великом инквизиторе», отражающая взгляды Достоевского на церковь и общество. Спросит Фёдор Михайлович о том, что значит для человека вера. Как жить, если Бога нет? Значит всё дозволено? А если не в вере, то в чём найти нравственную опору? И сам же отвечает — нет такого. Только православие способно дать нравственные ориентиры, а если их нет, то всё дозволено.

В любом случае тем для размышления в «Братьях Карамазовых» огромное множество. О каждой из них можно написать целую книгу. Но лучше всего выразить смысл книги можно с помощью цитаты Дмитрия:

«Записки из подполья» мне было физически больно и мерзко читать. Больно – потому что в рассуждениях рассказчика я слишком часто узнавала грешки окружения и свои собственные: то самое противопоставление своего «паралича перфекциониста» людям, которые не рефлексируют избыточно, а просто действуют.
Мерзко, потому что, кажется, я еще не встречала на страницах книг до того гадкого, мелкого и озлобленного героя. Завистливый, вздорный, уверенный одновременно в собственной ничтожности и моральном превосходстве над окружающими. Он месяцами вынашивает план мести офицеру, не глянувшего на него с должным уважением – буквально сталкерит за ним, чтобы в итоге решиться на то, чтобы ТОЛКНУТЬ ЕГО ПЛЕЧОМ на улице. Он вне себя от ярости, что бывшие однокашники не хотят с ним общаться, и хоть он презирает их, он навязывает им свое общество и лелеет мечты о дуэли. В лучших традициях он срывает свою бессильную злобу на легкой и слабой добыче – и морально унижает проститутку (благо, она унизит его в ответ – своим сочувствием).
Я не так много читала у Достоевского, но, пожалуй, эта повесть для меня исчерпывающий образец той самой «достоевщины»: тьмы человеческой душонки, лихорадки, мелочности, злобы, дна – «подполья».
Не отрицаю, что повесть великая, но мне было так дурно, что больше 2 звездочек рука не поднимается поставить.

Закрыла гештальдт, причитав книгу.
Сюжет, думаю, известен большинству. Главные герои Дмитрий, Иван, Алеша и Федор Михайлович Карамазовы. Также незаконный сын Смердяков и барышни Катерина и Грушенька. Красной нитью проходит отцеубийство. Однако нет прямых улик на убийцу. Кто убил отца мот Дмитрий или тухушник Смердяков?
Однозначного ответа нет. С одной стороны автор устами героя показывает убийцу, но осуждают другого.
Для меня Дмитрий не виновет, все обвинение построено на домыслах и субъективном мнении.
Слог автора прекрасен, глубокие рассуждения и размышления о Боге и об отношениях. Мне это показвлось важным потому, что сейчас люди меньше мыслят. Слишком много внешних раздражителей: искусственный свет,  гаджеты, телевизор, соц.сети и т.д.

Поставила 4,5 за открытый финал. В целом книна прекрасна! ❤️ У меня осталось много вопросов: Что со всеми героями? Кто с кем остался? Состоялся побег или нет?.
Есть версия, что Достревский планировал продолжение и все ответы возможно были бы там, но продрлжения нет, а вопросы остались.

Герой рассказа «Бобок» — литератор-неудачник, спившийся до белой горячки, страдающий от зрительных и слуховых галлюцинаций. Подобный выбор повествователя объясняет фантастичность всего, что привиделось ему при посещении кладбища. А привиделось ему картины самого крайнего цинизма. Покойники в этом рассказе, хотя и телепатически, богохульствуют, развратничают, отринув все святое и чистое. Сидя на могильной плите, герой рассказа постепенно начинает различать голоса погребенных, ведущих между собой оживленный разговор. Выясняется, что сознание мертвецов после похорон на некоторое время сохраняется, что вполне допустимо в фантастическом жанре. Ситуация рассказа, таким образом, носит фантастический характер, хотя содержание «речей» покойников обнаруживает признаки трезвейшего реализма, доходящего временами до грубо натуралистических подробностей. Этими особенностями обнаруживается структурное родство «Бобка» с предшествующими произведениями, содержащими сатирические мотивы и образы.

В жанровом отношении перед нами фантастика сатирическая. Достоевский представляет здесь примеры психологии «подполья», то есть, крайних форм эгоцентризма, порождающих опустошительную бездуховность. Так, в рассказе многократно обыгрывается слово «дух» в оксюморонных значениях. Для рассказчика — в прямом смысле, как трупный запах, а для мертвецов — в переносном, очень значительном: ...тут вонь, так сказать, нравственная...
Бобок“ — один из самых коротких сюжетных рассказов Достоевского — является почти микрокосмом всего его творчества. Очень многие, и притом важнейшие идеи, темы и образы его творчества — и предшествующего и последующего — проявляются здесь в предельно острой и обнаженной форме...».

Мы вправе заметить, что небольшой по объему рассказ «Бобок» играет существенную роль в образной системе Достоевского. Этот рассказ представляет собой художественный синтез всех самых отвратительных и циничных сторон духовного «подполья», раскрытию антигуманной сути которого посвящены многие произведения писателя. Фантастическая образность тут не самоцель, а эффективное художественное средство, обеспечивающее выполнение этой задачи.
#достоевский #ячитаю #бобок

Не знаю сколько раз ходила вокруг братьев за последние лет десять, но всегда что-то шло не так и книга проходила мимо меня. Отчасти, потому что настолько фундаментальная классика страшит, отчасти пугал объём. Но вот настало "время Ч".
Зачастую замечаю, что делаю странные выводы. Точнее даже не странные, а не такие, как большинство. Наверное это даже закономерно, что каждый видит что-то своё, но в моём случаи это происходит слишком часто и вразрез с мнением большинства. Для меня история братьев Карамазовых стала гимном человеческой гордости, любви к себе, здоровому эгоизму. Историей недолюбленных детей, которые как в детстве были никому не нужны, так и сейчас. Если самые близкие (в том числе и отец) их не любят, то как же они сами будут любить себя? Отсюда и потребительское отношение к окружающим, неверие в людей, в себя.
Мне даже не передать сколько раз я вспоминала Омара Хайяма и его:

Катеньку из к/ф "Девчата"

Но героям это не помогло и они продолжали творить, то что творили. А мне было за них безумно стыдно и гадливо. Я не могу себе представить как здравомыслящий человек может так унижаться перед другим. Мне безумно дико было читать про вечно ревущих мужей, которые при малейшем волнении падают без чувств. Справедливости ради, кисейные барышни вели себя более здраво.
И тем не менее для кого-то это реальность, многие так и живут. Живут кем-то, ради кого-то, а этот кто-то совсем этого не стоит и, что страшнее пользуется этим.
Так вот возвращаясь к тому с чего начала: прочитать стоит хотя бы ради того, чтобы выкинуть из своей жизни всех не нужных людей и "приживал". Мы не можем изменить своих родителей, окружающих людей, мир, но мы можем изменить себя.

И снова возвращаюсь к «Братьям Карамазовым». Не могу, видимо, не возвращаться. Сегодня хочу поразмышлять о семи смертных грехах. И, разумеется, о Дантовом Чистилище.

Восхождение Данте всегда не давало покоя писателям: слишком уж заманчиво покорить эту планку. Гоголь, например, сдюжил лишь с «Адом», а вот на «Чистилище» обжёгся. Между тем умница Достоевский — взял и тихо справился. Где? Здесь же, в этих бездонных «Братьях Карамазовых», где ж ещё!

Да, «крайние» миры тут схематичны, хотя и узнаваемы: Алёша летает, не касаясь земли, и служит всякой встретившейся душе, превращая мир в Райскую Розу; Иван... ну, Иван — камень, Иван — могила, Иван «чорта» встретит. Статичная, даже скульптурная фигура, мечтающая слиться с дорогими мертвецами на европейском кладбище. Причём, допив кубок до 30 лет, то есть не доходя до опасного разворота Данте. А «клейкие листочки» грустно намекают, что решение он берёт сам: это как раз то, чего так не хватает сухим деревьям в Лесу самоубийц.
Зато с «прикладной частью» у Достоевского очень подробно. Как и в Чистилище Данте. Митя стирает со лба все семь «Р» — и делает это в той же последовательности, что и флорентиец.
1. Гордость? — конечно, гордость! Роман и начинается с Митиной гордости.
2. Зависть? — да не к кому-нибудь, а к родному отцу.
3. Гнев — к нему же, как естественное продолжение.
4. Уныние? — в нём Митя едет в Мокрое.
5. Сребролюбие? — «а те-то, три-то тысячки?»
6. Чревоугодие? — «тягушек, тягушек побольше!»
7. Сладострастие? — «Сказала, твоя, а ты не тронь».
И Данте, и Митя в результате инициации получают своего рода второе рождение в новую жизнь. Оба — вне закона, вне социальных норм, вне пределов «околоземного» мира: белый гвельф приговорён к казни, Дмитрий Карамазов осуждён за то, чего не совершал. Это важно. Человек нового мира объявляется преступником в мире нижнем. Так надо, без этого никак. Иначе за ним пойдут.

Мы видим, как «херувим» Алёша планомерно нарушает все Моисеевы заповеди — но стойко этого не замечаем; Алёша остаётся ангелом в наших глазах. Видим, как Зиновий только благодаря страстям становится старцем Зосимой. Видим, наконец, как в Мите прогорают все семь смертных грехов — и возрождают жизнь. Дело не в грехах и не в попрании запретов, — улыбается нам Фёдор Михайлович, — нужно, чтоб сердце стучало и рассудок не перебивал.
*
Обывательская мораль учит греха избегать (пусть даже путём закрывания глаз), однако оба писателя показывают: грех должен исполниться, изжить себя и расцвести следующим — так надлежит исполнить всякую правду. Грубые лихорадки сменяются тонкими удовольствиями, но только так и растёт человек, так срывает семь печатей, так сбрасывает семь покрывал. Так стоит ли верить обывательской морали, если я жажду жизни? И куда она заведёт — обывательская? На путь благих намерений? Ну-ну. Моралист не станет искать причин, он скажет: «Что значит — почему нельзя? Сказано тебе: грех потому что! Уши-то разуй, бульонщик... валаамов». А почему ж, в самом деле, нельзя? Нам тут ясно показывают, что только так и можно, а вы... Э нет, Григорий Васильевич, с бульонщиком повремените.

[Вот здесь, пока Григорий временит, приглашаю вас к дискуссии, друзья: что же они такое — семь смертных грехов? Для чего нужны и почему нам говорят, что путь этот нужно пройти? (и ведь мы верим, интуиция подсказывает: нужно! нужно верить)]

Да, мощные лингвисты подметят, что латинские названия грехов все оканчиваются на "a" — словно намекая на неизбежный возврат в исходную точку; филологи тут же укажут на хиастическую фигуру о семи частях, кто-то найдёт соответствия в радужном спектре. Выскажу свои соображения.

• Гордость — видится вечностью, но замороженной в прошлом, до всякого суждения. «Я непримиримо хорош, менять мне нечего, таким и пребуду. Всегда».
• Зависть — здесь как будто появляется Другой, но в форме оценки, то есть тоже не живой, но отведённый в прошлое.
• Гнев (как и старшая заскорузлая сестра Обида) — плод ожиданий; но ожиданий заранее оценённых и потому буквально впихнутых в прошлое.

• Сребролюбие будет пробовать унять страх завтрашней несостоятельности.
• Чревоугодие — страх не-удовольствия сегодня и в сколько-нибудь ощутимом времени.
• Сладострастие — страх вечной невостребованности.