Сергей Довлатов. Избранное

Сборник рассказов, составленный из воспоминаний о семье писателя, о людях, так или иначе повлиявших на жизнь и творчество Довлатова. Каждый рассказ пронизан типичным авторским юмором, но сильнее прочего бросается в глаза налет сентиментальности, выраженный в данном произведении особенно ярко.
Книга напоминает семейный альбом, перелистывая страницы которого, случайный знакомый или просто вольный читатель окунается с головой в образы живших и ныне живущих людей, отчетливо лицезреет все мелочи чужой эпохи, влиявшие на формирование личностей как таковых, и примеряет на себя авторское отношение к тому или иному герою, дыша пылью воспоминаний с пожелтевших от времени страниц. Семейное чувство здесь преобладает над ироничной насмешливостью Сергея Донатовича. Отдельного упоминания заслуживает глава, посвященная его домашнему питомцу — собаке Глафире, прочно занявшей место в его семье.
«Наши» — привычно цепкая довлатовская вещь, но более личная, сентиментальная и по-своему трогательная. Она стоит пристального к себе внимания и особой нежности, рожденной из уважения к автору и его истории. Моментально разбирается на цитаты и надолго остается в сердце.

Повесть в 12 главах, рассказывающая о многочисленных родственниках автора.
По уровню - как легенды и байки Веллера. Вот только Веллер писал свои байки отстранённо от персонажей, о посторонних людях. А Довлатов написал о личном, об истории семьи. Но также великолепно, тонко, с юмором. Впрочем, что я. Байки Веллера - об эпохе через призму персонажей, а Довлатов - о личностях через призму эпохи. Чувствуете разницу?
Отлично, что тут говорить.
Особенно радует и поражает, что у Довлатова нет ярого, показного, целенаправленного очернительства бывшей родины. Он просто пишет как оно было, с иронией и, что важно, с самоиронией тоже.

-------цитаты из книги:
"- К-А-А-КЭМ! АБАНАМАТ!"
"- Как странно! Я - наполовину русский! Ты - наполовину еврей! Но оба любим водку с пивом..."

И что я так долго игнорировала Сергея Довлатова? Все вокруг его читали - а я со школьной скамьи уперлась, что не люблю советскую прозу...Нужно было выдержать столько лет, чтобы открыть для себя совершенно новый мир. Вот стоило только начать - начала я, впрочем, не с него, а с Венечки Ерофеева - а дальше не остановиться.
Есть литература и есть публицистика, и в наших реалиях, к сожалению, одно подчас подменяет другое. У Довлатова - Литература. В небольших по форме и объему произведениях столько смысла, что не знаешь подчас, как же его не расплескать… Зачерпываешь горстям свежие, льющиеся фразы и наслаждаешься.
У Довлатова - тоска… Печаль, ирония, добродушное, не осуждающее понимание. Принятие данности. Нелепой, пошлой, гнетущей данности. Но - свежесть. Читаю и думаю - нет, хорошо, что сейчас, не оценила бы, не смогла бы взглянуть со стороны.
У Довлатова - каждая фраза годна для цитирования; точность. емкость, невероятная образность языка. Хочется читать вслух и слушать ритм текста.
А что до сюжета… Право же, кому нужен сюжет, когда книга читается как песня? Он там есть, но я не скажу о нем ни слова - не буду лишать вас удовольствия открывать это чудо самостоятельно.

Давно хотела познакомится с творчеством Довлатова, и после прочтения этой книги захотелось прочитать еще его произведения, так как однозначного мнения о нем у меня пока не сложилось.
Тема этой книги не самая для меня приемлемая, возможно поэтому оценка довольно неоднозначная.
Но то, что сразу цепляет, это конечно язык и ощущение полного присутствия, практически книга в 3D-формате. И с первых страниц ощущается и жуткий холод, и визг пилорамы, и чувство какой-то незащищенности от суровой реальности.
Есть в этой книге и тоска, и уныние и даже местами сочувствие. Еще то, что меня поразило - очевидные параллели между советским режимом и устоями, которые царят за забором из колючей проволоки. Кого-то это меняет и ломает, а кто-то меняется сам, становясь сильнее и выносливей.
Эта книга побудила меня прочитать биографию Довлатова и я поражена тем, что несмотря на все, что происходило с ним здесь, это его не сломало, а дало стимул созидать. Ведь стать писателем хотят многие, а становятся единицы.

По описанию это было как раз то, что нужно: небольшая книжечка, короткие рассказы, юмор и сатира. Самое то, чтобы избавиться от осенней депресии.
А оказалось - совсем мимо. Уже рассказе на четвертом пришла усталость, недоумение, легкое разочарование. Не почувствовала я ни заявленного тепла, ни какого-то духа общности и сопереживания. И особой любви к семье тоже не оказалось. А вот личность автора неожиданно вызвала у меня неприязнь - чем дальше, тем больше. Не близки мне его жизненные принципы, непонятно, как писатель может быть стереотипным и поверхностным в своих суждениях.
А еще не понимаю я, как можно просто так, голословно, назвать реально существовавшего человека "негодяем и лицемером" - походя и без аргументов, как в спину плюнуть.
Называя себя "неудачником" Довлатов явно рисуется, в рассказах якобы "о своих" больше всего видно его самого, эгоцентризм возведен в крайнюю степень. Наверное, поэтому первые два-три рассказа не вызывали у меня таких ощущений и очень нравились: в них этого еще не чувствуется.
А еще недоумение вызвал рассказ о дочери: ведь у писателя еще двое старших детей, их он к "своим" не причисляет?
При этом я отнюдь не отрицаю ни литературного таланта Довлатова, ни того, что родственники его люди достаточно интересные. Они - да, книга - не слишком.
В общем, не по пути нам оказалось.

В своей первой попытке написать рецензию, хочу начать и поделиться с Вами впечатлениями о Сергее Довлатове. Большой писатель и удивительно чуткий человек. Если, еще не довелось читать его рассказы, то впереди Вас ждет сказочно реальная, чудесно бытовая, греющая сердце - советская эпоха! Но, мы видим ее глазами писателя: добрыми, умными и искрящимися образцовым сарказмом и глубоким пониманием.
Трагикомичные, сатирические, смешные от( и до) грусти , вовлекающие в процесс чтения все дальше, и дальше!
В период своей юности наш герой служил надзирателем отдаленной колонии, в настоящем советском лагере, в Сибири. Этот опыт лег в основу первого полноценного цикла про зону. Не буду и дальше пересказывать биографию, лучше прочитайте этот замечательный диалог молодого репортера и рабочего:

«Мне хочется спросить. Вы были надзирателем, это опасно, рискованно?
Алиханов неохотно задумался.
— Риск, конечно, был. Много водки пили. Лосьоном не брезговали. На сердце отражается…
— Я имела в виду заключенных. Ведь это страшные люди. Ничего святого…
— Люди как люди, — сказал Алиханов, откупоривая третью бутылку.
— Я много читала. Это особый мир… Свои законы… Необходимо мужество… Вы мужественный человек?
Алиханов вконец растерялся.
— Люба, — сказал он.
— Лида.
— Лида! — почти закричал Алиханов. — Я сейчас достану шесть рублей. У меня гуманные соседи. Возьмем полбанки и сухого. Что-то я плохо соображаю.
«— Откуда у вас этот шрам? Не скромничайте, пожалуйста…
— Это не шрам, — воскликнул Алиханов, — это фурункул. Я расчесал… Извините меня…
— Я все-таки хочу знать, что вы испытывали на Севере? Фигурально выражаясь, о чем молчала тундра?
— Что?
— О чем молчала тундра?
— Лида! — дико крикнул Алиханов. — Я больше не могу! Я не гожусь для радиопередачи! Я вчера напился! У меня долги и алименты! Меня упоминала «Немецкая волна»! Я некоторым образом — диссидент! Вас уволят… Отпустите меня…»
Отрывок из книги: Довлатов, Сергей. «Голос.» Азбука-классика, 2005. iBooks.
Этот материал может быть защищен авторским правом.

Почувствовали? О чем молчала тундра. Видите, эти типажи, это не стереотипы, это грани людей, окружающих, отражение себя самого, вытащенные из глубин и вылитые в четкую форму. 4 прочитанных тома собрания сочинений, представляют из себя калейдоскоп рассказов, историй, реальных и выдуманных, ситуаций на грани абсурда. Нет, в них не унижается образ советского человека ( а по сути нас), нет злости, есть справедливость, глубина, понимание. Конечно, советская реальность представлена не с лучшей стороны, но и есть за что, она абсурдна и иррациональна. Система (левиафан) видоизменяет и извращает отношения между людьми. Ложные связи, фасадные.
Но, я уже увлекся, вернемся к тексту)

«Друзья шли по набережной. Свернули на людную улицу. Поблескивали витрины. Таяло мороженое. Улыбались женщины и светофоры.
— Посмотри, благодать-то какая! — неожиданно воскликнул Шаповалов.
— Живут неплохо, — поддакнул Чикваидзе.
— А как одеты!
— Ведь это — Запад!
— Кругом асфальт! Полно машин! А солнце?!
— Еще бы! Тут за этим следят!
Возникла пауза. Ее нарушил Шаповалов.
— Датико, я хочу с тобой поговорить
— И я.
— А ты презирать меня не будешь?
— Нет. А ты?
— Может быть, того… Ну, как его?.. Убежища попросим… Опять же, частная торговля…
— Ночные рестораны!
— Законы джунглей!
— Торжество бездуховности!
— Ковбойские фильмы!
— Моральное и нравственное разложение! — зажмурился Чикваидзе…»

Отрывок из книги: Довлатов, Сергей. «Собрание сочинений в 4 томах. Том 1.» Азбука, 2000. iBooks.

Поскольку, опубликовать свои работы Довлатов не мог, он каждый год упорно отсылал рукописи в издательства. В ответ :
«Из журнала «Юность»:
Сергей, привет!
Все было именно так, как я предполагал. Конечно же, рассказы не прошли. Конечно же, не по литературным меркам. Всякая лагерная тема наглухо закрыта, доже если речь идет об уголовниках. Ничего трагического, мрачного… «Жизнь прекрасна и удивительна!» — как восклицал товарищ Маяковский накануне самоубийства.»
Довлатов, Сергей. «Собрание сочинений в 4 томах. Том 3.» Азбука, 2000

Я уверен, что Чехов не сделал бы ни одного оборота в гробу, узнав что в такое сложное для страны время, кто то , также кропотливо запечатлел время и жизнь. Для начла - рекомендую прочитать Заповедник. Пройдитесь с по дорожкам пушкинского музея, пообщаетесь с женским коллективом, выпейте, читайте..

«— До Нового года еще шесть часов, — отметил замполит, — а вы уже пьяные, как свиньи.
— Жизнь, товарищ лейтенант, обгоняет мечту, — сказал Фидел»

В каждой повести, в каждом рассказе Довлатов остается верен себе. Когда я впервые добралась до его произведения, к слову, это было не так давно, я была достаточно искушенным читателем, имела достаточно хорошее представление о литературе в целом и воспринимала ее и как развлечение, и как способ скоротать время, расширить кругозор, и как нечто серьезное, что позволит перейти на новый уровень мышления. Так вот, читая любое произведение Сергея Донатовича, я стала замечать такой диапазон эмоций, какой не нашла бы не только ни в одной зарубежной книге, но и в повседневной жизни. Это был не просто интерес к сюжетной линии или любопытство, которое обычно испытывают при просмотре фильма или чтении романа, когда пытаешься угадать, что будет дальше, в чем развязка, что скажет герой или кто антагонист. Я переживала.

Я переживала переходя от абзаца к абзацу "Филиала", я переживала и на последних строчках:

Я переживала даже тогда, когда закрыла книгу, когда прошло время.

Но тем не менее я не могу назвать это шедевром, это всего лишь размышления, хроника, сдобренная каплей фантазии, переработанные в произведение. Но это огромный дар, писать о происходящем вокруг так, чтобы было интересно, чтобы волновало. В сущности, "Филиал" всё о том же: эмиграция, журналистика, воспоминания, первая любовь (может, и последняя), наблюдения (за людьми, окружающим миром), юмор, немного сентиментальности, мысли мысли и еще раз мысли. Но насколько ярко описано каждое человеческое чувство, настолько же широко и четко видна общая картина, мир в целом. Мое восхищение никогда не познает границ. Очередное БРАВО!

"Хочу чтоб было весело, и ни о чём не надо было думать". Это фраза из другой книжки. И эту книгу характеризует лишь отчасти. Веселье определённо присутствует. И присутствует то, о чём подумать. О людях, о размытости понятий правды и лжи, о фальши и лицемерии (в том числе своих собственных). О различных оттенках серости.
В общем отличная книжка, просто замечательная. Смешная, ироничная, для тех, кто любит "изнанки" и "закулисы". Больше и не скажешь.
А если давать выход своим подспудным графоманским наклонностям, то эта рецензия растянулась бы на несколько страниц 10-м шрифтом, и её бы никто и читать не стал бы.

Тяжелая книга. И даже восхитительный и неповторимый Довлатовский цинично-насмешливый юмор не спасает ситуации. Он сказал, что хочет написать не о тюрьме и зэках, а о жизни и людях и ему, несомненно, это удалось наилучшим образом. Только чувство не проходящей грусти, отчаяния не отпускало ни на минуту. Даже в самых, казалось бы, юморных ситуациях.
Никто не знает для чего задумывался человек, о его предназначении тоже пока не договорились и каждый вполне может придерживаться своей точки зрения и кто-то даже в такой жизни найдет высшую правду и смыл. Но если развитие человека возможно, если все условия, необходимые данные для этого даны, то почему? Почему люди останавливаются, почему не пытаются бороться за себя, свою более насыщенную, интересную жизнь? почему сдаются и идут на преступление, потакая слабостям, почему остаются на том же уровне или даже с покорностью и даже неким удовлетворением кидаются в деградацию...Много вопросов, много мыслей, много тоски оставила после себя книга.