Собрание сочинений в девяти томах. Том 7

Синклер Льюис

В седьмой том вошел роман " Гидеон Плениш" в переводе Е. Калашниковой и М. Лорие и статьи.

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,0

1 оценка

5
0%
4
100%
3
0%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 1Хотят прочитать 11

Рецензии

Аноним18 апреля 2023 г.
Сам такой!
Честно говоря, не особо люблю такие письма обиженных. Даже если обидели несправедливо и всё внутри возмущено. К сожалению, как бы остроумно и здорово они не были написаны, всегда похоже на оправдание. К том же в этом тексте ясно видно - задело, а раз задело, то, может быть, и шапка горит слегка. Любой человек имеет право на собственное мнение, даже критик. Если оно высказано без хамства, вполне можно пройти мимо и не заметить. Если с хамством - так тем более ;)
В письме Льюис два раза повторяет слова, которые его больше всего расстроили. О сравнении его текстов с водевилями

ни одно из этих произведений не относится к «легким, забавным пустячкам», рассчитанным на «любителей проглядывать книги в темпе задорного водевиля».
Критик имел неосторожность так подумать, из чего критикуемый сделал вывод, что тот его не читал вовсе. И он оправдывается, объясняет, предлагает прочитать. Я так и не прочитала пока ни одного большого произведения Льюиса, но склонна согласится с ним - на пустячки и водевиль не похожи даже рассказы. Да они остроумные, но совсем не пустые, с богатым ассоциативным рядом и идеями-фикс писателя, которые имеют право быть услышанными.
Далее СЛ сообщает, что уже накатал 6 писем разным критикам. Наверное, это не очень большая переписка, 6 рецензий на роман - маловато, и можно понять, что Льюис охватывает каждого отозвавшегося. Что бы он делал сейчас, при инсте и лл, представить страшно.

Из предшествующих шести в четырех я выражал благодарность и только в двух-протест: одно из них касалось бесчисленных оскорбительных выпадов, сделанных в «Нью-Йорк глоб» мистером Даусоном относительно моей книги, моих вкусов, моей внешности, моего общественного положения, моей морали и моей манеры читать людям нотации.
Хотя он наверное перестроился бы под новый век, ведь это та философия скорости и готовности к изменениям, которой он придерживается.
Но в то время он не считал зазорным оспаривать критику и доказывать, что критикан ни черта не понял. Мне в общем-то понравилось только заключение. И я уже от какого-то писателя это слышала. О том, что крайне глупо размышлять о таланте автора, сравнивая его с кем-то другим и сетовать, что он не пишет также и в тех же красках. Почему-то нет критериев самобытности писателя, а исключительно аналогии, похожесть, наследование традиций и заимствование. Собственно, ван Дорен оскорбил Льюиса еще и тем, что нашел влияние мистера Мастерса на его роман. Мол, был водевильщик, а потом облагородился за счет Мастерса. СЛ утверждает, что и не читал его. Но он хотя бы знает, кто это... Я вот думала, что речь о пиве. Кстати, очень хорошем!
Другой критик утверждал, что Главная улица списана с Мадам Бовари. Льюис иронично восклицает, чёрт подери, нельзя же одновременно списать с обоих! Ну, во-первых, почему нет, всё возможно, если захотеть, а во-вторых, всё равно такие письма похожи на ср** в интернетиках. Лучше сам роман прочитать, конечно, чем вот эти пару страниц))
Читать далее
42
347
Аноним18 апреля 2023 г.
Никуда из сердца
Признание в любви городу детства. Городочку даже. Всего несколько строк, но в них можно увидеть зачатки некоторых рассказов Льюиса. Детские шалости и традиционные праздники, лица и расстояния - всё берёт начало и обретает смысл в Соук-Сентре.
Льюис сменил множество городов и побывал в разных странах, но, похоже, поговорка про "можно выдавить человека из деревни, но деревню из человека - вряд ли" это про него. Только в его случае это большой плюс и повод для гордости. Свои пенаты он не променяет ни на столицы, ни на виллы, ни на храмы.
Очень приятно читать такие трогательные строчки.

То было хорошее время, хороший город и хорошая подготовка к жизни.
Читать далее
35
273
Аноним18 апреля 2023 г.
И нам он нравится)
Только что прочитала очередной роман Уэллса, поэтому зацепилась за название статьи. Льюис рассказывает о своем восприятии писателя, правда, распространяя своё мнение на целое поколение. Говорит о том, что именно Уэллс натолкнул его на мечты о настоящем свободном образовании, которое не сужено до технических характеристик учебного класса, социальной важности выпускной бумажки и пустой статусности высшего образования.
Мечты отличные, но дальше следует интересная фраза; смысл её я не совсем улавливаю, может быть, кто подскажет.

В 1910 году в Гринвич-Вилледж мы так же опьянялись страстью, изобретательностью и остроумием Уэллса, как сегодняшние дети опьяняются новыми наркотиками — сталинизмом и фенамином.
Даже не знаю, что больше удивляет - остроумие Уэллса рядом со сталинизмом или сталинизм рядом с фенамином. Льюис в рассказах вскользь упоминал большевизм и революцию в России, но сказать что-то определенное о его отношении к России нельзя. В своей речи к Нобелевскому комитету он мечтал о том, что Америка будет столь же самобытна, как Россия, и противоречива, как Китай. Нда, в общем-то сталинизм, как фенамин, вполне вписывается в ряд.
Любимый роман Льюиса - "Тоно Бенге", интересны его заметки, убедилась, что не зря он у меня в више торчит, надо читать. Льюиса в нём, похоже, привлекает "американистость". Он отмечает, что в отличии от английских классиков Уэллс иначе понимает денежные потоки, богатсво-накопление - "как понимал Уэллс, что банкротства и крахи объясняются законами экономики" а не божественными или дьявольскими силами.
А вот подробность, о которой я не ведала, а между тем она имеет прямое отношение к роману, только что мною прочитанном Герберт Уэллс - Колеса фортуны

Сын мелкого лавочника, — в молодости и сам младший приказчик в лавке, он и выглядел соответствующим образом.
Оказывается, трогательный, искренний Хупдрайвер - это немножко автопортрет.
Льюис восхищается Уэллсом в таких выражениях, что невозможно не поддаться обаянию нарисованного человека. Он действительно немного похож в описании Л. на своего милого, забавного Хупдрайвера. Человечный, простой, отзывчивый. Но в отличии от героя романа, потрясающе остроумный и изобретательный. Льюиса привлекает его любовь к "маленькому человеку", невозможно забыть про социализм автора))

С другой стороны, он знал, понимал и любил природное достоинство маленького человека с улицы, с фабрики или с горной фермы и был доволен, когда его принимали за одного из них.
Привязанность к Уэллсу основана на личном знакомстве, не понаслышке. Общались и обедали вместе, играли в шарады и в теннис. Уэллс давал фору, несмотря на разницу в 20 лет;)

Он так подпрыгивал, что, несмотря на румянец и белый фланелевый костюм, его трудно было отличить от теннисного мяча, и это путало все карты.
Под конец Льюис сравнивает Уэллса с Диккенсом, высоко ставя их обоих. И завершает снова внезапным реверансом:

Возможно, что для нас сегодня из них двоих значительнее Уэллс и выше него только Толстой и Достоевский.
Читать далее
33
189