Воскресение. Повести. Рассказы

"Воскресение" - роман Толстого, запрещенный цензурой Российской империи. На момент 1898 года здесь есть все: священник благославляет порочный суд, крестьяне попадают в тюрьму за отсутствие паспорта, автор сочувствует революционерам-народовольцам*, гонимым сектантам и иудеям. Достойный главной героини, Катюши, спутник жизни оказывается 'два в одном' - вегетарианец Симонсон остановился на светском непротивлении злу. Толстой был против навязывания христианства, важного и для его учения и для "Воскресения", где главная драма произойдет на Пасху...

Считается, что в романе на первый план выступают нравственные идеи толстовства. При этом талант писателя поднимается над его же дидактикой. Разные люди находят в героях Воскресения отражение собственной боли, а иногда проблесков радости в той жизни, о которой, сам автор мог лишь догадываться.
В толстовских народовольцах мы видим простых молодых людей, друзей и возлюбленных, несмотря на тяжкий тюремный быт, желающих жить семьями и растить детей.

Иная боль у Катюши, чья любовь к Нехлюдову была осквернена нежеланным для нее сексуальным актом.
Толстой показывает совершившее насилие как трагедию с самого начала - воспоминания о ночи, когда
девушке было причинено непоправимое зло, не дают покоя Нехлюдову, Катюша предпочитает забыть об этом. Ее любовь угасает, сменившись цинично-покорным отношением к домогательствам всех мужчин. Пробужденная Катюша захлебывается в горечи о потерянной в юности способности любить. Вершина толстовской правды - в ответ на слова Нехлюдова "Прости меня!" Катюша так и не ответила "Прощаю..."

***

Фильм Михаила Швейцера "Воскресение" вышел в Советском Союзе в 1960 году. Царские тюрьмы остались в далеком прошлом, народовольцы стали героями истории. Но перед зрителем снова и снова разворачиваются тюремные коридоры, проходят бесконечные ряды каторжников, мелькают гордые одухотворенные лица революционеров в наручниках... Серые плиты казематов вдруг освещает яркий солнечный свет. Из-за решетки с робкой надеждой смотрит на нас Катюша (Тамара Семина).

Обличая невинную Катюшу, прокурор в фильме, отступая от оригинала, с пафосом цитирует Некрасова "К сеятелям". Высокие слова, преисполненные праведного гнева звучат на фоне кадров из жизни прокурора - он тянется с вожделением к Катюше в публичном доме. Весь тон его обвинения вместе с вопиющим контрастом - разве преступник не он сам? - был знаком советским зрителям. В сценах с ним одни могли увидеть прокурора Вышинского, обличающего врагов народа, таких же невинных как Катюша. Другие - крестьянских подростков, в голодные годы подбиравших на колхозном поле колосья, за что сталинская конституция карала их расстрелом.

Режиссер неизменно внимателен к атмосфере Толстого: сразу после титров появляется портрет писателя - ровестника Нехлюдова. Кажется, что его глубокий сочувственный взгляд сопровождает нас на протяжении всей картины.
Идея Воскресения воплощается в разных тональностях: воспрять может не только душа человека, но и общество в целом - освободиться от лжи и насилия диктатуры. Последние кадры - Нехлюдов уносится на тройке по проселочной дороге вдаль - словно расширяют границы романа. История продолжается...

* В романе показаны отдельные народовольцы, непричастные к Первому марта - убийству Александра II. Эта дата у Толстого, безусловно осуждавшего революционенный террор, пишется всегда с большой буквы.

Необычайно откровенная история разворачивается на страницах романа "Воскресение". И я ловлю себя на мысли, что, быть может, эта книга была даже очень смела для своего времени. Центральное повествование вертится вокруг несчастной Катюши (проститутки, осужденной на каторгу за убийство) и Нехлюдова (аристократа, который в свое время стал причиной порочной судьбы Катюши Масловой). Я отнюдь не знаю, скольким читателям пришлась по душе эта книга из-за острой темы, которую охота посмаковать.

Но большинству (как и мне) эта книга бесспорно дорога за то, как многогранно и поразительно реалистично описывает Толстой жизнь общества той эпохи: от крестьянского мужика до аристократического света. Толстой каждый раз истерзывает душу читателя, когда пишет о жизни крестьянок, оставляющих своих новорожденных детей на гибель ради того, чтобы выжить самим; когда он показывает испытания заключенных, вынужденных брать с собой в камеру малолетних детей, живущих в нечеловеческих условиях; когда он рисует картину жителей деревни с умирающими от голода детьми; когда, в конце концов, Толстой берет нас с собой на этапирование заключенных на каторгу, где по пути от палящего солнца гибнут люди, а женщины вынуждены рожать прямо во время этапа; но и этого мало, автор разрывает душу, описывая, какому ужасу подвергаются заключенные и их дети на каторге.

Нет, этот роман далеко не только в искуплении центрального персонажа за его грехи перед простолюдинкой. Это книга о том, как раскрываются глаза на бедственное социальное положение низов России в 19 веке, о народном страдании, о его горе, о несправедливости по отношению к простому человеку, о негуманности. Толстой призывает своих современников наконец раскрыть глаза на то, что происходит за пределами высшего света и умоляет этот самый высший свет понять, что деревенские мужик и баба точно такие же, как они (князья и графы).

С этого и начинается долгий и трудный путь главного героя. Сперва князь заражается идеей спасения человеческой души несчастной Катюши Масловой будто для развлечения, но в процессе начинает всерьёз задаваться важными и вечными вопросами. В книге представлено много деталей судебного процесса, устройства острогов, порядка встреч. В целом она будет интересна людям, имеющим отношение не только к судебной, но и к исполнительной системе.

В этом романе Толстой поднимает множество вопросов, касающихся классового и социального неравенства; справедливости суда; вопрос права собственности на землю; ответственность за свои поступки; сватовство и кумовство государственных систем.

Для меня самым интересным было общение в кругу ссыльных. То, каким сложным путём, через какие жёстокие обстоятельства главная героиня воскресла из падшей женщины. Князь всю книгу воскресал путём помощи. Он делал что-то невероятное для Масловой, её сокамерников, жертвовал всем нуждающимся, попавшим на его путь, отказывался от материальных благ и собственности, от положения в обществе, от невесты, сулившей ему жизнь, которую принято считать хорошей партией.

У двух главных героев оказались совсем разные и достаточно интересные пути к воскрешению. Это последний роман в творчестве Толстого, и он хотел, чтобы читатель после неё обратился к Евангелию.

Во всех этих душевных терзаниях и рассуждениях и проходит книга, что мне очень понравилось. Поэтому прочитала я её на одном дыхании, в отличие от «Войны и мира», в которой мне не хватило мыслей, и этот скучный пересказ пришлось оставить до лучших времён, которые конечно же никогда не настанут.

Зачастую мне интересна предыстория создания романа: как пришла идея, как отреагировали читатели и критика, какие проблемы возникли у автора, сколько лет понадобилось на реализацию. Всегда счастлив, когда в руки попадается книжечка, над которой писателю пришлось хорошенько попотеть. Воскресение — тот случай.

Всё-таки не зря Толстой писал этот роман с продолжительными перерывами десять лет. Ему пришлось исписать восемь тысяч листов (не обман ли ради классов?), чтобы получились окончательные четыреста. И это заметно, всем бы такую скрупулёзность и усидчивость. В романе практически (об этом позже) ничего лишнего. Субъективно, конечно. Однако, в подсознании запустилась фоновая игра-процесс, где я пытался отыскать хоть один избыточный абзац, чтобы сказать (скромно, мы люди простые): «Ну и где ты был десять лет, автор? Вот же странный пассаж!». Но ничего не отыскал. Уникальный случай. К слову, в любом произведении Достоевского найдётся вода, от абзаца до целых глав (привет «Братьям Карамазовым»), которые, порой, хочется пропустить от недопонимания, зачем эта информация (привет Стивену Кингу).

Проблематика «Воскресения» фундаментальна и обширна. Охватывает множество вечных и всё ещё неразрешённых тем, что делает произведение актуальным на века. Несправедливость и халатность судебной системы, неравенство классов, революция, развращающая глупость военной службы, показушная и фальшивая религиозность в виде церковной атрибутики и ритуалов, грехопадение и потакание страстям, безответственность и легкомыслие по отношению к людям, ну и классическое «иметь или быть?» — вот, что волнует автора, заставляет его не молчать, попытаться найти выход. Кто-то, возможно, будет говорить об избитости поднятых вопросов, мол читали уже и не раз, но это всё от капризности. Пока человек не разрешил этих вопросов, об этом можно и нужно говорить Всегда. И в отличие от (закрашено цензурой), автор показывает путь избавления от внутреннего гноя не через гиперболизацию общечеловеческих пороков, не через вычурность картинки, или, упаси господь, цинизм и иронию, а через простые истины — быть человеком, верить в бога (и не надо снова про затасканность и банальность).

Обязательно скажу о самом главном плюсе: максимальный реализм и достоверность в поведении героев. Как же Толстой тонко передал сомнения главного героя после, казалось бы, уже выбранного и решительно намеченного плана действий. Когда случился переворот души Нехлюдова я начал просить автора не уходить в супергероику, не показывать типичного сильного русского человека, который нерушимо придерживается своих принципов до конца (привет Горький, Грин, Куприн, Достоевский). Пронесло. Наш герой всю книгу сомневался в истинности и искренности его решения, даже срывался пару раз, пусть и ненадолго, но уходил к прошлой, праздной жизни. До пикселя переданы мельчайшие колебания в процессе перевоспитания человеческой души. В случае с Масловой я вообще в восторге: какая сложная внутренняя борьба и судьба представлена этой девушке, насколько непростая химия происходит между Нехлюдовым и Масловой, поразительно. Как вы поняли, я был обескуражен :)

Теперь о самом главном минусе. Помните, я говорил про ничего лишнего? Лишнее, всё-таки, нашлось. Под самый конец произведения. И это лишнее перечислено в проблематике. Речь о политике. Я говорю об этом как о минусе, потому что это что-то проходящее, мимолётное, требующее, особенно в будущем, знания контекста. Вся эта социалистическая агитация уже сейчас читается скучно и инородно. Чешутся руки вырезать эту грубо выпирающую опухоль (противное сравнение), которая только пачкает гранёный шедевр. Благо, этого совсем немного, ради хрустально чистой и прозрачной прозы можно и перетерпеть.

Продолжение задумывалось, но не писалось. Может это и к лучшему, мог ли Толстой сказать больше и лучше? Отчётливо видно, куда мог пойти сюжет второй книги, как примерно бы развивались герои, но получилось ли бы копнуть глубже, найти иной, достойный целой второй книги выход – вопрос. У романа открытый финал. И мне он нравится.

Потрясающая книга.

"Отец Сергий", "Крейцерова соната", "Анна Каренина".

"Детство", "Отрочество", "Юность".

Целая жизнь между двумя трилогиями. Целая жизнь.
Теперь-то понимаешь, что 28 лет - возраст осмысления детства, отрочества и юности, - Господи, что это? Ничто. А здесь целая жизнь прошла.

Какая разница как звали главного героя? Стива Касацкий, Николай Иртеньев, - никакой разницы в псевдонимах главного героя. Пусть их, псевдонимов, будет миллион, или даже два. Миллиард не выразит количество сущностей, заключенных в глыбе, имя которой - "Лев Толстой".

Бескомпромиссность Касацкого-Толстого уже на первых страницах: быть с женщиной, уже бывшей "под кем-то". Именно так - "под кем-то". Но ведь "кто-то" - сам Государь. Было ли понятно уже "из этой истории", что о.Сергий не убежит от судьбы в постели с купеческой дочкой? Да ничего не было очевидным. Никакой истории невозможно вывести из одной точки на плоскости.

А что, отрубленный палец - индульгенция=гарантия от бездны падения на всю оставшуюся? Как оказалось нет, вовсе нет, совершенно нет, абсолютно нет. А сколько соблазнов было вывести из кульминации, казалось бы, неравной борьбы с искушением и тогдашней победы над ним,искушением, сколько соблазнов: ну уж сейчас точно нет. Никаких искушений! Ничего темного, цепляющегося грязью дорожной, кандалами каторжными, ничего теперь не удержит Стиву=о. Сергий от прямой дороги на небеса. Ничто не в силах -ни человеческих, ни в небесных. Оказалось: уход-побег из рая -ещё впереди.

Чаша оказалась уж больно глубокой. Толпы,ожидающие твоего благословения и простой помощи, - это ли не повод сказать: Господи, спасибо! Жизнь - удалась! Но оказалось: за поворотом - новый поворот. И никто не знает будет ли последний? И если будет - где он, этот поворот?

Нет ответа. И у Толстого его не было. А потому и трагедия: каких только вопросов он не задавал себе - где ответы? А поскольку странник-то - ещё тот, тот, кто пойдет до самого конца,то не будет ему успокоения. Потому что нет его, успокоения на бесконечном пути вопросов, практически безответных, практически риторических. Например: если ли предел искушениям? Искушениям плоти в особенности?. Хватит ли сил преодолеть?Пусть не все, но много, очень много. Чего внутри каждого - святого и грешника - чего больше? Добродетели? Греха и соблазнов? И самое ужасающее: сколь долго ты бы не шел по предназначенной тебе дороге, пусть не становится короче и, тем более - проще. Ни опыт, ни знание не говорит тебе: прекратится ли когда-нибудь эти искушения? Хоть когда-нибудь прекратится?

Трагедия: искренность веры, стремления познания и себя, и веры, и себя в вере, - всё абсолютно искренне. От сердца. Накал переживаний зашкаливает. Как и количество нюансов при описании мгновения почти вселенской славы, сделанных автором. Который сам прошел этот искушающий значимостью своей персоны путь. Но искренность - условие необходимое, но недостаточное для ответов на конечные, проклятые вопросы. И вообще ориентиры скрываются, исчезают. "Не видно ни зги". Куда идти? - вопрос, оказавшийся неподъёмным даже для титана.

Даже в конце, в самом-самом конце жизни, Толстой увидел, нет, снова обратился к войне-мировской идее опрощения и возвращения к "людям божиим". Без Платона Каратаева, но с Пашенькой, давнишней своей знакомой. Которая, по представлениям автора, и жила самой что ни на есть "божией жизнью". Простой, а потому истинной жизнью божьего человека. Во что с трудом верится. Потому что простота, как и искренность, - это вовсе не гарантия чего-либо. Не пропуск это, но скорее карман, в котором пропуск этот должен был бы находиться.

Но в чём же смысл той жизни, которая прошла перед читателем? Родион Раскольников на каторге и Стива Касацкий, оправленный за бродяжничество по сути туда же, - не единственный ли художественный вариант, подсмотренный у Достоевского, вариант уставшего от жизни, себя и раздумий яснополянского гения?

С семиклассниками будем изучать рассказ Л.Н.Толстого. Послушала сама. Перечитала, так сказать.
И снова потрясает настоящая человеческая правда, с которой пишет Лев Николаевич.
Найдёте ли Вы здесь рассказ о героических поступках? Нет. Но в каждом безымянном образе солдат, защищавших Севастополь, мы видим героев.
Писатель рассказывает горькую правду о раненых и погибших, говорит об огромной любви к Родине, к России. И ещё напоминает, что война - это не столько подвиги, сколько тяжёлая работа.

Разве это не о героях специальной военной операции? Борются наши бойцы за Родину. Каждый из них герой!
Читайте и помните!

Даже если бы Толстой написал только "присказку " про репей, а дальше не стал писать, и то было бы о чем подумать. Хаджи-Мурат - репей - сопротивляется своей судьбе. А остальные полевые цветочки -"прелестный подбор цветов этого времени года: красные, белые, розовые, душистые, пушистые кашки; наглые маргаритки; молочно-белые с ярко-желтой серединой «любишь-не-любишь» с своей прелой пряной вонью; желтая сурепка с своим медовым запахом; высоко стоящие лиловые и белые тюльпановидные колокольчики; ползучие горошки; желтые, красные, розовые, лиловые, аккуратные скабиозы; с чуть розовым пухом и чуть слышным приятным запахом подорожник; васильки, ярко-синие на солнце и в молодости и голубые и краснеющие вечером и под старость; и нежные, с миндальным запахом, тотчас же вянущие, цветы повилики" - где? - Запаханы... "Пахота была хорошая, и нигде по полю не виднелось ни одного растения, ни одной травки, — все было черно". И что есть это перепаханное поле?.. И кто пахарь?.. А кто ты такой?... - выбирай поскорей...
Из достаточного большого количества персонажей повести только у Хаджи-Мурата достойная цель всех его противоречивых действий. Что там хорошего или полезного для себя или для мира делают остальные, отдав свою жизнь на волю власть предержащих?
"Хаджи-Мурат" это не биографическое сочинение. А "информация для размышлений" о развращающей силе власти, об обыденности зла. И о жизнестойкости, на которую способен не каждый .