Собрание сочинений в четырёх томах. Том 1. Колымские рассказы. Левый берег. Артист лопаты

Тяжело и одновременно легко, парадокс?

Местами сухо описанный быт заключённого в лагере, а местами сочное описание сладких ягод под весенним ещё не оттаявшим льдом.

Опыт Шаламова бесспорно очень ценен, а его произведения на гране человеческого дают волю к ненависти всеобъемлющего труда, коррупции и террора.

Шаламов очень ярко показал человеческую природу и ее этические и физиологические границы. И что происходит, когда человек заступает за эту границу.

Несомненно очень полезно после рассказов почитать и анализ текстов Шаламова.

Много мелких деталей открывается в тех местах, о которых даже и не подозреваешь. Библейские мотивы, скрытые смыслы в словах. Несомненно советую книгу Елены Михайлик «НЕЗАКОННАЯ КОМЕТА»

- У меня проблема. Я еле-еле дотащилась до середины книжки, и вдруг начался другой цикл, не «Колымские рассказы».

• И что?
• И мне захотелось купить всё остальное у Шаламова, кроме «Колымских», и читать, читать.

Привычное ощущение «зачем писать, если всё равно ничего не передать словами» нынче бьёт все шкалы, и паническое «не знаю, что тут говорить» занимает всю площадь головного мозга. Я читала её с месяц, перестрадала её вдоль и поперёк, а в итоге ничего не осталось.

И ничего такого, что бы можно было предъявить: смотрите, что со мной сделали. «Не о чем говорить» это вообще про шаламовские рассказы. Когда читаешь, тебя выгибает в дугу и скручивает, как тряпку в бараний рог — а к нутру прислушиваешься и тупо констатируешь: ничего-то нет. Ужаса нет. Отвращения нет и нет стыда. Никаких слёз, жалости, страха. Ни светлой, ни тёмной, ни бурой печали, печали — нет. Представьте, ведь читаешь про лагерь, про такие вещи — а ничего нет. Было только вот одно, что меня заполняло, едва я перелистывала третью страницу. Тошнота. Такая, как, знаете, перед важным или необычайным событием, которая не только в животе, а в груди, в легких, в пальцах, позвоночнике, даже волосы ведут себя как-то странно. А здесь еще — помноженная на ощущение от вашего самого страшного аттракциона. Пожалуй, вот что я могу сказать о «Колымских рассказах».

Страшно читать Шаламова в троллейбусе. Вокруг сидят девочки, уткнувшись в айфоны и самсунги, поправляя рейбаны. «Она мне вчера написала, что сидит у костра, что это за хрень?!» Мальчики из средней школы шутят свои тринадцатилетние шутки. Кондуктор ходит с печальным лицом. Кто-то ругается в трубку, кто-то разговаривает про деньги. А тут ты, и тебя тошнит.

И неясно, когда читать. Нельзя, когда плохо, — станет невыносимо. Нельзя, когда хорошо, спокойно, весело, ласково, — станет невыносимо. Нельзя, когда печаль светла. Вот я и не знаю, когда же я её прочитала. И не знаю, будет ли день, когда я буду есть сгущёнку и не думать о Шаламове.

Как образованного, уверенного в себе человека превратить в животное, убить в нем самое человеческое — достоинство, честь, любовь к жизни, оставив толь самые низменные инстинкты?

На что готов пойти человек, чтобы утолить голод?
Снять нательное белье с уже захороненного товарища, чтобы утром обменять его на хлеб и табак…
Или же «играть», как куклой-марионеткой умершим соседом, чтобы при раздаче получать хлеб на мертвеца, как на живого…

Как справиться с непосильной каторжной работой, от которой валишься с ног?
Шестнадцатичасовой рабочий день — труд, который становится пыткой, медленно забирающий жизнь.

Как согреться, когда мороз пронизывает всё тело до костей (и это не метафора) в сомнительно теплых бараках, где за ночь волосы примерзают к подушке?

Каждый рассказ, извлеченный из памяти, как кадр запечатленный на фотопленке из повседневной жизни заключенных — жертв карательной государственной машины. Непостижимое количество людей, уничтоженных своей же страной, уничтоженных своими же.

Просто, но очень детализировано, без надрыва, даже несколько отстранённо, без каких-либо попыток психологического анализа, автор добивается ошеломляющего воздействия на читателя путем контраста видимого спокойного повествования и взрывного, ужасающего содержания текста.

Комментарии излишни. Только читать!

Гейне:
«Мясом будет точно мясо,
Кровью будет кровь людская».

Сборник "Колымские рассказы" – памятник 20 веку России. Веку безжалостному к земле, истории, людям и душам людским.
Невероятно тяжелый роман, который пьёшь малыми глотками (так как долго погружаться в текст невозможно физически), не утоляющими читательскую жажду, только иссушающую её тяжестью повествования.
Чем дальше вчитываешься, тем больше и больше удивляешься всей ожесточённой жизни людей в годы репрессий, войны, ссылок, их упорству, воли, умению выжить, противостоять, сделаться ещё сильнее в рамках уголовной системы, тотального контроля, банального несправедливого отношения, как тех, с кем сидишь, так и тех, кто надзирает. Писатель раскрывает перед нами всю систему тюремной жизни, её философию, правила, страшные жертвы, излагая нам неотъемлемую историю России. И эта та история, которая проникла своими корнями наиболее глубоко и широко по всей территории России. Эта та часть нашего прошлого, о котором не любят говорить, ведь оно каждый день рядом с нами и не несёт ничего положительного. Все беды не возникают массово и из ничего, необходимо задействовать внутренние рычаги государства, и «Колымские рассказы» тому подтверждение.

«Человек живёт не потому, что он во что-то верит, на что-то надеется. Инстинкт жизни хранит его, как он хранит любое животное. Да и любое дерево, и любой камень могли бы повторить то же самое. Берегитесь, когда приходится бороться за жизнь в самом себе, когда нервы подтянуты, воспалены, берегитесь обнажить своё сердце, свой ум с какой-нибудь неожиданной стороны. Сосредоточив остатки силы против чего-либо, берегитесь удара сзади. На новую, непривычную борьбу сил может не хватить. Всякое самоубийство обязательный результат двойного воздействия, двух, по крайней мере, причин.
Вы поняли меня?»

И этот небольшой отрывок сборника, посвященный жизни вне воли в тяжёлые годы России, на многое может ответить: как и почему люди выживали, заставив задать себе вопрос, смогли бы мы, сможем ли сейчас выжить, как делали люди истории, не так давно ставшей историей книжной, учебной, заученной, но от чего-то изо дня в день забываемой?

В сборнике автору часто приходится повторяться, особенно это касается быта, но более часто Варлам Шаламов отмечает изменения, которые возникают с первых дней заключения человека. Своей наблюдательностью он отмечает, что именно в условиях полного гнёта, каторжной работы всплывает истинное лицо человека, тех черт характера, которые он в себе несёт, силу воли, не зависимо от того сильная или слабая она, а главное, здоровье, которое имеет огромную цену, ведь за всё человеку нужно платить, даже за место в заключении.

Варлам Шаламов пережил всю свою жизнь заново, написав достаточно тяжёлый труд. Откуда у него были силы? Возможно, всё было для того, что бы кто-то из тех, кто остался жив, донёс словом ужасы русского человека на своей собственной земле.
Многого автор не стесняется, пишет откровенно, хоть и об этом трудно судить точно, о себе, о людях, с которыми сталкивался, помня каждого, составляя свой архив из мертвецов, которые проходили стороной, оставляя ему очередное и новое для его второй жизни, которая пришла к нему в виде слова.

« У меня изменилось представление о жизни как о благе, о счастье. Колыма научила меня совсем другому.
Принцип моего века, моего личного существования, всей жизни моей, вывод из моего личного опыта, правило, усвоенное этим опытом, может быть выражено в немногих словах. Сначала нужно возвратить пощёчины и только во вторую очередь – подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить всё хорошее – сто лет, а всё плохое - двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов девятнадцатого и двадцатого века».

Сгусток боли, холода и нечеловеческих страданий

Это не та книга, о которой хочется рассказывать, которую хочется обсуждать. О ней хочется молчать, тихо, в уголке, накрывшись тёплым одеялом.
Очерки - воспоминания, где нет ни одного лишнего слова. Когда подогретый снег — это уже чай, когда крошки хлеба — это уже лакомство. Жутко представить, через что прошли люди, попавшие в лагеря. Как выживали люди под гнетом непосильного труда, голода, холода, страха? Как переживали все это их близкие - матери, жены, дети? Как такое вообще возможно пережить?

Нужно время, чтобы переосмыслить, свалившиеся на меня эмоции. Когда просто физически ощущаешь, как холод пронизывает от головы до пят, постоянный, не проходящий.

"Тонко визжала метель, мелкий сухой снег бил по щекам, как песок".

Беспрсветный ужас и голод, причём голод постоянный, который затуманивает все остальные ощущения. Человек привыкает ко всему, даже к тому, что описывает автор на страницах этой книги. Но какой ценой? Ценой искалеченных судеб и загубленных жизней.

"Мы поняли, что жизнь, даже самая плохая, состоит из смены радостей и горя, удач и неудач, и не надо бояться, что неудач больше, чем удач".

Это неприглядная страница нашей истории. Я бы даже сказала — жуткая, но знать об этом просто необходимо.

Когда я прочитала книгу Прилепина «Обитель» еще неделю не могла начать читать новую историю, так сильно меня зацепила эта. Тем более, главные герои были вполне себе реальными людьми. В таких ситуациях кажется, что круче этой книги уже ничего не найти, особенно, на определенную тематику. В данном случае тюрьмы при СССР. Но я ошиблась. Спустя четыре месяца после прочтения «Обители» я случайно наткнулась на «Колымские рассказы». И это был тот случай, когда было трудно дышать. Книгу я слушала в аудиоформате и голосу, который начитывал ее (простите, не знаю, чей это был) настолько погружал в реальность того времени, что меня словно переносило туда - в те трудовые лагеря и я была сторонним наблюдателем за этим кошмаром. На протяжении всей книги меня мучил один вопрос – как выживали люди? Сохранили ли они человечность, живя в таких нечеловеческих условиях, простите за тавтологию? Остались ли у них хоть какие-то светлые чувства, скажем так, поэтические, ведь поэзия всегда про высоту чувств и духовность, живя в таком кошмаре.

Я вот живу в достаточно тепличных условиях, с комфортом и мне так становится страшно, что люди вот так выживали. Где к ним относились хуже, чем к животным. Где боль, агрессия, физическое насилие, голод, сумасшедший труд – единственное, что у них было в жизни. А еще страх. Страх, что за любую провинность могут просто поставить к стенке и расстрелять.

Знаете, тут хочется сказать – от рассказов Шаламова о Колыме замерзло все внутри. Было больно, неуютно, хотя я и понимаю, что в большинстве случаев наказание отбывали люди, которые совершили преступление. Впрочем, знаете, мне тяжело рассуждать о подобных историях. Боюсь, что кого-то могу несправедливо осудить, а мне не хотелось бы этого делать, потому что до конца неизвестно, почему так получилось.

Одно могу сказать – книгу стОит читать. Такие произведения относятся к тем, что запоминаются надолго и даже вносятся в списки лучших книг, обязательных к прочтению.

Еще одна книга на военную тему, еще одна история о репрессиях, ссылке, голоде, тяжелом труде, болезнях, издевательствах, о человеческой силе и о человеческой жестокости. Таких книг много, они рассказывают об одном, ко каждая по-разному. Я уже говорила о том, почему я люблю книги о военном времени, каждая заставляет взглянуть на мир по-другому, сделать переоценку ценностей, по-другому взглянуть на свою обычную жизнь. Это книга о невероятной силе духа, выносливости человеческого организма, выдержке, терпении, о вере, а так же о том, как меняется человек в экстремальных обстоятельствах, как отходят на второй план личностные качества, моральные и нравственные устои в попытках выжить.
Варлам Шаламов 17 лет провел в сталинских лагерях, чудом оставшись в живых, он рассказывает нам о своем страшном опыте существования в условиях, не совместимых с человеческой жизнью. Уничтожение человека государством - главный вопрос, который интересовал Шаламова, читая его произведения буквально кожей ощущаешь весь ужас и страдания, заключенные в них. "Колымские рассказы" - это настоящий исторический документ, они потрясают, они требуют не только сопереживания, но и переоценки собственной жизни, определенного нравственного вывода. Очень сильная книга, сильная и страшная. Как я уже сказала, далеко не первая прочитанная мной на данную тему, но при этом, она произвела неизгладимое впечатление. Это энциклопедия лагерного ада глазами тех, кто там был, это книга о мужестве и достоинстве человека. Это правда о ГУЛАГе, ошеломляющая и обжигающая, которая будит нашу совесть, заставляет переосмыслить наше прошлое и задуматься о настоящем.

"Колымские рассказы" пронизаны глубокой символикой и обращениями к религии, философии, живописи и музыке, я уверена, никого не оставят равнодушным.

Нужно перечитывать время от времени рассказы Шаламова. И даже не для того чтобы не забывать правду о нашей истории – такое сложно забыть, а чтобы еще раз увидеть характеры и типажи, очень точно схваченные автором. Типажи униженных до предела жертв и, считающих себя людьми другой расы, обладающих бесконтрольной властью, надзирателей и блатарей.

Достоевский и Солженицын считали, что из каторжного опыта человек может извлечь что-то полезное, по крайней мере - закалить свой характер. Просто они, в отличие от Шаламова, не были на Колыме, где для того, чтобы уничтожить в людях все человеческое, лишить воли и морали, оставить одни голые инстинкты, достаточно было дикого холода и голода. А ведь были еще тяжелейшая работа, издевательства начальства и избиения конвоиров.

Но самыми страшными людьми на приисках были ни начальники, ни охранники, ни конвоиры, а уголовники-рецидивисты, которых боялись и зеки, и начальство. Урки всегда держались вместе, были здоровы, сыты и одеты. Их блатная идеология – врать, воровать, запугивать и убивать тех, кто оказался на пути, – пронизывала все лагеря, отравляла каждого зека. Многие начинали верить, что только так и правильно, только отодвинув моральные принципы и можно выжить, что это и есть правда жизни. Заключенные, вернувшиеся из лагерей, были раздавлены морально, боялись всех и каждого, ненавидели людей, научились обманывать, пресмыкаться перед сильным, совершать подлости. Блатная культура жива в России по сей день и даже вызывает у некоторых умиление.

Шаламовские истории поражают, в первую очередь, иррациональностью, абсурдностью, отсутствием логики, жестокостью ради жестокости, царившими в сталинских лагерях. Сделать человека никем, расчеловечить, обратить в животное очень просто – нужны всего лишь холод, голод, непосильный труд, дубинка и пара недель времени. Конечно, читатель не может испытать и тысячной доли того ужаса и боли, что пришлись на долю Шаламова, но горечь и стыд за людей, творивших зло, испытываешь в полной мере. Еще горше мысль, что никакая литература и культура не смогут предотвратить повторения подобного – жестокость зашита в человеческой природе значительно глубже, чем любые разумные цивилизационные установки. Безнаказанность почти всегда порождает жестокость. Ужасает мысль, что часть особо жестоких наших соотечественников-современников, ратуя за восстановление памятников Сталину, готова воспроизвести и сталинский режим, чтобы с садистским глумлением радоваться чужим страданиям. Ну а власть так и не научилась приводить в движение этот паровоз, кроме как бросая в топку людей...

После Шаламова сложно начать читать что-то новое, все кажется несущественным, глупым и напыщенным - попыткой разукрасить и обожествить пустое место. Шаламов довел все рассуждения о человеке до самого края. И на этом краю нет никаких иллюзий.

Всем, кто не читал, настоятельно рекомендую. В особенности - любителям блатной романтики и сторонникам «твердой руки» и «эффективных менеджеров».

Мне всегда неудобно ставить оценку ниже пяти произведению, в которое автор вложил свой жизненный опыт. Тем паче, если этот опыт охватывает не единичную личность, а тысячи людей, переживших подобное. Прежде всего оценивается не художественная подача, а происходящие события в написанном. Да и что значит оценивается? Как это можно вообще оценить? Это звучит цинично. Прочувствовать? Это просто невозможно. Все, что может сделать читатель в данном случае - это преклонить голову над человечким страданием. И если возможно - задуматься. Задуматься о том, что все жизненные каждодневные проблемы наши легче перышка и даже меньше капли в море по сравнению с тем кошмаром, что пережили тысячи и тысячи советских людей в лагерях.

Двадцатый век вместил в себя две мировые войны и другие человеческие пытки, оставив после себя миллионы искалеченных судеб. Но человек продолжает жить. Человек живуч.

"Колымские рассказы" - это история жизни человека. Да, это не автобиографические очерки (хотя автобиографичность отрицать полностью - глупость), но это история жизни, которая могла выйти только из под руки человека, испытавшего все это на собственной шкуре и душе.

От каждой строки веет холодом дальних краев и духотой бараков, жестокостью тех, кто радовался власти над другими людьми, тяжёлым, рабским трудом, являющимся насмешкой над трудом, поставленным во главу угла, одиночеством в тесноте и сжирающим нутро голодом. Никаких словесных манипуляций, - только быстрые и поражающие в сердце пули рассказов-зарисовок о тех или иных страницах лагерного быта - людях, деревьях, местах. Всё описано так, что ты не просто видишь яркие образы, а ещё чувствуешь (пусть даже и малую часть) то, что тысячи людей чувствовали наяву. Я не планировала прочтение, не загадывала наперёд "а что же я хочу увидеть в книге и получить от ее прочтения?", просто увидела, принесла и оказалась сражена. Эта книга - надгробный камень на могилу справедливости, ибо такую участь не заслужил и лютый враг, здесь описано то, чего никогда не должно было быть, произведение открывает для читателя тот опыт, которому не место и в страшных снах. И всё это в какой то темной, обречённой гармонии с русской природой.