Собрание сочинений в четырёх томах. Том 1. Колымские рассказы. Левый берег. Артист лопаты

Знаете, есть такие произведения, читая которые четко представляется голос, который словно озвучивает их. Эдакая аудиокнига в собственной голове. Это случается обычно с действительно хорошими книгами. Где-то голос женский, где-то мужской. Меняются интонации, даже порой акцент прорезывается. Так и у Шаламова.

Каждый рассказ казался мне тихим, спокойным и каким-то отрешенным повествованием утомленного, смертельно усталого ото всего человека. Он просто доводил до сведения, как жилось в лагере. Я долгое время боялась читать эти рассказы, страшась того, что увижу. Но нет, опыт прочтения ужасов концлагерей, подкрепленный ГУЛАГом Солженицына сделали свое дело – читала я взахлеб.

Читала я о том, как там слетает с человека вся шелуха. Интеллигентность, манеры, вежливость. Как ценятся совершенно не те знания и вещи, что были нужны этому человеку на свободе. Как быстро человек выделяет там свою главную эмоцию, которая останется с ним до конца, независимо от того, каким будет конец. Это злоба. Отчаянная, или тихая. Громкая, жестокая, или плаксивая. Это единственное, что объединяет там всех, будь ты профессор или вор. И только от внутреннего стержня, от истиной души человека будет зависеть, как он распорядится этой злобой. Будет ли резать и драться за корку хлеба. Или же и в таком ужасающем положении останется прежде всего Человеком.

Единственным лучом света среди всей этой грустной, больной грязи, показался мне рассказ об удивительном дереве стланике. Не закостенела душа у автора. Спасибо ему за эту откровенность. За эту боль. За этот тихий голос.

Шаламов - совершенно точно один из лучших писателей ХХ века, не только из русских даже. Пока прочитал только три цикла из шести, но это уже ясно.

И совершенно напрасно в школах и ВУЗах его читают выборочно - рассказы сами по себе, конечно, мощные, но подряд это совсем иначе воспринимается, тут явно есть какая-то сложная композиция - не просто так, в конце концов, Шаламов сам свои рассказы делил на циклы и в циклах расставлял в определенном порядке.
Из самого очевидного - можно сравнить, чем начинается первый рассказ первого цикла ("По снегу") и чем заканчивается последний рассказ третьего цикла ("Поезд"). Хождение "по снегу", топтание ада - и возвращение из ада.
Или самоповторы - от каких-то формулировок и отдельных мыслей до целых сюжетов ("Последний бой майора Пугачева" и "Зеленый прокурор") - тоже ведь не последнюю роль играют. Благодаря им, во-первых, понятно, чем люди там и тогда жили и о чём думали. Во-вторых - майор Пугачев, выведенный в "Зеленом прокуроре" под другой фамилией, но с почти полным сохранением сюжета - нам же не важно, насколько он был действительно реален, потому что у Шаламова он реален целиком и полностью, даже когда одну историю он рассказывает немного по-разному. Может, от этого и ещё реальнее.

Впереди ещё целый том, так что после него, наверное, и попробую написать что-то более осмысленное.

Очень долгое время эту книгу я откладывала "на потом".
Это такая книга правды, от которой все внутри тебя буквально переворачивается. Язык повествования простой.

Герои Шаламова - это реальные несчастные люди. Иногда мне даже не хотелось верить представленным в книге фактам. Шаламов переносит читателя в годы репрессий, арестов, ссылок, лагерей, которые пережил и прошел сам лично.
Читаю так, что от нарастающего ужаса становится очень тяжело. Колыма 30-х годов - какое чудовищное место. Нечеловеческие условия для выживания, тяжелейшая работа, голод, болезни, издевательства блатных и надзирателей, и при всем этом клеймо"враг народа". Вместе с героями Шаламова переживаешь их страдания, опустошенность, страхи и непременное желание выжить и вернуться на материк.
Это очень страшная и тяжелая книга, которую обязательно надо читать.

"Открытая книга" 33-й тур

Благодарю за совет illarria

Многократно встречал упоминания об этой книге и вообще о пути Варлама Шаламова в воспоминаниях советских интеллигентов и в учебниках по советской литературе, сейчас представилась возможность послушать ее, воспользовался случаем. Книга, как я и ожидал, страшна своей правдивостью. В ней меньше художественности, чем в других повествованиях о лагерной жизни, но от этого ощущения - что ты читаешь не произведение литературы, а рассказ в режиме "как есть" - правда проступает еще резче, выпуклее. Не жалею о потраченном времени, но рекомендовать к прочтению не стал бы. Тут каждому надо многажды подумать и созреть. 9/10.

Еще раз удивляюсь, как много может вынести человек, загнанный в такие узкие рамки существования. Да, именно существования. Потому как назвать это другим словом язык не поворачивается. Когда каждый знает, что дни его сочтены и не остается ничего другого, как просто терпеть издевательства и унижения. Там нет никакой дружбы, никакого доверия к своему ближнему, никакой доброжелательности. Есть только ненависть и обида от такой глобальной несправедливости.
Но нельзя тех людей корить в этом. Просто так устроена эта система, так устроен весь быт лагерников. Не будешь как все - умрешь. Там быстро ломаются самые стойкие, а с плачущих не смеются. Страшно даже представить, что остается от человека, который прошел через все эти круги ада. И остается от него, в лучшем случае, лишь его телесная оболочка, но даже она истерзана ранами и калечениями. От теплой человеческой души не остается и следа. Она выдута из тела лютым северным ветром, проколота осколками льда. Остался лишь мерзлый камень, раньше называвшийся сердцем.
Читайте, кто еще не прочитал, и помните те, кто уже прочел. Не забывать наш долг. Больше ничего мы сделать не можем. И наша память будет наибольшей данью, которую мы можем отдать всем, кто положил там себя, свое здоровье и оледенелый остаток души.

Семнадцать лет выживания автора в жутчайших условиях. Многие умирали еще до освобождения.
Черт побери, и ведь здесь изложена правда. Без прикрас. И всё это было. В СССР.
Подходит срок заключенного к концу - так ему еще лет десять припашут. Повод найдут. Рабочая сила нужна. Посылки зарубежные с одеждой никогда не дойдут до заключенных. Жены генералов все расхватают. Тела умерших предают не земле, а камню. Многие стучат друг на друга, лишь бы хоть одобрение от начальства получить. Многих сломали. Условиями, побоями, всем.
Когда умирающий поэт пытается съесть последний кусок хлеба, цинготными, шатающимися зубами...
Да, эта книга - открытая рана, крик души. Правда, которую должны знать все. И это одна из самых страшных книг.

Вдруг я увидел, что отвечать осталось только одному человеку. И этим человеком был Володя Добровольцев. Он поднял голову, не дожидаясь вопроса. В глаза ему падал свет рдеющих углей из открытой дверцы печки – глаза были живыми, глубокими.

– А я, – и голос его был покоен и нетороплив, – хотел бы быть обрубком. Человеческим обрубком, понимаете, без рук, без ног. Тогда я бы нашел в себе силу плюнуть им в рожу за все, что они делают с нами.

Рецензия на рассказ "Заклинатель змей"

«Каждая минута лагерной жизни – отравленная минута. Там много такого, чего человек не должен знать, не должен видеть, а если видел – лучше умереть» (Шаламов)

О советских лагерях я уже писала, но этот маленький рассказик не могу обойти стороной. Просто потому, что тема искусства для меня больная.
Заклинатель змей - искусник, обманщик, актер, маг… он обводит вокруг пальца опасных ядовитых змей. Они могут убить его в любой момент, на самом деле они уже сдались и стали ручными, поддавшись его неописуемому волшебству.
Здесь , человек рассказывает, нет, рисует…поет…выводит в воздухе своим слогом что-то магическое, рассказанное и написанное кем-то до него. Рассказывает, чтобы остаться живым, чтобы не убили, не уничтожили… Так кто же из них ручной? Я не знаю…

Андрей Платонов- человек, оставивший рубец на сердце у рассказчика. Он отличался от других какой-то своим каким-то особым детским видением мира, он надеялся, мечтал до самой смерти.

Я любил Платонова за то, что он не терял интереса к той жизни за синими морями, за высокими горами, от которой нас отделяло столько верст и лет и в существование которой мы уже не верили или, вернее, верили так, как школьники верят в существование какой-нибудь Америки.

Он «тискал романы», то есть пересказывал великие произведения гогочущим пахабным зэкам, развлекал их как-будто каким-то дешевым бульварным сериалом. Даже в словах «тискать романы» есть что-то пакостное и дрянное. Но либо это, либо участь «Машки», которого зовут, чтобы почесать блатным пятки. Продажа искусства, грязная нечестная сделка, ведь так?

А с другой стороны, никто не мог так рассказывать, как Платонов. Он заставлял и смеяться и рыдать, он весь сиял, когда его слушали, он был просветителем, светлым пятном в клоаке. Он завораживал и сам преображался.

Стать шутом при дворе миланского герцога, шутом, которого кормили за хорошую шутку и били за плохую? Есть ведь и другая сторона в этом деле. Он познакомит их с настоящей литературой. Он будет просветителем. Он разбудит в них интерес к художественному слову, он и здесь, на дне жизни, будет выполнять свое дело, свой долг…Это все-таки ближе к чесанию грязных пяток вора, чем к просветительству. Но голод, холод, побои...

Я не знаю ответа. А вы?

Солженицына с его лагерной и псевдолагерной темой на дух не переношу, если честно, поэтому за Шаламова брался с опаской.
И это, конечно, круто написано. Подкупает «короткий метр», так скажем. Рассказы очень ёмко и метко описывают тяжелейшее испытание. Скупой и выверенный слог, практически каждое слово просто шикарно подобрано для того, чтобы ввести состояние полного отчаяния.
Жесть, конечно, но все пронизано искренностью и честностью, что подкупает.
Однако на фоне описанного разложения человеческих душ есть те маркёры, по которым можно понять, что не все так безнадежно, как кажется.
В рассказе с пришлой в лагерь собакой Тамарой, как вся смена поднялась в погоню за ее убийцами. В случае убийства секретарши каким-то ублюдочным надзирателем, опять же все поднялись (запоздало) на ее защиту. Да и с врачами все не однозначно, не все потеряли лицо.
Интересно чтобы сказал Виктор Франкл про эти рассказы.

Тяжелая книга.

Я конечно не ждал что там будет описание курорта, но чтобы каждый день шла борьба за выживание на сверхусилиях, чтобы смерть была так естественна и легкодоступна, а кусочек хлеба был высшей ценностью - все это было неожиданностью.

И ведь это не была война или голодомор - описаны обычные будни лагерной жизни в мирное время, где люди пытались адаптироваться, выживать и даже получать удовольствие в той степени, в какой вообще это возможно в таких условиях.

Несмотря на ужасы этих будней, Шаламов смог интересно и красиво написать об этом книгу, проведя там сам 16 лет.