Собрание сочинений в 3-х томах. Том 1

Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
И.Бродский

Раньше я Довлатова не читала. Но именно таким я себе его и представляла: отчаявшимся, запутавшимся, потерянным, ироничным.

Формально я был полноценной творческой личностью.
Фактически же пребывал на грани душевного расстройства...

Это повесть о душевных метаниях невостребованного писателя и его непростом решении об эмиграции. Героя зовут не Сергеем, иначе. Но пишет Довлатов о себе, хотя и другие похожие судьбы угадываются в его книге. Он стучится в закрытые двери. Он никому не нужен. Он много пьет и немного дебоширит. Он потерял вектор. Он ничего уже не ждет.
Уезжать ему не хотелось, это очень хорошо описано в книге. Чужой язык, чужие люди, страна чужая - что ему делать там? Но что делать здесь? Выбора, по сути, ему не оставили. Финал открытый, но чем всё кончится - известно.
Но чувство юмора герой не утратил. Окружающие его люди описаны живо и точно, у них яркие и выразительные характеры. Смешные и грустные. Книга вообще грустная, несмотря на всю ироничность. Но написана очень легко и интересно. Это же целая эпоха, такая близкая, и такая непохожая на нашу сегодняшнюю жизнь!

Сказать нечего. Книга стала моей первой книгой Довлатова. И, видимо, последней.

Наверное, для кого-то написано остро. Пожалуй, и юмор есть. Реалии жизни? возможно-возможно. Мой отец был знаком с писательским обществом того времени, насколько я понимаю, пили действительно много. Пили и страдали. Страдали и пили.
Человеку было плохо в определенный период жизни. И это видно. И несмотря на то, что сам он совершенно бесцельный, непонятый и разбитый, люди вокруг тоже представлены какими-то ужасными и фальшивыми.
Если это реальность, то мне она не по нраву. Если это реальность, то книга должна быть нацелена на ее изменение.
А тут... пьем и страдаем, страдаем и пьем.
Нет уж, увольте, а я не верю, что диссидентство заключалось исключительно в алкоголизме и якобы прогрессивных мыслях за бутылочкой чего-то крепкого.

У меня самой вырезали вполне невинный последний абзац из самой обыкновенной заметки о праздновании Дня Победы: «Остается надеяться, что <…> работа официальных лиц будет направлена на все большую поддержку ветеранов и дальнейшее поощрение краеведческой деятельности». Я прекрасно понимаю, что журналистика часто ангажирована и т.д. и т.п. Что идеологическая давка в Советском Союзе определенно присутствовала, и нешуточная, и равно принимать все, верить всему и соответствовать было бы неумно и паршиво.

Но умно ли на этом основании делать общие, далеко идущие выводы о профессии, пусть даже в рамках определенного жанра? Не паршиво ли изображать свою эпоху отстойно-застойной настолько, что от чтения книжки хочется, уподобившись ее героям (там хоть кто-нибудь не выпивал?..), забухать на неделю минимум, бросив работу и погрязнув в долгах?

И дело даже не в моих симпатиях левым силам, как можно подумать. У меня не возникает диссонанса с Солженицыным, я могу вникнуть в переживания белых эмигрантов и все такое прочее, выпить сама люблю, но… с Довлатовым, наверно, рассорилась бы даже за бутылкой. Тем более за бутылкой. Не по нутру мне его картина мира, тошно мне с ним.

Ставлю 3/5 – за несомненное и выдающееся остроумие – и отказываюсь от дальнейших запланированных брудершафтов.

Формально я был полноценной творческой личностью. Фактически же пребывал на грани душевного расстройства...
С. Довлатов "Заповедник"

Эта книга содержит в себе три произведения: "Зона", "Компромисс" и "Заповедник". Я прочитала два последних, но уверена, что до "Зоны" руки тоже непременно дойдут в самое ближайшее время.

Оба произведения мне очень понравились. Сергей Довлатов по стилю и манере изложения напомнил мне Алексея Иванова. Конечно, все должно было быть наоборот (т.к Иванов писал свои произведения позже), но так случилось, что с Ивановым я была знакома ранее.

Итак, "Компромисс". Короткие ироничные зарисовки о буднях журналиста. Думая о прошлом, он вспоминает случаи, происходившие с ним во время работы. Читаешь и удивляешься, как порой отличается отредактированный и выверенный текст от той ситуации, которую требовалось описать в начале. Довлатов иронизирует буквально над каждой мелочью, но его ирония не злая, а скорее насмешливая. Она напоминает о том, что людям надо чаще смотреть на себя со стороны.
Большое спасибо за рекомендацию uckpemac .

"Заповедник". Прочитан в рамках флэшмоба 2011. Это повесть о человеке, который устраивается на работу в Пушкинский музей-заповедник в Михайловском. Вроде бы опять - бесконечная ирония, смех, но уже с нотками грусти, которая особенно хорошо ощущается в конце. Печально прекрасное произведение.
Огромное спасибо marfic за то, что Вы ускорили мое знакомство с Сергеем Довлатовым. Это просто стопроцентное попадание!

9/10 и "Заповедник" в любимое.

Из всего флэшмоба именно эта книга больше всего настораживала. Будете смеяться, но в моей голове почти вся современная русская литература (к которой я почему-то решила отнести Довлатова) представляется циничной и пошлой. Наверно потому, что знакома с ней эпизодически и попадались отнюдь не лучшие представители.

Но это все присказка. Потому как на деле оказалось, что Довлатов не очень так чтобы современный и даже не вполне русский. А действие книги происходит вообще в далекие от нынешней реальности глубоко советские времена железного занавеса и невозвращенцев. Хотя многое, увы, даже слишком узнаваемо. Взять хотя бы того самого Михал Иваныча, коего двойники никогда не переведутся на земле русской...

Помимо временных-пространственных неожиданностей, удивила легкость повествования и здоровый юмор. Хотелось кричать "браво!" и хлопать в ладоши. Но чем дальше, тем яснее становилось, что книга автобиографична и что ничего хорошего герою (а значит, и автору) не светит. Тучи сгущались, настроение мрачнело, жизнь Довлатова катилась под откос, и конец вышел мрачный, тяжелый, давящий — полная противоположность первым страницам. И последний штрих — дата и место создания повести — как логическое (или противоречащее всякой логике) завершение книги.
Непростая судьба уместилась на каких-то 160 страницах.

Знакомство состоялось. Вердикт: Довлатов клевый! Читать.

Есть авторы и произведения, которые я люблю за их изысканный русский язык. Таким автором, например, для меня является Ренат Валлиулин. Заповедник неожиданно закрался в ту же самую категорию. Стыдно признаться, Довлатова до этого момента я не читала, хотя он был любимым автором декана моего филфака, которого я безмерно уважала. Вот только теперь я решила исправить эту непростительную ошибку. Аж двадцать лет спустя! Но лучше поздно, чем не вовремя, ведь так?!

В сущности «Заповедник» - это отсутствие сюжета, но присутствие идеи незаметного человека вроде Бориса, существование которого отяжелено проблемами с деньгами, с бывшей женой и со страницами, которые литературный человек в кризисе не в состоянии заполнить. Борис соглашается на работу в заповеднике Пушкина не от большой любви к бессмертному автору, а, естественно, от отчаяния. И в этом заключена ирония. Борис достаточно прожил на этом свете, чтобы иронично относиться к ореолу фальши, которым проникнут музей великого поэта. Но в то же время, Борис двадцатого века очень похож на Александра века девятнадцатого, что и хотел подчеркнуть и сам Довлатов:

Борис, однако, не одинок в своём маянии. Он окружен колоритными соседями (по несчастью): Михал Иваныч, сдающий ему угол, ленивый гений Митрофанов с бесполезными знаниями, Потоцкий - плодородный писатель, производящий по рассказу в день, а также гали и марианны разной степени замужества.

И если Довлатов называет Пушкинский заповедник мавзолеем, то эти персонажи как раз очень даже живые, во всей их беспробудной тоске и отчаянии.

И как раз этой честности героям «Заповедника» не занимать.

Когда-то очень давно я влюбилась в рассказы Довлатова, они казались мне «правильными», служили неким маячком при выборе «плохо»/«хорошо», а юмор, за которым пряталась тоска, я всегда носила с собой. Но вот «Заповеднику» я не могу даже поставить оценку, потому что я это уже слышала, слышала много раз. И слышу снова, но теперь за тоской и упрямством вижу что-то плохое, давящее.

Конечно же, никуда любимый мной Довлатов не делся – юмор, колкие, но невероятно точные замечания, наблюдательность, и какая-то бессильная… агрессия. Нет, даже не агрессия, а просто злоба, обида. Обида на несправедливость, на жизнь, на многое. И всё это мешает мне читать его рассказы сейчас. Понимаю, что часто сложно отделить своё творчество от самого себя, но здесь это больше мешает, чем приносит пользу. Я могу бесконечно восхищаться его мастерством разговаривать о всяких мелочах, о скучных вещах, о точности его наблюдений, о безграмотности и глупости, но позже никак кроме «молча» слушать одни и те же речи о себе самом, о своей жизни, о том, что могу и «недомогу» не в состоянии. Я чувствую его бессилие, но здесь же есть и нежелание что-то делать. Соглашаюсь, понимаю и сочувствую как ему, так и его жене, ведь цензура и бесконечные ограничения, угрозы – вещи очень страшные, они губят человека, его семью и творчество. И об этом нужно говорить, ведь молчание – попустительство, согласие, чуть ли не одобрение. Но я слышу одни и те же фразы и выводы (после которых следуют одни и те же действия) уже не в первый раз. Без сдвигов куда угодно.

Это не претензия, не жалоба, не обида. Мне горько и тоскливо.