Ходячие Библиотеки

... так называемая «бульварная» литература отличается от, прости Сотворитель, «высокой» тем, что у последней мир находится в каждой книге, а у «бульварной» — на все книги один и тот же мир. Меняются имена героев и некоторые детали, но все они скроены по одному и тому же лекалу. Это отлично работает для того, чтобы поддержать и помочь расслабиться за чтением, но не подходит для того, чтобы книги могли проникать в наш мир, овладевая чужими телами. И мир внутри каждой такой книги достаточно логичен и достаточно хитер, чтобы пустить внутрь себя.

Потому что наставничество, как и образование, - это война не на смерть, а на жизнь. На очень, очень долгую жизнь, полную стремлений и открытий. Жизнь, где взрослый может подать руку ребёнку, каким был когда-то сам. И стать себе прошлому, беспомощному и испуганному, лучшим другом, зная, что где-то впереди, в будущем, есть юноша, мужчина, старик, кто всё с той же спокойной улыбкой, всё с той же живой уверенностью протягивает руку тебе, как самому себе, и говорит: "Пойдём. У меня для тебя есть мечта".

Может, ему не так уж плевать на нас. Не так уж плевать на этого идиота, что поперся неизвестно куда и за неизвестно зачем ему нужными ответами на вопросы о том, почему он такой, каким стал... хотя это и так понятно. Понятно, но все равно требует путешествия. Ответы на все вопросы о нас, конечно же, лежат внутри нас самих, но все зависит от оптики, зависит от угла зрения и слишком часто - да даже совсем всегда - нужно подойти к себе с другой стороны, а для этого обойти вокруг света.

Когда в середине ежедневной суеты вы вдруг останавливаетесь посреди улицы, чувствуя, что кто-то будто бы касается вашего плеча, — остановитесь. Это, может статься, вы сами убежали так далеко от себя, что пронеслись сквозь этот мир целиком и, увидев себя со спины, с точки, откуда еще не смотрели ни разу, тянете к себе руку. Может, время пришло, и вы готовы к тому, чтобы наконец с собой познакомиться. Обернитесь. Посмотрите себе в глаза. Даже если будет Больно, даже если это будет очень больно, обернитесь. И, Сотворитель видит, это - хорошая боль.

Знаете, нужно сказать, что на самом деле наш эгоизм прекрасен. Всегда принято считать его отрицательной чертой, но мне все-таки кажется, что в мире нет ничего созидательнее этого чувства. В конечном итоге оно и породило всю цивилизацию.

Мы хотим владеть миром единолично, быть в нем началом и концом и ради этого создаем новые миры. Мы приходим в чужие миры, это верно: работаем над изучением культурного наследия, защищаем от гибели древние мраморы, но в реальности мы храним отпечатки чужих рук только для того, чтобы сделать наши собственные древнее. Пустить ими железные ветви во тьму ушедших эпох.

— Во имя Сотворителя, да что с вами такое случилось, что вы так реагируете? — нахмурился он, деловито убирая приклад от лица. — Это же образование, а не война!

— Это фронтир! — не закричала, низко зашипела я. — Здесь всё — одна сплошная война! А образование — это всегда война: не на смерть, так за жизнь! Лучшую жизнь, чем могло себе позволить прошлое поколение. И я буду драться за то, чтобы этот шанс был у талантливых и умных детей, кому просто не повезло родиться в плохом месте и в плохое время.