Crudo

Кэти представлялось, что в скором времени миром будут править силовики, бедные страны сотрет с лица земли изменение климата, а либеральная демократия, в которой она выросла, окажется слишком хрупкой, окажется коротким экспериментом в кровавой истории человечества.

Оборвалась какая-то нить между действием и последствием. Вещи продолжали происходить, но без логического порядка, было сложно говорить о правде, потому что какие-то части оставались за пределами видимости, может, результат, а может, причина — так или иначе, пространство между ними заполнялось вводящей в заблуждение информацией, бредом и ложью. Голова от этого шла кругом, приходилось тратить кучу времени, чтобы хоть в чем-то разобраться.

Кэти начинала с одержимостью следить за притуплением собственных чувств, за тем, как новостной цикл лишает ее способности действовать, превращает ее в сонного кита, выброшенного на берег. Никто не мог собрать вместе кусочки картины, вот в чем проблема.

Почему тебе всё время надо побеждать, Кэти, какого черта ты решила, будто это гонка?

Красные огни, белые огни, как близко ты хочешь оказаться к государству, волнует ли тебя государство, значит ли для тебя государство вообще что-то?

она не имела представления, что делать с любовью, она переживала ее как вторжение, как прелюдию к потере и боли

Десять лет назад, или даже пять, еще удавалось игнорировать зверства, верить, что эти вещи происходят где-то в другой реальности. Сейчас, вероятно, из-за интернета слепое пятно как будто стало очень маленьким и подвижным, словно шарик.

У них было еще много времени, они съели куриных крылышек с вином, обсуждая плагиат, имеет он значение или нет; Кэти считала, что нет. Слова, они ведь как краски, как яблочно-зеленая грунтовка Дега. Что нашел, то и используешь, всё - материал, в конце концов, что есть искусство, если не плагиат мира?

Это был день годовщины смерти Дианы, последний день лета, все говорили о том, что они делали двадцать лет назад: так мы отмеряем эпохи, смертями и увечьями.