Хорошая девочка

— Кажется, уже поздно.
— Да, поздно от меня сбегать, — бормочет он мне в шею, оставляя пару точечных поцелуев.

— Да ты… вообще… умеешь... тормо... зить?!

— Почему ты не понимаешь? — срывается с его губ, когда я все равно настырно приближаюсь.
— Я понимаю...
— Тогда...
— Я не виновата.
— Я знаю.
— Но я не жалею.
— Я. Чтоб тебя. Тоже.

— Ты не даешь мне спать, — сообщает мой сон.
— Я ничего не делала.
— Делала, — его голос звучит раздраженно, но я не верю ему.

— Я знаю, что ты будешь моим, — мой голос звучит достаточно провокационно, несмотря на хаос в мыслях и провалившееся в пятки сердце.
— Твоим?
— По крайней мере, в постели.
— А дальше?
— Не знаю, — пожимаю плечами, — я не думаю и не чувствую так далеко.

— Я не подхожу на роль первого.
— Мне сбегать к ... и разобраться с этим недоразумением?

— Ревность ничего не значит. Каждый имеет право ревновать кого угодно к чему угодно.
— Почему?
— Потому что наши обещания только у нас в головах. И пообещать свою верность можно кому угодно. Даже тому, кто этого не стоит.

Голицын — это легко, просто, естественно. Аполлонов — интригующе, туманно и странно.

— Для тебя он может быть и безопасный, но ты для него... ты для него самый настоящий сигнал бедствия.