Двор серебряного пламени

Амрена ошибалась. Предложение "и дальше протягивать руку" оказалось несостоятельным. Какой смысл это делать, если та, кому ты протягиваешь руку, котора откусить тебе пальцы?

Ты можешь дарить всем, что я буду убивать своих врагов взгляд — который, кстати, мой любимый взгляд.

Он говорит, что знает, что должен сказать, что это излишне, но передает тебе, что он втайне рад.

— Люди будут убивать за эту силу. Либо убьют ее, чтобы остановить, либо убьют нас, чтобы захватить ее.

— Какой смысл изучать боевые приемы, если я не знаю их истинного назначения и применения? Ты обучишь меня оружию, и я стану именно таким: чужим оружием. Я хочу знать, как им пользоваться — я имею в виду собой. И другими.

— Ты позволил ей сосать твой член посреди столовой. За столом, за которым я сейчас, между прочем, обедаю. Я бы сказал, что это дает мне право на собственное мнение.

Рука Кассиана вонзилась в ее волосы, сжимая, и она поняла, что он сдерживает себя. Не хочет врезаться в нее, причинять ей боль, рассердить.
А это не годится. Нисколько.

Она не знала, как это исправить. Как сделать все правильно. Как перестать быть такой.
Она не помнила времени, когда бы не злилась. Она не могла подавить этот безжалостный, бурлящий гнев. Не могла удержаться, чтобы не наброситься, прежде чем ее ранят