Двор серебряного пламени

Nesta engaged four of the Illyrians at once, then five, then six, and the males started to go down, one after another. Nesta held the line in a storm of unflinching focus and death, guarding the friends at her back.
Ataraxia, she had named that magic sword.
Inner Peace.

– В тебе нечего чинить, поскольку ничего не сломалось, – твердо произнес Кассиан. – Ты просто себе помогаешь. Исцеляешь те стороны себя, которые болят сильнее всего и которые, возможно, причиняют боль другим.

твои слезы – это хорошо. Они доказывают, что тебе не все равно.

Предложение «и дальше протягивать руку» оказалось несостоятельным. Какой смысл это делать, если та, кому ты протягиваешь руку, готова откусить тебе пальцы?

– Роль придворного не всегда состоит из красивых нарядов и пышных приемов, – глотая чай, сказала Мор.

• Прощение - оно не из легких.
  - Прощение мы даруем не только другим, но и самим себе. Я могу говорить с тобой, пока здешние горы не превратятся в прах, но если ты не захочешь себя простить, если не перестанешь чувствовать себя виноватой… толку не будет.

Каждое утро она просыпалась, радуясь, что живет. Ей не терпелось снова встретиться с миром и посмотреть, какие чудеса он для нее приготовил.

Нашелся бы кто-нибудь, кто вырвал бы из ее груди проклятое сердце и заглушил голос, нашептывавший про жуткие поступки, которые она совершила, про ее отвратительные мысли и про тех, кого она подвела.

Ночная красота тут же всколыхнула мысли о собственной никчемности. Неста показалась себе такой же ничтожной, как камешек, что до сих пор гремел внутри ее сапога. Какое это блаженство – быть никем и ничем.

Только полное изнеможение могло дать забвение, в котором она так нуждалась.