Тягар пристрастей людських

1. Прочитал

Пожалуй, именно три – минимальное число раз, которые надо прочесть книгу, чтобы можно было с уверенностью сказать, - «я ее прочитал». Именно это я могу теперь сказать о «Бремени страстей человеческих» - наконец-то, я прочитал эту книгу. При этом при чтении некоторых книг возникает история изменения читательской оценки ее значимости. «Бремя страстей человеческих» - как раз из таких книг. После первого прочтения я, вероятно, поставил бы ей семерку. После второго – восемь. Сейчас же уверенно ставлю десять, а девятку оставляю на четвертый раз:)

2. Фанни Прайс и Чарльз Стрикленд

«Бремя страстей человеческих» - роман автобиографический и окончательный его вариант вышел в свет в 1915 году. А в 1919 году вышел в свет другой роман Моэма – «Луна и грош». При этом крайне любопытно посмотреть, как жизненный материал, художественной обработанный в «Бремени страстей…» остается сырьем для дальнейшей обработки – в «Луне и грош». Я даже затрудняюсь с ответом, что же назвать источником многих сюжетных линий в «Луне и грош» - непосредственный жизненный опыт Моэма или опосредованный - Филипа Кэри? Склоняюсь я ко второму варианту – потому что Моэм словно бы доводит некий образ до ума; нечто слишком автобиографичное становится чем-то более художественным.

Параллелей же между двумя романами действительно много. Филип Кэри хочет стать художником и довольно долгое время вращается в артистической среде Парижа – именно в Париж и сбежит Стрикленд, чтобы начать свой подвижнический художественный путь. При этом контуры фигуры Стрикленда (я не буду говорить – Гогена, хотя и должен упомянуть это имя; но только для того, чтобы уже не возвращаться к этому; Стрикленд – это Стрикленд, если бы он был Гогеном, то и называть его надо было бы – Гоген), так вот, контуры фигуры Стрикленда возникают уже и в «Бремени страстей…»:

Однако, хотя контуры его и появляются, сам он остается невидимкой. Зато, что касается многих других персонажей и ситуаций из «Луны и грош» - то они предстают в «Бремени страстей» во плоти. Больше всего фактического художественного материала дают Фанни Прайс и сам Филип Кэри. При этом, о ирония судьбы! - Фанни в «Бремени страстей» - это как раз во многом Стрикленд в «Луне и грош». Это крайне любопытно. В самом деле, чем Фанни Прайс отличается от Стрикленда?

Дальше...

Оба – язвительны, обоих не понимают, оба – голодают, оба на все готовы ради искусства, оба оказываются на грани смерти. Но чем-то же они отличаются? Конечно, они отличаются одной единственной малюсенькой малостью – Стрикленд талантлив (гениален), а у Фанни таланта нет совсем. Но, с точки зрения возможности использования образа Фанни для лепки образа Стрикленда, это решающее обстоятельство оказывается несущественным. Непризнанный гений уверенно берет плоть у непризнанного энтузиаста без таланта. Я не буду перегружать рецензию цитатами, отмечу лишь почти текстуальное сходство в рационе питания, в недоуменном отношении преподавателей живописи к «творениям» что Фанни, что Стрикленда, а также припомню ситуацию с болезнью изголодавшегося Стрикленда. Сцена, когда рассказчик в компании Дирка Стрёва посещают загинающегося Срикленда (причем Стрёв страшно боится опоздать, страшно боится, что загинающийся уже загнулся) слеплена из двух сцен «Бремени страстей человеческих»: в одной из них Филип Кэри спешит к Фанни Прайс (чрезвычайно опасаясь за ее судьбу), а в другой – посещает убогое жилище нищего поэта Кроншоу. Отмечу, что жизнь оказывается более жестокой, чем выдумка, впрочем, я все время забываюсь, что «Бремя страстей человеческих» - это тоже книга, а не жизнь. Далее, припомним, как Фанни Прайс демонстрировала свою живопись Филипу Кэри – почти не приходится сомневаться, что именно эта сцена легла в основу сцены демонстрации (рассказчику) своей живописи Стриклендом. Оба художника остались глубинно непонятыми зрителем, и от картин обоих зрителя взяла оторопь, правда, разного свойства. Но мне даже кажется, что рассказчик из «Луны и грош» задним числом преувеличивает мощь воздействия на него картин Стрикленда, а вот то, что он их не понял, и то, что его поразило как они плохо написаны (как и картины Фанни) – в это верится охотно.

При этом Фанни Прайс поделилась своей художественной плотью еще и с Дирком Стрёвом. Ведь кто такой Дирк Стрёв? Дирк Стрёв - бесталанный живописец с безупречным вкусом к живописи. Его суждения о чужих картинах безупречны настолько же, насколько убоги его собственные картины. Он охотно просвещает рассказчика своими суждениями об искусстве…

и столь же безмерно удручает его своим беспомощным творчеством. Припомним, что Фанни Прайс так же водила Филипа Кэри по галереям и просвещала его в живописи, правда, ее суждения Филип оценивал не очень высоко…

но ясно: образ, чтобы стать образом, должен преобразиться. Я к тому и веду, что многое в «Бремени страстей» остается как бы только сырьем, которое еще предстоит обработать. Вот у нас есть художник-энтузиаст без таланта, не без таланта рассказывающий о живописи (Фанни Прайс) – а вот у нас есть уже два художника; энтузиаст Стрикленд (одна грань Фанни Прайс, только теперь энтузиазм сочетается с гением) и бездарность Дирк Стрёв, но зато с гениальными способностями художественного критика. Таким образом, трагически лишенная таланта Фанни Прайс преобразилась в «Луне и грош» сразу в двух гениев! Да послужит ей это утешением в ее закнижной жизни.

3. Филип Кэри и Милдред Роджерс

О, высокие отношения между Филипом Кэри и Милдред Роджерс достойны отдельного психологического исследования, но пусть проведет его кто угодно, но только не я! Я же отмечу лишь банальное: любовь – прекрасное чувство! :)

4. Филип Кэри ищет смысл жизни

«Бремя страстей человеческих» - роман о поисках смысла жизни. Ищет смысл естественно сам Сомерсет Моэм - на пару с маскирующим его Филипом Кэри. Нашел Филип смысл или нет? Увы, нет. Ничего даже похожего на смысл. Кругом лишь бессмысленный хаос, а человек – лишь песчинка в вихре этого хаоса. Ну, мысль не самая оригинальная. Вообще дискутировать о смысле жизни крайне проблематично по двум причинам: во-первых, приходится спорить с умными людьми, и во-вторых, хоть в чем-то их убедить практически невозможно. Рассмотрим оба пункта. Почему так получается, что бессмысленность жизни утверждают в основном умные люди? Потому что до этого тезиса еще нужно додуматься. Большинство просто отмахивается от вопроса о смысле, как от неуместного. Живем и хорошо, плохо живем – плохо, получше – ну и вообще прекрасно. А вот чтобы обессмыслить все окружающе-происходящее – тут нужно серьезное интеллектуальное усилие (как говорилось в одном фильме: можно починить карету за день, но, чтобы починить ее за десять дней – «тут помощник нужен»).

Здесь мы переходим к рассмотрению пункта номер два. Почему бывает так сложно убедить кого-то в возможности наличия в жизни смысла? Ведь, казалось бы, смешно и спорить - разве нельзя подумать о человеке, чье существование никак не назовешь бессмысленным? Но здесь-то и загвоздка, с которой приходится сталкиваться и в другом споре: споре о свободной воле, - источник недопонимания, о чем тут идет речь, тот же самый. А речь идет о том, что говорить об осмысленности или свободе лучше всего, да и вообще возможно лишь изнутри осмысленной свободной жизни. Человек, чья воля свободна, не может сомневаться в возможности существования свободной воли. Доказывать ему, что свободной воли не существует примерно то же самое, что доказывать, что его не существует Дьяволу - в разговоре с ним! С ума можно сойти. Точно так же, только тот человек, в чьей жизни уже есть смысл не может сомневаться в возможности привнесения в жизнь смысла (впрочем, похоже, это один и тот же разговор, поскольку осмысленные поступки это и есть поступки, совершаемые по свободной воле; можно сказать, что если воля проявляет себя в стремлении к цели, то свободная воля – в стремлении к цели осмысленной). А, естественно, что смысл в жизнь надо привнести, смысл не есть нечто, что можно найти в жизни, как буханку хлеба в магазине. Да и хлеб тоже еще надо испечь, если его не испечь, то хлеба и не будет. Но хлеба, как говорилось в другом фильме, полно, «я к примеру с хлебом-то», а вот смысл найти потруднее. Однако пока человек не нашел смысла, разговаривать с ним о смысле действительно бессмысленно (не совсем, но я утрирую). Как он может увидеть смысл, если он его не видит в собственной жизни? Можно хоть в лепешку расшибиться, но он останется при своем мнении. А тут еще доказательства...

Да, если кто хочет доказать бессмысленность жизни, то затруднений никогда не возникает. Кругом так много бессмыслицы, что из этого бездонно-бессмысленного колодца можно черпать бесконечно (собственно, именно эту бессмыслицу человек и проецирует на себя, осознавая себя ее частью - той самой песчинкой). И, напротив, так мало смысла, что стоит ли и говорить об этом? Но именно поэтому и стоит. Один осмысленный пример против миллиона примеров бессмыслицы ценен именно тем, что он один против миллиона. Если и этого примера не будет, то что останется? Бессмыслица какая-то… И тут можно вернуться к вопросу: «Как он может увидеть смысл, если он его не видит в собственной жизни?». Может, если посмотрит повнимательнее и если будет обращать внимание не на правило, а на исключение из правил. Да, жизнь может быть осмысленной, и пока находятся люди, которые доказывают это практикой своей жизни, слава небу, разговоры о смысле жизни не утихнут и по-прежнему будут находиться смыслоискатели (не путать с богоискателями; к сожалению поиски смысла слишком часто подменяются поисками Бога, а хотя богоискательство и является законным частным случаем общих поисков смысла, но этот случай тоже становится своего рода правилом, из которого полезнее искать исключения). А все же, Филип, хотя он и пришел к выводу, что смысла в жизни нет – совсем не безнадежен. Он все равно ищет. И даже кое-что нашел. Во-первых, он интуитивно чувствует, что смысл может быть в искусстве, картины Эль Греко глубоко волнуют его, они помогают ему понять, что…

Как видим, и тут разговоры о смысле идут рука об руку с разговорами о свободе воли. При этом Филип и видит смысл, и не видит. Понятно почему. Видит, потому что нельзя не видеть. А не видит, потому что это смысл, который нашел Эль Греко, а не он, Филип. Но жизнь, пусть и проводимая исключительно в созерцании прекрасных произведений искусства, не может быть осмысленной, создать же свое произведение искусства Филип не сумел. А что же сумел найти сам Филип? Узор на ковре.

Эх, как все-таки глубока потребность человека отказаться от того, чтобы взять свою судьбу в свои руки! Ну ясно же, что разговоры об узоре жизни ничегошеньки не меняют. Опять та же самая дилемма: сам человек плетет этот узор или это узор то ли готовый, то ли, скорее, уготованный? Но, собственно, если уж речь идет об узоре, то одновременно и о смысле. Если нет в жизни смысла, то откуда взяться узору жизни? Если нет смысла, то и получится не узор, а паутина. А вот если человек, выпутываясь из жизненной паутины, начинает выплетать из хаотичных «событий жизни, из дел, чувств и помыслов», какой-то узор, то он, тем самым, утверждает и свою свободную волю по привнесению в жизнь смысла. Разве не так?

Интересно читать такие произведения, где автор пытается найти ответы на вопросы о смысле жизни человека, зачем что-то делать и чего-то добиваться, кто мы вовсе и какая роль отведена нам в этом мире, а если ничего не получается, то откуда нам брать силы и как двигаться дальше?

«Бремя страстей человека» это роман про нас с вами и каждый из нас в страницах этого произведения найдет частичку себя. У всех нас были лишения и трудности в жизни, все были подвержены страстям, которые нас тяготили, у всех нас были взлеты и падения. В книге много философии, психологии и религии, но преподносится это не в форме лекции и пространных размышлений. Это всего лишь этапы жизненного пути героя, его взросление и переосмысление. Книга захватывает столько острых жизненных тем, столько периодов становления личности от ребенка до взрослого человека. Чувства, мысли, эмоции, страхи, любовь, ненависть. Все образы героев прописаны настолько ярко и четко, что вызывают невообразимую палитру чувств, от омерзения и брезгливости до жалости и симпатии. Череда неудач,плетущая за главным героем, заставляет не просто наблюдать за разворачивающимся действием, но и сопереживать ему, словно пропуская через себя все происходящее с ним, и от того все более интереснее было смотреть как нить за нитью развиваются события его жизни.

Назвав себя Филипом, автор, спрятав свои комплексы за хромую ногу главного героя, повествует нам про свой жизненный опыт. Ведь нельзя не обратить внимания на те "вечные вопросы", которые так щемили душу мистера Моэма. Описывая совсем юного мальчика и происходившую с ним ситуацию, автор будто бы взрывался в памяти и уже с той мудростью, пришедшей к нему с годами, начинал изливать душу на тот счет.

Роман смешал в себе все пикантные темы: искусство, общение, науку, философию, бедность, опыт, разгадку смысла жизни, дружбу, предательство, творчество, религию, образование, любовь; поразило с какой легкостью автор сочетал эти жизненные специи не портив при этом интеллектуального вкуса.

По началу, стал щекотливым вопрос о смысле жизни. Мистер Моэм взял на себя смелость приговорить человечество на бессмысленное существование. И привел к примеру рассказ о восточном владыке, пожелавшего узнать всю историю человечества, которую сократили до одной строки: "Человек рождается, страдает и умирает." Не очень оптимистично. Но далее следует то, что несет очень точное объяснение смысла нашего бытия. И я лучше оставлю интригу, ведь этот роман нужно прожить от начала до самого конца, и вместе с Филипом, шаг за шагом, прийти к этому открытию!

А вот тема любви, оставила горькое послевкусие. Пусть, по итогу она и стала спасительным кругом для Филипа, но лишь потому, что открылись глаза у нашего старины Моэма. Мысль приходит о том, что в этом романе автор наконец обрел тот ответ, который так давно искал. А изначальное мировоззрение перестало различать цвета. И осознав на старости лет, что путешествия и тихая гавань за окном не греют душу, как смогли бы это сделать близкие люди, он, как настоящий джентельмен "в полном смысле этого слова"(слова героини романа- Милдред) подарил нашему герою шанс провести свою жизнь иначе, поделившись с ним тем озарением, которое пришло к нему так поздно. Возможно, стало ему на душе легче. "Светило солнце."

Страсти-мордасти, какие же вы... Тяжкие. Пока молодой организм научится с ними бороться и душить-душить-душить их бременем разума, много воды утечёт, и дай б-г, чтобы она с собой не унесла что-нибудь важное.

В старину летописцы максимально подробно и по возможности беспристрастно регистрировали все исторические события в своих толстых рукописях. Моэм в "Бремени страстей человеческих" таким летописцем и выступает, только в фокусе не исторические события, не страна, не эпоха, а один вьюнош со взором горящим. Впрочем, взор загорится не сразу, потому что с чего начинается родина... эээ... человек? С рождения. Вот от него неторопливыми шагами повествование и ппотопает вдаль и вдаль. Из личинки ничем не примечательного человечка (разве что он хром на одну лапку, но это не такое уж и большое отличие от толпы, разве что из сферы спорта невольно перекидывает ребёнка поближе к умственным упражнениям) постепенно вырастает ничем не примечательный человек. Конечно, нам он кажется исключительным, просто потому что он под пристальным взглядом автора, расписывающим каждый его чих. Но если подумать глобально, то он товарищ самый что ни на есть стереотипный. Впрочем, типаж у него вполне определённый, как раз пресловутый вьюнош со взором горящим. Он пишет картины, а мог бы играть музыку или калякать стихи, неважно. Натура тонкая. Кто из таких тонких натур не сотворял себе кумира из более старших и пафосных товарищей, а потом в них разочаровывался? Кто не попадал под обаяние чужих мыслей, пока не умел ещё вырабатывать собственные? Кто не надеялся втайне на собственную гениальность? Кто не мечтал о Париже не шелестел всеми этими интеллектуальными и псевдоинтеллектуальными стереотипами? Кто, наконец, не влюблялся трагично, жёстко и отрезвляюще, но никаких уроков из этого не извлекал?

Несмотря на то, что повествование катится по всей жизни главного героя в целом, автор неспроста выделяет именно линию "бремени страстей". Не стоит думать, что это бремя волокут на своей шее только художники и поэты. Просто на них это получается показать более выпукло. А так? такой же человек, как и все. Страсти определяют центр и финиш романа, мы расстаёмся с героем ровно в тот момент, когда они перестают бурлить и заставляют героя, наконец, повзрослеть.

Сама же лавстори хоть и не блещет оригинальностью, но в силу чрезвычайной дотошности описания может и поразить с непривычки. "Любовь зла, полюбишь и козла". В роли козла – мерзоватенькая дамочка. На другой чаше весов няша и скромняша, идеал для разума, но не вызывающая срыва башки и гормональной бури. Ясен красен, куда наклонится чаша весов.

Моэм всё-таки на любителя, пишет он немного затянуто, словно не умеет вычёркивать лишнее и хочет сказать всё-всё-всё по этой теме. Не каждого привлечёт такая неспешность, но если понравится, то затянет на полную.

- Англия, Германия, Франция, начало 20-го века, описаны события примерно в течение двух десятков лет

• линейный сюжет, взросление, выбор пути, безответная любовь

  Объемный роман как по количеству страниц в нем, так и по своему содержанию. Сколько разных мыслей, взглядов, героев и характеров. Сколько разных направлений деятельности и человеческой мысли. Роман о взрослении и выборе пути, о поиске смысла жизни.

  Главный герой, Филип Кэри, появляется перед нами впервые девятилетним мальчишкой. Маленький калека, потерявший обоих родителей, вынужденный покинуть все знакомое и родное и уехать в чужой дом, семью священника, брата матери. Чужие люди, другие правила, равнодушие, непонимание. Затем еще одно испытание, поступление в школу, где мальчика с физическими отклонениями не принимают в коллектив, насмехаются, издеваются. Ребенок хватается за последнюю и единственную надежду: Бог все может, если верить, он может совершить чудо и уродливая ножка станет обычной. Он будет, как все, его примут, у одинокого мальчишки появятся друзья... Но разочарования и борьба с малых лет становятся спутниками главного героя. И на бога больше надежды не будет.

  На протяжении двух десятков лет читатель наблюдает за жизнью Филипа. Масса вопросов будоражат ум мальчика, потом юноши, а позже и мужчины. Вера в Бога, поиски себя в обществе, поиски своего предназначения. Как сложно, на самом деле, найти свое призвание, годы и годы проб и ошибок могут понадобиться, но и это не дает гарантии на положительный исход. Знакомые поэты, философы, художники, врачи. В каждом Филип находил что-то для себя нужное и важное, каждый давал ему капельку опыта в копилку. Новые и новые выводы, новые стремления, пробы и ошибки. Ко всему прочему личная жизнь Филипа оказалась совершенно нестабильной. Первые юношеские увлечения, постоянный поиск идеала, которого так и не удалось найти. А потом необъяснимая страсть и зависимость от грубой официантки, Милдред, превращает жизнь Филипа в череду разочарований и предательств. У меня нет слов, чтобы назвать каким-то образом эти странные отношение - чистое безумие. Не могу поддержать и понять героя, какое-то невозможное самоистязание. Эпизоды, где появляется это неприятное существо женского пола, вызывают эмоции негодования. Несчастный Филип, надо же было так попасть!

  Возможно, Милдред все-таки стала каким-то перекрестком, с которого наш герой вышел на еще один свой путь. Переосмыслил, переоценил, что было, и надо бы выбирать, что будет. Научился различать и оценивать в женщинах иные качества. Хочется верить, что взаимная любовь в конце концов найдет место в судьбе Филипа.

Это очень жизненный роман, да и не может он быть другим, поскольку является фактически автобиографией автора, уж очень много совпадений в жизни Моэма и его героя: потеря родителей, воспитание в семье священника, учеба в Германии, а потом в Лондоне в медицинской школе. Очевидны и другие параллели в виде слабого здоровья, застенчивости, увлечения искусством.
Несомненно, именно хромота Филипа повлияла на становление его характера с раннего детства. Мать жалела своего ребенка, но умерла, когда ему было всего девять лет, оставив его на попечение дяди священника. Уже тогда мальчик испытывал необъяснимую потребность вызывать в людях жалость к себе. Но в школе, куда определил его дядя, Филипу пришлось столкнуться с жестокостью по отношению к слабому как со стороны школьных товарищей, так и со стороны преподавателей. В школе он пережил и первое разочарование в дружбе, познав плоды предательства. Мысль стать священником, как того хотели дядя и тетя, повергала его в уныние, поскольку ни один священник до сего дня не являлся для Филипа образцом для подражания и дядя не был исключением.
Очень много времени потребовалось Филипу чтобы разочароваться в Боге и вступить в ряды отступников. Сначала я думала, что нечто подобное произойдет после неудачных попыток мальчика вымолить себе у Бога здоровую ногу взамен увечной. Но тогда умудренные мужи смогли уверить Филипа сначала в том, что он недостаточно глубоко верит и что дух его мятежен, а потом и вовсе в том, что увечье даровано ему во благо и за это надо возносить благодарности Всевышнему, а не просить исцеления.
Филип повел себя непреклонно и даже вероломно по отношению к родственникам, категорично заявив что не будет поступать в Оксфорд, а поедет на учебу в Германию. Именно в Германии, после общения с другими молодыми людьми, Филип понял, что в его сердце нет места Богу, что можно оставаться добродетельным и не будучи верующим, вопреки внушенным с детства убеждениям о неверующих (сюда относились и те, кто не приобщился к истинной, по мнению англиканской церкви, вере - язычники, католики, магометане, буддисты и прочие сектанты) как непременно злых и порочных людях.
После Германии Филип отправился в Лондон, где разочаровался как в самом городе, так и в выбранной им профессии. Решив, что обладает талантом, Филип уехал в Париж и поступил в художественную школу. Этот период жизни героя мне больше всего полюбился в романе. Вообще, герой импонировал мне тем, что пытался самостоятельно найти свой путь в жизни. Не слушая чужих советов, он выбирал то, к чему лежит его собственная душа и, таким образом, приобретал ценный жизненный опыт. Не избежал Филип и роковой страсти. Думаю, что в жизни каждого мужчины имеется своя Милдред, иррациональная тяга к которой может довести его до роковой черты. Эта часть романа далась мне нелегко. Вместо того, чтобы действовать решительно, Филип пошел на поводу своих инстинктов и страстей, тем самым подтвердив слова своего парижского приятеля Кроншоу, утверждавшего, что в жизни люди стремятся лишь к собственному наслаждению и каждый живет только для себя.

Данное произведение оставило мне слишком много открытых вопросов и хаос в душе. Безжалостно выставило на показ скудность моих познаний в живописи, философии и художественной литературе высшего порядка. Где то спасал интернет, позволяя прикрывать пробелы. Например при рассуждениях о живописи. В остальном пришлось безропотно пополнять список книг, которые желательно прочитать. Если конечно при повторном чтении не хочешь почувствовать себя снова аутсайдером.
Повествование Моэма, насыщенно и неторопливо, раскрывает нам процесс становления личности Филипа Кэри, мальчика - "калеки", мальчика - "сироты". Как влияет на людей их окружение, общество, мода, эпоха, да и просто случайные события. Множество людских судеб и характеров, таких настоящих в своей ущербности, тонущих в своем эгоизме и закостенелых в своих чувствах. Лгущие сами себе, подменяющие истинные ценности в угоду гордости, под гнетом навязанных идеалов. Автор раскрывает особенности бытия Англии, Франции и Германии тех лет, с разных классовых позиций. На каждую выписанную Моэмом ситуацию, хочется начать дискуссию, они сами просят об этом. Настолько они не однозначны.

СПОЙЛЕР и альтернативный финал...

Один из основополагающих вопросов в книге "Что такое настоящая любовь?". Моэм называет любовью, порабощающую, болезненную страсть главного героя. Филип же напротив выбирает тихую и уютную гавань с милым другом. Его можно понять, он боится своих истинных чувств. Он думает, что именно эта "пагубная" страсть приносит ему мучения. Но что мы видим на самом деле? Я для нее... , я ей... , да я ради нее... , а она мне... ??? Он страдал не от чувства любви, а от собственной гордости и эгоизма. Он требовал платы за то, что давал. Это и помешало ему быть счастливым. Борьба между бескорыстной любовью и эгоцентризмом. От безисходности, он моделировал ситуации только усложняющие эту борьбу. И что в итоге? Он так и остался рабом своей страстной любви. Нет тут никакого "нашел смысл своей жизни", просто причалил к первой подвернувшейся тихой гавани. Нашел где спрятаться на время от самого себя. Ровно до тех пор пока любовь снова не ворвется в его жизнь и не разнесет все в щепки. А она вернется, потому что он ее ждет, он ее зовет, он будет ее искать. После чего останется только сожалеть о поломанных жизнях Салли и детей. Хотя возможен другой исход, истинные чувства так и останутся сидеть под замком на всю жизнь. Только тогда они, являясь не реализованными, будут отравлять организм и душу изнутри. А проявлениями данной подрывной деятельности будут неврозы, агрессия, алкоголизм, фобии или просто планомерное отравление жизни близких людей своими заскоками. Дабы избежать такого жуткого финала их судьбам, я воспользуюсь привилегией читателя и...

По дороге к дому Салли, куда они немедля отправились, дабы осчастливить родителей девушки. Филип под предлогом "Мне нужно забежать в этот магазин. Подожди меня здесь.", оставляет ее на улице. А сам через черный ход из магазина, выбегает на другую улицу и бежит сломя голову в порт. Где немедля фрахтуется врачем на первый попавшийся, сейчас же выходящий в море корабль. Он отправляется в дальнее плаванье. В котором я желаю ему стать сильным, честным, благодарным и наконец подписать безоговорочную капитуляцию с самим собой. Только тогда он почувствует "смысл жизни", потому что описать словами его не возможно. Не факт что все сложится так благополучно, но по крайней мере на мой взгляд хоть шансы возрастут на благоприятный исход. Очень обидно, что начитанность Филипа, так и не помогла ему стать человечным, полюбить себя и мир в котором он живет.

P.S. Еще один момент задевший до глубины души. Малышка - безымянная душа, пришедшая в этот мир не по своему желанию, но не желанная. Она незаметно растаяла из него за ненужностью, безымянной тенью.

Как же я долго хотела прочитать этот роман. Он лет шесть-семь стоял у меня на полке, и, помимо мыслей, что пора, никаких других попыток не предпринимала, но этим летом я всячески стараюсь дочитать старые бумажные книги. И что же, это была долгая неделя, под конец которой я начала немного уставать от текста. Я сто процентов никогда не попытаюсь его перечитать и, скорее всего, даже не вспомню о нём, но местами было так смешно с героя, что оно того стоило.

Был мальчик Филип, и его мать умерла, оставив бедняжку на попечение дяди, работающего священником. Родственник оказался излишне правильным, предпочитающим тишину. Мальчик рос в строгих правилах, но без особой любви, а ещё он страдал из-за хромоты. Весь роман – это история его жизни. Как он учился, путешествовал и просто искал себя. А так как книга достаточно большая, а герой отвратительный, периодически я задумывалась: а надо ли мне это всё, но уж больно весело было за всем следить.

Я ничего не знаю о писателе, и вообще это первый роман, который у него читаю, но, полистав отзывы, поняла, что автор был тот ещё женоненавистник. Казалось бы, мне будет трудно читать текст, где герой наплевательски относится к женщинам, но я ещё никогда не сталкивалась с тем, что по итогу получила. Оправдались ли мои ожидания? О да! Но тут все персонажи оставляют желать лучшего, и на фоне всех женщин мужчины выглядят ещё хуже. Одного Филипа хватит, но писатель на нём не остановился и ввёл ещё парочку (пожалуй, единственный персонаж, который мне действительно понравился – поэт, и то только за его длинные рассуждения о смысле жизни). Ну и та добрейшая женщина, пишущая бульварные романчики, чтобы прокормить себя и ребёнка.

Так почему же я с удовольствием погрузилась в историю, если герой отвратительный человек? А как раз поэтому. Мне безумно понравилось то, как писатель показал его. Филип не знал любви. Его никто не учил, как вести себя в обществе. У него не было хорошего примера, и он не имел собственного мнения ни на один предмет, а поэтому стоило кому-то поделиться с ним мнением первым, и герой полностью «поглощал» чужой взгляд на жизнь. При этом он считал себя лучше всех остальных людей и в своих мыслях постоянно поносил не только тех, с кем был не согласен, но и тех, от кого брал их мнение. Скорее всего, автор не пытался так подать историю, но я восприняла роман как наглядное пособие за жалким и эгоистичным юношей, которому только и остаётся, что превратиться в ещё более унылого взрослого.

Я наслаждалась, когда герой влачил своё существование, и как же было весело читать линию с его одержимостью девушкой. Честное слово, они же идеально друг другу подходили. Он со своим: «нет никого лучше меня» и она со своим: «какая же я особенная». Жаль, что эту линию так бездарно слили и эта парочка не закончила где-нибудь вместе в канаве. На такой финал я бы отреагировала положительно и, не задумываясь, поставила бы роману пять, но не сложилось. Но я всё ещё могу представить будущее, где она возвращается, ноет о том, как плохо все с ней поступали, а герой в очередной раз приползает к ней, бросая жену и детей. Мечты-мечты, зато какие.

И хотя ближе к концу я подустала от этого жалкого существования Филипа, ни о чём не жалею.